даниям, сдавать пленку в проявку, добиваться от
сканировщиков хоть какого-то качества, то возникает большое  неудобство.
Опять же, домашние дела. Бабуля всучила мне мешок  с  мусором  и  велела
выкинуть на помойку. А я повесил сумку на плечо, взял мешок и  пошел,  и
пошел... И опомнился посреди бульвара Падших Бабцов. Ну и куда прикажете
девать этот поганый вонючий мешок в таком месте, откуда городские власти
сдуру поубирали все мусорные урны?
   С урнами  вышла  прелестная  история.  Какой-то  остроумный  чиновник
додумался их ликвидировать накануне выборов в городскую Думу. По  правде
говоря, давно пора  было  -  вид  они  имели  мерзкий.  Чиновник  созвал
представителей враждующих партий к себе в кабинет  и  предложил  в  ходе
предвыборной компании установить новые урны  -  это,  мол,  даст  голоса
избирателей. ?Каким образом???? - спросили удивленные  собеседники.  ?На
каждой урне будет эмблема той партии, которая оплатила ее установку?,  -
ничтоже сумняшеся отвечал чиновник. Немая сцена. Занавес.  И  отсутствие
урн по сей день...
   В общем, я пошел шариться по прилегающим дворам в поисках мусорки. Не
тащить же, в самом деле, всю эту дрянь в ?Отчий дом?...
   А нашел я, конечно, совсем иное! Меня  хлопнула  по  плечу  увесистая
лапа.
   - Т-т-т! - услышал я.
   Ну конечно же, это была сладкая парочка - цыган Имант и Леонтина. Оба
солидно одетые, как если бы собрались в ресторан.
   - Т-т-т-т-т! - радостно затрещал Имант.
   - Имант говорит, что очень  хотел  с  вами  встретиться,  -  перевела
Леонтина.
   - Взаимно, - буркнул я.
   Мне нужно было спешить в редакцию ?вечерки?, чтобы  проконтролировать
качество сканировки. Позавчера уже стряслась  прелесть  неизъяснимая.  Я
бегал снимать в передвижной цирк и польстился на морского льва,  который
не только балансировал на носу мячи, не только ловил шеей кольца, но еще
и принимал томные позы, и аплодировал сам себе  ластами.  Я  исправно  с
утра притащил негативы, сдал их и помчался дальше. Вечером я заглянул  в
свежую газету...
   Морской лев имеет цвет, который я назвал бы мокрым.  От  природы  он,
возможно, темно-серый или темно-коричневый, кто его разберет,  по-моему,
человеческое око никогда этого  зверя  сухим  не  видело.  А  мокрый  он
лоснится и сияет, как угольная глыба. Так вот, в газете он был  розовым.
Как нужно отсканировать негатив, чтобы получить розового морского  льва,
я не знаю! И ответственный секретарь тоже не  знает.  А  знает  он,  что
человек, желающий, чтобы его снимки выглядели качественно, должен стоять
над душой у сканировщика и добиваться нужного результата. Я как раз  нес
негативы с цветочной выставки и собирался стоять  над  душой  до  упора.
Зеленые розы и черные ромашки были мне как-то ни к чему...
   -  Т-т-т-т-т!  -  затарахтел  Имант,  показывая  пальцами  по  ладони
торопливую  походку,  потом  потыкал  в  пряжку  на  моем  ремне,  потом
схватился за голову и,  наконец,  скроив  жуткую  рожу,  воздел  руки  к
небесам.
   - Имант  говорит,  что  у  вас  есть  высокопоставленный  знакомый  в
казенном доме... служебный человек... - Леонтина призадумалась.
   - Т-т-т! - обратился к ней цыган. И очень укоризненно.
   - Ему что-то угрожает через посредство женщины, - перевела  Леонтина.
- Что-то такое, неземное, очень страшное.
   Я наконец-то отвлекся от мыслей о негативах.
   Васька!
   Этот перестраховщик слинял с моего горизонта, и я уже который день не
знал, как обстоит дело с охотой на нереала.
   В глубине души я догадывался о подлинной причине этого разрыва,  нет,
не разрыва и даже не расставания... скорее, расхождения...
   Я разгадал его тайну.
   Вообще-то я человек простой  и  далекий  от  интриг.  Всякие  сложные
стратегические умопостроения, которые царили  в  женском  педагогическом
коллективе, я элементарно не мог осилить. Если бы мне велели разобраться
в  Васькиной  биографии,  я  бы  завалил  это  задание.  Но  тогда  меня
понесло... И вынесло!
   - А что угрожает?  -  спросил  я.  И,  чтобы  получилось  доходчивей,
изобразил сперва повешение (высунув язык, естественно), потом -  выстрел
в висок (из указательного пальца правой  руки),  а  на  закуску  -  удар
кинжалом в пузо. За достоверность  последнего,  впрочем,  не  ручаюсь  -
Имант мог подумать, что у меня просто схватило живот, вот я  за  него  и
держусь с агонией на лице.
   Но общий смысл до него дошел. Цыган закивал и, подняв обе  ладони  до
плеч, сделал два резких рубящих движения вниз -  как  будто  отсекал  от
своей грудной клетки какую-то дрянь.
   Точно, подумал я, об этом же мы с Васькой однажды спорили! О каком-то
канале, который ему грозились перерубить!
   - Как он узнал, где меня нужно искать? - спросил я у Леонтины.
   - Если  бы  я  знала!  -  воскликнула  она.  -  Сидел  дома,  смотрел
телевизор, он классический балет любит,  вдруг  сорвался,  потащил  меня
куда-то...
   Можно было подумать, что она жалуется. Но так ворчливо брюзжать может
только очень счастливая и гордая своим избранником женщина, понял  вдруг
я. Вообще-то мог бы понять и раньше...
   -  Речь  идет  об  одном  моем  знакомом,  -  объяснил  я.  -  С  ним
действительно не все в порядке. Пусть теперь скажет, что нужно делать!
   - Т-т-т-т-т! - Имант показал рукой вперед. И сделал движение, которое
расшифровывалось однозначно: за мной!
   Мы понеслись.
   Но  неслись  мы  странно.  Время  от  времени  цыган  останавливался,
замирал, словно прислушиваясь, и мы  должны  были  тормозить  и  торчать
рядом, делая вид, будто так и надо. Потом  он  опять  срывался  -  и  мы
должны были его догонять. Хорошо еще, если на прямой. Однажды  он  резко
свернул  в  переулок,  а  мы  с  Леонтиной  проскочили  и  должны   были
возвращаться.
   Это не был бег - это было еще хуже. Если кто  видел  соревнования  по
спортивной ходьбе, когда люди стремятся к финишу  на  негнущихся  ногах,
зато отчаянно размахивая руками, так тот может понять, как выглядели  мы
трое, прошибающие пешеходов почище пушечного ядра.
   Имант шагал впереди, и  ему  доставались  все  восклицания,  визги  и
ругань. Он отвечал яростным ?Т-т-т!? Что интересно - за этот  треск  ему
все прощалось...
   Вдруг он остановился и жестом велел нам спрятаться за угол. Так мы  и
сделали. Он прошелся взад-вперед и присоединился к нам.
   - Т-т-т... - совсем тихонько сказал он мне, приглашая выглянуть из-за
угла. И даже показал пальцем, куда смотреть.
   Я увидел того  амбала,  который  специализировался  по  чистке  кармы
веником! Того, который преследовал меня на базаре! Он был не один,  а  с
маленьким дедком, который стоял к нам спиной. Но мне вовсе не нужно было
видеть эту мерзкую рожу, чтобы узнать деда-вонючку.
   Они тоже кого-то караулили.
   Дед оставил своего телохранителя и подошел к самому краю тротуара. Он
что-то держал в кулаке.  Я  вспомнил,  как  он  разбудил  полтергейст  в
?Анжелике?  и  стал  соображать  -  не  хлынет  ли   сейчас   дрянь   из
канализационных люков. Вот и проворонил тот миг, когда дед что-то этакое
выкинул на проезжую часть.
   Не думаю, чтобы эта  была  горсть  гвоздей.  Однако  машина,  которой
полагалось бы в ряду прочих машин соблюдать  правила  взаимной  дорожной
вежливости, вдруг остановилась.  Та,  что  шла  сзади,  врезалась  ей  в
бампер. И началось  обычное  столпотворение,  какое  бывает  при  ДТП  -
дорожно-транспортном происшествии.
   - Т-т-т-т-т! - показывая  пальцем  на  сбившиеся  в  колонну  машины,
толковал Имант. При этом еще показывал пальцами по ладони  что-то  вроде
бега по пересеченной местности, потом вдруг  продемонстрировал  мне  два
пальца знаком ?V?, и, наконец, показал, какой бы вырос у  него  огромный
бюст, будь он женщиной.
   - Т-т-т! - одобрительно отвечал я. Бюст такого размера попался мне  в
одной из тех  газеток,  которые  мы  перешерстили,  пока  напоролись  на
Астралона.  Это  были  даже  не  два  футбольных  мяча,  даже   не   два
крупномасштабных арбуза, а, я бы  сказал,  два  шарообразных  аквариума,
каждый литров на пятьдесят.
   - Перестаньте его передразнивать!  -  вмешалась  Леонтина.  -  Сейчас
выбегут две женщины, точнее, женщина и девочка. Нужно их  перехватить  и
увести.
   Я посмотрел на нее с уважением. Что значит разница в психологии! Там,
где мужчина видит всего лишь необъятный бюст,  женщине  мерещится  целый
детектив...
   Но Леонтина  оказалась  права.  Действительно,  из  второй  по  счету
машины, той, что впилилась в  первую,  быстро  выкарабкались  женщина  и
девочка. И тут же к ним направились дед-вонючка, его  ручной  громила  и
непонятно откуда взявшийся  мужчина  пресолидной  внешности,  восточного
типа и в длинном сером плаще.
   - Т-т-т-т-т! - с этим боевым кличем Имант кинулся им наперерез, но не
налегке, а волоча меня за руку.
   Очевидно, цыган от природы был  лишен  чувства  страха.  Он  отпихнул
громилу и покрутил пальцем у своего виска, тарахтя так, что перевода  не
требовалось.
   - Это он! - воскликнула женщина, прижимая к себе девочку. -  Настька,
не бойся, слышишь!
   - Да я не боюсь! - пискнуло ошарашенное дитя. Женщина повернулась  ко
мне... Ну, конечно, я не какой-нибудь конфетный Ди Каприо, но и не такое
же чудище, чтобы от меня отскакивать.
   - Да  уводите  же  их!  -  крикнула  Леонтина.  Она  благоразумно  не
приближалась к мужской заварушке.
   Имант между тем вступил в диалог с элегантным дядькой и что-то  такое
ему ты-ты-тыкнул, что тот отступил.
   - Скажите им, что вас  прислал  служебный  мужчина!  -  крикнула  мне
Леонтина.
   - Я от следователя Горчакова! - послушно воскликнул я.
   - Ребенка! - она пихнула ко мне дочку. - Ребенка куда-нибудь уведите!
   - Да я вас обеих сейчас уведу! - я взял женщину за руку  и  удивился,
как это человека может сотрясать столь крупная  дрожь.  -  Бежим!  Бежим
скорее!
   Иногда во мне просыпаются стратегия и тактика. Я понял откуда-то, что
если бежать по тротуару, то нас, во-первых, будут тормозить прохожие,  а
во-вторых, непременно нагонит громила. И я даже подозревал,  что  где-то
поблизости околачиваются еще двое.
   Значит,  надо  было  рвать  в  неожиданном,  и  потому  перспективном
направлении - на проезжую часть!
   Когда три человека, взявшись за руки, решительно  врезаются  в  поток
транспорта и, пробиваясь к  противоположному  тротуару,  какое-то  время
бегут параллельно ему, между  автобусом  и  колонной  легковушек,  -  со
стороны это, наверно, замечательно. А вот если кто пробовал -  тот  меня
поймет...
   На той стороне  я  первым  делом  потащил  свой  прицеп  в  переулок,
подальше от деда-вонючки с соратниками, чтобы вовсе с глаз долой!
   - Ох, не могу больше! - выкрикнула женщина. - Сейчас упаду!
   И тут мы услышали грохот. За нами гнался слон, или мамонт, или  целый
тираннозавр... как он, кстати, выглядит?..
   - Нельзя падать! - я  дернул  ее  за  руку  и  потащил  к  ближайшему
подъезду.
   - Мамочка, мамочка! - запричитал наконец ребенок. До  ребенка  дошло,
что неприятности и погоня - всерьез.
   Мы все трое одновременно ломанулись в приоткрытую дверь.  Есть  такие
подъезды, где дверь вечно полуоткрыта, но это еще  не  значит,  что  она
распахивается настежь.
   Мы бы полчаса колготились возле этой щели, которая была впору женщине
с дочкой и тесновата в талии мне, но тут в мою спину врезался мамонт - и
мы под скрежет несмазанных петель провалились в подъезд.
   - Т-т-т! - победно затрещал Имант и показал мне большой палец.
   Затем он ткнул в женщину с  ребенком,  показал  пальцами  бег,  потом
обвел  в  воздухе  воображаемый  прямоугольник  и  нарисовал   несколько
совершенно иероглифических загогулин.
   - Нихт ферштейн, - ответил я ему и завертелся в поисках  Леонтины.  У
нее так хорошо получалось переводить с тэ-тэ-тэшного языка!
   Леонтины не было. Да и не могло быть.
   Мои спутницы выдержали этот кросс потому, что обе обули кроссовки.  А
на Леонтине были туфли с каблуками. И она не  рискнула  выкидываться  на
проезжую часть под красный свет в такой обуви...
   Имант сделал жест, означавший: ?За мной!? И углубился в подъезд.
   Вот тут-то его ясновидение и подвело.  Двор,  который,  судя  по  его
целеустремленности просто обязан был быть проходным, оказался тупиковым.
   - Т-т-т! - сообщил Имант, постучав себя по  лбу.  И  вдруг  с  хмурым
видом выкинул четыре пальца. Во мне все внутренности заледелели.
   - Четыре амбала? - спросил я. - Четыре черта с рогами?
   И тут меня надоумило счесть присутствующих...
   - Четыре гроба?!
   - Да вы с ума сошли! - напустилась на меня женщина.  -  Чего  вы  мне
ребенка пугаете?
   - Этих ребенков  гробом  не  испугаешь,  -  буркнул  я  и  наконец-то
вгляделся в девочку повнимательнее. - Настя?
   - Настя, - подтвердило дитя. - А я вас сразу узнала, Игорь  Петрович!
Мама, помнишь?
   Тут  только  до  меня  дошло,  кто  эта  женщина.  Возможная  подруга
Башарина, которую так искал Васька! А зовут ее, зовут ее...
   - Алевтина Петрова!
   - Очень приятно, - отвечала Аля. - Добрый день, Игорь Петрович!
   - Ну, как дела? -  поинтересовался  я.  А  какие,  простите,  вопросы
следует задавать бывшему классному руководителю в таких случаях?
   Тут под моим носом обнаружился кулак. Это был смуглый волосатый кулак
Иманта.
   Осознав, что я написанных  в  воздухе  загогулин  не  разумею,  Имант
развернул меня к себе спиной и дал коленом под зад. Не так чтобы  сильно
- просто придал ускорение. А сам протянул Але руку с  грацией  балетного
солиста и с ?Т-т-т!?, которое, чтоб я  сдох,  прозвучало  с  французским
прононсом!
   - Видела бы тебя Леонтина! - сказал я ему, обернувшись. Очевидно,  он
понял подколку  -  замахал  на  меня  двумя  растопыренными  ладонями  с
явственным выражением: молчи, идиот!
   Затем мы вернулись в подъезд, Имант выглянул, убедился,  что  никаких
магических амбалов в переулке  нет,  и  повел  нас  за  собой  короткими
перебежками, от магазина к магазину.
   И вывел  на  улицу  Верещагина.  Как  выяснилось,  он  считал  лучшим
укрытием от взбесившихся магов редакцию ?Отчего дома?.
   Я хотел было напомнить ему, что он отныне тут персона нон  грата,  но
всех моих мимических способностей недостало для такого  сложного,  можно
сказать, политического понятия. Имант махнул рукой с выражением:
   "А-а, все - ерунда!? и устремился в редакционную дверь.
   Мы миновали и первый, и второй, и даже третий этаж. Я  за  это  время
часто бывал в ?Отчем  доме?  и  полагал,  что  его  несложную  географию
усвоил. Оказалось - дудки! Тут имелся еще четвертый этаж!
   Очевидно, цыгана тут пару раз прятали от возмущенной Ксении.
   Пока я соображал, это ли имелось  в  виду  при  демонстрации  четырех
пальцев,  он  достал  из  кармала  черную  железку,  поковырял  в  замке
крошечной дверцы, открыл ее и первым  полез  в  темную  глубину.  Аля  с
Настей забрались следом, а я был замыкающим.
   - Ну и что мы тут будем делать? - спросил я Иманта. -  Если  они  нас
выследили, то переловят тут, как, как... как грудных младенцев!
   Имант помотал пальцем - мол,  не  паникуй,  все  не  так  плохо,  все
гораздо хуже! И, пригибаясь, протиснулся мимо поставленного дыбом  стола
к окошку
   Если бы я был наблюдательнее, то обратил бы внимание на  узкие  щели,
которые тянулись прерывистой полосой под  самой  крышей  ?Отчего  дома?.
Если вытянуть шею, то из них было отлично видно улицу Верещагина и  тех,
кто по ней ходит.
   Судя по тому, с каким увлечением Имант изучал этот  пейзаж,  там,  на
улице, что-то происходило. Я добрался до соседней щели и охнул.
   Черная иномарка подкатила к ?Отчему дому?, а из нее вылезала знакомая
компания - три амбала, дед-вонючка и  подозрительно  элегантный  дядька.
Они выследили нас и действительно готовились взять живьем на чердаке.
   Имант повернулся и поднес палец к губам.
   - Сукин ты сын! - сказал я ему. Он помотал головой, как будто понял.
   - Игорь Петрович!.. - очень жалобно обратилась ко мне Аля. -  Что  же
теперь будет? Я боюсь  -  это  очень  сильные  гипнотизеры...  Они  меня
однажды уже заманили!
   - А чего они от вас хотели? - спросил я. Имант,  повернувшись  к  нам
спиной, изучал маневры гипнотизеров.
   - Вы во всякую дурацкую магию верите? - судя по  всему,  Аля  ожидала
отрицательного ответа, но я честно кивнул  головой,  что  означало:  да,
разумеется, как же иначе!
   - Они утверждают, что следователь Горчаков - тульпа. Вы  знаете,  что
такое тульпа?
   - Аля, я знаю все, - я  вздохнул.  -  Он  действительно  тульпа.  Это
чистая правда. Но при чем тут вы? И тут до меня дошло!
   - Аля! Это вы его сотворили?!
   - Ой, тише, Игорь Петрович, тише... -  донеслось  от  той  щели,  где
засела Настя.
   Ребенку было интересно! Не каждый же день такое кино.
   - Игорь Петрович! - Аля смотрела честными круглыми глазами. - Хоть вы
мне поверьте! Я ничего не творила! А они грозятся, ну...
   И она показала на дочку, а потом прижала палец к ненакрашенным губам.
   - Сотворили, Алечка, - скорбно сказал я.  -  Сотворили  не  более  не
менее как следователя угрозыска в чине капитана. А  судя  по  тому,  что
Васька  не  имеет  от  начальства  ни  одного  взыскания,  вы  сотворили
мимоходом и его прямого начальника, Андрея Евгеньевича Сорокина.
   - Да как же я  могла  сотворить  живых  людей?  -  Аля  в  недоумении
посмотрела на свои руки, как  будто  именно  ими  месила  то  тесто,  из
которого вылепила Ваську.
   -  Ну,  как  вам  объяснить...  Вы  его  придумали,   Горчакова.   Вы
представляли себе человека, а он взял да и материализовался...
   В глазах у Али было полнейшее непонимание.
   - Мало мне было хлопот? Сперва - эти! Потом - как я билеты доставала!
Я же должна увезти ребенка! И еще пока  вещи  отстирала!  У  меня  после
этого гипноза с крокодилом все воняло, как у бомжа!  Так  еще  и  эта!..
Этот!.. Тульпа!.. Горчаков!..
   Судя по голосу, слезы на глазах уже созрели. И в большом количестве.
   -  Но  ведь  вы  действительно  воображали   себе   мужчину,   такого
положительного, неглупого, ведь воображали? Ведь понемножку придумывали?
   - Ну да! - в отчаянии воскликнула Аля. - Придумала!  А  что  мне  еще
оставалось делать? Муж - пустое место!  Эти  кобели  вокруг  -  немногим
лучше! Я же не какого-то Ди Каприо!..
   Слезы брызнули из глаз, но Аля даже не подумала их вытереть.
   - Я же обыкновенного, только хорошего! Просто - мужчину!  Мне  же  не
красавец нужен, не артист, не Киркоров! Мне бы такого,  чтобы  только  -
мой, чтобы другие бабы на него не таращились! Ну и пусть рыжий...  И  не
рыжий, а с рыжинкой... самую чуточку... мне так  нравится...  Я  шла  по
улице и думала - вот он ждет меня дома, чистенький, ласковый, и  дома  -
порядок, и за дочкой он присмотрел, чтобы уроки делала,  и  я  ему  ужин
сейчас сготовлю! Я же в магазине колбасу покупала и думала  -  вот,  ему
должно понравиться... Я же рубашки в магазине смотрела и  думала  -  вот
ему должно пойти!.. А вы!..
   Тут она разревелась окончательно.
   - И вам нужен был именно такой  -  среднего  роста?..  -  я  все  еще
пытался понять.
   - При чем тут рост?! - простонала она. - Мне  нужен  такой,  чтобы...
чтобы... Чтобы налево не бегал!
   Так, подумал я, это уж точно - Васька.  Ни  налево,  ни  направо,  ни
кругом, ни бегом!  Верность  несокрушимая!  Вот  он,  оказывается,  кому
верность хранил...
   - Чтобы не трус!..
   И это - про Ваську. Трусом он никогда не был.
   - Чтобы на него можно было положиться!.. М-да... в отличие от меня...
   - Но почему - мент???
   - Почему? А вы часто домой возвращаетесь в одиннадцать  часов  вечера
через проспект, Писаревскую и потом наискосок - через пустырь?  Господи,
на какие я там рожи насмотрелась! Поубивала бы! - Аля впала в  настоящую
ярость. - Соседку муж встречал, еле у них  отнял,  так  ему  же  удирать
пришлось. Менты же не разбирают, кто прав, кто  виноват!  Пьяному  скоту
лапать женщину можно, а нормальному мужику дать  этому  скоту  в  ух