чувствовавший   себя
отмщенным.
   - Милостивые государи и друзья,  благоволите  высадиться,  -  пригласил
Александр. - Мы прибыли.
   Два человека бросились к  ним,  путаясь  в  лианах  и  спотыкаясь.  Оба
промокли до костей, у обоих вода текла по волосам и бородам, как  если  бы
они только что вышли из бани.
   - Мастер Виль! Преподобный!
   - Да, да, это мы, господа! И мы счастливы, что наконец  видим  вас!  Мы
слышали ваш выстрел и видели, как вы боролись с  этим  чудовищем,  которое
только  что  провалилось  в  бездну.  Ну  и  наволновались  же  мы!   Надо
благодарить провидение за то, что оно избавило вас от такой опасности.
   - Вы очень добры,  -  ответил  Александр  довольно-таки  неопределенным
тоном и тут же спросил: - А где мой двойник?
   - Он мерзавец, месье. Он последний мерзавец! -  мрачно  ответил  мастер
Виль.
   - Спокойно,  брат  мой,  -  гнусавя,  перебил  его  преподобие.  -  Это
заблудшая овца. К тому же он оказал нам услугу.
   "Ах ты, ханжа!" - подумал Жозеф.
   - Хороша овца и хороша услуга! - кисло заметил мастер Виль. - Он  начал
с того, что потребовал у нас кошелек или жизнь...
   - Но так как у вас не было ничего в карманах, он подал вам милостыню?
   - Нет. Но он оказал нам услугу перевез нас сюда. Я только не знаю,  где
он украл лодку.
   - Но почему он доставил вас именно на этот остров, а не на какой-нибудь
другой?
   - Так захотел его  преподобие,  -  пояснил  мастер  Виль.  Он  прочитал
бандиту проповедь о необходимости уважать  чужую  собственность,  а  потом
попросил перевезти нас.
   - Мастер Виль начинает прозревать, - шепнул Альбер на ухо Александру.
   - Однако,  брат  мой,  -  снова  и  еще  более  гнусавя  заговорил  его
преподобие, - никто не мешает вам уехать на прииск.  Вы  вполне  могли  бы
найти там применение для ватой силы и энергии.
   - Так его! - сказал Александр в сторону.
   - А что касается меня, - заявил его преподобие, - то  я  хотел  попасть
именно сюда по многим причинам. Как вы, вероятно,  знаете,  этот  островок
посетил знаменитый Ливингстон, высокочтимый основатель английских миссий в
Южной Африке... Вот мне и захотелось совершить паломничество в эти  места,
связанные с именем моего  бессмертного  соотечественника.  Это  он  сделал
здесь насаждения, он придумал и название  "Садовый  Остров".  Естественно,
что меня сюда потянуло.
   - Вполне естественно, ваше преподобие.
   - Наконец-то, после стольких жестоких злоключений, я добрался  до  цели
своего путешествия! Я хочу принести  свет  евангелия  местному  населению,
положить  конец  братоубийственным   войнам,   которые   опустошают   этот
богатейший край. Я хочу дать просвещение людям черной кожи, приобщить их к
нашему святому учению,  словом,  завершить,  насколько  мне  позволят  мои
слабые  силы,  дело  Давида  Ливингстона.  Место  это   благодаря   своему
великолепию всегда поражало воображение. Не кажется  ли  вам,  что  именно
здесь мне следовало бы основать миссионерский центр?
   - Это верно, - сказали одновременно  Александр  и  Альбер,  принимавшие
всерьез гнусные кривлянья своего спутника.
   - Но я так обрадовался вашему возвращению, на которое  больше  не  смел
рассчитывать, что забыл спросить о вас самих. Простите меня, я был слишком
потрясен. Итак, что же было с вами за это время?
   Альбер хотел было поблагодарить его в нескольких  словах,  когда  из-за
перевитых  лианами  деревьев,   стоявших   плотной   стеной,   послышались
душераздирающие  крики.  Все  пять  европейцев  бросились  туда  и   через
несколько минут добрались до места.
   Два негра судорожно вцепились в бревна, бывшие, по-видимому,  обломками
плота, и исступленно звали на помощь. Положение несчастных  становилось  с
каждой минутой все более угрожающим. Оно должно было с  минуты  на  минуту
стать безнадежным: неграм предстояло либо разбиться  о  скалы,  либо  быть
унесенными в бездну.
   Александр спокойно все взвесил и  голосом,  покрывавшим  шум  водопада,
крикнул:
   - Надо их спасти!



        10

   У его преподобия дело расходится со словом. - Приготовления к  оказанию
помощи. - Благородный поступок. - Старые знакомые. - Гэн и Хорс.  -  Негры
изумлены.  -  Александр   с   удивлением   узнает,   что   наделен   даром
вездесущности. - Битва белых с батоками. - Три друга расстаются наконец  с
его преподобием и с мастером Вилем. - Гэн - посол при короле  макололо.  -
Придворный глашатай. - Африканский этикет.

   Когда  Александр,  увидев  двух  чернокожих,  которым  грозила  гибель,
воскликнул: "Надо их спасти!", у каждого из присутствующих сложилось  свое
отношение к этому делу.
   Альбер и Жозеф, люди с золотым сердцем, бесстрашные и великодушные, оба
мгновенно разделись и приготовились броситься в воду.
   Его преподобие, вопреки  напыщенным  тирадам,  которые  он  только  что
произнес, осторожно отошел подальше от берега. Что касается мастера  Виля,
то он незаметно пожал плечами и пробормотал сквозь зубы:
   - Надо быть французом, чтобы так  глупо  рисковать  своей  шкурой  ради
каких-то негров!
   Жозеф слышал гнусное замечание полицейского и побледнел от негодования.
   Однако надо было торопиться, и он не счел нужным удостоить мастера Виля
отповеди тут же, на месте, но сохранил его слова в памяти.
   -  Друзья,  -  сказал  Александр,  -  только   не   будем   действовать
необдуманно. Это значило бы идти на верную, но бесполезную гибель.  Вы  не
проплывете  и  десяти  шагов,  как  вас  завертит  течением  и  унесет   к
водопаду...
   - Что же делать? - встревоженно воскликнул Альбер. -  Не  будем  же  мы
спокойно любоваться...
   - Слушайте меня. Без лишних слов. Альбер, беги посмотри, цела  ли  наша
пирога. А вы, Жозеф, можете вы быстро, в  два  счета,  взобраться  на  это
дерево, с которого свисают лианы?
   - Могу. Что еще?
   - Вот вам мой нож. Доберитесь  до  вершины,  срежьте  две-три  лианы  и
немедленно спускайтесь вниз.
   - Карай! Лезу. Сейчас увидите...
   Несколько секунд - и он исчез в густой листве, мокрой от водяной  пыли,
которая неслась с водопада.
   - Мужайтесь, ребята! - крикнул Александр неграм по-английски. -  Сейчас
мы вам поможем!
   Три срезанные Жозефом лианы, тонкие, но крепкие, как канаты,  извиваясь
упали на землю.
   Тут бегом вернулся Альбер. Он был в отчаянии.
   - Пирога выбыла из строя! - кричал он издали,  -  Гиппопотам  перекусил
борт. Открылась течь в двух местах.
   - Я так и думал, - хладнокровно ответил Александр.  -  Поэтому-то  я  и
приказал Жозефу поискать на всякий случай канат. Эй, Жозеф, слезайте, друг
мой!
   - Есть, месье Александр! - ответил каталонец, соскальзывая  вниз  между
лианами, как марсовой между снастями.
   - Ну вот! А теперь моя  очередь  действовать.  Ты,  Альбер,  хорошенько
обвяжи меня под мышками одной из этих лиан. Затем, по мере того как я буду
отплывать от берега, потихоньку  разматывай  их.  Когда  первая  кончится,
привяжи к ней вторую. Вы, мастер Виль, возьмите карабин и смотрите в  оба.
Не исключено, что я опять напорюсь на гиппопотама. Тогда вы стреляете.
   - Ну нет, месье Александр, - горячо перебил его Жозеф, - не  допущу  я,
чтобы вы тут изображали ньюфаундлендскую собаку! Я сам вытащу негров.
   - А я? - сказал Альбер. - Неужели ты думаешь, я буду  сидеть  и  плести
веревки, когда ты рискуешь переломать себе все кости?
   - Оставь, Альбер.
   - Да ни в коем случае!
   - Давайте я вас помирю, господа, - вставил Жозеф. - Вы,  месье  Альбер,
должны себя сохранить ради мадам Анны. У вас, месье Александр, есть  мать.
А у меня нет никого. Я  уже  рисковал  своими  костями  по  менее  важному
поводу, и не позже как сегодня утром. Так что нечего тут - я ныряю.
   -  Ладно!  -  сказал  Александр.  -  Если  мы   слишком   долго   будем
соревноваться в великодушии, это  кончится  плохо  для  тех  двух  бедняг.
Идите, Жозеф. Это добрый поступок, и я буду у вас в долгу.
   - Карай! Месье Александр, я вам верю. Раз, два...
   Смелый каталонец бросился в волны, и они разбились в  сверкающую  пыль.
Затем он стал сильно грести руками и поплыл к тому месту,  где  выбивались
из сил истощенные борьбой негры. А течение все ломало и ломало обломки  их
плота. Несмотря на прилив энергии, которую им теперь подавала  надежда  на
спасение, они уже с трудом держались.
   Крик ужаса вырвался у Альбера и  Александра,  когда  они  увидели,  что
последний обломок плота разбился о  скалу.  Вся  самоотверженность  Жозефа
становилась излишней.  Но  нет.  К  счастью,  два  бревна  задержались,  и
утопающие смогли за них ухватиться.
   Тут подоспел Жозеф. Он уже дышал тяжело, как кит.
   -  Ничего,  ребята!  Смелей!  -  весело  кричал  он.  -  Еще   капельку
продержитесь! Только за меня не хвататься, а то будет плохо. Постой-ка, да
они не отвечают! Уж не померли ли они?  Карай!  Да  они  стали  пепельного
цвета... Это со страху! Ну, давайте!..
   Он схватил их обоих за волосы и поплыл  обратно.  По  счастью,  течение
благоприятствовало ему. Если бы надо было плыть вверх, то, несмотря на всю
свою  смелость  и  ловкость,  Жозеф  пошел  бы  ко  дну  вместе  с  обоими
спасенными. А теперь его несло к  островку,  да  еще  Альбер  и  Александр
крепко держали в руках лианы на случай,  если  бы  его  стало  относить  в
сторону. Трудно было, однако, держаться на воде, и Жозеф  не  без  тревоги
думал, как ему быть с  обоими  неграми:  они  стали  беспомощны,  как  два
покойника.
   Грохот водопада мешал ему слышать советы Александра и Альбера, а те  не
знали, что негры лишились чувств, и все кричали им, чтобы  они  обвязались
лианой. Одно из двух бревен,  уцелевших  от  плота,  давно  унесло  водой.
Осталось еще одно, последнее. К счастью, дерево было очень пористое.
   Не найдя другого выхода, Жозеф крепко обхватил бревно ногами и  поплыл,
не выпуская из рук густые волосы негров.
   Альбер и Александр, не зная, насколько прочна лиана, с ужасом наблюдали
этот маневр. Если лиана оборвется, все трое неминуемо погибнут!
   Но такой героизм не мог не быть вознагражден. Три человека неслись,  их
бросало и кружило, но лиана  держала  крепко,  и  в  конце  концов  Жозеф,
изнуренный и задыхающийся, подплыл к берегу вместе  с  двумя  африканцами,
все еще находившимися в глубоком обмороке.
   Но тут он и сам лишился чувств.
   Негры были не  из  тех  слабеньких  существ,  которые  часто  падают  в
обморок.  Когда  они  перестали  захлебываться  и  Альбер  с   Александром
принялись их растирать, они вскоре начали шевелить руками и ногами, широко
раскрыли свои фарфоровые глаза и  оба  одновременно  громко  чихнули,  что
доказывало вполне благополучное состояние всех их органов.
   - Будьте здоровы! - невозмутимо поздравил их Жозеф. Он и сам чихнул  не
менее звучно и приветствовал самого себя: - И ты тоже  будь  здоров,  друг
Жозеф.
   Потом он воскликнул:
   - Черт возьми, я все-таки доволен! Не так ли, месье Александр?  Вовремя
я подоспел! Еще минутка - и они бы утонули самым аккуратным образом.
   - Ах, Жозеф, Жозеф! И нагнал же ты на нас страху! - сказал Альбер,  все
еще дрожавший при мысли об опасности, какой подвергал  себя  его  молочный
брат. - Но ты цел и невредим?
   - Как крепость Пра-де-Моло!..
   - Ну, вот и отлично! А что касается негров,  то,  по-моему,  у  них  со
страху мозги немного съехали набок. Смотри, Александр,  как  они  на  тебя
уставились!..
   - Да ведь, черт возьми, это мои старые знакомые! Это Гэн, сын Магопо, и
его племянник Хорс [после путешествий доктора  Ливингстона  туземцы  стали
называть своих детей Ма-Робер (так они называли жену Ливингстона) или  Гэн
(ружье), Хорс (лошадь), Вагон, Библия и т.д.; этот  обычай  сохранился  до
наших дней (прим.авт.)]. Неожиданная и приятная встреча!
   Но молодые батоки, два прекрасных атлетически  сложенных  представителя
кафрской расы, не могли выговорить ни слова, так они дрожали,  так  у  них
стучали зубы. Разве только встреча с  баримами  -  божествами  водопада  -
могла бы до такой степени ошеломить их.
   - Ну, что вы, дети мои?! - мягко сказал им  Александр.  -  Успокойтесь.
Ведь вы меня знаете. Вам больше не грозит опасность... Вы оба  живы,  а  я
ваш друг...
   - Вождь... Белый вождь! - с трудом пробормотал Гэн, а Хорс, видимо, был
готов броситься назад в Замбези, чтобы  только  не  глядеть  на  существо,
которое ему казалось сверхъестественным.
   Александр сделал  шаг  вперед  и  дружески  подал  Гэну  руку,  но  тот
отскочил, как если бы ему протянули кусок раскаленного железа.
   - Ничего не понимаю! - сказал Александр. - Да они просто сошли с ума!
   - Это вождь, - наконец выжал из себя Хорс.
   - Да! Великий вождь, наш друг! - подтвердил Гэн и громко расхохотался.
   Хорс немедленно последовал его примеру, и раскаты  неудержимого  хохота
гремели еще долго.
   - Значит, ты не с батоками, о великий вождь?
   - Как видишь...
   - Я это вижу... Конечно. Но я не уверен...
   - Я не уверен!.. - как эхо повторил Хорс.
   - Объясни, мой мальчик!
   - Да ведь сегодня утром мы тебя оставили там, - он показал на юг. -  Ты
был вместе с моим отцом Магопо.
   - Ошибаешься, Гэн.
   - Нет, вождь. Ты поддерживал батоков,  и  твой  карабин,  который  убил
слона, дышал огнем на врагов.
   - Как, батоки дрались?
   - Дрались, вождь. Была страшная битва.
   - С макололо?
   - Нет. С белыми, у которых длинные бороды.
   - И я был среди них?
   - Ты был с батоками. Правда, нас было больше,  но  белые  имели  ружья.
Батоки отошли без потерь... А ты остался с моим отцом Магопо.
   - Белый вождь остался  с  Магопо,  -  подтвердил  Хорс,  которому  тоже
хотелось вставить слово.
   - А потом Магопо направил нас сюда  -  узнать,  ушли  ли  макололо.  Мы
считаемся самыми быстроногими бегунами во всем племени. И нам было  ведено
обратиться к  баримам,  добиться,  чтобы  они  покровительствовали  успеху
нашего оружия. Потому что мы оба знаем, как надо разговаривать с баримами,
- не без гордости заявил юноша.
   - Я все понял, кроме одного: как это ты мог меня видеть  сегодня  утром
рядом с Магопо?
   - Это правда, мы тебя видели. Ты разговаривал с нами. Посуди  сам,  как
мы удивились, увидев тебя здесь, если нет ни белого, ни черного  человека,
который мог бы состязаться с нами в беге... А ты попал сюда раньше  нас!..
Значит, ты существуешь одновременно в двух местах?
   - Белый вождь существует везде... Он друг баримов. Возможно, он  и  сам
барим,  -  перебил  Хорс,  который  был  счастлив  найти  объяснение  этой
удивительной  вездесущности,  тем  более  что  оно  совпадало  с  наивными
верованиями его предков.
   - Тут какая-то чертовщина, но  я  не  знаю  какая,  -  негромко  сказал
Александр своим друзьям. - Одно ясно: батоки дрались с белыми. А не те  ли
это приисковые молодчики, с которыми и у нас была стычка? Позвольте! А эта
личность, которая находится у Магопо и благодаря которой мне приписывается
божественная вездесущность?! Да ведь это может быть  только  мой  двойник,
подлец Сэм Смит!.. Ах, черт возьми, Магопо,  вероятно,  принимает  его  за
меня! Этак он нам испортит наши добрые отношения с неграми!..
   - Дело серьезное, - заметил Альбер. - Смит  быстро  смекнет,  насколько
ему выгодно, чтобы его принимали за тебя. Ведь Магопо  собирался  раскрыть
тебе все, что касается клада...
   - Верно. Но раз так, нельзя терять времени! Надо поскорей отправиться к
батокам, а мистер  Смит  пусть  занимается  своими  делами...  Господа!  -
продолжал он, обращаясь  к  Вилю  и  преподобному,  которые  с  молчаливым
любопытством наблюдали всю описанную сцену. - Мы  сейчас  возвращаемся  на
материк. Хотите ли вы поехать с нами или предпочитаете остаться здесь?
   - Нет, нет! - одновременно  ответили  оба  англичанина.  -  Мы  едем  с
вами!..
   Александру захотелось отметить не без  иронии,  как  противоречит  этот
ответ его преподобия тем елейным речам, которые он держал еще так недавно.
Но француз вспомнил о Другом.
   - А пирога? - воскликнул он. - Ведь гиппопотам ее изломал!.. Как же  мы
переправимся?
   - За этим дело не станет, - сказал Альбер. - Батоки мне помогут,  и  за
час я ее починю. Если бы нам удалось снять с гиппопотама кусок кожи,  было
бы лучше всего. Впрочем, можно взять кусок древесной коры и прикрепить его
типами "подожди немного". Это вполне заменит кожу гиппопотама.
   - Но деревья здесь очень сырые, и кора на  них  толстая.  Боюсь,  будет
трудно приладить их  так,  чтобы  лодка  не  пропускала  воду,  -  заметил
Александр.
   - А я и не намереваюсь использовать наружную кору. Она вся потрескалась
от влаги и солнца. Я возьму  лишь  внутреннюю  пленку,  которая  покрывает
древесину. Она тонкая и прочная, как пергамент.
   - Чудесно! Стало быть, за работу! Надо поскорей ободрать деревья...
   Альбер  заимствовал  этот  способ  починки  судов  у  буров   Оранжевой
республики. Как он и предвидел,  вся  работа  отняла  не  больше  часа,  и
переправа прошла вполне благополучно. Но, едва ступив  на  твердую  землю,
Александр отвел в сторону обоих молодых батоков и поделился с ними планом,
который  сложился  у  него  в  голове  во  время  переправы.  Гэн  и  Хорс
согласились, хотя это было им весьма не по душе...
   А тем временем мастер Виль и преподобный сообразили,  что  если  они  и
сейчас не отвяжутся от французов, то это может показаться  подозрительным.
Поэтому они заявили, что отправляются на прииск. Прощание было холодным.
   - Наконец-то мы одни! - сказал Альбер. - Что ты думаешь делать?
   - Вот что я решил, - заявил  Александр.  -  Ни  в  коем  случае  нельзя
допустить, чтобы продолжалась братоубийственная  война  между  батоками  и
макололо. Она неизбежно кончится истреблением батоков. Правда, я пользуюсь
у них известным престижем после того,  как  оказал  услугу  их  вождю,  но
вместе с тем я и у макололо встретил живую симпатию. Это, вероятно, отклик
тех отношений, которые у них были в свое время с белыми и, в частности,  с
доктором Ливингстоном. Надо как можно скорей помирить их, установить среди
них прочный и длительный мир. Поэтому, я думаю, хорошо было  бы  направить
сына Магопо в качестве посла  к  вождю  макололо.  В  этом  звании  он  не
подвергается никакой опасности: у чернокожих оно священно. Самое  большее,
чем он рискует, - это неудача переговоров.
   - Очень хорошо. Но почему бы тебе самому не выполнить это  дело?  Зачем
возлагать его на неопытного молодого человека, почти мальчика?
   - Не беспокойся. Говорить буду я. Гэн только должен подтвердить, что  у
батоков вполне  честные  намерения.  Кроме  того,  своим  присутствием  он
придаст  этой  дипломатической  конференции  официальный  характер.  Кафры
страшно любят соблюдение всяческих форм. Я надеюсь, что  такое  проявление
доверия самым лучшим образом  отразится  на  последующих  взаимоотношениях
обоих племен... Ну как, Гэн, дружок, ты готов? И ты не боишься?
   - Я готов следовать за тобой, вождь, и я не боюсь ничего.
   - Хорошо. Через несколько минут ты предстанешь перед племенем макололо.
Тебе известно, что ты должен сказать их вождю?
   - Да. Я помню твои слова.
   - Возьми этот нож и эту зеленую ветвь. Вот, кроме того, в зеленом листе
порох и свинец. Держи все это на виду. А ты, Альбер, и  вы,  Жозеф,  идите
рядом с Хорсом. Я пойду вперед с Гэном. Ну вот,  церемониал  выработан,  а
теперь - вперед.
   Так они и пошли берегом вверх по течению Замбези и меньше чем через час
встретили бечуанов из племени макололо, которых осторожный вождь выслал  в
разведку. Александр назвал себя, сообщил, что с  ним  еще  двое  белых  из
Европы, и наказал черным разведчикам  доложить  вождю,  что  к  нему  идет
придворный гонец от батоков.
   Разведчики церемонно поклонились и сказали, что это хорошо.  Потом  они
прибавили:
   - Добро пожаловать посланцу батоков. Белые будут приняты,  как  сыновья
Дауда. Пусть белый вождь, друг черных людей, подождет нашего  возвращения,
раньше чем вести сына Магопо в Котлу. Женщины принесут плетенки с