чались припадки ревности и  безрассудного
насилия. Однажды она даже вонзила нож в мое плечо. Короче говоря, ни  я,  ни
Звездная Ложка так никому и не сказали, кто был отцом погибшего ребенка.
     Если бы  Ли  По  нуждался  в  друге,  он  выбрал  бы  мужчину.  Но  ему
требовалась женщина. Вот почему его мысли обратились к Синь Ши. Позже он мог
отыскать и своих старых товарищей, любивших теплый мужской разговор, веселое
застолье и возвышенные речи. Однако первой на повестке дня  стояла  Звездная
Ложка, и успех его плана зависел только от того, свободен ли ее ватан.
     Все началось в 97000 году  до  нашей  эры,  когда  на  Землю  прилетели
предшественники этиков. (Лога говорил, что они приступили  к  проекту  около
100000 года до нашей эры, но он округлял даты  и  свободно  накидывал  целые
тысячелетия.) Более точный компьютер отсчитывал время с 97000 года до  нашей
эры, и значит, Синь  Ши,  появившаяся  на  свет  в  721  году  по  западному
исчислению, значилась в архивах памяти как урожденная 97724 года.
     Зная год рождения и местность, в которой она родилась, Ли По  приступил
к настойчивым поискам. Он  надеялся,  что  агенты  этиков  не  оставили  без
внимания дворец  великого  монарха  и  сделали  о  его  обитателях  хотя  бы
несколько фильмов.
     На самом  деле  записей  оказалось  мало.  Очевидно,  династия  Тан  не
представляла  для  этиков  большого  интереса.  Обнаружив  это,  Ли  По  сам
нарисовал портрет Звездной Ложки, благо его память схватывала все, как когти
орла.
     Машина экстраполировала рисунок и реконструировала лицо Синь Ши,  каким
оно  выглядело   в   детстве.   Используя   полученную   модель,   компьютер
просканировал все файлы по этому периоду времени и отыскал ее  -  причем  не
раз, а трижды. Ли По едва не танцевал от восторга, хотя главная радость была
еще впереди.
     Видеоаппаратура этиков фиксировала не  только  физические  тела,  но  и
ватаны людей.  Поэтому,  используя  выделенные  кадры,  как  основу  поиска,
компьютер просканировал восемнадцать с лишним  миллиардов  ватанов,  которые
находились в центральном колодце  башни.  Если  бы  Звездная  Ложка  жила  в
долине, ее ватан находился бы рядом с телом. То есть вся затея потерпела  бы
крах. Но компьютер нашел Синь Ши, и уже  через  пятнадцать  минут  конвертер
переслал ее в жилище Ли По.
     Потрясение оказалось настолько сильным, что она долго не могла прийти в
себя. Ее последняя смерть приходилась на  те  ужасные  дни,  когда  питающие
камни восточного берега перестали наполнять граали людей.  Вместе  с  ордами
других она пересекла Реку, чтобы в смертельной бою добыть себе немного  еды.
И там ее убили. Умирая, Звездная Ложка не знала, что воскрешений  больше  не
будет. Она надеялась пробудиться вновь  на  берегу  Реки.  Вместо  этого  ее
перенесло в какое-то странное место, которого просто быть не могло в долине.
Рядом с ней стоял соотечественник, лицо  которого  кривилось  в  дьявольской
усмешке.
     -Представляете! - рассказывал Ли  По.-  Она  сначала  приняла  меня  за
демона. Впрочем, в этом Синь Ши ошиблась лишь наполовину.  Она  не  узнавала
меня, пока я не заговорил. Но потом на нее нахлынули воспоминания о былом, и
она впервые за долгое время заплакала.
     Ему потребовалась вся  ночь,  чтобы  объяснить  ей  суть  происходивших
событий. Поведав историю о башне и этиках, он уложил Синь  Ши  в  постель  и
уговорил ее немного поспать. О, как ему хотелось лечь рядом с ней! Однако он
смирил свое нетерпение и ушел в другую комнату.
     -Я не из тех, кто насилует женщин. Она сама должна захотеть стать моей.
     Утром Ли По  познакомил  Звездную  Ложку  со  своими  друзьями.  И  она
действительно оказалась очень красивой и изящной. Ее рост не  превышал  пяти
футов; стройное худощавое тело имело все необходимые округлости;  а  длинные
ноги и большие темнокоричневые глаза притягивали взгляды мужчин, как  мощные
магниты. Китаянка носила  одежду,  к  которой  привыкла  на  Земле,  но  она
совершенно не подходила под описание поэта. Мир Реки менял людей  по-своему.
И от прежней Синь Ши остался только тихий и  ласковый  голос.  Она  свободно
говорила на эсперанто, владела дюжиной языков, но,  к  сожалению,  не  знала
английский.
     Бертон все еще сердился на Ли По за самовольное решение,  но  его  гнев
уже понемногу утихал. Звездная Ложка стояла перед ним, и укорять  китайца  в
нарушении их соглашения было бы не очень прилично. Это  лишь  расстроило  бы
женщину и привело к большому спору с Ли По - если только не к дуэли. В любом
случае Бертон потерял бы свой авторитет. Кроме того, ситуация  в  их  группе
изменилась. Преодолев последнюю опасность, они вновь превратились  в  восемь
сильных личностей, которые отныне не нуждались в вожаке. А значит, каждый из
них мог поступать по своему.
     Бертон выжал из себя улыбку, но сердитый голос выдал его чувства:
     -Сколько женщин ты еще планируешь воскресить?
     -Не больше дюжины,- с усмешкой ответил Ли По.- Я же не маньяк.
     Бертон фыркнул, и китаец, взглянув на него, продолжал:
     -Потом я воскрешу шесть бездельников Бамбуковой рощи -  моих  верных  и
лучших друзей. Да вы не бойтесь, они вам понравятся. Это  милые  и  забавные
люди. Хотя им тоже захочется женщин... Плюс мои достойные родители, сестры и
братья, и тетя, которую я очень любил. Да! И мои дети! Пожалуй, я  найду  их
первыми...
     -На помощь! Вторжение!- с шутливой  гримасой  закричал  Фрайгейт.-  Нам
снова грозит "желтая опасность".
     -Что ты сказал?- спросил Ли По.
     -Ничего. Я уверен, что все мы будем счастливы и довольны.
     -Я тоже с радостью встречу тех, кого ты захочешь  воскресить,-  ответил
китаец.
     Фрайгейт улыбнулся и похлопал поэта по плечу.  Он  гордился  дружбой  с
этим человеком, хотя, как и другие, находил его иногда несносным.



                           Глава 14

     Питер Джейрус Фрайгейт родился в 1918 году в северном Терре-Хоте,  штат
Индиана, неподалеку от реки Уобаш. Он считал себя рационалистом,  но  втайне
верил, что каждое место на Земле имеет свое уникальное психическое свойство.
К примеру, почва в местечке Виго несла в своей структуре  не  только  особые
качества коренных аборигенов, но и  темперамент  белых  колонистов,  которые
вышвырнули  отсюда  всех  краснокожих.  Поэтому  его  психика,   пропитанная
испарениями индейцев и хужеров, уже не могла избавиться от  них,  независимо
от того, сколько испарений иных народов он  получал  в  других  местах  и  в
другие времена.
     -В некотором  смысле  я  состою  из  крови  краснокожих  и  пота  белых
поселенцев.
     Время от времени в его голосе появлялась хужеровская гнусавость, и этим
он сильно напоминал Гарри Купера - актера,  который  снимался  в  фильмах  о
Монтане. Слово "мыться" Пит произносил как "мыца".  "Ведро"  у  него  всегда
оставалось "бадьей", а "Иллинойс" - "Эллинойсом".
     В  детстве  он  посещал  секту  Христианской  Науки,  религия   которой
соединяла в себе индусскую и буддистскую философии.  Благодаря  туповатой  и
невротичной Мэри Бейкер-Эдди этот религиозный  коктейль  пришелся  по  вкусу
некоторым янки. Поначалу родители  Питера  причисляли  себя  к  баптистам  и
членам епископальной церкви. Но потом случилось "чудо", которое изменило  их
духовную ориентацию. У тети его отца обнаружили рак, и когда врачи  выписали
ее из больницы, чтобы она отправилась в мир иной из собственного дома, а  не
с казенной койки, какой-то приятель посоветовал ей почитать  для  успокоения
души скандально известный "Ключ к писаниям". Она прочитала эту книгу,  и  ее
рак  рассосался.  После  этого  почти  все  Фрайгейты  в  Терре-Хоте   стали
преданными последователями Мэри Эдди и церкви Иисуса-ученого.
     Будучи ребенком, Питер часто путал Иисуса с учеными, о которых он читал
в семилетнем возрасте,- Франкенштейном, Дулиттлом и Ван Хеслингом.  Двое  из
них тоже занимались воскрешением мертвых, а Дулиттл, который позже слился со
Святым Франциском, еще и разговаривал с  животными.  Одаренный  мальчуган  с
богатым воображением  представлял  себе  бородатого  Христа  в  лабораторном
халате. Именно здесь тот проводил свободное время, когда не бродил по фермам
и не проповедовал свои научные открытия.
     -Пора приступать. Как  считаете,  Иуда?  Мне  кажется,  эту  ногу  надо
пришить сюда, но я понятия не имею, откуда взялся этот глаз и куда  нам  его
присобачить.
     Эта беседа происходила в тот момент,  когда  Иисус  пытался  воскресить
Лазаря. Проблему усложняли другие тела, которые находились  в  могиле  перед
последним погребением. Пролежав три дня  в  расщелине  под  жарким  солнцем,
Лазарь уже успел разложиться и рассыпаться на части -  что,  в  общем-то,  и
привело к  неразберихе  с  органами.  Из-за  тяжелого  запаха  Иисус  и  его
ассистенты,  Иуда  и  Петр,  носили  поверх  хирургических   масок   военные
противогазы.
     Рядом с ними располагались гигантские реторты с  булькавшей  жидкостью;
чуть поодаль находились  статические  генераторы,  стрелявшие  разрядами  из
круглых  металлических  шаров;  у  стен  стояли  книжные  шкафы   и   лучшее
оборудование голливудских лабораторий. Питер тогда еще  не  видел  фильма  о
Франкейнштейне, который вышел на экраны в 1931 году.  Однако  в  шестилетнем
возрасте его водили  на  немой  кинофильм  о  безумном  ученом,  поэтому  он
прекрасно знал, как выглядят научные лаборатории.
     Иуда  нервничал  по  поводу  расходов.  Он  исполнял  роль  казначея  в
организации доктора Христа и лучше всех понимал, насколько они  зависели  от
добровольных пожертвований верующих.
     -Эта операция  влетит  нам  в  копеечку,-  хрипло  сказал  он  великому
ученому.
     -Да, но подумай о рекламе. Когда миллионер Иосиф из Аримафеи услышит  о
наших результатах, он вложит в нас столько шекелей, что  нам  их  хватит  на
оживление целого кладбища. Мы спишем эту операцию на его счет, и он  получит
за свою благотворительность шестипроцентную скидку на налог.
     Позже, размышляя о своих фантазиях, Фрайгейт поймал себя  на  том,  что
тогда он еще не знал о рекламе и налоговых скидках. Скорее всего, он немного
реконструировал свои детские вымыслы, хотя они казались ему  ничем  не  хуже
многих изданных книг.
     Эта версия о Христе-ученом приохотила юного Фрайгейта к чтению  научной
фантастики. По горло занятый  Свифтом,  Твеном  и  Дойлем,  Баумом,  Дюма  и
Гомером, он едва  находил  время  для  Библии  и  карманного  издания  Джона
Баньяна, иллюстрированного Доре. В  его  запутанных  лабиринтах  подсознания
религиозные  тексты  смешивались   с   работой   ученых,   которые   спасали
человечество от неминуемой  гибели.  Те  прежние  журналы  и  книги  научной
фантастики проповедовали рационализм и неодолимую силу  логики.  Юный  Питер
верил, что только наука может вывести людей из  той  кутерьмы,  которую  они
наворочали  за  последнюю  сотню  тысячелетий.  Родившись  в  высокоразвитом
технологическом обществе, он  тогда  еще  не  знал,  что  в  каждом  ребенке
присутствовали каменный, бронзовый и железный века - багаж, который  нес  на
свой плечах каждый  мысливший  человек.  Некоторым  счастливчикам  удавалось
избавиться от части этого груза,  но  никто  и  никогда  не  отбрасывал  его
полностью.
     Впрочем, возможно, Нур исключение?
     -Даже  в  тех  эпохах  имелось  много  хорошего   и   желанного,ответил
мавр.Зачем же мне избавляться от этого?
     Когда  Фрайгейту  исполнилось  одиннадцать,  его   родители   впали   в
религиозную апатию. Они перестали посещать Первую Церковь Христа-ученого  на
Гамильтон-бульваре, но отец настоял на том, чтобы их старший сын по-прежнему
ходил на все  церковные  собрания.  Отвозить  его  на  Гамильтон-бульвар  не
хотелось ни отцу, ни матери, поэтому они устроили Питера в воскресную  школу
пресвитерианской церкви, которая находилась на Аркадия-авеню недалеко от  их
дома.
     И тогда на полной теологической скорости он ушел  с  головой  в  теорию
предопределенности. Однако  и  она  не  излечила  его  от  контузии  души  и
философских травм, нанесенных необъясненными противоречиями.
     -После   этого   мир   стал   для   меня   больничной    палатой    для
выздоравливающих,- рассказывал он Бертону.-  Хотя  я,  конечно,  кое  в  чем
преувеличиваю.
     К тому времени Фрайгейт уяснил, что людей награждали с небес  только  в
том случае, если их  жизни  были  наполнены  хорошими  делами,  а  сами  они
непоколебимо верили в существование Бога и самодостаточность Библии.
     -Однако  пресвитериане  утверждали  обратное.  Они  говорили,  что  нет
большой разницы в том, какими являются  люди,-  тщеславными  грешниками  или
примерными христианами. За тысячи лет до создания вселенной великий Бог  уже
определил, что этот нерожденный человек  будет  спасен,  а  тот  нерожденный
человек будет проклят. Их вера очень похожа на  теорию  Твена  о  глобальной
предопределенности событий. В тот  миг,  когда  первый  атом  столкнулся  со
вторым, цепь событий замкнулась в определенном  направлении,  и  отныне  все
явления заданы углом и скоростью, с которыми эти два атома врезались друг  в
друга. Если бы угол и скорость имели другие значения, наш  мир  выглядел  бы
совершенно иначе. Таким образом, жизнь человека определена во всем, и ничего
уже  нельзя  изменить.   Или,   выражаясь   языком   двадцатого   века,   мы
запрограммированы на все сто процентов.
     Вся хитрость божественного замысла заключалась в том, что люди не могли
сказать себе: "Какого черта?" - и жить распутной безответственной жизнью. Мы
верили  в  непреложность  христианского  уклада,  и,  что  хуже  всего,  нам
приходилось следовать этим правилам. От нас требовалась вера в Бога,  и  при
этом нам запрещали быть лицемерами. Но до самой смерти человек не знал, куда
определена ему дорога - в рай или в вечное пламя ада.
     Если верить словам пресвитериан, каждый из нас мог грешить  всю  жизнь.
Если Бог отметил человека как спасенного, великий  грешник  раскаялся  бы  в
последний момент и вкусил вечного блаженства. Но кто мог дать гарантии,  что
это случится с нами?
     Наверное, мне следовало рассказать родителям о своей  духовной  агонии.
Они избавили бы меня от сомнений и объяснили, что на свете нет таких  вещей,
как ад и предопределение. По крайней мере,  они  успокоили  бы  меня.  Но  я
стеснялся говорить им об этом и молча страдал. А  может,  во  всем  виноваты
проблемы с общением? Тогда остается только сожалеть,  что  мои  родители  не
знали, чему на самом деле меня учили в воскресной школе,  до  которой  можно
было дойти пешком. Короткая прогулка в ад сомнений и отчаяния.
     -Неужели ты так сильно страдал? - спросил Бертон.
     -Это случалось лишь  иногда  и  длилось  недолго.  Будучи  смышленым  и
любознательным мальчишкой,  я  понимал,  что  взрослые  в  церкви  играли  в
какую-то свою игру. Они только притворялись, что верят в предопределение,  а
сами в реальной жизни  придерживались  абсолютно  других  принципов.  И  уж,
конечно, они не страдали от сомнений  и  сожалений  по  поводу  их  странной
доктрины. Они признавали ее лишь на словах и забывали о ней,  едва  выходили
из церкви,- а возможно, и еще быстрее.
     Читая о жизни Твена, я видел, что он тоже не верил в свою  безбожную  и
механическую вселенную. Марк Твен выбирал одни пути и  отвергал  другие;  он
всю жизнь совершал волевые поступки, хотя  и  много  говорил  об  отсутствии
свободной воли у людей.
     В двенадцатилетнем возрасте Фрайгейт стал закоренелым атеистом.
     -Вернее, искренне  верующим  в  науку  и  считающим  ее  спасительницей
человечества. Я имею в виду науку в руках разумных людей. В то время до меня
еще не доходили мудрые слова  Свифта,  который  утверждал,  что  большинство
людей по своей сути являются тупыми иеху.
     Он поспешил внести поправку. Большинство людей превращались в иеху лишь
время от времени, и только малая часть всегда  оставалась  поросшим  шерстью
зверьем. Впрочем, и их хватало с избытком.
     -На самом деле наука могла стать нашей спасительницей  только  в  одном
единственном случае - если бы ее не использовали во вред. Но люди  всегда  и
во всем доходят до крайности, и, видимо, зло является  сутью  наших  душ.  Я
понял это только после тридцати пяти лет. Как и у Данте, мой маленький челн,
выплыв на середину жизни, находился еще по ту сторону адских врат.
     -Как много времени тебе понадобилось на такую  маленькую  истину,сказал
Нур.- Неужели так трудно понять,  что,  несмотря  на  разум,  люди  остались
животными? Гуманность требует сил; вот они и ведут себя, как  звери.  Так  и
проще и легче.
     -Вот именно,- поддержал его Бертон.- В нас  живут  не  только  люди  из
палеолита, но и двуногие  обезьяны.  Хотя  мне  не  хотелось  бы  оскорблять
обезьян.
     Долгие годы Фрайгейт считал, что у человека вообще не существует  души.
И  вот  однажды  его  осенила  крамольная  мысль:  если  Бог  не  дал  людям
бессмертного начала, то они сами должны создать его для себя. Питер  написал
рассказ, в основу которого легла идея об искусственно созданных  душах.  Эти
синтезированные образования обеспечивали бессмертие, которым Бог не  пожелал
одарить людей.
     В те времена еще никто не касался этой  темы.  Фрайгейт  развил  ее  до
научно-фантастической новеллы, и она получилась довольно интересной.  В  ней
он выразил свое глубинное убеждение в том,  что  люди  должны  спасать  себя
самостоятельно. Бессмысленно ждать спасителя, который, прилетев с небес  или
другой планеты, искупил бы грехи человечества.
     -В чем-то я, конечно, ошибался, но не во всем,- рассказывал Фрайгейт.Мы
нашли свое спасение  в  синтетических  душах,  но  их  создали  не  люди,  а
внеземные существа.
     -Ватан - это еще не спасение,-  возразил  Нур.-  Это  только  средство,
чтобы приблизиться к концу. Спасение может прийти только из глубины  сердца.
И оно приходит само по себе.
     Слияние науки и религиозных побуждений привело к созданию Мира Реки. Но
ватаны завели этиков в тупик.  С  их  появлением  наука  угасла,  как  закат
солнца, и ведущие позиции заняла метафизика.
     Тем временем люди продолжали  свое  существование,  двигаясь  в  потоке
событий и забот. Нравилось  им  это  или  нет,  но  они  спали,  питались  и
влюблялись, удовлетворяли старые потребности и искали новые. Задавая вопросы
компьютеру, они часто не получали ответов, однако у них оставалась  надежда,
что однажды им их дадут.
     Познакомившись со Звездной Ложкой, Фрайгейт немного поболтал  с  ней  о
жизни в долине и на Земле. Он  с  трудом  понимал  ее  эсперанто,  поскольку
последние полсотни лет китаянка жила среди своих соотечественников  восьмого
века нашей эры и итальянских сабинов пятого века до Рождества  Христова.  Ее
речь имела множество незнакомых слов, заимствованных из других языков. Устав
от путаницы, Питер сослался на дела, извинился и ушел  в  свои  апартаменты.
Его, как и Бертона, тревожил поступок  Ли  По,  который  без  ведома  коллег
отважился на воскрешение Звездной Ложки.  Впрочем,  их  группа  нуждалась  в
новых членах; восьмерых человек не хватало  для  того,  чтобы  внести  в  их
маленькую общину свежесть и разнообразие встреч. Лишения и беды сплотили  их
в одно целое  -  в  большую  и  крепкую  семью.  Тем  не  менее,  они  часто
действовали друг другу на нервы и ссорились по  пустякам  -  за  исключением
Нура.
     Фрайгейт не возражал против новых воскрешений,  но  прежде  чем  что-то
делать, требовалось все взвесить и обсудить с остальными. Ему  не  нравились
поспешные действия, революции, поллюции и тому подобная истерика.
     "А  ведь  Ли  По  открыл  плотину,-  размышлял  американец.-  И  теперь
остальным тоже  захочется  воскресить  своих  друзей.  Но  мы  не  готовы  к
колонизации Туманной башни. У нас нет никаких квот по количеству  и  составу
людей".
     Очевидно, эта проблема волновала не только Бертона и Фрайгейт