гадываюсь, - отозвался Александр.
   - Неужели?
   - Очень просто: вы думаете о том, какая причина заставила  этого  плута
внезапно покинуть фургон.
   - Вы угадали только наполовину месье Александр.  Я  действительно  хочу
знать причину. Но мне также интересно, как он ушел отсюда.
   - Причину, дорогой Жозеф, понять нетрудно. Раз у него  не  было  быков,
чтобы вывезти эту махину, ему ничего не оставалось, как бросить ее и уйти.
Это вполне естественно. Что же касается того, как он отсюда  выбрался,  то
вот как дело было, по-моему. Он ушел часов пять или шесть назад. Вода  еще
стояла довольно высоко, и он  не  мог  увезти  госпожу  де  Вильрож  и  ее
спутницу на ту сторону лагуны. Я думаю, что он добрался  вплавь  до  этого
леса, который мы видим впереди. А там он либо нашел лодку,  либо  сколотил
плот и вернулся сюда за своими пленницами.
   -  Правильно!  -  горячо  перебил  его  Альбер.  -  Бедняжка,  что  она
переживает!.. Неужели  мне  только  останется  всю  жизнь  проклинать  мою
безумную затею...
   - Мужайся, друг мой! Не падай духом. Мы знаем, что  она  там  не  одна.
Слепая судьба вас разлучила, но дала ей подругу. Вдвоем все же легче.
   Его прервало громкое восклицание Жозефа:
   - Аваи! Аваи!
   - В чем дело, Жозеф?
   - Карай! -  ответил  каталонец,  размахивая  металлической  крышкой  от
бисквитной коробки. - Вы были  правы!  Не  надо  отчаиваться!  Посмотрите!
Здесь что-то написано! Верней, нацарапано.
   - Давайте, Жозеф! Давайте поскорей!
   Александр, который владел собой гораздо лучше, чем его друг, охваченный
вполне понятным волнением, разобрал несколько слов, нацарапанных неровными
- то круглыми, то угловатыми - буквами:
   "Он нас увозит... плот... пересекаем реку..."
   -  Ну  вот!  -  сказал  он.  -  Выходит,  ваши   предположения   вполне
оправдались.
   - Да ведь он еще больший подлец и сумасшедший, чем я думал! - вне  себя
воскликнул Альбер. - Как это он пустился  на  такую  авантюру?..  Пересечь
гигантскую реку на нескольких жердочках, когда у него есть фургон, который
плавает, как корабль!
   -  Но  один  человек  управлять  этим  кораблем  не  может,  -   вполне
рассудительно заметил Александр. - К тому же мы еще но знаем, не протекает
ли он. Мне даже кажется, что все мягкие вещи набухли  от  воды.  Возможно,
было какое-нибудь повреждение, либо умышленное, либо случайное... Давай-ка
посмотрим, в каком состоянии пол.
   - Зачем? Нам надо поскорей вернуться туда,  где  мы  оставили  лодку  и
челноки Зуги и бушмена. Пересечем Замбези и обыщем берег...
   - И Клаас, который прячется за скалой или за деревом, перестреляет  нас
одного за другим, как куропаток... Право же, дорогой  Альбер,  я  тебя  не
узнаю. Ведь ты  никогда  наобум  не  действуешь,  ты  человек  смелый,  но
рассудительный...
   - Что же ты советуешь?
   - Обязательно увидеться сегодня ночью с судьей. Мне хочется  держать  в
руках добрый карабин. А завтра утром мы переправимся на тот берег.
   - А пока что мы будем делать?
   - Пока мы вооружимся терпением.  И  возьмемся  за  ремонт  фургона.  Он
течет, как решето. Смотри, я так и знал:  этот  болван  пробил  обшивку  в
нескольких местах. Но ничего,  дыры  мы  заделаем!  Однако  погоди  -  вот
кое-что посерьезнее.
   - Что именно?
   - Большая пробоина... Не меньше двадцати пяти  сантиметров  в  длину  и
пятнадцати в ширину...
   После небольшой паузы он прибавил:
   - Ладно, управимся и с пробоиной! Сегодня к вечеру все будет в порядке.
Ах,  господин  Клаас,  вы  думали  привести  в   полную   негодность   это
великолепное  сооружение!  Вы  хотели  нас  перехитрить!  Посмотрим,   кто
окажется сильней - такой дикарь, как вы, или мы, люди цивилизованные.
   - Я больше ничего не понимаю! - признался Альбер. - И я ума не приложу,
что ты задумал. Приказывай, действуй, я  верю  в  тебя  и  думаю,  что  ты
поступаешь правильно. Скажу только одно: надо торопиться.
   - Вот это верно! Но ты хочешь отправиться на тот берег в утлой  пироге?
Безумие! Я предлагаю тебе плавучую крепость  с  бойницами,  в  которой  ты
будешь в полной безопасности и никакие пули тебя  не  тронут.  Стоит  ради
этого поработать несколько часов?
   - Разумеется! Ведь дело не в том, чтобы  выбраться  отсюда,  а  в  том,
чтобы добраться туда...
   - Наконец-то  я  снова  слышу  голос  бесстрашного,  но  благоразумного
человека, которого зовут Альбер де Вильрож!  Что  касается  крепости,  или
каземата, или фрегата - назови как хочешь, - но ты понимаешь, что это  все
тот же фургон. Мы разгрузим его по мере возможности, поставим на весла...
   - А пробоины?
   - Да ведь я говорю тебе, мы все отремонтируем. Мы  будем  работать  как
плотники, как конопатчики и лишь потом станем матросами... Но когда работа
будет закончена, я отправлюсь  с  Зугой  к  судье.  На  обратном  пути  мы
приведем пирогу и  челноки.  Таким  образом,  наш  корабль  будет  снабжен
спасательными судами  на  случай  морского  бедствия  -  верней,  речного.
Впрочем, в здешних условиях одно другого стоит. Хорошо? Теперь ты доволен?
   - Прекрасный план! Я только не решаюсь верить в его осуществление.
   - Почему?
   - Да ведь пробоин много, и одна - прямо-таки громадная!
   - А мы с нее и начнем. Наложим большой пластырь.  Давайте,  друзья,  за
дело. Разрешите, я буду распоряжаться.
   - Ну конечно!
   - Важно действовать дружно.  Этак  все  пойдет  быстрей.  Вода  спадает
довольно быстро. Стало быть, с ремонтом надо торопиться,  иначе  мы  здесь
застрянем. Зуга и бушмен выбросят из фургона три четверти  того,  что  там
имеется. Все это лишний балласт. И я не вижу здесь ничего, чем  стоило  бы
дорожить. Скажите, Жозеф, вы плотницкое дело знаете хоть немного?
   - Смотря что требуется.
   - Сумеете ли вы выстрогать мне клинья?  Надо  заткнуть  дырки,  которые
этот дикарь наделал в кузове. Сумеете?
   - Конечно. Было бы дерево и инструмент.
   - Дерево найдется. Можно взять кусок боковой доски.
   - Это можно. Но ведь у меня нет хотя бы самого жалкого ножика!
   - Вот топор. Правда, нет топорища и работать будет неудобно, Но  ничего
не поделаешь. Что касается нас с тобой, дорогой  Альбер,  то  наша  задача
будет трудней.
   -  Вижу.  Эта  пробоина?  Ведь  он  повредил   металлическую   обшивку!
Довольно-таки сложная штука.
   - Ошибаешься. Если ты мне поможешь, я попытаюсь впаять сюда кое-что,  и
ни одна капля воды не просочится...
   - Впаять? Как это ты собираешься паять, когда у тебя нет ни  олова,  ни
паяльника, ни даже огня?
   - Разве у нас только этого  не  хватает?  Но  все-таки  я  надеюсь,  мы
управимся. Давай действовать  по  порядку.  Я  видел  только  что  ящик  с
топленым салом. Вот он. Набери-ка ты  мне  этого  сала  в  коробку  из-под
консервов. Теперь нам потребуется бечевка.
   - Вот бечевки.
   - Очень хорошо. Я их скатываю, как фитиль, и обильно пропитываю  жиром.
Этот несложный прибор заменит нам коптилку. И больше нам ничего не  нужно.
Зуга, кремень и огниво при тебе?
   - При мне, вождь, - ответил Зуга, крайне удивленный тем,  что  европеец
спрашивает его о предметах, с которыми туземец никогда не расстается.
   - Зажги-ка мне этот фитиль.
   Кафр быстро высек целый сноп искр. Трут воспламенился. Зуга обложил его
несколькими стружками, которые Жозеф не без труда снял  с  куска  дубового
дерева, подул, и маленький костер разгорелся. Прошла минута,  загорелся  и
пропитанный  жиром  фитиль.  Он   горел,   потрескивая   и   распространяя
довольно-таки тошнотворный запах.
   - Ну и вонища! - заметил Альбер.
   - Ты напрасно клевещешь на буйволиное сало. Это еще ладан по  сравнению
с тюленьим или китовым. Ну вот, теперь все идет  как  следует.  Продолжаем
приготовления. Мы заделаем пробоину при помощи  куска  жести,  на  котором
писала твоя жена. Он даже больше пробоины. Это очень хорошо. Остается  его
припаять. Ты вполне правильно заметил,  что  у  нас  нет  олова.  Придется
обойтись без него. Попробую паять свинцом.
   - Как же ты его расплавишь? И наконец, разве у тебя есть свинец?
   - Первое, на что я наткнулся, войдя сюда, был  этот  мешочек  с  пулями
восьмого калибра. Вероятно, это калибр его ружья. Я сразу отложил  мешочек
в сторону - очень уж ценная штука. У тебя есть носовой платок?
   - Носовой платок? Господи, при чем тут носовой платок? Зачем?
   - Чтобы расплавить пули. У меня еще, к счастью, платок  сохранился.  Мы
выгадаем время, если будем работать оба. Смотри, как это  просто.  Я  беру
пулю, завертываю ее в ткань и сжимаю в руках так,  чтобы  ткань  прилегала
как можно плотней. Затем я закручиваю платок хвостиком и ставлю  свинцовый
шарик в его оболочке на огонь коптилки.
   - И пуля расплавится?
   - В  несколько  минут.  А  платок  даже  не  пострадает.  Когда  свинец
расплавится и потечет, надо будет только направить его на место соединения
обоих кусков металла, которые мы хотим спаять.
   Все так и было, как сказал Александр. Не прошло и двух минут, как шарик
стал  менять  форму.  Сквозь  ткань  полилась  серебристая  струйка.   Она
расплывалась по краям жестяной заплаты, которая закрывала пробоину.
   - Браво! - закричал Альбер, обрадованный, как ребенок, и повторил прием
своего   друга.   -   Пять-шесть   пуль,    и    мы    достигнем    полной
водонепроницаемости. Ну, дорогой мой Александр, должен тебе  сказать,  что
ты меня ошеломил!..
   - Уж и ошеломил! - скромно возразил Шони. - Это просто-напросто опыт из
занимательной физики. Я только вовремя о нем вспомнил. Ну,  а  у  вас  что
там, Жозеф?
   - Готово, месье Александр! Хоть и не без труда.
   - Ладно.  Возьмите  эти  клинья,  заверните  в  какие-нибудь  тряпки  и
постарайтесь как можно плотней вогнать в дыры. Вижу,  наши  черные  друзья
поработали на славу. Фургон почти пуст.
   - И совершенно водонепроницаем! - воскликнул Альбер.
   - Остается последняя операция. Она потребует силы и ловкости.
   - Ты собираешься спустить фургон на воду? Но ведь он  твердо  стоит  на
колесах! Будь у нас  пила,  мы  могли  бы  отпилить  обе  оси,  благо  они
деревянные. Но есть другой способ, - сказал Альбер. - Колеса  держатся  на
чеках. Надо снять чеки. Затем четверо  из  нас  возьмут  рычаги  и  начнут
сталкивать  колеса.  Только   надо   действовать   дружно.   Пятый   будет
командовать.
   - Ничего другого не остается. Сейчас же приступим к делу.
   Александр стоял в это время позади фургона, как  раз  против  спущенной
задней стены. Его речь нарушил резкий свист, за которым тотчас  послышался
сухой удар. Пуля задела его за плечо и врезалась в  деревянную  стену.  Во
все стороны полетели щепки.
   - Это кто  балуется?  -  невозмутимо  спросил  Шони  и  прибавил  после
небольшой паузы: - Впрочем, кто бы ни баловался, а я спасся чудом!..



        11

   Путешественник по призванию. - Перелетные птицы. -  После  выстрела.  -
Военная хитрость. - В осаде. - Опасный маневр. - Полный успех. - В  лодке.
- На Замбези. - Кафр идет на разведку. - Следы в лесу.  -  На  полянке.  -
Погасший костер. - Опять следы. - Бешеный бег. - Безрассудство.

   Пусть человек принадлежит к миру науки,  искусств  или  промышленности;
пусть он  будет  географ,  инженер,  естествоиспытатель,  ремесленник  или
житель новооткрытых земель; пусть он повинуется только условиям борьбы  за
существование, или побуждениям жадности,  или  голосу  честолюбия,  -  все
равно, если таинственная тяга  к  перемене  мест  увлекла  его  в  далекие
страны, он попадает во власть неумолимой судьбы.
   Он не может да и не хочет сопротивляться мучительной  страсти,  которая
влечет его навстречу неизвестному. Раньше  или  позже,  в  зависимости  от
обстоятельств, он попадает на палубу парохода. Свистит пар,  вырываясь  из
металлической  глотки,  бьет  пушка,  взвивается  флаг,   морской   гигант
сотрясает глухая дрожь, поднят якорь, судно медленно отчаливает. Прощайте,
семья, друзья, родина!
   В плавание!.. С богом!..
   Что значат рано обманутые надежды или неожиданно  возникшие  опасности!
Какое значение имеют злокачественная лихорадка, беспощадный зной экватора,
неприступные  полярные  льды,   когти   хищных   зверей,   ядовитые   жала
пресмыкающихся, да хотя бы и сама смерть, которая  поминутно  предстает  в
самых разнообразных и страшных обликах! Разве человек,  который  порвал  с
цивилизованным миром, который отказался от его удобств и  пошел  навстречу
всем случайностям, поджидающим его в диких странах, не отрекся  от  самого
себя? Разве он не решил - да простится мне это грубоватое выражение, - что
его шкура недорого стоит?
   Но зачем  уезжать?  Зачем  покидать  родину?  Не  может  разве  географ
удовольствоваться спокойным  изучением  материалов,  которые  прибывают  в
научные организации со всех концов мира? Разве не может инженер найти себе
поле деятельности,  не  покидая  родной  страны?  Разве  все  возрастающие
потребности  нашей  цивилизации  не  нуждаются  в  труде  ремесленника   и
землепашца? Разве в великолепных зоологических  парках  Старого  и  Нового
Света ученые не найдут для себя самые интересные и  разнообразные  образцы
флоры и фауны?
   Все дело в том, что есть великая разница между географией кабинетной  и
личными поисками материалов. Прорезать каналы через  перешейки,  открывать
новые острова, прокладывать железные дороги в пустыне,  отбирать  у  земли
драгоценные камни и металлы - вот смелые замыслы,  осуществлением  которых
по праву гордятся наши промышленники. Кто опишет счастье ученого,  который
поймал редкое насекомое, или открыл  новое  растение,  или  изловил  птицу
неизвестной породы? И разве земледелец, который привык воевать с воробьями
у себя на пашне, не испытает жгучее волнение, когда ему придется  охранять
свои посевы от нашествия гиппопотамов и слонов?
   Нет, люди  этого  склада  не  могут  прозябать  среди  нашей  будничной
европейской жизни. Им нужно пространство, не знающее границ,  по  которому
носится великое дыхание свободы! Им нужно  созерцать  великолепные  и  все
новые зрелища, которые поминутно раскрывает перед ними природа.  Им  нужны
еще нетронутые, подчас страшные, но всегда величественные новые земли.  Им
нужна опасная борьба, захватывающие победы, незабываемые воспоминания!
   Это особенные люди, у них особенные желания, особенные потребности. Они
подобны тем перелетным птицам, которых великолепно воспел Жан Ришпен  [Жан
Ришпен (1849-1926) - французский писатель и поэт].

   Смотрите! В синеве прозрачной утопая,
   Далеко от земли, от рабства, от цепей,
   Летят они стрелой, ни гор не замечая,
   Ни шума грозных волн бушующих морей...
   Измучены они, и худы, и усталы...
   Зато им наверху так дышится легко!
   И дикий рев стихий не страшен им нимало,
   Их крылья всем ветрам раскрыты широко.
   Пусть буря перья рвет! Пусть злятся непогоды
   Пусть ливень мочит их, сечет холодный град!
   Согретые лучом живительной свободы,
   В волшебный, светлый край отважные летят.
   Летят к стране чудес, к стране обетованной,
   Где солнце золотит лазури вечной гладь,
   Где вечная весна, где берег тот желанный.
   [пер. - А.Варыкова]

   Мы позволили себе это отступление, чтобы лучше  раскрыть  облик  людей,
которых нельзя назвать искателями приключений, потому что эта кличка стала
унизительной, но нельзя причислить и к ученым-исследователям.  Таковы  три
француза, о приключениях которых в стране алмазов мы здесь рассказываем.
   Они тоже находились во власти непреодолимой силы. В  Южную  Африку  они
попали  каждый  своей  дорогой  и  встретились  благодаря  одной  из   тех
случайностей,  которые  происходят  все-таки  чаще,  чем  принято  думать.
Объединенные общими потребностями и связанные дружбой, они без  колебаний,
очертя голову взялись за дело, которое сулит им много злоключений и  может
закончиться  их  гибелью.  О  своих  личных  интересах  они   не   думают.
Обстоятельства  заставляют  их  жить   среди   постоянных   трудностей   и
беспрерывно возникающих опасностей, но самым неожиданным  катастрофам  они
противопоставляют несокрушимое упорство.  Свою  силу  и  находчивость  они
черпают в  тех  особых  свойствах,  которыми  наделяет  таких  людей  сама
природа.


   С каким трудом, ценой каких утомительных и сложных ухищрений удалось им
наконец создать себе средство обороны! Но вот возникла новая опасность.
   На берегу  лагуны,  по  которой  фургон  должен  был  вот-вот  поплыть,
показались несколько человек. Кто-то из них без предупреждения  выстрелил,
- стало быть, нельзя сомневаться насчет их  намерений.  Александр  остался
жив только благодаря чуду. Однако надо спешить, потому что вода спадает  -
еще немного, и фургон окажется на сухой земле.
   Бесстрашные друзья голову не теряют. Опасность придает им  новые  силы,
они решают играть ва-банк, и сию же минуту. К  счастью,  фургон  стоит  не
поперек реки, а вдоль. Таким образом, одна сторона кузова более или  менее
защищена от пуль, которых враги, несомненно, не пожалеют.
   Альбер и Жозеф выломали каждый  по  перекладине  из  боковых  стенок  и
вооружились ими. Они требуют, чтобы им была  предоставлена  опасная  честь
первыми начать задуманную операцию  по  снятию  колес.  Операция  была  бы
достаточно рискованной при любых обстоятельствах, а сейчас,  на  глазах  у
нападающих, она становится в сто раз более трудной и  опасной.  Решено  на
всякий случай выполнить работу  в  два  приема  и  сначала  снять  колеса,
которые смотрят в сторону Замбези.  В  изобретательной  голове  Александра
рождается новая мысль. Найти в фургоне  среди  хлама  какую-нибудь  старую
куртку, рваные штаны и продавленную шляпу, напялить  все  это  на  обломки
доски, так, чтобы получилось  чучело,  было  для  Александра  делом  одной
минуты.
   - Это ты  что  же,  задумал  ворон  пугать  на  огороде?  -  спрашивает
заинтересованный Альбер. - Тем мерзавцам понадобилась наша шкура, вряд  ли
они испугаются, когда увидят твое изделие!..
   - А я на это и не рассчитываю! - смеясь, отвечает Александр. - Пока  не
мешай мне. Потом увидишь, что выдумка не такая уж глупая.
   - Но все-таки?..
   - Когда осажденный гарнизон намерен сделать  вылазку  или  восстановить
повреждения,  он  прежде  всего  старается  отвлечь  внимание  неприятеля,
приковать его к какой-нибудь другой точке.
   - Знаю.
   - Эту стратегическую задачу я и возлагаю на чучело.
   - Браво! Понял! За работу! Жозеф, ты готов?
   - Готов, месье Альбер.
   - Одну минуту, - продолжал Александр. -  Я  выставлю  этого  тряпичного
джентльмена у задней двери. А вы тем временем скользните вперед. Прячьтесь
за колесами и снимайте чеки. Наступать враг еще не решается. Наше молчание
пугает его не меньше, чем могла бы  испугать  самая  энергичная  стрельба.
Остается несколько минут. Это больше, чем нам нужно. Зуга,  лук  и  стрелы
при тебе?
   - При мне!
   - Отлично! Стреляй в первого, кто сунется.
   Все вышло именно так, как предвидел Александр. Едва  появилось  чучело,
раздался  новый  выстрел.   Пуля   пробила   лохмотья,   но   единственным
последствием было то, что в рванине образовалась еще одна дырка.
   Тем временем Альбер и Жозеф вошли в воду. Их скрывали высокие массивные
колеса.
   - Хороший выстрел, - пробормотал Александр. - Судя по раскату и  облаку
дыма, это голландское ружье. Неужели с нами  воюет  владелец  фургона  или
кто-нибудь из его братьев?
   - Чеки сняты! - сообщили Альбер и Жозеф одновременно.
   - Хорошо. Укрепите рычаги между колесами и стенкой фургона и ждите моей
команды.
   - Готово.
   - Фургон накренится в вашу сторону. Будьте осторожны.
   - Хорошо.
   - Вы готовы?
   - Готовы.
   - Раз, два, три...
   Огромный деревянный ящик сначала заколыхался,  потом  резко  накренился
набок, как если бы собирался опрокинуться в реку. Он затрещал, но не упал.
И тут раздался крик радости. Тяжелая махина в одну минуту снова  принимает
устойчивое горизонтальное положение и тихо покачивается на спокойной глади
воды.
   Оба каталонца