ь. Приятели вышли из машины.
   - Куда это нас занесло? - спросил Андрей. - Это не то шоссе! Мы что -
всю ночь ехали?
   - А Владик с девками на острове остался... Лодку-то мы у них увели, -
вздохнул Никита. - Там переплыть трудновато.
   - Тем  более  что  Людка  с  Элкой  еле-еле  полста  метров  проплыть
смогут...
   - Надо обратно! Срочно!
   Они развернули "ауди" и стали наматывать километры в  противоположном
направлении. Минут через пять Колышкин вновь воскликнул:
   - Стоп! Мы опять туда едем!
   - Куда это "туда"? - удивился Никита.
   - Да все туда же, на запад! Солнце было сзади - и теперь сзади...
   - Ну, может, повернулось уже?
   - За пять минут на полкруга? Астроном хренов! Разворачивайся!
   Но едва капот "ауди" повернулся в ту сторону, где раньше было солнце,
как оно вновь очутилось позади автомобиля.
   - Нет, - прохрипел Колышкин в ужасе, - не может такого быть!
   В это время сзади появилась еще  одна  машина,  зеленая  "Волга",  за
рулем  которой  сидел  мужик  в  белой  майке  с  цветным  рисунком.  Он
притормозил и спросил:
   - Ребята, вы тут женщину с ребенком не видели?
   - Ребенка видели, - Колышкин припомнил  мальчика  в  тельняшке,  -  а
женщину - нет.
   - А как выглядел ребенок?
   - Ну как... - Колышкин припомнил все приметы, но нетерпеливый  мужик,
не дослушав даже до гольфиков, отмахнулся:
   - Это не мой, моему только три года.
   - Других не было...
   - Черт его знает! - проворчал мужик. - Куда ж они вышли-то?
   - А где ты их высаживал?
   - Да не высаживал я их! Они у меня сзади сидели...
   - А ты куда ехал-то?
   - Из Смоленска в Ярцево...
   - Интересно, - удивился Лбов. - Как же ты  в  нашу  область  залетел?
Мы-то в Старопоповск ехали...
   - Это что за город такой? - теперь уже смоленский удивился.
   - Ну, Новокрасноармейск раньше был...
   - Привет! - смолянин покрутил пальцем у виска. -  Это  ж  за  Москвой
уже! Вы чего, ребята, с бодуна?
   - Х-хы! - Колышкин демонстративно дыхнул.
   Запаха не было, но мужик все равно не верил. И тут откуда-то  с  неба
раздался усиленный мегафоном голос: "Водители  "ауди"  13-36  и  "Волги"
24-22! Не задерживайтесь на трассе! Двигайтесь в западном направлении!"
   - Батюшки! - Смолянин задрал голову и ахнул. Рэкетиры тоже поглядели.
Прямо над ними висел НЛО с надписью "Слава Советскому народу!".
   -  Ну,  раз  приказано  в  западном,  так  поедем  в  западном...   -
пробормотал Колышкин. - Связываться еще... с гаишниками!
   "Волга" пошла впереди, "ауди" держался за ней. Минут  через  двадцать
показался пост ГАИ. Милиционер в белой форме жезлом указал к обочине.
   - Русаков Андрей Петрович, - заглядывая в красную книгу, обратился он
к хозяину "Волги". - Получите карточку въезда!
   - Зачем?
   - Сейчас поедете дальше. Отсюда  в  полукилометре  начинается  Город.
Предъявите на въезде карточку, получите дальнейшие инструкции.  Понятно?
И никуда не пытайтесь свернуть!
   - Ага! - одурело пробормотал Русаков. - А женщина с ребенком здесь не
проходили?
   - Русакова Галина Ивановна  и  Русаков  Антон  Андреевич?  -  спросил
милиционер. - Нет, не проходили. Когда пройдут - вас уведомят.
   Смолянин тронул "Волгу" и укатил вперед.
   Гаишник козырнул Колышкину и Лбову.
   - Документы предъявите, граждане.
   - Вот, - Лбов достал права, Колышкин паспорт.
   - Так... - Милиционер поглядел в книгу и сказал:
   - Получите ваши карточки. Едете до Города,  не  сворачивая,  там  все
объяснят.
   - Начальник, - спросил Лбов, - там чего, опять путч, что ли, да?
   - Да нет, все нормально, просто вы, ребята, на тот свет приехали. Это
не страшно. Сюда попали, значит, все не так плохо. Тут Зона  Проверки  и
Распределения. Приедете, вселитесь, обживетесь. А может, захотите  через
Лету, в рай перебраться. Ну, это для желающих... Тут тоже неплохо.
   - Понятно, - пробормотал Колышкин. - Только этого не может быть.
   - Может, может. - Гаишник выдернул из кобуры ПМ. -  Смотри,  если  не
веришь...
   И бабахнул из пистолета себе в грудь.
   - Даже рубашку не закоптил, понял?
   - Все равно не верю!
   - Тогда дай мне в морду! - радушно предложил гаишник.
   - А меня посадят... Ловок! - скривился Андрей.
   - Ничего тебе не будет. Ну, махни!
   - Учти, я КМС! - предупредил Колышкин, развернулся  и  ударил  крюком
справа. Гаишник не уклонялся и не пытался блокировать  удар,  а  потому,
будь все нормально, заполучил бы минимум нокдаун. Однако кулак Колышкина
встретил  на  своем  пути  пустоту.  Точнее,  он  прошел  через   голову
милиционера, как одно облако проходит через другое...
   - Ты чего, привидение, что ли? - пробормотал Колышкин.
   - Как и ты, - подтвердил гаишник, - и он, -  кивнул  на  Лбова,  -  и
мужик, и ваши машины - все призраки, понял?
   - Значит, мы разбились?
   - Так точно. Но  героически  -  спасая  жизнь  ребенка.  Это  вам  на
Комиссии зачтут.
   - А как же... - начал Лбов, с трудом понимая, что произошло нечто уже
непоправимое, но не в силах был это выговорить...
   Они сели в "ауди" и погнали вперед, в гражданскую Зону ПР. Все земное
было для них пройденным этапом...
   Между тем на Земле время шло,  и  солнце  там  не  стояло  на  месте.
Александра Кузьминична Сутолокина,  привычная  к  городской  беготне  по
магазинам, пройдя несколько километров по лесу, притомилась. Все-таки за
эти дни, проведенные на отдыхе,  она  маловато  гуляла.  Конечно,  и  на
территории дома отдыха был свежий воздух, но  все-таки  в  лесу  он  был
чище. Сутолокина даже немного охмелела, присела  на  траву  и  подумала,
что, в общем, она зря расстраивалась и мучилась. Ничего страшного с  ней
не  произошло.  Ну,  подумаешь,  вместо  одного   мужика,   который   ей
понравился, похулиганила с двумя, что появились случайно. Ну, исцарапала
ее эта стерва Пузакова - так ведь не она у Сутолокиной мужика  увела,  а
наоборот... За  удовольствия,  как  известно,  платить  надо.  И  смешно
казалось, что не так давно уже о самоубийстве  подумывала!  Надо  же  до
такой дури дойти. Ведь тогда не было  бы  у  нее  сейчас  этой  зеленой,
живой,  душистой   травы,   этих   деревьев,   шелестящих,   шепчущихся,
перекликающихся птичьими голосами, этого послеполуденного неба,  немного
постаревшего, но все-таки голубого. А что было  бы?  Чернота,  тишина  и
ничего? Но это в лучшем случае. Ведь, очень может быть,  там  ничего  не
кончается, в это Сутолокина подсознательно верила. И за самоубийство  ей
там предстоит  что-нибудь  нехорошее.  Сутолокина  знала,  как  сердятся
начальники, если к ним приходишь  без  вызова.  "Что  у  вас,  гражданка
Сутолокина?  -  сердито  спросит  Господь.  -  Вам  на  какой  час  было
назначено? Кто вас сюда пропустил? В порядке общей очереди!"
   Отдохнув, Сутолокина пошла дальше. Она немного  сбилась  с  дороги  и
начала подниматься на холм, о котором говорили  старики,  только  тогда,
когда уже стало смеркаться...
   Оставим ее на время и переместимся на остров.
   Из-за деревьев послышались голоса, это  шли  Соскина  и  Шопина.  Они
рассказывали друг другу похабные анекдотики и хохотали при этом  во  все
горло. Действие плюсового купания у них закончилось.
   Котов лениво оглядел поляну и разыскал плавки.
   Появившись  на  полянке,  Соскина  и  Шопина  первым  делом   увидели
валявшегося у дерева бомжа.
   -  Это  ж  надо  так  нажраться!  -  заметила  Людмила,  с  привычным
равнодушием городской жительницы обойдя труп.
   - Козел, - проворчала Элла. - Нигде от пьяни спасу нет.
   - А вот и молодые, - хихикнула Соскина, подмигнув одевающимся  Котову
и Тане. - Вы ребят не видели?
   - Может, они на нас обиделись? - озабоченно спросил Котов.
   Когда уже собирались уходить, Котов поглядел на бездыханного бомжа  и
пробормотал себе под нос: "Вот это да... Хорошо, что девицы ни о чем  не
догадались". И он сбежал вслед за девушками со склона  холма.  Лодки  не
было, Колышкина и Лбова - тоже.
   - Вот сволочи! - проворчала Элла. - Обиделись... Наверно, решили себе
компашку получше поискать...
   - Одежду оставили, - заметил Котов, сворачивая свои брюки. - Если  бы
хотели  пошутить,  то,  наверно,  увезли  бы.  Нет,  не  обиделись  они.
Собирались вернуться...
   - А мы тут что, ночевать теперь будем?
   - Да до берега метров двести, переплывем... - хмыкнула Таня.
   - Ты-то, может, и переплывешь, - проныла Соскина, - а  я  столько  не
смогу, я только по-собачьи умею.
   - Не бойся, я тебя перевезу, а Владик - Эллочку. Поплыли!
   Одежду закрутили  в  полиэтиленовые  пакеты,  которые  тоже  оставили
Колышкин и Лбов. Таня дала один пакет Соскиной, а второй - Шопиной.
   - Держи, не потеряй. И не дрыгайся, не ори, лучше  болтай  ногами.  Я
поплыву на спине, ты голову будешь держать у  меня  на  груди,  а  пакет
вверху, чтоб не промок. Ну, пошли...
   Соскина последовала за ней, ойкая: "Боюсь,  боюсь!"  Таня  решительно
ухватила ее под мышки, опрокинула  на  себя  и,  мощно  работая  ногами,
потянула через пролив. Котов тем же способом отбуксировал Шопину.
   Перебравшись на берег, зашли в кусты и отжались - все четверо.
   - Владик, а  что  ты  будешь  ночью  делать?  -  неожиданно  спросила
Соскина.
   - Спать, - честно ответил Котов, - один.
   - Нет, - возразила Таня, - ты будешь спать с Валькой-горничной.
   - Откуда ты ее знаешь? - удивился Котов.
   - Значит, знаю. Ты спал с ней две ночи, а сегодня будет третья.
   - Ну и кобель же! - протянула Соскина. - А такой приличный!
   - Ты-то чего взревновала?  -  спросила  Таня.  -  Он  ведь  свободный
мужчина.
   - Нахалка ты, Танька, - одобрительно хмыкнула Элла. - Ты,  часом,  не
нашего полета птица? Не по валютной части?
   - Ну, обижаешь. Я - любительница.
   Девушки покатились со смеху.
   - Жаль, Котов, что ты не мусульманин. -  Таня  взяла  Владислава  под
руку. - Был бы ты хотя бы нефтяным шейхом, взял  бы  нас  всех  в  жены,
поселил бы в гареме, а мы бы ни черта не делали, только  любили  тебя  и
слушали, как оркестр евнухов  играет  нам  восточные  мелодии.  Можно  и
Валентину пристроить. Мусульманам четыре  жены  по  штату  положено.  Я,
конечно, была бы вся в золоте и жемчугах, в ушах во-от  такие  серьги  с
рубинами...
   - И в носу кольцо... - хихикнула Соскина. - Я такое у одной индуски в
фильме видела.
   - Ой, балаболки! - вздохнула Шопина.
   Дошли до святого ручья.
   - Чао-какао, господа сэры и сэрихи! Я вас покидаю. Мне  -  налево,  а
вам - прямо.
   Таня  помахала  рукой  и  двинулась  вдоль  ручья  наверх,   к   даче
Запузырина.
   Котов неожиданно обнял оставшихся спутниц за талии и продолжил путь.
   - Ты у дома отдыха не обнимай  нас,  ладно?  -  озабоченно  попросила
Соскина. - А то плохо тебе будет. Андрюха злой. Он не любит,  когда  без
его разрешения.
   - Дам в лоб, - криво усмехнулся Котов, - и все дела...
   - А Лоб тебе пику в  спину  сунет...  -  скаламбурила  Шопина.  -  Не
связывайся. Они крутые очень. У них и пушка есть, понял?
   - Кого этим сейчас удивишь, - отмахнулся Котов. - Ничего не будет.
   Прошли мимо лодочной станции.
   - Здесь, - невольно ежась, кивнула Соскина, - вон наша лодка стоит. А
они небось уже пьяные... Ну, давай, иди к своей толстой в общагу, а мы с
Элкой пойдем клистир получать.
   - Да провожу я вас, не бойтесь...
   Валя Бубуева попалась навстречу. Шмыгая носом,  она  шла  от  второго
корпуса к общежитию обслуживающего персонала. Увидев Соскину и Шопину  в
обнимку с Котовым,  она  сначала  остолбенела,  а  потом  с  неожиданной
улыбкой до ушей прямо-таки прыгнула на шею Котову,  разметав  в  стороны
обеих девиц.
   - Ой! - взвизгнула она, по-медвежьи стиснув Владислава. - Живой!
   - Ты чего? - смутился Котов.
   - Так ведь это... - пробормотала Валя,  косясь  на  Эллу  и  Люду,  -
мужики-то эти, ну, которые с ними... В аварию попали, говорят...  То  ли
пьяные, то ли как... Директору из  ГАИ  звонили,  ключ  нашли  с  биркой
"Светлое озеро", личности устанавливали...
   - Ох... - в один голос выдохнули Соскина и Шопина. - Как же... Может,
живы?
   - Не знаю... - промямлила Валя, и Котову стало ясно, что она врет.  -
Я там не была, только мне бабы сказали из главного корпуса...
   - Мы к директору!
   Элла и Люда, как по команде, рванулись с места. Котов обнял  Валю  и,
глядя ей в глаза, спросил:
   - Ты что, думала, что мы с ними вместе были?
   - Я-то уж при них не хотела... Машина-то вся сгорела,  ничего  внутри
не разберешь. Я и не знала, двое их было или вы все уехали... Жалко  их,
а?
   Котов не ответил. Колышкин и Лбов были ему, в сущности,  безразличны,
но говорить, что ему их ни чуточки не жалко, не хотелось. Если бы он был
прежний, то, наверно, задумался бы, погрустил, что судьба оказалась  так
несправедлива  к  этим  парням,  начавшим  что-то  в  себе  осуждать   и
отвергать, понимать нечто иное о  жизни...  Но  сегодняшний  Котов  имел
очень мало общего с Котовым вчерашним.
   Он знал, что на острове сейчас лежит труп человека, которого он убил,
но его не жег стыд, не угнетало раскаяние. Был только страх и неприятное
ощущение, что вот сейчас, или завтра, или через неделю, или через год  к
нему  подойдет  кто-то  и  спросит:  "Вы   гражданин   Котов   Владислав
Игнатьевич? Пройдемте!" А потом - наручники, решетки, камеры, щетинистые
корявые лица, проволока, вышки,  черные  ватники...  Иная,  извращенная,
перевернутая жизнь. Ад на этом свете.  И  все  -  из-за  одного  слишком
сильного удара и неблагоприятного  стечения  обстоятельств.  Нет,  этого
допустить было нельзя! Надо сегодня же ночью вернуться туда  и  упрятать
этого бомжа так, чтобы он не успел  никому  попасться  на  глаза.  А  то
приедет какой-нибудь рыбачок, наткнется, вызовет милицию, те в два счета
выйдут на лодочную станцию, прикинут... и - наручники, решетки,  камеры,
а также все остальное...
   - Пойдем ко мне, - потупясь, позвала Валя, -  хочу  с  тобой  побыть.
Напугалась ведь... Как подумала, что ты с ними  ехал,  так  будто  кишки
выматывают.
   - Пошли, - соображая про  себя,  как  вырваться  из  Валиного  плена,
согласился Владислав.
   Когда они дошли до общежития, Валя уже перестала казаться  обузой,  а
когда поднялись к ней в комнату, превратилась в желанную...
   - Все... Все... - уговаривала  Валя.  -  У  тебя  же  путевка  только
началась.
   - Хорошо тебе? - спросил Котов.
   - Не знаю, как жить буду, когда уедешь. А я-то, дура, думала, что  ты
с этой, Танькой, крутишь. Она ведь в тебя как кошка влюблена,  по  морде
видно. А ты - мой!
   Валя несколько раз припала губами к лицу Владислава и заснула  крепко
и безмятежно. Котов легко выскользнул из-под ее  вялых  рук,  потихоньку
оделся и вышел. Было уже не меньше часа ночи, но редкие парочки все  еще
разгуливали по парку, хотя, конечно, до одинокой прогулки Котова им дела
не было.
   Котов, не привлекая к себе внимания, тихо выбрался  за  территорию  и
зашагал вдоль берега. Шел он быстро, торопясь закончить дело  до  света,
ведь утренняя зорька - любимое время  рыбаков.  Ему  очень  не  хотелось
кого-нибудь встретить, но в тот  момент,  когда  он  перепрыгнул  святой
ручей, из темноты шагнули две неясные фигуры...

ВОЗРОЖДЕНИЕ СУТОЛОКИНОИ
(окончание)

   Заинтриговав читателя, прервемся и посмотрим, что  же  происходило  с
Сутолокиной, которую мы оставили в сумерках у загадочного холма.
   ... Всякая нормальная женщина, заметив,  что  уже  темнеет,  наверно,
вернулась бы назад, отложив  подъем  на  холм  до  следующего  раза.  Но
Александра Кузьминична не совсем подходила под категорию нормальных. Она
храбро пустилась в путь сквозь заросли по довольно крутому склону.  Даже
человек с прекрасным зрением имел  все  шансы  исцарапать  себе  лицо  о
растопыренные ветки, а при особом  везении  -  оступиться  и  заработать
вывих, а то и перелом.  Сутолокина  же,  подслеповатая  даже  в  обычных
очках, сквозь дымчатые и вовсе ничего толком не могла  разглядеть.  Они,
правда,  тоже  были  с  диоптриями,  но  это  не  помешало   Сутолокиной
зацепиться дужкой  за  какую-то  упругую  ветку,  и  та,  распрямившись,
сдернула очки с носа Александры Кузьминичны и отбросила  их  в  темноту,
метра на три. Мир стал еще  более  непонятен  и  загадочен,  все  вокруг
приобрело расплывчатые, нереальные и даже более  того  -  фантастические
очертания. Сутолокина потратила полчаса на поиски очков и в конце концов
нашла, но только после того, как наступила на них правой туфлей. Жалобно
хрустнули стекла, и Александра Кузьминична  подняла  из  травы  погнутую
оправу с  острыми  зубьями  осколков.  Обнаружив,  что  очки  больше  не
представляют никакой ценности, Сутолокина спрятала  оправу  в  карман  и
начала искать тропинку. На это ушло еще не  менее  получаса,  но  вместо
того, чтобы отправиться в дом отдыха, Александра  Кузьминична  двинулась
вверх. Тропинка описывала спираль вокруг холма, постепенно приближаясь к
вершине. Сутолокина то и дело натыкалась  на  ветки,  цеплялась  за  них
волосами, но  все-таки  с  тропки  не  сбилась  и  примерно  к  полуночи
добралась  до  цели.  На  плоской  вершине  холма  обнаружилась  круглая
проплешина, по краям которой было что-то вроде пологого вала высотой  не
более полуметра.
   Точно в середине стоял странный камень, немного похожий на гигантский
"чертов палец". Кое-что в нем было от обелиска, кое-что - от пня. Однако
все зависело от того, с какой стороны подойти. В  одном  ракурсе  камень
казался  отвесным,  в  другом   -   наклонным,   в   третьем   отчетливо
просматривался изгиб, хотя никакого  источника  света,  кроме  луны,  не
имелось, да и та периодически пряталась за облака.
   Сутолокина подошла к камню, пошарила по нему рукой, ощутив  сыроватый
мох, попробовала толкнуть, но камень прочно врос в землю.
   "Ну, вот и дошла! - разочарованно подумала Александра Кузьминична.  -
А что нашла? Зачем мне все это было нужно?"  От  этих  мыслей  ей  стало
скучно, тут же накатила  усталость,  тело  сковали  лень  и  сонливость.
Присев на какой-то бугорок у камня, Сутолокина решила чуточку  отдохнуть
и идти обратно...
   И тут она услышала крик петуха.
   Странно, но Александра Кузьминична не  смогла  определить,  из  каких
кустов, с какой стороны донесся этот жестяной, злой выкрик, в котором не
было ничего приятного. У нее даже  возникло  ощущение,  что  этот  петух
прокричал где-то у нее в мозгу, потому что  здесь,  на  горке,  заросшей
лесом, непременно должно было отозваться эхо. А эха не было. Кроме того,
в этом знакомом, не раз слышанном звуке чудилось нечто необычное - будто
это даже не просто крик, а  некий  боевой,  вызывающий  сигнал.  Белесый
лунный свет, то ослабевая, то усиливаясь, отбрасывал на  поляну  неясные
тени облаков. Казалось, что какие-то  призрачные  фигуры  водят  зыбкий,
туманный хоровод вокруг камня. Как завороженная, следила  Сутолокина  за
этим хороводом, ей даже  казалось,  будто  она  различает  в  очертаниях
призрачных фигур не то плащи, не то шлемы с острыми шишаками.
   Там, на рубеже вала, в  сомкнутом  боевом  строю  стояли  серебристые
витязи. Они сплошным кольцом окружали камень,  рядом  с  которым  сидела
Александра Кузьминична. Но самого камня уже не было.  Сутолокина  знала,
хотя и не оборачиваясь, что за ее спиной - бог, но  не  христианский,  а
языческий. Она даже догадывалась, что бог этот -  громоносный  Перун,  и
внезапно поняла, что эта круглая поляна - капище, где земля  принадлежит
ему, Перуну, и никому более,  а  призрачные  серебристые  витязи  -  его
стража. А там, за строем воинов, где начинался лес, неисчислимые полчища
черных   демонов   готовились   к    штурму.    Мохнатые,    многорукие,
коряво-членистоногие, зубатые,  клешнятые  демоны  собирались  ворваться
сюда, на этот маленький пятачок земли Перуна. Их были сотни тысяч, может
быть, миллионы, а воинов Перуна - не больше сотни, только хватало на то,
чтобы сплошным кольцом в один  ряд  опоясать  площадку.  Войско  демонов
шуршало,   шипело,