а будет за нами!" Эти?
   - Да. Тоже снять. Это военные лозунги. А у нас пока еще мир.
   -  Значит, заключительными словами  будут: "Мира  и  счастья вам  всем,
друзья мои"?
   - Правильно, - кивнул  Сталин. -  И  еще.  Последняя  точка.  У вас там
написано "конец".
   - Да. Так принято во всем мире. "Конец". "Энд". "Фин".
   - Вот пусть во всем мире и  пишут "конец". А мы напишем "конец фильма".
Это  у них конец. А у нас еще далеко  не  конец. У нас еще,  можно  сказать,
только начало.
   - Все будет сделано, товарищ Сталин. Разрешите идти?
   -  Идите,  товарищ Большаков. Работайте. Я уверен, что  это будет очень
хороший и нужный фильм.
   Большаков вышел. Задом. Выпятился. Как японская гейша.
   Сталин не добавил: "И очень своевременный". Но подумал об этом.

   Да, своевременный. Очень удачно, что он выйдет на экраны страны и всего
мира сейчас, а не вышел сразу после войны. После войны вышел  другой фильм -
"Встреча   на  Эльбе".  Очень   кстати.   Простые  русские  парни.   Простые
американские парни. Братья  по  оружию.  Президенту  Трумэну  он  был,  надо
полагать, как  серпом по яйцам. На "ура" прошел. И у  нас,  понятное дело. И
главное  -  в Америке. Поди-ка повысь голос на СССР, когда  в кинотеатрах на
Бродвее выстраиваются  очереди  в два квартала  на "Встречу на Эльбе",  а по
всей Америке распевают "Катюшу". Да хоть десять у тебя атомных бомб. Сиди на
них и скрипи  зубами. А мы  тебе еще  и Уланову подсунем. И советский  цирк,
самый  веселый  цирк  в  мире.  Михаила  Ботвинника, который  вот-вот станет
чемпионом мира. А для интеллигентов - Прокофьева и Шостаковича. А сверху еще
- движение сторонников мира.
   Досадно, конечно, что Рузвельт умер. Всего месяц,  бедняга, не дожил до
победы. И не сказать, что старый был. Только шестьдесят четыре. А поди ж ты.
Сталин  ничуть  не  покривил  душой,  когда  написал  Черчиллю: "Я  особенно
чувствую тяжесть утраты этого великого человека, нашего  общего друга". Если
бы Рузвельт  не умер, все было бы проще. Вряд ли американцы сбросили бы свои
бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Там уже все было на мази, уже ушло в Белый дом
письмо за подписью Эйнштейна, Оппенгеймера, Бора, Ферми,  Сцилларда и других
всемирно известных физиков-ядерщиков с  призывом к президенту США прекратить
работы над созданием атомного оружия. Оно может ввергнуть мир в апокалипсис.
Рузвельт бы внял.  Но он не успел  прочитать этого  письма. Прочитал Трумэн.
Этот не  внял. На Потсдамской конференции в июле 45-го он только  что ногами
не сучил от нетерпения, ожидая сообщения о первом испытании атомной бомбы. А
когда получил  шифровку "Бэби  родился", чуть не  лопнул от  самодовольства.
Подумал,  наверное: теперь  с дядюшкой  Джо  легко будет  разговаривать. Как
легко  бандиту, вооруженному кольтом,  разговаривать  с безоружным прохожим.
Сообщил об испытании, даже не слишком стараясь  скрыть свое  торжество. Чего
он, интересно, ждал? Что Сталин побледнеет, коленки у него задрожат?
   Сталин не побледнел. И коленки у него не задрожали. Потому что он знал,
о чем  президент Трумэн  намерен ему сообщить. Еще в марте 45-го, за  четыре
месяца до  Потсдама, Берия представил Сталину обобщенный  доклад о состоянии
работ в  США  по  реализации  "Манхэттенского проекта". Уже через двенадцать
дней после сборки первой атомной бомбы в  Лос-Аламосе описание ее устройства
было передано Курчатову и Кикоину. Сто тридцать тысяч человек было  занято в
"Манхэттенском проекте", он  обошелся американцам в  два миллиарда долларов.
Понятно, что  президент  Трумэн хотел  получить политические проценты с этих
миллиардов.  А  что  он  получил? Ничего он  не  получил.  Сталин  никак  не
отреагировал на его сообщение. Просто  никак. Будто и не услышал. Американцы
подумали: не понял. Попытались разъяснить. А он все равно не понял.
   Это  было единственно верное решение. Никакого  другого решения в  этой
ситуации  быть не  могло.  Прохожий  не увидел  заряженного  кольта в  руках
бандита. Не понял, чем это он так размахивает, что за хреновину сует ему под
нос. Что делать  бандиту?  Стрелять? Но как стрелять,  когда вокруг  люди? А
прохожий идет себе своей дорогой.
   Чтобы  так себя вести, нужно,  конечно, иметь  крепкие нервы. У Сталина
были крепкие  нервы.  Пока  суд да  дело, прибрал  к  своим рукам  Болгарию,
Румынию, Чехословакию, Венгрию, Польшу. В Югославии Тито был. Про Прибалтику
и  говорить  нечего.  К Финляндии подбирался. Его  танки одним броском могли
дойти до Парижа. В считанные  дни - до Рима,  Мадрида и берегов Ла-Манша.  В
Европе стояла его  пятимиллионная  армия, равной  которой не было  ни у кого
никогда во всем мире.
   У Трумэна  сдали  нервы. Ахнул  своими  "бэби" по Хиросиме и  Нагасаки.
Чтобы Сталин понял, что у него в руках. А он снова сделал вид, что не понял.
Ноль вниманья, фунт презренья. По танкам атомной бомбой не ахнешь. На Москву
замахнуться? А  мировое  общественное  мнение  для  чего?  Поднять  руку  на
союзника, простого русского парня,  брата по оружию? Шутить изволите, мистер
Трумэн. Диалектика. Сила есть, ума не надо?  Надо. Даже атомной  бомбе можно
противопоставить  несколько  сотен  метров  целлулоидной пленки.  С  той  же
"Встречей на Эльбе". Только нужно уметь это сделать.
   Да,  с  Рузвельтом не  повезло. Зато  с Черчиллем повезло. Если  бы  он
остался  до  конца Потсдамской  конференции,  Сталину  пришлось бы, конечно,
трудней. Сталин насквозь видел этого неукротимого английского бульдога. Но и
тот  насквозь видел Сталина.  Но  посередине конференции  Черчилль  улетел в
Лондон,   а   вместо   него  в   Потсдаме  появился  новый   премьер-министр
Великобритании мистер  Клемент  Ричард  Эттли,  лидер  лейбористской партии,
победившей на парламентских выборах. Хорошо подыграли английские избиратели,
в масть. Пока Эттли осваивался,  пока находил  общий язык с Трумэном,  поезд
ушел.
   Но Черчилль не успокоился. Умный все-таки, сукин сын.  Он раньше других
понял, что  Сталин сумел обесценить американского  козырного  туза - атомную
"бэби", что  сейчас нужно играть другими картами. И он включился в игру. Его
речь 5 марта 46-го года в американском городе Фултоне - это был сильный ход.
"Советы контролируют  уже не только всю Восточную, но и Центральную Европу".
"Пора стукнуть  кулаком". Сталин  понимает только  язык  силы.  Запад должен
осознать,  что  в мае  1945  года  война  не закончилась,  из "горячей"  она
превратилась в "холодную". "Холодная война". Слово было сказано. Но поздно.
   Да,  Черчилль  сделал в  Фултоне сильный ход. Но  мировое  общественное
мнение - это не автомобиль, который можно остановить, резко нажав на тормоз,
и  круто  развернуть  в другую  сторону.  Это,  скорее,  океанский лайнер  с
огромной инерцией движения  вперед. Нужно время,  чтобы изменить его  ход. И
Сталин не расположен был безучастно наблюдать за действиями команды.
   Опытный политик и силу противника может обратить в его слабость. Мистер
Черчилль призывает  к  "холодной войне"  против вчерашнего  своего союзника?
Зачем? Совершенно ясно:  чтобы  превратить эту  войну  в "горячую",  разжечь
новый мировой  пожар. Значит, кто такой мистер Черчилль?  Мистер Черчилль  -
поджигатель войны. А мистер Трумэн и мистер Эттли - его подручные.
   Может ли мировая прогрессивная общественность мириться  с этим? Нет, не
может. А кто вдохновляет и  возглавляет мощное, день ото дня набирающее силу
движение  сторонников  мира?  Советский  Союз.  Советский народ,  победивший
фашистского зверя. Советский народ, на которого  пало основное бремя войны и
который поэтому умеет ценить мир.
   Вот  тут и самое время напомнить, кто победил фашистскую Германию.  Вот
тут и самое время выпустить на мировые экраны кинофильм "Падение Берлина".
   "Будем же беречь мир во имя  будущего.  Мира и счастья вам всем, друзья
мои!"

   Сталин  вышел из  кинозала. Через боковое крыльцо  спустился в  сад. На
клумбах пылали маки. Цвела липа.
   Июнь. Молодое лето.
   В хорошем месте Ближняя. Русская природа. В очень хорошем.

   И  все-таки  сознание  вторично.  Как ты ни крути. А первична  материя.
Атомная бомба - это материя. А вся эта борьба за мир,  все эти фильмы  - это
вторично. Долго  на  этом  не протянуть. Вернее, можно  протянуть достаточно
долго. Но  это будет именно  "протянуть". Ни  о какой активной  политике  не
может идти  и  речи.  Любой  резкий  шаг,  любое неосторожное  движение -  и
Черчилль не упустит возможности им воспользоваться.
   На  Западе  времени  не  теряют.  Вовсю  раскручивается  идеологическая
машина.  Пугало  коммунизма.  Охота за ведьмами. Комиссии  по  расследованию
антиамериканской деятельности.  Понятно,  что  это  мракобесие.  Но  это нам
понятно.
   Кардинальный  выход  тут только  один - как  можно скорей сделать  свою
бомбу.  Сразу  после возвращения  из  Потсдама Сталин  приказал  Берии лично
возглавить все работы по советскому атомному проекту. Был создан Спецкомитет
правительства с чрезвычайными полномочиями. Берия был назначен председателем
комитета.  В комитет  вошли Маленков,  Вознесенский,  академики  Курчатов  и
Капица, нарком боеприпасов Ванников, зам. наркома  внутренних дел Завенягин.
Подписывая постановление, Сталин сказал Берии:
   -  Все, что потребуешь, получишь немедленно.  Все дела  -  в сторону. У
тебя сейчас только одно дело - бомба. Срок не назначаю. Но он есть. Когда он
кончится, мы  об  этом  узнаем. В этот день  они сбросят  нам на головы свою
бомбу.
   Вот этот день и нужно было отодвинуть как можно дальше.
   Всеми способами.
   Противостоять - там, где можно противостоять.
   Там, где нельзя, - идти на сотрудничество. Или делать вид, что готовы к
сотрудничеству.
   Переговоры по Берлину? Давайте вести  переговоры  по Берлину. (Но будем
иметь в виду, что Берлин находится в советской оккупационной зоне,  и только
по своей доброй воле СССР допускает бесперебойную связь Западного  Берлина с
оккупационными зонами наших уважаемых союзников.)
   Переговоры по Китаю?  Но  в  Китае  народно-освободительная  армия  Мао
Цзэдуна ведет  войну с прогнившим режимом  Чан Кайши. Это гражданская война,
внутреннее дело  Китая. Если  Запад  считает возможным  сделать положение  в
Китае  предметом  переговоров,  то  Советский Союз  с таким же  правом может
потребовать международного  вмешательства во внутренние дела Великобритании.
В   частности   -   в   ее   отношения   с   Индией   и  Бирмой,  где   идет
народно-освободительная борьба против английских колонизаторов.
   А  Палестина? Разве  международную общественность  не должна  волновать
обстановка в  этой арабской стране, в которой британское правительство ведет
политику  стравливания  коренного  населения   с  еврейскими   иммигрантами,
стремясь тем самым упрочить собственное положение?
   Хотите  обсуждать? Давайте  обсуждать. Советский Союз открыт для  любых
переговоров.

   Сукины дети.

   Палестина.
   Еврейский вопрос.
   Пожалуй, пора было сделать в этой партии очередной ход.

II

   "Палестайн пост". 7  сентября 1943 года. Отчет о судебном  процессе  по
факту похищения  двумя молодыми евреями оружия  со склада британской армии с
целью передать его отрядам Хаганы.
   Процесс проходил в здании военного суда в Иерусалиме. Председатель суда
- полковник британской армии Мортон. Прокурор  - майор Бакстер.  Защитник  -
доктор  Джозеф.  Допрос  свидетельницы  Голды  Меерсон (Меир),  председателя
профсоюзного объединения Гистадрут.
   Справка.  Г.  Меерсон, род. в 1898 г. в  г.  Киеве. В 1906  г. вместе с
семьей эмигрировала  в  США. Закончила педагогическую  семинарию  в Милоуки,
преподавала  английский язык  в школе. В 1921  г.  эмигрировала в Палестину.
Убежденная  сионистка,  активная  деятельница  профсоюзного  движения,  член
Еврейского Агентства и др. общественных орг.
   Перевод с английского. Необходимые пояснения - по ходу текста.

   Б а к с т е р. Вы  - хорошая, миролюбивая, законопослушная леди, не так
ли?
   М е и р. Думаю, да.
   Б а к с т е р. И вы всегда были такой?
   М е и р. Я никогда ни в чем не обвинялась.
   Б а к с т е р.  Хорошо, тогда послушайте выдержку  из вашей речи 2  мая
1940  года: "Двадцать лет  нас учили доверять британскому правительству.  Но
нас предали. Пример тому - Бен-Шемен.
   (Бен-Шемен  - еврейское  молодежное  поселение, подвергшееся повальному
обыску британскими  воинскими  подразделениями, искавшими спрятанное оружие.
Обыск вызвал сопротивление поселенцев и массовые беспорядки.)
   Мы никогда  не учили свою молодежь  применять  огнестрельное оружие для
нападения -  только  для  самозащиты.  И  если  эти юноши - преступники,  то
преступники и все евреи Палестины". Что вы на это скажете?
   М е и р. Если речь идет о  самозащите - то я  за самозащиту,  как и все
евреи Палестины.
   Б а к с т е р. Вы лично обучались владению оружием?
   М  е  и р. Не знаю,  должна ли я  отвечать на  этот  вопрос. Во  всяком
случае, я никогда не применяла огнестрельное оружие.
   Б а к с т е р. Обучали ли вы  еврейскую молодежь владению огнестрельным
оружием?
   М е и р. Еврейская молодежь  будет защищать  жизнь и имущество евреев в
случае беспорядков и в случае необходимости.
   Б а к с т е р. Вы уклонились от ответа на мой вопрос.
   М е и р.  Я ответила  не на тот вопрос,  который вы  задали, а  на тот,
который имели в виду.
   М  о  р т о  н. Свидетельница, вы должны  давать ответы  на те вопросы,
которые вам заданы.
   М е и р. Я готова, господин председатель.
   Б а к с т е р. Имеется ли у вас в Гистадруте разведывательная служба?
   М е и р. Нет.
   Б а к с т е р. Что?
   М е и р. Вы слышали. Нет.
   Б а к с т е р. Слышали ли вы о Хагане?
   М е и р. Да.
   Б а к с т е р. Есть ли у нее оружие?
   М е и р. Я не знаю, но полагаю, что да.
   Б а к с т е р. Слышали ли вы о Палмахе?
   М е и р. Да.
   Б а к с т е р. Что это такое?
   М е  и  р.  Когда  я  впервые услышала о  Палмахе,  речь шла о  группах
молодежи,  организованных с ведома  британских властей. Эти группы проходили
специальную тренировку в то  время,  когда  германская армия приближалась  к
Палестине. Функция их была - всячески помогать британской армии, если в нашу
страну вторгнется враг.
   Б а к с т е р. И эти группы продолжают существовать?
   М е и р. Не знаю.
   Б а к с т е р. Это легальная организация?
   М  е  и  р. Я знаю только, что эти группы  были организованы  в  помощь
британской армии с ведома властей.
   Б а  к с т е  р. Может ли член профсоюзного объединения Гистадрута быть
членом Хаганы и Палмаха?
   М  е  и р.  Устав Гистадрута  не  запрещает  его  членам  других  видов
общественной   и  политической   деятельности.   Гистадрут   -   профсоюзное
объединение. И только.
   Б а к с т е р. Гистадрут - весьма авторитетная  организация. Использует
ли она свой авторитет,  чтобы  препятствовать террористической  деятельности
Хаганы и Палмаха?
   М е  и р.  Я протестую против этого определения. Деятельность Хаганы  и
Палмаха не является террористической. Их единственная цель - самооборона. Мы
готовы  защищать себя,  если  на нас  нападут. У  нас в этом смысле есть уже
горький опыт. Я говорю,  что мы готовы  защищаться, и  я  хочу,  чтобы  меня
поняли.  Самозащита  -  не теория.  Мы помним беспорядки  1921,  1922 и 1929
годов, помним и беспорядки,  которые длились  четыре  года - с 1936  по 1939
год. Все в Палестине - и британские власти в том числе -  знают, что если бы
народ не был  готов к  борьбе и храбрая еврейская молодежь  не  защищала  бы
еврейские  поселения, то не только ничего бы не осталось  от этих поселений,
но и чести евреев был бы нанесен урон.
   М о р т о н. В каком смысле свидетельница употребляет слово "честь"?
   М е и р. В прямом. Для нас понятия "честь" и "жизнь" равнозначны. Как и
для  любого  народа. Защищая свою  жизнь,  мы  защищаем  свою честь. Защищая
честь,  защищаем  жизнь.  Если этого не делает британское  правительство, мы
вынуждены заботиться об этом сами.
   Б а к с т е р. Разве вы не знаете, что правительство назначило 30 тысяч
евреев специальными полицейскими с правом носить оружие?
   М е и р. Знаю. И  знаю, что до 1936 года правительство помогало нам. Но
никто  в  правительстве не может  отрицать,  что,  если  бы  евреи  не  были
подготовлены  к самообороне, с нами произошли бы ужасные  вещи. Мы  гордимся
евреями Варшавского гетто,  которые почти без оружия  восстали  против своих
преследователей. И мы уверены, что они брали пример с  еврейской самообороны
в Палестине.
   Б а к с т е р. Как вы относитесь к краже трехсот винтовок и боеприпасов
с  британских  военных  складов? Не  считаете  ли  вы, что обвиняемые в этом
преступлении пошли  на  него под  прямым  воздействием  взглядов, которые вы
высказываете?
   М е и  р.  Обвинение не доказано. Человек  может  быть признан виновным
лишь  после приговора суда. Странно, что  мне приходится напоминать об  этом
уважаемому прокурору.
   Б а к с т е р. Я спрашиваю вас о вашем отношении к самому факту кражи.
   М  е  и р. Мы  заинтересованы  в  победе британских вооруженных  сил  и
союзников Великобритании над фашистской Германией. В этом ни у кого не может
быть сомнений. Поэтому считаем, что кража оружия у армии - преступление.
   Б а к с т е р. Но это оружие могло бы пригодиться Хагане?
   М е и р. Нет еврея, который был бы равнодушен к этой войне и не был  бы
заинтересован в победе союзников.
   Д-р Д ж о з е ф. Защита просит разрешения задать свидетельнице вопрос.
   М о р т о н. Задавайте, доктор Джозеф.
   Д-р Д ж о з е ф.  Мисс  Меир,  правда ли,  что в  1929  году  в Хевроне
произошла страшная резня  и почти  все  еврейское население  погибло от  рук
палестинских  террористов  только   потому,  что  там   не   было  еврейской
самообороны?
   М е и р. Да, это правда. В том же году то же самое случилось в Цфате. В
1936  году  произошла ночь убийств  в еврейском квартале Тверии. И  все лишь
потому, что в тех местах не было Хаганы.
   Д-р Д ж о з е ф. Благодарю вас, мисс Меир.
   Б а к с т е р. Было ли у Хаганы оружие до того, как началась война?
   М е и р. Не знаю, но полагаю, что да. Беспорядки случались и задолго до
войны.
   М  о р  т о н.  Мисс Меир, прошу  вас  ограничиваться  только  тем, что
относится к  настоящему делу и не возвращаться назад,  а то мы скоро отойдем
на две тысячи лет.
   М  е и р. Если бы еврейский вопрос был разрешен две тысячи  лет  назад,
сейчас не было бы этого суда.
   М о р т о н. Я приказываю вам замолчать.
   М е и р. Я возражаю против такого обращения ко мне.
   М о р т о н. Вам следовало бы уметь вести себя в зале суда.
   М е и р. Вам тоже.
   М о р т о н. Я оштрафую вас за неуважение к суду.
   М е и р. Вы можете даже посадить меня в тюрьму. Но этим вы не заставите
меня замолчать. Мы молчали две тысячи лет.  Больше мы не  будем молчать. Вам
придется привыкнуть к этому, сэр. К этому придется привыкнуть всему миру..."

   "Вейцман Хаим. Род. в 1874 г. в г. Пинске в семье лесоторговца. Получил
образование  в России, Германии,  Швейцарии. Профессор химии. С 1903 до 1945
г. проживал в Англии. Один из  идеологов и лидеров сионизма. В 1920  -  1931
г.г. и с  1935  г. -  президент  Всемирной сионистской  организации  (ВСО) и
президент  Еврейского  Агентства  для  Палестины.  С  1945  г.  проживает  в
Палестине  в  пос. Реховот. Жена Вера.  Сын  погиб во  время войны. Является
сторонником  сотрудничества   с   британским  правительством  в  вопросе   о
Палестине, за  что подвергается резкой критике со стороны  более  радикально
настроенных деятелей сионистского движения - таких, как Бен-Гурион..."

   "Бен-Гурион  Давид.  Род. в  1886  г. в г.  Плоньске,  Польша.  Окончил
Стамбульский  университет,  юридический   факультет.   Прож.  в  Иерусалиме.
Создатель  и  глава  правосоциалистической  сионистской партии МАПАИ (партия
существует с 1930 г.). Активен. Энергичный и умелый организатор.  После того
как  под   давлением