а  и  взглянула  на  фото.  Это  были
северодвинские снимки, о которых она только что вспомнила.
   - Легки на помине!
   Катя с интересом рассматривала неудавшиеся фотографии.  На  одной  из
них была атомная подводная лодка "Курск" со всем  своим  экипажем  перед
погружением, а на другой муж подруги и сзади какие-то невзрачные люди...
   - Да-а... - задумчиво произнесла женщина, - кто же знал, что для всех
этих ста восемнадцати человек это последняя фотография на память.
   Катя  вздохнула  и  неожиданно  для  себя  самой  вспомнила   детскую
считалочку:
   - Раз, два, три, четыре, пять, - полушепотом произнесла она, -  вышел
зайчик по-гу...
   И вдруг  ее  словно  током  ударило!  Она  цепко  впилась  глазами  в
фотографию и застыла в ужасе...

***

   Вахрушев немного успокоился после происшествия в  больнице,  разложил
все по полочкам  и  решил  позвонить  полковнику  Баранову.  Нужно  было
встретиться и решить, как действовать дальше. После предательства майора
Лапикова он мог доверять только Андрею Васильевичу. Правда, он и  раньше
был уверен в его честности, но...
   Однако громкий крик Кати перепутал все его планы.
   - Женя! Вахрушев! - донеслось из ванной комнаты.
   Испугавшись, капитан выхватил пистолет и резко вскочил с  дивана.  Он
сделал несколько шагов по комнате и остановился как вкопанный: в комнату
влетела красивая полуобнаженная женщина, едва  прикрытая  полотенцем.  В
руках она держала две мокрые фотографии.
   - Что случилось? - смутился мужчина.
   Не обращая внимание на свою  наготу,  Катя,  подбежала  к  Вахрушеву,
отчего у того закружилась голова.
   - Женька! - взволнованно спросила Катя. - Сколько человек погибло  на
подводной лодке "Курск"?
   Вахрушев пожал плечами.
   - Кажется, сто восемнадцать...
   - Кажется или точно?
   Евгений взял с тумбочки халат и набросил на голые плечи Ершовой.
   - Простынешь!
   - Да плевать! - разгорячилась Екатерина. - Так сколько?
   Вахрушев напряг память и сказал.
   - Официально передали сто восемнадцать человек.
   - Вот именно!
   Катя сунула в руки мужчины снимок,  а  сама,  плюхнувшись  на  диван,
достала из пачки сигарету и с жадностью закурила.
   - Что именно? - не сразу сообразил капитан.
   - Десять негритят...
   - Не понял!
   - Считалка есть такая, - весело сказала женщина, - Агата Кристи!
   - А при чем тут...
   Катя не дала договорить собеседнику и произнесла:
   -  А  ну,  великий  математик,  посчитай,  сколько  там   запечатлено
покойников.
   Капитан посмотрел на экипаж и занялся  подсчетом.  Их  оказалось  сто
двадцать!
   - Не может быть! - тихо воскликнул он,  смотря  то  на  одну,  то  на
другую фотографию.
   Катя победоносно посмотрела на мужчину.
   - Эх ты, детектив! - добродушно усмехнулась  женщина.  -  Вот  в  чем
причина моих несчастий!
   Вахрушев  внимательно  рассматривал  фотографии,  но  его  уже   мало
интересовал экипаж. На второй  фотографии  одно  лицо  на  заднем  плане
показалось знакомым, но снимок был не очень качественным, и  Евгений  не
был уверен в своей правоте. Зато другого человека,  с  лицом  восточного
типа, он знал по работе на Ближнем Востоке.
   - Ну, как? - торжествовала Катерина. - Все просто  и  гениально!  Это
нужно отпраздновать!
   - Да, - только и смог выговорить капитан ФСБ, а сам подумал: "Ну и  в
дерьмо же мы вляпались".
   Однако мужчина не стал говорить о неприятностях, а задал вопрос:
   - Катя, откуда эти снимки у тебя?
   - Да это я к подруге в Североморск  летала,  -  ответила  хозяйка  и,
откупорив бутылку, налила в рюмки водки.  -  Кроме  сигарет,  закусывать
нечем, - предупредила Ершова.
   Евгений, казалось, не слышал. Он снова спросил:
   - А где негатив?
   Катя пожала плечиками, силясь припомнить.
   - А-а! - вспомнила она. - У моего  постоянного  клиента,  которому  я
отношу свои негативы, а он делает из них шедевр!
   - А далеко он живет отсюда?
   - Кто? Цигельман?
   Евгений развел руками.
   - Ну, твой "шедевр"...
   - Прилично, - ответила хозяйка и, прикинув в уме, добавила:
   - На тачке за полчаса добраться можно.
   Она подняла рюмку и вдруг наконец-то  заметила,  что  мужчина  сильно
взволнован.
   - А зачем он тебе? - спросила Ершова.
   - Из-за того негатива,  -  серьезным  тоном  произнес  капитан,  -  и
положили столько людей.  Нам  необходимо  срочно  достать  фотопленку  у
твоего Цимермана!
   - Цигельмана!
   - Все равно.
   Катя грустно вздохнула.
   - Значит, пьянка отменяется?
   Вахрушев развел руками.
   - Сожалею, - сказал он, - но я за рулем! А ты выпей, тебе  необходимо
расслабиться.
   Катя отставила рюмку.
   - Нет, - возразила  женщина,  -  выпьем,  когда  вернемся.  Согласен,
Вахрушев?
   Евгений улыбнулся.
   - С тобой я на все  согласен,  Ершова!  -  сказал  мужчина  и,  обняв
полуобнаженную женщину, нежно поцеловал Катю в губы.
   - Ну, хватит! - нехотя  вырвалась  из  объятий  женщина.  -  Пить  не
хочешь, тогда и не приставай!
   Ершова кокетливо рассмеялась, а Евгений  возбужденно  взъерошил  свои
волосы и подошел к  телефону.  Необходимо  срочно  позвонить  полковнику
Ватранову и предупредить, чтобы он подстраховал их с Катей...

Глава 10

   Сосницкий любил попариться в свободное от работы время. У  него  были
две слабости: банька и книги, которым он никогда не изменял. Как  бы  он
ни был занят, он всегда находил время насладиться  мемуарами  великих  и
хорошо попариться.
   В небольшой загородной сауне было немноголюдно: двое пожилых людей  и
высокий крепкий парень на входе. Помощник президента и  контр-адмирал  с
наслаждением лежали в маленьком бассейне и негромко переговаривались.
   - Так что, Кузьмин, - тихо  сказал  мужчина  лет  шестидесяти,  -  не
всплывет ли наша "золотая рыбка"?
   Сосницкий, не поворачивая головы, тихо заверил собеседника.
   - Не беспокойся, Петрович, все под контролем!
   Контр-адмирал молча кивнул головой.
   - Смотри, - вздохнул он, - мне то что, я на пенсию уйду, а тебе может
и влететь от нового президента.
   Сосницкий недовольно взглянул на приятеля.
   - Не боись, дружище! - огрызнулся Кузьмич.  -  Это  я  уж  как-нибудь
выкручусь, а вот тебя могут и под трибунал пустить!
   - Да нет, - возразил Петрович, - на галеры сошлют!
   Они встретились взглядами и пренебрежительно  усмехнулись.  И  тот  и
другой понимали, что ни суда, ни трибунала не будет.
   - Нас нельзя посадить, - устало  вздохнул  Кузьмич,  -  однако  нервы
могут попортить.
   Высокопоставленные чиновники не боялись наказания,  потому  что  были
связаны одной цепочкой.
   Тронь одного - потянется ниточка к  другому.  Однако  отстранение  от
власти и богатства, к которым они привыкли, было равносильно смерти!
   - Ладно, - сказал Кузьмич, - шутки в сторону!
   Как у тебя дела с "Курском"?
   - Все  по-прежнему,  -  ответил  Петрович.  -  Со  своей  стороны  мы
заблокировали все попытки поднять лодку. Теперь  главное,  чтобы  ты  не
допустил иностранцев, особенно этих норвежцев.
   Сосницкий вздохнул.
   - Стараюсь, - пробурчал помощник президента,  -  но  он  что-то  стал
выходить из-под контроля. - Кузьмич многозначительно посмотрел на голого
контр-адмирала. - Может, мы ошиблись в нем?
   Петрович пожал плечами.
   - Время покажет! - ответил он. -  Сейчас  оно  неспокойное!  Молодежь
голову поднимает. Стариков не очень-то слушают!
   - Твоя правда, - зло вздохнул Кузьмич, - сами виноваты!
   Контр-адмирал ничего не сказал, и Сосницкий, махнув рукой, зажал  нос
пальцами и погрузился под воду. Когда он вынырнул, телохранитель подошел
к бассейну.
   - Александр Кузьмич, вас к телефону.
   - Кто?
   - Барышников.
   - Давай.
   Сосницкий неохотно взял трубку.
   - Ну, что там у тебя?
   Контр-адмирал внимательно следил за приятелем, который приходился ему
дальним  родственником.  По  нахмуренному  взгляду  Кузьмича  и   резким
вопросам Петрович понял, что произошло нечто неприятное.
   - Курск?
   Кузьмич отмахнулся.
   - Жди! - крикнул старик и отключил связь.
   - Не дают жизни, Сашок.
   - Мудаки! - зло проскрипел Кузьмин.
   - Это плохо!
   - Ничего, дружище, у меня все под контролем!
   Сосницкий набрал номер телефона полковника Баранова.

Глава 11

   Евгений Вахрушев не доехал до  указанного  дом"  метров  пятьдесят  и
припарковался на углу возле магазина "Хлеб".  Отсюда  хорошо  был  виден
подъезд дома Цигельмана, а сама машина не привлекала особого внимания.
   - Какой номер квартиры? - переспросил капитан у своей спутницы.
   - Тринадцатый, - ответила Катя.
   Мужчина недовольно скривил губы.
   - Чертова дюжина!
   Ершова насторожилась. Волнение Вахрушева передалось и ей.
   - Ты в чем-то сомневаешься?
   - Да вроде нет, - ответил мужчина, - просто многолетняя привычка.
   Капитан повернулся к женщине.
   - Значит, об этой квартире и Цигельмане никто не знает? - переспросил
он.
   -  Нет!  Я  своих  профессиональных  секретов  никому  не  выдаю,   -
произнесла Катя. - Ты первый, кому я их раскрываю.
   Женя вдохнул полной грудью воздух и осмотрелся.
   - Будем надеяться! - произнес капитан и приоткрыл  дверцу  салона.  -
Ладно, Катюша, я пошел!
   Ершова спохватилась, также  намереваясь  выйти  из  машины  вместе  с
Женей.
   - Ты куда? Я с тобой!
   - Нет! - решительно возразил Евгений.
   - Почему? - удивилась женщина. - Ты ведь сказал, что ничего опасного!
   - Береженого Бог бережет! - приказным тоном сказал капитан и добавил:
   - Когда я войду в подъезд, ты спокойно выйди  из  машины  и  зайди  в
булочную.
   - Зачем?
   -  Будешь  наблюдать  оттуда,  -  пояснил  Евгений.  -   Машина   моя
"засвечена", и я удивляюсь, как нас не засекли "друзья" из психушки.
   - Нет, Женя, - вздохнула женщина, - я очень волнуюсь  за  тебя!  Я  с
тобой...
   Вахрушев разозлился.
   - Нечего за меня волноваться, - повысил он тон, - со мной  ничего  не
случится! Понятно?
   - Да.
   Вахрушев сделал паузу и нежно посмотрел на женщину, Катерина ответила
тем же.
   - И запомни еще, - наставлял капитан, -  если  я  не  появлюсь  через
десять минут, значит,  что-то  случилось.  Тогда  постарайся  где-нибудь
укрыться на длительное время, а лучше всего уезжай из  страны  по  чужим
документам.
   - Куда?
   - Куда угодно! - вздохнул мужчина и продолжал наставления:
   - И еще запомни: если я  выйду  из  подъезда  и  направлюсь  сразу  к
машине, то знай: ко мне нельзя подходить ни в коем случае, никому больше
не верь, даже если я буду махать тебе руками и звать тебя!
   Катя молчала.
   - Ты поняла?
   Ершова подняла  глаза  на  Вахрушева  и,  ничего  не  сказав,  крепко
поцеловала в губы...

***

   Поднявшись на четвертый этаж, капитан нажал на  звонок.  Дверь  сразу
отворилась. После звонка Ершовой Евгения ждали. На пороге стоял хозяин и
виновато улыбался.
   - Я Вахрушев, - представился капитан.
   - А, Евгений! - радостно улыбнулся фотомастер. - Ждем вас, ждем-с...
   Капитан Вахрушев не придал большого значения словам  хозяина,  отнеся
это на счет его обходительного отношения к своим гостям.
   - Проходите!
   - Да я ненадолго... Это минутное дело...
   Женя осмотрелся, потом неуверенно пожал плечами и прошел в  квартиру.
Его правая рука на всякий случай была в кармане куртки и сжимала рукоять
пистолета. В данной ситуации можно было ожидать всего.  Но  то,  что  он
увидел, не укладывалось ни в какие рамки!
   - Где пленка? - спросил капитан у Цигельмана.
   Испуганный хозяин лишь виновато улыбнулся и горестно вздохнул:
   - Я тут ни при чем...
   Женька насторожился.
   - Что это значит?
   Сзади из угла раздался ехидный смешок.
   - Ты это ищешь, Вахрушев? - донеслось до капитана.
   Евгений резко развернулся, выхватывая на ходу пистолет. Двое  крепких
парней мгновенно навалились на гостя. Вахрушев  успел  сбить  одного  из
них, но второй подсек ногу капитана, и тот рухнул на пол.
   - Вахрушев, Вахрушев, - раздался тот же противный голос, - только без
эмоций, дорогой! Ты же профессионал и должен проигрывать достойно.
   Женя поднял голову и увидел перед собой майора Барышникова. Сан Саныч
стоял в окружении нескольких человек, которые держали капитана на мушке.
   - Барышников?
   Майор добродушно усмехнулся - А  ты  кого  хотел  увидеть?  -  весело
произнес толстячок, - полковника Баранова?
   - Баранова? - с ужасом переспросил Вахрушев. - Так это он мне устроил
такой прием?
   Барышников многозначительно поднял вверх реденькие брови.
   - В  какой-то  мере...  -  усмехнулся  майор  и  вдруг,  презрительно
скривившись, заметил:
   - Дурак твой Варанов и мелкая шестерка! Понял?
   - Я-то понял!
   У Женьки сердце сжалось в комок.
   "Это же какое-то безумие! Эх, Андрей Васильевич!
   Неужели и ты?! Подстраховал так подстраховал - перестраховщик старый!
- с болью в сердце подумал капитан. - Кому же теперь верить?"
   - Вот и хорошо, - сказал толстяк, поднимая пистолет капитана, - лучше
поздно, чем никогда!
   Вахрушев ничего не ответил,  а  только  смерил  ненавидящим  взглядом
Барышникова с ног до головы.
   - Не скрипи зубами, капитан, - усмехнулся майор. - Раз тебе все ясно,
перейдем непосредственно к делу: где твоя подружка?
   Евгений смело посмотрел на  продажного  фээсбэшника  и  усмехнулся  в
лицо:
   - Ищи, Барышников! Может, и найдешь когда-нибудь!
   Вахрушев хотел добавить еще пару  гадостей,  но  сильный  удар  сзади
заставил замолчать капитана.
   Барышников подошел поближе.
   - Не дури, Вахрушев! - серьезным тоном произнес Сан Саныч. -  В  этом
деле затронуты государственные интересы и большая  политика.  И  тут  не
станут церемониться ни с тобой, ни с папой римским! Хочешь жить - помоги
себе и государству!
   Женька молчал, бросая искоса взгляды  по  сторонам,  прикидывая,  как
можно отсюда выбраться. Однако шансов не было никаких!
   - Так что, капитан, - процедил сквозь зубы майор,  -  будем  колоться
или в молчанку играть?
   Для твоей шалашовки главное - пыль пустить в прессе, прославиться,  и
ей начхать на интересы Родины! Так  что  выкладывай  все  начистоту,  мы
против тебя лично ничего не имеем. Мало того, простим твои похождения  в
психушке и даже представим к награде!
   Женька поднял голову и презрительно бросил:
   - Да пошел ты, сука продажная!
   Новая порция  "аргументов"  опустилась  на  почки,  печень  и  голову
Вахрушева.  Бледный  от  страха  Цигельман  стоял   возле   стеночки   в
полуобморочном состоянии и постоянно оправдывался:
   - Товарищи  комитетчики,  я  здесь  ни  при  чем!  Я  законопослушный
патриот...
   Договорить хозяину квартиры не дали. Барышников  часть  своей  злости
перенес на Цигельмана и резким ударом под дых прекратил его болтовню.
   Бедняга закатил глаза и медленно "поплыл" по стеночке...

***

   Катя поняла, что  с  Вахрушевым  что-то  случилось.  Она  нервничала,
готова была выть, кусаться, драться, но сама понимала, что это ни к чему
хорошему не приведет. Нужно было искать какой-то выход!
   - Несомненно, Женька попал в западню, -  шептала  Катерина,  наблюдая
через стекло магазина за домом Цигельмана.
   Чтобы не привлекать внимания, Ершова подошла к кассе и выбила чашечку
кофе. Делая небольшие глотки,  женщина  не  чувствовала  вкуса.  Все  ее
внимание поглотили мысли о спасении человека, который за короткое" время
стал для нее самым близким на свете.
   - Думай, Ершова, думай! - подгоняла себя Катерина и вдруг вспомнила:
   - Есть выход!
   Ну конечно же, как она могла забыть? Ведь в Североморске она  снимала
двумя  аппаратами:  один  был  профессиональный  "Кодак",  а  второй   -
маленький любительский с восьмимиллиметровой фотопленкой.
   Обычную фотопленку она отдала Цигельману, который отпечатал ее  и  по
своей жадности предложил оставшиеся фотографии главному редактору газеты
"Новый век" Петру Гришину.
   - Значит, та фотопленка и снимки - в чужих руках,  -  с  уверенностью
прошептала Катя, но тут же  облегченно  вздохнула,  -  но,  слава  Богу,
вторая с несколькими кадрами - у нее!
   Она  напряженно  стала  вспоминать,  куда  же  она   могла   подевать
миниатюрную кассету, но так и не смогла вспомнить. Где теперь найдешь ее
в таком бардаке и хаосе, который учинили тупоголовые сыщики...
   И все же Катя вспомнила!

***

   Ершова подошла к телефону-автомату и набрала номер Цигельмана. Трубку
долго не снимали, по-видимому, Барышников переусердствовал, и его люди с
трудом откачивали хозяина квартиры.
   - Да... - стараясь быть повеселее, произнес мужской голос.
   - Цигельман?
   Возникло некое замешательство.
   - Катя?
   - Да, Ершова.
   - Где ты?
   - Это тебя не касается, - грубо оборвала Цигельмана женщина и, как  в
зарубежных боевиках, искоса посмотрела  на  секундную  стрелку  наручных
часов. - Передай быстро трубку твоему начальнику!
   Цигельман растерялся, и было слышно,  как  рядом  кто-то  нашептывает
хозяину квартиры на ухо.
   - Какому?
   - Который сейчас трахает тебя во все дырки! - сорвалась Ершова.
   - Сейчас, сейчас!
   Трубку взял Барышников.
   - Ершова? - весело спросил майор.
   - Неважно, - ответила женщина.
   - Что нужно?
   - Это не мне нужно, а тебе!
   Барышников зло усмехнулся.
   - У меня все есть, - процедил сквозь зубы мужчина, - и фотопленка,  и
твой хахаль!
   Катя рассмеялась.
   - Ошибаешься, тупица, - возразила  Ершова,  -  у  тебя  нет  главного
свидетеля! Да и фотопленка у тебя одна. А их знаешь сколько?
   Барышников насторожился.
   - Сколько?
   - Две!
   Майор был ошарашен.
   - Как две?
   - Я же говорю, что ты - жопа! -  усмехнулась  Катя  и,  посмотрев  на
часы, повесила трубку.
   Время, чтобы ее не засекли вышло! Ершова представила  беспокойство  и
ярость подонка и рассмеялась.
   Выждав пару минут, женщина снова набрала тот же номер телефона.
   - Да, - нетерпеливо раздался хриплый голос Сам Саныча.
   - Это я!
   - Что за шутки?
   Катя усмехнулась.
   - Ошибаешься, шутки в сторону!
   - Что ты хочешь?
   Ершова, как  опытный  торгаш,  чего  раньше  за  собой  не  замечала,
спокойно поставила условия:
   - Мне - Вахрушев, а тебе - пленка.
   - Идет! - выпалил не торгуясь Барышников.
   - И чтобы с Евгения ни один волосок не упал,  -  жестко  предупредила
Ершова. - Мне он нужен целым и невредимым, как и тебе пленка!
   - Ладно... -  пробурчал  собеседник.  -  Но  как  мы  провернем  нашу
сделку?
   - Я сообщу...
   Барышников хотел задать еще вопрос, но  неуловимая  женщина  повесила
трубку. Однако  для  страховки  она  позвонила  знакомому  американскому
журналисту Патрику Глену.

Глава 12

   Как и договорились, Патрик Глен пошел на  квартиру  к  Ершовой  один.
Если там никого не будет, он подойдет к окну на кухне и  кивнет  головой
три раза.
   Катя прекрасно понимала, что в квартире может быть засада  и  там  ее
ждут, но, даже если там люди, охотящиеся за ней, она  все  равно  пойдет
туда, чтобы достать пленку.
   Иного выхода не было! Впрочем, ее жизни ничего  не  должно  угрожать,
пока кэгэбисты не получили  компромат.  Хотя  ее  могут  обвести  вокруг
пальца и, забрав пленку, ликвидировать Вахрушева.
   Катя стояла в  подъезде  противоположного  дома  на  втором  этаже  и
внимательно наблюдала за своими окнами, особенно на кухне.  Минут  через
пять к окну подошел Патрик Глен и подал условный  знак;  правда,  вместо
трех раз он почему-то кивнул с добрый десяток.
   Ершова облегченно  вздохнула,  вышла  из  подъезда  и  быстрым  шагом
направилась домой...

***

   Патрик Глен выглядел довольно бледным  и  запуганным,  хотя  старался
пыжиться и сохранять  самообладание.  На  стуле  сидела  злая  Ершова  и
ненавидящим взглядом сверлила то американца, то своих преследователей.
   - Я не виноват, Ершова, - оправдывался журналист, - они меня чуть  не
убили!
   Макар усмехнулся.
   - Да кому ты нужен, гондон импортный! - брезгливо произнес Лигачев. -
Сам раскололся!
   - Это клевета!  -  возмутился  американец.  -  Я