все-таки
имею. Почему вы хотели задавить меня своим мотоциклом?
     -Если бы я хотел, то давно задавил бы!- рассмеялся Уильямс.
     -А ругались зачем?
     -Просто так. Летуны действуют мне  на  нервы.  А  потом,  мне  хотелось
испытать вашу выдержку. Я ничего не имел лично против вас.
     -Вы так любите задирать белых?
     -Иногда. И, если по справедливости, вы не станете меня за это упрекать.
     -Разве шестьдесят семь лет, проведенные в долине,  ничуть  не  изменили
вашего отношения?
     -Совсем от него избавиться  невозможно.  Хотя  я  больше  не  впадаю  в
горячку. Это как тупая зубная  боль,  к  которой  я  давно  привык,-  сказал
Уильямс.- Хотите выпить?
     -Белого вина. Любого сорта.
     Бертон решил сохранить трезвую голову.
     -Давайте  поднимемся  в  какую-нибудь  комнату   наверху.   Там   будет
спокойнее, и нам не придется орать, чтобы услышать друг друга.
     -Отличная мысль,- согласился Бертон, гадая про себя,  что  у  негра  на
уме.
     Они ввалились в лифт вместе со смеющейся, галдящей, дурачащейся толпой.
По пути наверх то и дело раздавались громкие визги, когда  соседи  по  лифту
распускали руки и щупали соседок. Не успели они доехать  до  второго  этажа,
как кто-то испортил воздух, и вся  толпа  разразилась  веселыми  негодующими
криками. Тем не менее, когда открылась дверь, виновного  вышвырнули  на  пол
головой вперед.
     -Народ веселится от души,- пробормотал Уильямс.- Но это  ненадолго.  Вы
вооружены?
     Бертон похлопал по карману пиджака:
     -Лучемет.
     Комнаты, мимо которых они шли,  были  битком  набиты  людьми.  В  одной
дюжина  мужчин  и  женщин  смотрели  фильм  на  стенном  экране.  Бертон  из
любопытства остановился и глянул на стену. Этот  фильм  Фрайгейт  настойчиво
рекомендовал ему посмотреть - о том, как американские комики Лорел  и  Харди
продавали в июле рождественские елочки в Лос-Анджелесе. Публика покатывалась
со смеху.
     -Это новые христиане,- пояснил Уильямс.-  Мирный  и  безобидный  народ.
Такие вежливые, что не могли отказаться от приглашения Терпина.  Но  они  не
смешиваются со здешней толпой.
     За углом, дальше по коридору, они нашли пустую комнату. По пути  Бертон
любовался репродукциями картин. Рембрандт, Рубенс, Давидова "Смерть Марата",
много русских художников - Кипренский, Суриков,  Иванов,  Репин,  Левитан  и
другие.
     -Почему такое обилие славян?- спросил Бертон.
     -Есть причина.
     Они взяли из конвертера выпивку. Бертон сел и закурил сигару.
     -Я не американец, как вы знаете,- помолчав, промолвил Уильямс.
     -Терпин сказал мне, что вы русский,- отозвался Бертон, выпуская дым.Сам
бы я в жизни не догадался.
     -Я родился в  черном  гетто  города  Киева.  Тогда  меня  звали  Родион
Иванович Казна.
     -Занятно,- сказал Бертон.- Я и не знал, что в России были  негры...  Ах
нет, беру свои слова обратно. У русских действительно были чернокожие  рабы.
Пушкин был потомком одного из них.
     -Очень мало кто об этом знает, поскольку российские правители тщательно
скрывали сей факт, но в разных городах России в гетто жило около  двенадцати
миллионов черных. Они были потомками рабов. Русские обыватели так же  хотели
с  ними  смешиваться,  как  американские  белые  -  со  своими  неграми,   и
правительство, правда, негласно, одобряло и  даже  насаждало  такую  мораль.
Несмотря на это, межрасовые сношения все-таки происходили. Чистоту крови  не
сохранишь в неприкосновенности, как ни старайся. Восставший  член  не  знает
предрассудков. Один из моих прадедов был белый русский, а дед  так  и  вовсе
узбек. Азиат, он даже говорил на каком-то тюркском языке, так  и  не  выучил
русский.
     Зато меня как следует выучили  марксизму.  Я  стал  верным  сторонником
принципов Маркса - в том виде, как он их изложил, но не  в  том,  какой  они
приняли на практике в России. Я вступил в партию, однако очень скоро  понял,
что достичь в ней командных вершин мне не светит. Мой удел -  сидеть  внизу,
оставаясь вечным стрелочником.
     Я бы попробовал пойти в армию, но  черных  всех  поголовно  загоняли  в
Сибирь охранять границу с Китаем.  Политбюро  не  желало  оставлять  нас  на
западе. Мы привлекли бы к себе внимание, и тогда сразу  стало  бы  известно,
как нас притесняют. А Советам это было ни к чему, тем более  что  они  вечно
тыкали Америку носом в расовую дискриминацию. Поэтому нас старались убрать с
глаз долой.
     В школе я учился отлично, хотя качество обучения там было похуже, чем в
школах для белых. Конечно, меня подогревали честолюбивые устремления, но  не
только. Я  хотел  учиться,  хотел  все  знать.  Читал  гораздо  больше,  чем
задавали, и особенно преуспевал в языках. Это одна из черт, которая  меня  в
вас и привлекла. То, что вы знаете так много языков.
     Начальство прослышало  обо  мне  в  основном  потому,  что  они  искали
агитаторов,  которых  можно  было  бы  внедрить  в  Штатах.  Меня  попросили
предложить свои услуги добровольно, и я согласился. Без особого  энтузиазма,
разумеется. Я не хотел наводить их на подозрение, будто  я  соглашаюсь  лишь
для того, чтобы потом исчезнуть в Гарлеме. Вообще говоря,  у  меня  не  было
намерения предавать их. Я знал, кто они такие и как ко мне относятся,  но  я
был русским марксистом и презирал капитализм.
     Хотя в ту пору я уже  не  верил  в  осуществление  Марксовой  мечты  об
отмирании государства после того, как пролетариат  возьмет  власть  во  всем
мире. Это казалось мне утопией. Мне легче было поверить во второе пришествие
Христа; оно, по крайней мере, было возможно, хотя и маловероятно.  Но  стоит
правящему классу забрать в свои руки власть, и он нипочем ее не выпустит. По
крайней мере до тех пор, пока революционеры не  вырвут  ее  силой,  а  затем
новые верхи ухватятся  за  бразды  правления  крепче  прежних.  Естественное
отмирание  государства,  упразднение   законов,   полицейского   насилия   и
бюрократического  аппарата,  самоуправление  личностей  на   основе   любви,
добросердечия  и  самоотречения  -  все  это  чушь  собачья.  Никто  в   нее
по-настоящему не верил, хотя партийцы делали вид.
     С другой стороны, никто особенно и не старался воплотить  эту  догму  в
жизнь. А на энтузиастов смотрели как на дураков или контрреволюционеров.
     Уильямс, ускользнув с польского сухогруза, затерялся в дебрях  Гарлема.
Там он занялся своей ПиА (пропагандой и агитацией) среди множества черных  и
белых либерально настроенных групп. Но три недели спустя подхватил гонорею.
     -Это было мое первое, но отнюдь не последнее венерическое  заболевание.
Судьба ополчилась против меня. Только я вылечился от этой постыдной болезни,
как тут же заразился ею снова. Я попал  в  Соединенные  Штаты  Гонококкии  и
никак не мог оттуда выбраться. Выздоровев вторично, я  решил  воздерживаться
от секса. Ничего не вышло. Я был слишком озабочен. Трижды снаряд в одну и ту
же воронку не падает, сказал я себе. По статистике я никак не мог заразиться
еще раз. Но заразился.
     Кагэбэшный связник прознал о  его  болезни,  доложил  по  начальству  и
передал  Уильямсу  депешу.   "Ваши   социальные   болезни,-   говорилось   в
ней,угрожают вашей безопасности  и  мешают  эффективно  работать.  Держитесь
подальше от женщин и грязных общественных уборных!"
     После чего при встрече с Уильямсом связник всякий раз осведомлялся, нет
ли у него гонореи. Уильямс, который начал избегать женщин  и  заработал  тем
самым репутацию гомосексуалиста, честно  докладывал,  что  триппера  нет.  К
счастью, связник не спрашивал его о сифилисе. Уильямс  в  ту  пору  как  раз
подвергся жестокому нападению бледной спирохеты.
     -Клянусь, я понятия не имею, откуда ее подцепил. Я был целомудрен,  как
Робинзон Крузо до встречи с Пятницей.  Я  не  знаю.  Некоторые  люди  просто
подвержены несчастным случаям. Может, я как раз один из тех редких  бедолаг,
проклятых судьбой или  диалектическим  материализмом,  которые  подхватывают
бактерии на ветру и через замочную скважину? Может, я склонен к венерическим
заболеваниям? Этакий одинокий сексуальный  бродяга,  вечно  натыкающийся  на
бандитов - Иессеев и Иаковов из мира микробов? Но одно я знаю точно: особого
толка от моего  шпионажа,  подрывной  деятельности  и  пропаганды  не  было.
Слишком много времени я проводил в кабинетах врачей.
     Узнав, что сотрудники ФБР, а может, и ЦРУ, расспрашивали о нем  врачей,
Уильямс доложил об этом связнику. Через час ему велели уехать в Лос-Анджелес
и внедриться  в  организацию  чернокожих  мусульман.  Связник  дал  Уильямсу
автобусный билет, объявив,  что  КГБ  не  может  себе  позволить  оплачивать
воздушные полеты.
     По дороге на запад Уильяме подцепил гонорею на заднем сиденье автобуса.
     -Да, Бертон, вам смешно! Теперь я и сам могу над  этим  посмеяться.  Но
тогда, поверьте, мне было не до смеха.
     Рассказ Уильямса, с лирическими  отступлениями  и  длинными  вставками,
длился уже целый час.  Бертону  было  интересно,  хотя  он  и  понимал,  что
уединяться слишком надолго не совсем учтиво.
     Биллу Уильямсу удалось-таки стать членом организации черных  мусульман.
Но когда его товарищи узнали, что у него гонорея - которой он заразился  уже
в Лос-Анджелесе, вылечив подхваченную в автобусе, - они вышвырнули его  вон.
А затем, прослышав о том, что он шпион -  правда,  ошибочно  приняв  его  за
агента ФБР, - пустили по его следу убийцу.
     Начиная с этого момента Бертону  стало  трудно  следить  за  рассказом.
Нужно было вычертить схему, чтобы удержать в памяти все побеги,  перестрелки
и передряги, которые пришлось пережить  несчастному  Уильямсу.  Он  удрал  в
Чикаго, оттуда - в Сан-Франциско, где его избили и изнасиловали в  баре  для
геев. Пораженный гонореей с носа и кормы, как он выразился, Уильямс бежал  в
какой-то городок штата Орегон, предварительно ограбив кагэбэшного  связника,
отказавшегося его финансировать.
     В дверях появилась Звездная Ложка.
     -Я тебя обыскалась,- тихо заметила она.
     -Входи!- пригласил ее Бертон.- Ты же знакома с Биллом Уильямсом,верно?
     -Очень  приятно  увидеть  вас  снова,  мистер  Уильямс,-   с   поклоном
произнесла китаянка.- Дик, вы, как я вижу, увлеклись  беседой.  Извини,  что
помешала вам. Я вернусь на вечеринку, если ты не против.
     Бертон спросил ее, где она будет, и Звездная Ложка сказала, что  Терпин
принимает избранных гостей в своих апартаментах. Он  попросил  ее  разыскать
Бертона и пригласить его туда.
     -Я приду чуть позже,- сказал Бертон.
     Китаянка поклонилась еще раз, попрощалась с Уильямсом и ушла.
     -Какая красивая женщина!- вздохнул Уильямс.
     -Да, она знает, как сделать мужчину счастливым.
     -А вы знаете, как сделать счастливой ее?
     -Само собой!- воскликнул Бертон.
     -Только не горячитесь, я не хотел вас обидеть.  По-моему,  она  из  тех
натур, что глубоко чувствуют, хотя и сдержанны внешне. Я  неплохо  определяю
характеры людей с первого взгляда. Пришлось научиться, чтобы выжить.
     -У нее была очень трудная жизнь,- сказал Бертон.- Просто чудо,  как  ей
удалось не сойти с ума.
     -Таким образом вы пытаетесь тонко намекнуть, что не мне одному пришлось
страдать?
     -Вы слишком подозрительны, друг мой.
     Продолжение рассказа заняло еще полчаса.  Уильямс  женился  на  глубоко
религиозной чернокожей женщине, которая, к  несчастью,  не  смогла  отказать
своему пылкому духовнику. Результат: у Билла снова триппер. Подавив  в  себе
желание убить жену, он решил заняться охотой, таким образом сублимируя  свои
кровожадные устремления в убийстве птичек и зайчиков.  Во  время  охоты  его
смертельно ранили выстрелом из-за кустов. Умирая, он все гадал, кто  же  его
подстрелил: агент КГБ, ЦРУ, организации черных мусульман,  албанцев  или  же
Армии Спасения? Сама АС за ним не охотилась, но одна солдатка  из  ее  рядов
вполне могла его прихлопнуть. В бытность свою в Лос-Анджелесе Уильямс сделал
вид,  что  обратился  в  христианство,  под  воздействием  проповеди  майора
Барбаро. Затем он вступил в ряды Армии  Спасения,  где  влюбился  в  капрала
Рейчел Годжин, и не без взаимности. В то время он считал, что  вылечился  от
всех венерических болезней, но, после того как они с Рейчел предались нежной
страсти, обнаружил, что Немезида снова нанесла ему удар. Больше  того  -  он
заразил и свою возлюбленную.
     Уильямс пообещал жениться на ней, однако кольцо врагов сжималось, и  он
бежал, спасая собственную шкуру. Капрал Годжин, похоже, немного  повредилась
в уме из-за его  внезапного  исчезновения,  а  также  из-за  слишком  бурной
реакции на благоприобретенную  болезнь,  к  которой  Уильямс  уже  попривык.
Будучи в Портленде, он слыхал, что женщина, похожая на Рейчел, расспрашивает
о нем с пушкой в руках.
     -В общем, все жаждали моей крови, кроме разве "Гудвилл индастриз", да и
то я в этом не уверен.
     -Какой же урок вы извлекли из своего... э-э... кандидовского опыта?
     -Вы говорите в точности как Hyp.
     -А вы с ним разговаривали?
     -Конечно,- ответил Уильямс.- Я тут всех знаю. И очень хорошо.
     -Но какой же все-таки урок?- переспросил Бертон.
     -Я понял, что всю жизнь был игрушкой в чужих руках и больше ею быть  не
желаю. В долине я сделал  все,  чтобы  этого  не  допустить.  Если  ситуация
складывалась так, что меня швыряли наземь,  я  старался  как  можно  быстрее
усесться на своего обидчика верхом. Мне надоело быть пешкой,  которой  вечно
жертвуют. Поэтому...
     -...здесь вас в жертву никто не принесет. Я  правильно  понял?-  сказал
Бертон, вставая.
     -Пусть только попробуют!
     Уильямс расплылся в улыбке, веселой и злой одновременно.
     -Посидите  еще  минутку,  пожалуйста.  Скоро  я  вас  отпущу.  Я  хотел
спросить: за последние пару недель вас ничто не удивило? Не приключилось  ли
с вами нечто совершенно неожиданное и непонятное?
     -Не припоминаю,-  нахмурясь,  медленно  ответил  Бертон.  Тут  лоб  его
разгладился.- Разве что... Да, я был крайне удивлен...  но  вы  к  этому  не
можете иметь никакого отношения. Я до сих пор не могу понять, кто  воскресил
Нетли, Галла, Крук, Страйд и Келли.
     -Вы имеете в виду людей, причастных к делу Джека Потрошителя?
     -Откуда вы знаете?- Бертон старался не выдать своего удивления.
     -Просто я наблюдал за тем, как вы просматривали их файлы.
     Бертон вскочил с кресла с перекошенным и красным лицом.
     -Черт побери, так вы за мной шпионили! Какое право вы имели...
     -Потише, приятель!- прервал  его  Уильямс,  тоже  вставая  с  кресла  и
по-прежнему улыбаясь, хотя и сузив глаза.- Вам, значит, можно шпионить, а за
вами нельзя? Не кидайтесь камнями в стеклянном домике, друг мой.
     Бертон на мгновение онемел.
     -Знаете, тут большая разница,-  выдавил  он  наконец.-  Я  наблюдал  за
умершими. А вы шпионите за живыми, за своими соседями!
     -А вы разве не подглядывали за живыми из питающих камней в долине?
     -Как вы смеете лезть своими грязными лапами в мою личную жизнь!
     -Грязь к грязи не пристанет,-отозвался Уильямс. На  лице  его  все  еще
сияла улыбка, но тело все подобралось, готовое отбить атаку.
     -Ладно,- сказал Бертон.- Но вы до сих пор не объяснили мне,  зачем  вам
понадобилось воскрешать этих патологических убийц.
     -Бывших убийц. А что касается причины... Видите ли, я коллекционирую  и
изучаю типы религиозного сознания. Меня это заинтересовало еще на Земле, где
я частенько сталкивался с разными верованиями. Марксисты... они  религиозны,
хотя и отрицают это, черные  мусульмане,  Армия  Спасения,  буддисты,  южные
методисты - кого я  только  ни  видал!  Я  тоже  человек  верующий,  хотя  и
по-своему. Именно я вызвал к жизни новых христиан, нихиренитов  и  шансеров,
которые живут в Терпинвиле, а также доуиста Галла. Потом уж он сам  принялся
воскрешать   своих   единоверцев.   Кстати,   я   не   собираюсь   на   этом
останавливаться.
     Бертон не знал, верить ему или нет, а потому просто фыркнул  и  зашагал
из комнаты.
     -Не  злитесь  так,  сэр  Ричард!-  крикнул  ему  вдогонку   Уильямс   и
оглушительно расхохотался.



ГЛАВА 27

     По пути к лифту Бертон обернулся и увидел, как  Уильямс  спускается  по
ступеням, очевидно, собираясь присоединиться к толпе гуляк в вестибюле. Негр
поднял голову и помахал Бертону рукой  сквозь  решетку  перил,  улыбаясь,  с
довольным видом. Был ли рассказ Уильямса правдой, или он все нафантазировал?
В Мире Реки  у  людей  не  осталось  причин  для  лжи.  Они  находились  вне
общественных институтов, которые принуждали людей - или,  по  крайней  мере,
казалось, что принуждали, - создавать себе  защитные  оболочки  и  публичные
имиджи. Но большинство, казалось, не замечало того, что такая  необходимость
отпала, или просто не могло расстаться со старыми ненужными привычками.
     Что же до лестницы, то это хорошая идея, решил  Бертон.  Нужно  немного
размяться. Он завернул за угол, миновал двери лифта и  зашагал  по  длинному
коридору к лестнице. Музыка и голоса, смутно доносившиеся  до  него  раньше,
умолкли совсем. Тишину нарушал лишь звук его шагов. Но когда он прошел  мимо
комнаты, находившейся рядом с лестничной клеткой, ему почудилось, что где-то
раздался вскрик. Бертон остановился. Крик был негромкий,  еле  слышный,  так
что вполне вероятно, что ему просто померещилось. Но  нет!  Крик  повторился
еще раз - и, похоже, он доносился из-за двери.
     Стены в комнатах были звукоизолирующими, но не стопроцентно, как  стены
башни. Бертон приник ухом к резной дубовой двери.  Криков  больше  не  было;
теперь в  комнате  раздавался  мужской  голос.  Слов  Бертону  разобрать  не
удалось, однако тон говорившего был злобным и угрожающим.
     Бертон попробовал покрутить дверную ручку. Она повернулась, но дверь не
открылась. Бертон заколебался. Судя по всему, там внутри двое, и,  возможно,
они не хотят, чтобы им мешали. Если его выставят за то, что  он  вмешался  в
ссору двух любовников, выйдет настоящий конфуз. С другой стороны, сконфузить
его не так-то просто, а если там, не дай Бог, совершается  преступление,  то
его необходимо предотвратить.
     Бертон с силой стукнул кулаком  три  раза  в  деревянную  дверь,  потом
дважды пнул ногой. Женщина начала кричать, но крик тотчас же оборвался.
     -Откройте!- заорал Бертон и снова ударил в дверь.
     Мужской голос прокричал что-то вроде "Убирайся к чертовой  матери!"  По
крайней мере, так Бертону послышалось.
     Он вытащил из кармана лучемет и  вырезал  дырку  вокруг  замка.  Пихнув
замок вместе с дверной ручкой внутрь, Бертон сразу прижался к стенке. И, как
выяснилось, правильно сделал. Прогремело три выстрела,  три  пули  расщепили
толстое дерево. Стреляли - Бертон предположил, что  стрелял  мужчина,  -  из
тяжелого ручного оружия, скорее всего  из  автоматического  пистолета  сорок
пятого калибра.
     -Бросай оружие и выходи! Руки за голову!  У  меня  лучемет!  -  крикнул
Бертон.
     Мужчина разразился ругательствами  и  заявил,  что  убьет  любого,  кто
попробует войти.
     -Сопротивление бессмысленно! Ты в ловушке!- сказав  Бертон.  -  Выходи,
руки за голову!
     -Можешь...
     Голос мужчины внезапно оборвался, заглушенный звуков удара.
     -Я вырубила его, Дик!- раздался дрожащий голосок Звездной Ложки.
     Бертон толкнул дверь и прыгнул в комнату, держа  лучемет  наготове.  На
толстом восточном ковре ничком лежал голый, чернокожий человек. На затылке у
него запеклась кровь. Рядом валялась,золотая статуэтка, запачканная кровью.
     Бертон выругался. Звездная Ложка стояла совсем обнаженная,  с  синяками
на лице и  руках.  Один  глаз  начал  заплывать.  По  полу  была  разбросана
разорванная в клочья  одежда.  Рыдая  и  всхлипывая,  китаянка  подбежала  к
Бертону, и он прижал к себе ее вздрагивающее тело. Но, увидав,  как  мужчина
пытается  подняться  с  пола,  Бертон  отпустил  Звездную  Ложку.   Подобрал
автоматический пистолет, взялся