трое встали на тропу. Ойми, хотя и большой, устроился на плечах отца, и, захлебываясь словами, что-то торопливо рассказывал ему, чуть ли не в самое ухо. Должно быть, вспоминал свои недавние приключения.

     Дети Серой Совы тоже не спешили из стойбища. Может быть, так только казалось, но выглядели они еще угрюмее, еще обеспокоеннее, чем сородичи Йома и Дрого. Женщины трудились молча, не перекликаясь, без смеха и шуток. Голов не поднимали: кто - от выскабливаемой шкуры, кто - от терки. И сидели порознь, у своих жилищ. Только детишки, как и прежде, сбились в стайку для какой-то игры. Но, похоже, и они не те, что прежде: нет привычного смеха, шепчутся, на взрослых поглядывают.
     У общих очагов - группа мужчин. Разговаривают вполголоса, лица серьезные. Заметили гостей - и разговор прервали. В знак приветствия - сдержанные поклоны, два-три слова.
     Ойми, разглядевший с высоты друзей-приятелей, уже готовился покинуть отцовские плечи, но Йом его придержал:
     - Не спеши! Мы ведь к деду идем, так? Вот поздороваемся, поговорим - а там видно будет.
     Мужчины у очагов расступились, давая дорогу: навстречу гостям шел сын Гарта, Айон. Лицо суровое, сосредоточенное, но видно: встрече он искренне рад.
     - Айон, сын Серой Совы, счастлив видеть вновь храбрых сыновей Мамонта: прославленного Нома, искусного Дрого... и, конечно, тебя, герой и первый охотник!
     Улыбнувшись, Айон шутливо прижал пальцем курносый носишко Ойми.
     - К деду? Будет рад. Только сейчас у него гости. Йом и Дрого ответили на приветствие, даже Ойми с важным видом, приличествующим "первому охотнику", пролепетал положенный ответ. Затем Йом спросил:
     - Кого принимает Гарт, великий вождь детей Серой Совы?
     - Посланцев. От Рама, вождя детей Куницы, и от нашего Нерта. Пусть храбрые сыновья Мамонта подождут у моего очага.
     Устроились у входа, так, чтобы не терять из виду жилища Гарта. Дочь Айона, черноглазая, смуглолицая Туйя, девушка, быть может, не слишком красивая, унаследовавшая от отца широковатые скулы и маленький, чуть вздернутый носик, а также силу, ловкость и решительность, перебралась, вместе со своим рукоделием - недошитой рубахой, - поближе к гостям.
     - Благополучно ли пережили долгую ночь дети Серой Совы? - спросил Йом.
     - Хвала предкам! Погибших нет, - ответил Айон. - Никто не уходил далеко; в стойбище собрались быстро. Перепугались, конечно. По жилищам прятались. От колдуна нашего, сами знаете, какой прок. Его и не видел никто. Огненный круг мы с отцом наводили. А Туйя да ещё кое-кто у костров возились.
     - Туйя?!
     Девушка улыбнулась; отец самодовольно хмыкнул:
     - А что? Она у меня - молодец! Видно, парень на свет спешил, да отчего-то в последний миг в девчонку перекинулся. Ну а вы-то как?
     - Живы - все, - начал Йом, - а у меня еще и дочь родилась!
     И он рассказал про поиск пропавшей жены и сына.
     - Да! - произнес пораженный Айон. - Ишь, озорник каких делов наделал!.. Ишь, носишко-то! И отца перещеголял, и деда... А что же брат тебе не помогал? - спохватился он вдруг, удивленно посмотрев на Дрого.
     - Меня и вовсе в стойбище не было, - улыбнулся Дрого, начиная свой рассказ.
     Услыхав про неудавшийся поход за бизонами, Айон даже присвистнул:
     - Ну вам и досталось! И Каймо был с вами?
     - Да.
     Дрого почувствовал, что краснеет.
     - Говорю: моя Туйя - и парнем была бы хоть куда! Но и женой будет хорошей, только муж ей под стать нужен. Мы-то уж и Начальный дар приняли. Настояла. Надеюсь, не ошиблась, - с расстановкой произнес Айон, испытующе глядя на Дрого.
     Чувствуя, что краснеет нестерпимо, Дрого посмотрел Туйе прямо в глаза и улыбнулся. (Нет! Он не выдаст Каймо, даже невольно не выдаст! Пусть уж лучше думают...)
     К счастью, в этот момент у жилища вождя откинулся полог и показались четверо: Гарт, "мудрый" Узун и двое посланцев из южных стойбищ. Попрощавшись по обычаю, они, ни на кого не глядя, удалились по южной тропе, - значит, в стойбище детей Мамонта не пойдут. Странно!
     Мужчины встали. Ойми на этот раз решительно высвободился из-под опеки и со всех ног бросился к деду. Узун, отвесив церемонный поклон, гусиной поступью, очевидно казавшейся ему величественной, двинулся в свое жилище. Путь лежал мимо жилища Айона, и гости удостоились едва заметного кивка.
     - Что это с ним? - недоуменно пробормотал Йом. Такого самодовольства он еще не видел даже на этой обрюзгшей физиономии.
     Пора идти к вождю. Гарт, подхватив внука на руки, выжидательно смотрел на охотников, но с места не двигался.

     - Да, Гарт мне тоже показался странным, - рассказывал Йом. Вождь Арго и Колдун слушали чрезвычайно внимательно. Они собрались в жилище Арго. Разговор не для женских и детских ушей, но Айя - у Наги, Ойми бегает со своими сверстниками, а у входа воткнуто церемониальное копье - запрет приближаться без приглашения. Лишняя предосторожность - не помеха, и Дрого по просьбе отца сидит подле копья, следя за тем, чтобы поблизости не появился излишне любознательный мальчишка.
     - Гарт мне тоже показался странным. Он был вежлив: как то подобает вождю, он расспрашивал о наших делах, о своей дочери и внучке, он передал привет своему великому собрату - вождю детей Мамонта, - но он был... какой-то другой, совсем не тот, что всегда. И о посланцах не сказал ничего. Только одно: "Рам и Нерт очень обеспокоены случившимся. Они, конечно, направят посланцев и к Арго, великому вождю детей Мамонта".
     ("Направят..." А этих - не направили!)
     Два молодых охотника, шедшие к жилищу вождя, нерешительно остановились поодаль, увидев воткнутое у входа бивневое копье.
     - Отец, посланцы вернулись! - крикнул Дрого.
     - Пусть войдут.
     Вести, принесенные посланцами Арго, тоже настораживали. Приняли посланных очень холодно, особенно в общине Нерта. Там - новые смерти, но подробности им не сообщили. За вести о пришельцах оба вождя поблагодарили сдержанно; посланцы не поняли, знали они уже об этом или нет. На обратном пути встретили возвращающихся посланцев Нерта и Рама, разговора не было. Никакого.
     - Спрашивали ли вожди о нашей общине?
     - Да. Оба. Узнав, что никто не погиб, не пострадал и даже появилась новая дочь Мамонта, удивились. А Нерт, похоже, разозлился.
     - А как ведут себя люди?
     - Детей Куницы не понять: занимаются своими делами, молчат. На нас и внимания не обращали. А люди Нерта злы. Когда мы уходили, плевали нам вслед.
     (Бедная Айрена! Защитит ли ее муж? Или напротив - прогонит? Впрочем, она не одна: у них половина жен - дочери Мамонта.)
     Колдун спросил:
     - Видели ли вы моего собрата, колдуна-Куницу?
     - Нет. Ни в той ни в другой общине.
     Оставалось расспросить про сородичей из общины Кано. Здесь их приняли по-родственному, но, как им и было сказано, посланцы не задержались. Лишь сообщили главное и узнали: без смертей не обошлось! Когда началась паника, женщины и дети были у Большой воды. Засуетились, затолкались - и один малыш в воду упал. Когда хватились - было уже поздно. Не откачали. И еще погиб одинокий вдовец. Того лишь наутро стали искать. Нашли неподалеку; видимо, за корень зацепился, сломал ногу - его и завалило этим "снегом". Задохнулся.

     Когда посланцы были отпущены, вождь обратился к Колдуну:
     - Что скажет мудрый Колдун детей Мамонта?
     - А что тут можно сказать? - невесело усмехнулся старик. - Тут и духов не нужно расспрашивать. Да великий вождь детей Мамонта и сам все понимает: во всем случившемся винят нас, нарушивших Закон крови. И обвинят. На Большом Совете.

     Большой Совет... Он бывает редко, очень редко... Когда в последний раз? И не вспомнить! Чтобы все вожди и колдуны, все старейшие и опытнейшие охотники окрестных общин собрались вместе для обсуждения и совместного решения, нужно, чтобы причина была очень веской, действительно коснувшейся всех и каждого... И еще одно нужно: как правило, идущим на Большой Совет решение уже известно заранее. Его не навязывает никто, просто оно кажется очевидным всем... Или ПОЧТИ всем. Конечно, не так все просто: Совет есть Совет, можно при большой удаче и настроение переломить, и решение изменить. Но удастся ли такое сейчас? И Рам, и Нерт явно пришли к определенным выводам и теперь подготавливают остальных. К ним, детям Мамонта, судимым, придут в последнюю очередь.

     - Итак, значит, нас ждет...
     - Изгнание! - твердо произнес Колдун. - Великий вождь детей Мамонта не должен себя обманывать: наш Род ждет изгнание... И быть может, это действительно лучший выход. Для всех.
     У Дрого сжалось сердце. (Как же так, почему, за что? Разве не их вождь потерял свою дочь, а он, Дрого, сестру? Разве не их воины выследили и захватили нарушившего Закон крови? Разве не мужчинами его Рода был вынесен приговор? Почему же такая несправедливость?! Почему именно они, и так пострадавшие, должны будут покинуть родные места и отправляться невесть куда?..)
     - Колдун! - вновь заговорил Арго. - Можешь ли ты расспросить духов и предков о нашей судьбе? Быть может, теперь, когда случилось то, что случилось, они ответят?
     - Нужно было попытаться еще вчера, но у меня не было сил. Попробую этой ночью. Завтра поутру великий вождь получит ответ.
     Тяжелое молчание. Потом начал Йом:
     - Женщины и дети пока не должны ничего знать. Охотников следует предупредить. Но как? Может быть, уйти на эту ночь в мужские дома?
     Арго, по-видимому, обдумывал слова Йома.
     - Сказать - нужно, и прежде всего старейшим. Гору. А он поговорит с остальными. А мужские дома... Не стоит, чтобы мужчины оставляли сейчас стойбище; даже на ночь.
     - Великий вождь Арго опасается нежити?
     - Больше - людей!

     День окончился смутно и печально, хотя погода как будто дразнила: такой мягкий, такой умиротворенный вечер, словно и не было, и нет, и не будет никаких бед. С Гором поговорили Йом и Дрого. Старик проворчал только, - видимо, в адрес Колдуна:
     - Мудрил, мудрил - и домудрился!..
     А потом, помолчав, положил на плечо Дрого свою жесткую ладонь:
     - Ты, главное, не переживай слишком! Еще ничего не известно. Будет Совет, нет ли, - пока домыслы и разговоры. Будет - посмотрим, поговорим. Придется уходить - что ж. Такое бывает; вам, молодым, может, и к лучшему... Ведь мы здесь - не искони; старый Гор даже помнит, как он качался в заплечном мешке своей матери во время долгого пути сюда... Откуда? Не знаю, помню только разговоры: "Мы вернулись туда, где жили когда-то..." Может, и мы уйдем... А дети или внуки вернутся.
     Дрого улыбнулся. Представить старого Гора ползунчиком, хнычущим в меховом мешке, закрепленном на спине или на груди женщины, было свыше его сил.
     Улыбнулся и Гор, догадавшись, о чем думает молодой охотник:
     - Так-то вот! Ты тоже и не заметишь, как у твоих сыновей взрослые сыновья вырастут. А тебе все будет казаться: ползунчик Нагу - это было только вчера!..

     В эту ночь Дрого долго не мог заснуть - прислушивался к ровному дыханию набегавшегося за день племянника. Ни о чем-то он не подозревает - будущий изгнанник ни за что ни про что!.. А брат, кажется, тоже не спит.
     Дрого вглядывался в еле освещенные слабым светом дремлющего очага покатые стены своего родного дома, вслушивался в мирное дыхание ночи... Как уютно телу здесь, на мягкой, такой знакомой и удобной лежанке, под замшевым одеялом, подготовленным материнскими руками. Травный аромат от изголовья вплетается в общий, родной запах дома, своего очага... Дрого уже давно заметил: каждое жилье пахнет по-своему, запах каждой семьи, каждого домашнего очага неповторим. Некоторые близки и приятны, иные вызывают неприязнь и даже отвращение. А бывают просто чужие запахи, совсем чужие... Дрого вспомнил: именно так, ему казалось, пахло в общине Нерта, хотя Айрена - его родная сестра... Впрочем, в тот день у ее очага был запах горя.
     Колебались над головой бледные отсветы; повернулся во сне на другой бок и засопел малыш Ойми... Отсветы трепетали, сходились и расходились, превращаясь в длинную дорожку, нависшую над Большой водой, уводящую куда-то вдаль, к Небесной Старухе. Но там была его сестра, Айрис, но не взрослая Айрис, Айрис-девочка, та, что заботилась о своем братишке, Нагу-ползунчике, малыше Нагу. Она и сейчас протянула руки, смеется и манит его, и он бежит, и не может добежать, и торопится изо всех сил, и удивляется, не понимает: "Как же так? Ведь я - взрослый охотник, Дрого!" Но ноги сами спешат, и путь бесконечен, и Айрис все дальше и дальше...

     Не спал и Колдун. В глухую ночь покинул он свое жилище, насквозь пропитанное едким дымом, запахами магических трав, самим присутствием иного, Скрытого Мира. Все это должно хотя бы немного развеяться, и сам он должен побыть на свежем воздухе, прежде чем опустится на свою постель и уплывет в сон без сновидений. Сегодня духов не будет, сегодня он оградит себя от проказников, а другие, сильные, больше не явятся. Они уже поведали все что хотели.
     В эту ночь он проник в Скрытые Миры без усилий, так, словно ему заранее была проложена тропа оттуда. Но то, что он "увидел" и "услышал"... Вернее, то, что он воспринял, лишало надежды!
     - Мы не служим тебе больше! - говорили духи-помощники.
     - Для нас ты - ничто! - говорили те, что были его покровителями.
     - Отныне твои пути к нам будут закрыты! - возвестили предки.
     - Но почему? И что теперь будет с Родом детей Мамонта? - вопрошал Колдун.
     Ответ ясен, и ничего не изменить. Колдун не исполнил свой долг, не отвел величайшую беду, обрушившуюся не только на их человеческий Мир, но и на Скрытые Миры! Нарушено Великое Равновесие. Рана, нанесенная Малом, настолько глубока, что ее не затянуть обычными обрядами, не искупить жертвами. Тьма, льющаяся в эту открытую рану, заражает все их Миры - и Видимый Средний, и Скрытый Верхний, и Нижний. Рвутся, гниют, разрушаются связи с Миром духов, закрываются тропы в Землю сновидений - Мир предков... Колдун теряет свою Силу, это неизбежно, а сила Врага, прорвавшегося в Средний Мир, растет!
     А их Род... Теперь уже не важно, каковым будет решение Большого Совета. Дети Мамонта должны покинуть эти места - такова воля духов и предков. Те, по чьей вине случилось все это, должны попытаться отвести Зло... И быть может, изжить его; одолеть. Эта тропа не ясна; не ясен и конец. Быть может, это будет действительно конец их Рода!..
     Колдун не смог бы объяснить ни себе самому, ни кому бы то ни было, в чем их общая вина перед предками? Почему все меры оказались тщетными? Он просто знал: это - так! Он подозревал, что прорвавшаяся в их Мир Сила требует иных, быть может, совсем иных способов противодействия, нежели те, что так хорошо знакомы.
     Сейчас, вдыхая полной грудью ночной воздух, вглядываясь в окружающий мрак (Небесная Старуха лишь на следующую ночь станет медленно просыпаться), Колдун с горечью думал о том, что вынес из этого своего воистину последнего полета в Скрытые Миры... Так, значит, силы нежити будут расти и дальше, и одновременно - слабеть его собственные силы... Что же будет тогда - не с ним, нет, - со всеми его сородичами, с детьми Мамонта? С теми, кому предстоит встать на изгнанническую тропу без защиты и покровительства?!

     Гонцы от детей Куницы и детей Серой Совы появились на следующий день. С ними пришел и молодой колдун-Куница. Арго принимал посланцев торжественно, рядом с Колдуном, у тотемного столба. Здесь, в центре стойбища, собрались почти все дети Мамонта, - все, кто не ушел на промысел. Арго вглядывался в хмурые, растревоженные лица своих общинников. (Худые вести, худые слухи разносятся быстро. Предчувствия - тоже!)
     - Арго, великий вождь детей Мамонта! Рам, вождь детей Куницы и вожди общин детей Серой Совы обеспокоены тем, что происходит. Они решили созвать Большой Совет. Что думают об этом дети Мамонта?
     - Рам и Нерт, великие вожди детей Куницы и детей Серой Совы, могли бы услышать мой ответ еще вчера.
     - Вчера мы говорили с детьми Серой Совы. Сегодня - с детьми Мамонта. Но если великому вождю Арго требуется время для размышлений - пусть скажет.
     - Вождь Арго благодарит своих собратьев, но размышлять не над чем. Дети Мамонта озабочены происходящим не меньше, чем наши соседи. У нас нет причин для отказа от Большого Совета. Надеюсь, вожди других общин детей Мамонта думают так же.
     - Тем лучше... Вождь Кано уже дал свое согласие. Надеюсь, согласием ответят и дети Мамонта, живущие на севере.
     (Это - посланец Нерта. Торопыга!)
     - Я удивлен услышанным. Серых Сов скликают на Большой Совет Серые Совы, - это так. Но с каких пор вождю Рода, согласившемуся на Большой Совет, отказывают в праве созывать сородичей? Или это - Большой Совет детей Куницы и детей Серой Совы, на котором нас, детей Мамонта, хотят видеть со склоненными головами и без оружия?!
     (Да, юный торопыга! Вижу по твоему лицу: ты и твой вождь Нерт именно этого и хотите!.. Только - не рановато ли?)
     Юный посланец Нерта не нашелся сразу что ответить, но выражение лица было более чем красноречиво. Еще немного - и с его губ сорвутся слова, о которых, быть может, жестоко пожалеет и тот, кто его послал. Но в этот момент решительно вышел вперед колдун-Куница.
     - Арго, великий вождь детей Мамонта! Мой вождь Рам просил меня сопровождать этих посланцев от наших соседних общин. И Нерт, для чьих людей я тоже тружусь, не возражал. Никто не хочет нанести тебе оскорбление или обиду, великий вождь! Невиданное бедствие помутило наш разум, иначе наши посланцы еще вчера просили бы тебя направить гонцов к твоим сородичам! Но мы хотели узнать: все ли Серые Совы хотят Большого Совета? И потом обратиться к детям Мамонта. Кано мы навестили по дороге к тебе и получили только предварительное согласие. Он ждет посланцев Арго, вождя Рода, хранителя Священной кости!
     Лицо Арго оставалось бесстрастным. (Мы оба знаем, молодой колдун, что твои слова - ложь. Вежливая ложь, - спасибо и за то! По-видимому, тебе и твоему вождю обязаны мы тем, что вместо Большого Совета не начнется Большая война!.. Еще не известно, кто больше должен благодарить вас за это - мы или Серые Совы: дети Мамонта воевать умеют!)
     - Арго, вождь детей Мамонта, благодарит колдуна детей Куницы, и тех, кто его послал, за разъяснения. Гонцы к нашим сородичам будут посланы сегодня же. НУЖНО лишь решить, в какой день будет Большой Совет. Полагаю, вожди детей Куницы и детей Серой Совы думали об этом.
     - Мы были бы рады, если бы вожди, колдуны и старейшины детей Мамонта смогли собраться на Поляне празднеств через день. Если нет, мы готовы прийти туда в иное время, удобное детям Мамонта.
     Арго посмотрел на Колдуна, обвел взглядом старейших охотников общины... Согласны!
     - Мы готовы быть там в срок. Надеюсь, наши сородичи тоже. Когда наши посланцы вернутся с севера, в общину Гарта будет послан ответ. Надеюсь, его гонец доберется до общины Нерта прежде, чем закатится солнце.
     (Пусть в вашей общине ночуют ваши сородичи! Мы для вас - уже почти чужие, едва ли не враги...)
     Все было сказано, все решено. Осталось только произнести должные слова прощания и приветов. Но колдун-Куница вновь выступил вперед:
     - Позволено ли будет мне, колдуну детей Куницы, обратиться к великому вождю детей Мамонта с двумя просьбами?
     - Вождь слушает колдуна детей Куницы.
     - Будет ли мне позволено сопровождать посланца детей Мамонта на север? Возможно, в эти черные дни там были странные смерти. Если это так, нужно предотвратить худшее.
     (Что ж, в такой просьбе не откажешь... Даже если действительная цель сопровождения - иная.)
     - У вождя нет причин для отказа. Какова вторая просьба могучего колдуна?
     - Солнце высоко, а у меня после возвращения есть дело в стойбище Гарта. И мне бы хотелось поговорить с моим старшим собратом, могущественным Колдуном детей Мамонта. Боюсь, мне не добраться до заката в родное стойбище. Могу ли я просить вождя Арго и его Колдуна о месте для ночлега?
     (Это действительно важно! Куница показывает: "Я не враг вам!")
     - В стойбище детей Мамонта всегда найд