,
с которой, по его мнению, Бертону следовало начать.
     -Я бы на твоем месте  прочел  для  начала  книгу  Стивена  Найта  "Джек
Потрошитель:  окончательная  разгадка",  опубликованную  в  1976  году.  Она
произвела на меня впечатление не только скрупулезным исследованием вопроса и
блестящими, убедительными выводами, которыми мог  бы  гордиться  сам  Шерлок
Холмс,  но  также  тем,  что,  по-моему,  это  единственная  книга,   дающая
правильные ответы. Хотя некоторые критики указывали на ее недостатки.  Но  в
любом случае, прав ли автор, или не прав, или же прав только наполовину, она
послужит для тебя хорошим  трамплином,  с  которого  ты  сможешь  нырнуть  в
кровавый океан этой тайны.
     Было  немного  странно  держать  в   руках   книгу,   скопированную   с
произведения, увидевшего свет через восемьдесят семь лет, после его  смерти.
Но Бертон не стал углубляться в эти ощущения, ибо чудес  в  башне  было  так
много, что дивиться им всем не хватало времени. Он проглотил 270 страниц  за
три часа. Когда он отложил книгу, то мог уже  по  памяти  почти  безошибочно
воспроизвести по крайней мере четвертую часть текста.
     Будь эта книга  опубликована  во  времена  его  земной  жизни,  Бертона
возмутила бы нелепость содержавшихся в ней  обвинений.  Или  нет?  Разве  по
зрелом размышлении, зная о тайных маневрах верхов в борьбе за власть, зная о
бесчеловечных и совершенно аморальных поступках, совершаемых представителями
правительственных кругов и высшего  света  ради  того,  чтобы  удержаться  у
власти, - разве не счел бы он заключения, приведенные автором книги,  вполне
правдоподобными?
     Выводы же, к которым пришел господин Найт после  широкого  и  глубокого
расследования,  а  также  в  результате  размышлений  с  применением  метода
дедукции, заключались в следующем.
     В 1888 году бедные слои населения Англии, Шотландии, Уэльса и  Ирландии
были - или казалось, что были, - на грани революции. Радикалы левого  толка,
социалисты и  анархисты,  громогласно  обличали  притеснения  и  бедственное
положение рабочего класса. Правительство было не просто  встревожено  -  оно
было напугано до смерти, и многие представители высшего класса считали,  что
сама монархия находится под угрозой.  Они  слегка  перебарщивали:  полнейшее
незнание собственного народа заставляло их забывать о глубоком консерватизме
народных масс. Те жаждали вовсе не изменений в  монархической  структуре,  а
постоянной работы, хорошей зарплаты, еды, нормального жилья и хоть  какой-то
экономической стабильности. Они хотели жить как люди, а не крысы.
     Королеву Викторию, по мнению  правящего  класса,  никто  не  посмел  бы
свергнуть с трона, но она была стара и в  то  время  уже  непопулярна  После
смерти королевы на престоле окажется ее сын Эдуард (Берти). А  он  настолько
распутный, упрямый и аморальный тип, что  скрыть  его  поведение  от  народа
будет просто невозможно.
     В то время в  высших  эшелонах  британского  правительства  было  много
франкмасонов,  не  исключая  и  премьер-министра  маркиза   Солсбери.   Найт
утверждал, что именно эти высокопоставленные масоны на самом деле  управляли
за троном страной, и они боялись, что с падением монархии их тайное общество
лишится власти.
     По смерти отца трон должен был унаследовать старший  из  живых  сыновей
Эдуарда - Альберт Виктор Кристиан Эдуард, герцог Кларенс и Эйвондейл, а  для
близких просто Эдди. Жалкий, ничтожный человечек (по викторианским  меркам),
он  обожал  вращаться  под  вымышленным  именем  в  богемных   кругах,   был
бисексуалом и как-то даже зачастил в мужской бордель. Хуже того:  влюбившись
в помощницу лавочника Анну Элизабет Крук, с которой его познакомил  художник
Уолтер  Сикерт,  герцог  тайно  обвенчался  с   ней.   Этот   брак   являлся
противозаконным со многих точек зрения, но самым опасным и недопустимым было
то, что Эдди взял в жены католичку. По  закону  английский  монарх  не  имел
права жениться на католичке. Эдди не был королем, но вскоре запросто мог  им
стать. На королеву неоднократно совершались покушения; к тому  же  она  была
стара, а батюшка Эдди,  принц  Эдуард,  мог  в  любой  момент  загнуться  от
неумеренного питья и обжорства,  венерической  болезни,  от  пули  ревнивого
мужа, революционера или маньяка либо от любой другой болезни, против которых
в ту пору не существовало никаких профилактических и лекарственных  средств,
кроме сопротивляемости самого организма.
     Список гнусных преступлений Эдди довершило в апреле 1888 года  рождение
ему дочери Анной Крук. Дитя, таким образом, доводилось  правнучкой  королеве
Виктории и двоюродной сестрицей тем  персонам,  которым  предстояло  править
страной под именами Эдуарда VII и Георга VI.
     Это переполнило чашу терпения королевы, и она послала  премьер-министру
лорду Солсбери сердитую записку с  требованием  принять  все  меры,  дабы  о
скандале не пронюхали газеты и общество.
     Солсбери, в свою очередь,  дал  задание  обеспечить  секретность  врачу
королевы и своему собрату-масону, сэру Уильяму Галлу. Сэр Галл был блестящим
человеком и выдающимся, по  викторианским  меркам,  врачом,  а  кроме  того,
отличался странным и  извращенным  чувством  юмора  и  совершенно  очевидной
шизофренией  (очевидной  для  последующих  поколений).  Он  славился   своей
добротой и сочувственным отношением к пациентам,  но  порой  бывал  холоден,
жесток и непреклонен. Последние черты его  характера,  впрочем,  проявлялись
лишь в общении с пациентами из низших сословий и их родственниками.  Он  был
любящим хозяином для своих домашних  животных  -  и  в  то  же  время  сумел
оправдать, к своему глубокому удовлетворению, некоего  вивисектора,  который
медленно поджаривал живых собак на плите, пока они не умирали во  время  его
экспериментов.
     Выполняя тайный приказ Галла,  комиссар  полиции,  тоже  масон,  послал
специальных полицейских  агентов,  велев  им  совершить  налет  на  квартиру
Уолтера Сикерта и Анны Крук. Эдди препроводили от Сикерта во дворец, а  Крук
- в приют. Галл засвидетельствовал невменяемость Анны, хотя она  была  в  ту
пору совершенно нормальна, и остаток своих дней  бедная  женщина  провела  в
приютах и работных домах. В 1920 году,  уже  действительно  помешанная,  она
скончалась. Эдди ее больше так и не увидел.
     Полиция хотела изловить также  Мэри  Келли,  молодую  ирландку,  бывшую
свидетельницей  нечестивого,  брака.  Возможно,  Галл  намеревался  объявить
безумной и ее. Но какую бы судьбу он ей  ни  уготовил,  на  сей  раз  доктор
просчитался.  Ирландке  удалось  просочиться  сквозь  полицейскую   сеть   и
затеряться в лабиринтах Ист-Энда. Позже она  какое-то  время  заботилась  об
Алисе Маргарет, дочери Эдди и Анны, и вместе с ребенком сопровождала Сикерта
в его длительной поездке в  Дьепп.  Будучи  во  Франции,  Мэри  Джейн  Келли
изменила свое имя на Мари Жаннетт Келли.
     По  прошествии  нескольких  лет  Келли  снова  пришлось  скрываться   в
лондонском муравейнике, то бишь Ист-Энде.  Здесь  она  начала  опускаться  и
превратилась в конце концов в одну из тысяч больных алкоголичек-проституток,
влачивших жалкое и безнадежное существование. Как и ее сестры по  профессии,
Келли считала  себя  счастливой,  если  ей  удавалось  заработать  на  джин,
даривший блаженное забытье, на жалкую еду, не дававшую сдохнуть с голоду,  и
убогую крышу над головой.
     Тем не менее она не чувствовала себя одинокой, и самыми закадычными  ее
подружками были Мэри Энн Николе, Энни Сиффи по прозвищу Торговка и  Элизабет
(Длинная Лиз) Страйд, - все как одна больные  и  вечно  голодные  пьянчужки,
обреченные на скорую гибель, даже если бы Джека Потрошителя не существовало.
Пируя с ними в кабачках или на  убогих  квартирках  и  утопив  в  золотистых
волнах алкоголя обычную осторожность, Келли поведала своим подругам о  связи
принца Эдди с Анной Крук и об ужасном конце этой любовной истории. И так, во
время очередной попойки, родилась мысль о шантаже принца Эдди.
     Впрочем,  Найт   предполагал,   что   четверка   проституток   занялась
вымогательством, потому что ее принудила к этому банда опасных убийц Старого
Николса.
     Но, какими бы побуждениями они ни  руководствовались,  сама  идея  была
крайне опасной  и  глупой.  Солсбери  давно  оставил  попытки  найти  Келли,
поскольку ни он, ни полицейские шпионы не  слыхали,  чтобы  она  кому-нибудь
проболталась о браке наследника. Пока свидетельница держала  рот  на  замке,
она не представляла опасности для власти, которую  воплощал  в  себе  маркиз
Солсбери. Однако, получив записку с требованием денег за молчание,  Солсбери
снова привел карающую машину в действие.
     Понукаемый  премьер-министром,  Галл  отреагировал  немедленно.   Отдав
приказ замять эту историю раз и навсегда, Солсбери  даже  не  задумался  над
тем, каким образом Галл собирается  выполнить  задание.  Как  бы  сильно  ни
хотелось премьер-министру заткнуть шантажистам рот, он наверняка пришел бы в
ужас, доведись ему узнать о намерениях Галла. Упечь простолюдинку в приюты и
работные дома на всю жизнь  -  это,  с  точки  зрения  Солсбери,  была  лишь
печальная необходимость. Но он никогда не отдал бы приказа убить  женщину  и
разрубить ее на куски. Тем не менее,  когда  по  Лондону  прокатилась  серия
убийств, Солсбери  ничего  иного  не  оставалось,  как  только  принять  все
возможные меры для защиты Джека Потрошителя.
     Кучера, который возил наследника на дом к Сикерту и в другие места, где
Эдди предавался не подобающим принцу развлечениям, звали Джон  Нетли.  После
того как Эдди и Анну Крук  разлучили,  Галл  подкупом  и  угрозами  заставил
кучера хранить молчание. Теперь, принимая во внимание характер возницы, Галл
рассказал ему в общих чертах, как он собирается наказать шантажисток.  Нетли
с  радостью  согласился  ему  помочь.  А  поскольку  Сикерт   знал   главных
действующих лиц трагедии, хорошо ориентировался в  закоулках  Ист-Энда  и  в
свое время не отказался от денег за неразглашение сведений о  связи  Эдди  и
Крук, Галл и его привлек на подмогу. Художник не хотел принимать  участия  в
убийствах, однако понимал, что если он откажется, то его самого убьют.
     Карета Нетли, в которой  сидели  Сикерт  и  Галл,  появилась  в  районе
Уайтчепела. Проведя небольшую разведку, Галл с Сикертом заманили к себе Мэри
Энн Николе, пообещав заплатить за услуги.  Польщенная  тем,  что  два  таких
элегантных джентльмена вообще обратили на нее внимание, и  гадая,  каким  же
извращениям они собираются предаться, Николе села в карету.  Галл  предложил
ей бокал вина (Найт считал, что вино было отравленное), а когда она потеряла
сознание, перерезал ей горло от уха до уха, выпотрошил  внутренности  и  всю
изрубил. Сикерт высунулся в окошко кареты, и его стошнило.
     После чего карета свернула на  темную  и  мгновенно  опустевшую  улочку
Бакс-роу, где Нетли  с  Сикертом  выгрузили  тело  и  бросили  на  мостовой.
Несмотря на то что они знали  расписание  полицейского  обхода,  преступники
скрылись буквально за несколько минут до появления констебля.
     Через восемь дней троица нанесла следующий удар. Энни Сиффи по прозвищу
Торговка была найдена  мертвой  во  дворе  дома  номер  двадцать  девять  на
Хэнбери-стрит. И тоже с перерезанным от уха до уха горлом. Тонкая  кишка  ее
вместе с лоскутом кожи от брюшной полости лежала возле  правого  плеча,  все
еще соединенная жилкой с  остальными  внутренностями.  Два  кожных  среза  с
нижней части живота валялись в луже крови над левым плечом жертвы.
     На сей раз Галл отнес потерявшую сознание женщину из  кареты  во  двор,
где и подверг ее ритуальному надругательству в сумеречном свете.
     Двадцать девятого сентября Галл убил двух проституток. Первое  убийство
пришлось совершить впопыхах, поскольку Длинная Лиз Страйд  сесть  в  карету.
отказалась. Нетли и  Сикерт  поймали  ее  на  улице  и  держали,  пока  Галл
перерезал ей глотку. Но изувечить ее  Галл  не  успел.  Услыхав,  неподалеку
громкие голоса, доктор не захотел рисковать и тащить тело жертвы  в  карету.
Троица поспешно ретировалась.
     Позже тем же вечером было совершено еще одно убийство,  и  на  сей  раз
Галл, как видно, не спешил. Кэтрин Эддоуз  нашли  на  площади  Митры  (не  в
районе Уайтчепела). Часть носа у нее была отрезана, мочка правого уха  почти
отсечена, лицо и шея исполосованы  каким-то  острым  инструментом,  кишечник
вынут, а левая почка и матка отсутствовали.
     К сожалению - с точки зрения Галла, а также, несомненно, Кэтрин Эддоуз,
- Сикерт перепутал ее с Келли. Кэтрин не  входила  в  число  доверенных  лиц
ирландки, абсолютно ничего не знала о делах Эдди и  Крук  и  погибла  только
оттого, что художник в сумерках принял ее за Мари Жаннетт Келли. Хотя ошибка
была обнаружена сразу же после того,  как  женщине  перерезали  горло,  Галл
настоял на исполнении ритуала. Зачем упускать такую возможность? К  тому  же
она была просто шлюхой, и, если кто-то из полицейских  нападет  случайно  на
след, убийство Эддоуз собьет его с толку.
     Поздним вечером девятого ноября последняя и самая главная жертва - Мэри
Келли - была подвергнута наиболее зверскому расчленению. Ритуал  длился  два
часа. На этом серия убийств Джека Потрошителя прекратилась.
     Бертон нашел записи, касающиеся Галла,  Нетли,  Келли,  Крук,  Сикерта,
Солсбери, принца Эдди и Страйд. По непонятным причинам, которые компьютер не
мог объяснить, файлы Торговки  и  Николе  обнаружить  не  удалось.  Впрочем,
компьютер обещал продолжить поиск.
     Бертон просмотрел видеозаписи всех событий, начиная со встречи  Эдди  и
Анны Крук и кончая, убийством Келли. Часть записей он прокручивал  повторно,
хотя его дважды вырвало: в первый раз, когда Галл обрабатывал Эддоуз,  а  во
второй - во время расчленения  Келли.  Бертон  всегда  считал,  что  у  него
крепкий желудок, но, по-видимому, переоценил свои возможности.
     Затем он ознакомился с помощью компьютера  с  некоторыми  эпизодами  из
жизни  участников  дела  Потрошителя  в  долине  Реки.  Анну  Элизабет  Крук
воскресили, вернув ей рассудок, но стерев память о событиях,  происшедших  с
1888 по 1920 год.
     Шизофрению сэра Уильяма Галла,  похоже,  удалось  приостановить.  Через
двадцать лет после  первого  воскрешения  его  вовлек  в  религиозную  секту
доуистов сам основатель секты, Лоренцо Доу.
     Для кучера Джона Нетли, утонувшего в Темзе, а  затем  воскрешенного  на
берегу Реки, все это оказалось серьезным потрясением. Шесть месяцев  он  вел
себя как истинный христианин (в  согласии  с  идеалами  христианства,  а  не
обычной практикой поведения христиан). Но когда первый шок  прошел  и  Нетли
убедился, что его не собираются наказывать за грехи, он тут же  вновь  обрел
свою  земную  натуру  -  натуру  скользкого,  развратного,  эгоистичного   и
хладнокровного преступника.
     Художник  Уолтер  Сикерт  быстро  обратился  в  веру  Второго  Шанса  и
дослужился до звания епископа.
     Длинная Лиз Страйд и Мэри Келли были воскрешены в долине рядом  друг  с
дружкой. Пять лет они были неразлучными подругами и  добрыми  соседками.  Ни
одна, ни другая не стали здесь проститутками, хотя и обзавелись любовниками,
но пили горькую по-прежнему. Потом Страйд ударилась в религию и  вступила  в
популярную буддийскую секту  нихиренитов.  Келли  бросила  ее,  отправившись
вверх по Реке, и, после множества приключений, осела в  мирном  районе.  Обе
они погибли в те страшные времена, что  наступили  после  поломки  питающего
камня на правом берегу Реки.
     В общем, долгие странствия для всех них пока что закончились. Убийцы  и
жертвы существовали нынче только в виде телесных матриц и  ватанов,  которые
плавали в водоворотах центрального колодца.



ГЛАВА 22

     Расследование дела Потрошителя было закончено; загадка  решена.  Теперь
Бертон мог вернуться в свой личный мир, но по какой-то необъяснимой  причине
медлил.  Хотя  откладывать  возвращение  не  было  никаких  оснований.   Его
раздражало  это  подсознательное  раздвоение,  поэтому  он  решил,   с   ним
покончить.
     И все же перед уходом Бертон еще раз погрузился в  размышления  о  том,
что он пережил, наблюдая эти две недели, за  чужой  жизнью.  Мир,  увиденный
глазами проституток, ужаснул, его и потряс. На  своем  веку  Бертон  повидал
немало дикости и грязи, часто сталкивался с несправедливостью и  угнетением,
но ничто не шло в  сравнение  с  чудовищно  бесчеловечной  действительностью
лондонского Ист-Энда 1880-х годов. В этот сравнительно небольшой район  было
втиснуто восемьсот тысяч человек, которые почти постоянно голодали, питались
помоями и радовались хоть такой еде, которые  пили,  когда  могли  себе  это
позволить, а зачастую - и когда не могли, которые  жили  в  грязных,  сырых,
кишащих паразитами комнатенках с облупленными стенами, были жестоки  друг  к
другу, невежественны, суеверны, а главное, что хуже всего, лишены  всяческой
надежды.
     Бертон и раньше знал, что жизнь обитателей Ист-Энда не сахар, но только
пожив среди них, пусть даже опосредованно, он ощутил, что само существование
этой клоаки вызывает в нем чувства отвращения и вины.  Да,  вины  -  ибо  он
понял, что за этот ужас ответственны все, кто предпочитал его не замечать.
     С какой-то  точки  зрения,  извращенной,  однако  не  лишенной  резона,
Потрошитель совершил акт милосердия,  вырвав  тех  голодных,  изможденных  и
больных проституток из безысходного мрака их жизни.
     Опять-таки, сам не желая того, он заставил Англию обратить внимание  на
преисподнюю, от которой она отвращала свои взоры. Результатом стали  громкие
требования перемен, и немалая часть злачных трущоб была  снесена,  а  взамен
построены более приличные  жилища.  Но  со  временем  нищета  и  горе  вновь
достигли прежнего уровня - который не так уж сильно изменился, -  и  Ист-Энд
был забыт теми, кому не приходилось здесь жить.
     Фрайгейт был заинтригован, услыхав о результатах расследования Бертона.
     -Теперь тебе нужно выявить землевладельцев, которые наживались на  этой
чудовищной нищете, и покарать их, предав вечному забвению.
     -Это марксизм,- откликнулся Бертон.
     -Я презираю практику коммунизма, но в нем есть великие идеалы,-  сказал
Фрайгейт.-Я также презираю практику капитализма, во всяком случае во  многих
аспектах.
     -Но и у него есть свои идеалы,- заметил Бертон.
     Он посмотрел на Фрайгейта и рассмеялся:
     -Разве хоть одна социально-политическая и экономическая система в  мире
сумела приблизиться к своим идеалам? Разве не все системы растленны?
     -Конечно. Поэтому... растлители должны быть наказаны.
     Hyp эль-Музафир обратил их внимание на то, о чем они и сами  знали,  но
как-то позабыли.
     -Неважно, что они... мы... делали на  Земле.  Важно  то,что  мы  делаем
сейчас. Если растлители и растленные изменились к лучшему, они  должны  быть
вознаграждены не меньше тех, кто всегда  оставался  добродетелен.  А  теперь
позвольте мне определить, что есть добродетель...- сказал  он  и  улыбнулся:
-Хотя не стоит. Вы устали от "мудреца из  башни",  как  вы  порой  называете
меня. Мои истины приводят вас в смущение, даже когда вы с ними согласны.
     -Кстати, к вопросу о  том,  кого  следует  воскрешать  и  кого  бы  нам
хотелось видеть в  своей  компании,-  вмешался  Фрайгейт.Возьмем,  например,
Клеопатру. Мы с вами были бы рады увидеть ее во плоти и послушать  правдивый
рассказ о том, что происходило в те времена. Но царица любила вгонять острые
булавки в груди своих рабынь, наслаждаясь их болью  и  корчами.  Шекспир  не
упомянул об этом, когда писал "Антония и Клеопатру". Джордж  Бернард  Шоу  в
пьесе "Цезарь и Клеопатра" тоже обошел сей факт молчанием. И с точки  зрения
литературы они были правы. Могли бы мы с вами поверить  в  гений  и  величие
Клеопатры и Цезаря или сопереживать их трагедии, если  бы  нам  показали  их
варварский садизм и  кровожад