ал.
   - No! - ответил Глен и решительную встал. -  Мне  больше  нечего  вам
сказать -  это  во-первых,  а  во-вторых,  я  американский  подданный  и
официально  заявляю,  что  мне  необходимо  связаться   с   американским
посольством, с мистером Джоном Маккоуэллом!
   Прошкин успокаивающе взмахнул рукой.
   - Не беспокойтесь, господин Глен, - заверил старлей,  -  мы  права  и
обязанности иностранных граждан прекрасно знаем:  уже  сообщили  в  ваше
посольство и связались с консулом.
   - И каков результат?
   - Господин Маккоуэлл прибудет с минуты на минуту прямо сюда.
   - Прекрасно!
   Патрик Глен присел на стул, заложив ногу за  ногу,  и  демонстративно
достал из кармана коричневого пиджака изящный серебряный портсигар.
   - Надеюсь, здесь курить позволительно?
   - Да, пожалуйста!
   Прошкин  пододвинул  пепельницу,  очень  напоминающую  банку   из-под
консервов, - Спасибо!
   Патрик  Глен  закурил,  а  следователь  Прошкин,  дописав  на   листе
несколько предложений, аккуратно подал его иностранному гражданину.
   - Попрошу вас ознакомиться и расписаться.
   Американец  недовольно  взял  лист  бумаги  и  внимательно   прочитал
написанный текст.
   - Все верно? - поинтересовался старлей.
   - Да.
   - Тогда подпишите.
   Прошкин хотел протянуть Патрику  шариковую  ручку,  но  тот  небрежно
достал свой "Маркер" и размашисто черканул  на  бумаге  свою  подпись  и
число.
   - Please!
   - Спасибо!
   Старший лейтенант осторожно взял  лист  и  аккуратно  положил  его  в
папку.
   - Я свободен?
   Глен нетерпеливо встал.
   - Секунду...
   Неожиданно в кабинет вошел пожилой мужчина в милицейской форме.
   - Викентий Палыч, - доложил старшина, - из  американского  посольства
прибыли...
   - Хорошо, Остапчук, - сказал старлей и повернулся к иностранцу. -  Вы
свободны!
   Патрик Глен надменно кивнул головой.
   - И вам того же-- тихо прошептал Прошкин в ответ.

***

   Когда двери кабинета закрылись, старший оперуполномоченный  по  особо
важным делам Викентий Прошкин  дал  волю  своим  чувствам  и  "богатому"
словарному запасу народного лексикона.
   - Ну, бля... - заорал конопатый следователь, - Ну  мудилы!  Очередной
"висяк" на наш отдел повесили!
   Да еще иностранца прип-плели, е.., вошь!
   Прошкин стал заикаться от негодования и возмущения.
   - Нет, ты понял, Константиныч, - распылялся старлей,  -  эти  говнюки
гэбисты наорали, а нам теперь убирай за ними!
   - То шо, Палыч, - устало произнес старшина с  хохляцким  акцентом,  -
это цветочки, а уси ягодки впереди! У прошлым мисяци в Южном  округе  та
сама картина була, тилькы с совместной фирмой...
   Прошкин не курил, а когда был на взводе, "прижигал" нервные окончания
или водкой, или на худой конец  жевательной  резинкой.  Его  раздражение
было прямо пропорционально количеству потребляемой жвачки.
   На сей раз он забросил себе в рот аж три подушечки "Стиморол".
   - И че?
   Старшина хитро усмехнулся.
   - А шо... - угрюмо вздохнул хохол, -  вси  про  всих  зналы,  а  дало
закрылы.
   Старлей  недовольно  поморщился,   не   улавливая   намека   старшины
Остапчука.
   - Ты на че намекаешь, старый пердун?
   Старшина равнодушно пожал могучими плечами.
   - Да ни на шо, Викентий, - спокойно ответил Кузьма Константинович,  -
просто того следчего, яки тэ дело вел и след простыв. Где вин? Никто его
боле не бачив! Это дело темное... Гэбисты не зря там сшивались!
   Прошкин присел  на  стул,  но  ему  не  сиделось,  и  он  снова  стал
расхаживать по кабинету.
   - Хватит байки травить, Константинович! - зло выпалил старлей. - Я  и
без тебя знаю, что дело с запашком, однако хош не хош,  а  повозиться  с
этим дерьмом нам придется.
   Старшина пожал плечами.
   "Набегавшись", следователь сел за стол.
   - Давай сначала и по  порядку...  -  серьезно  и  п6  деловому  начал
Прошкин. - Убийство произошло около двенадцати часов дня.
   - Да.
   - Что мы имеем?
   - Пять трупов.
   Старлей вздохнул.
   - Пять трупов и двух свидетелей...
   Старшина усмехнулся и, закурив папиросу, ехидно добавил:
   - Один из них иностранец-засранец, а други - дурны!
   Старший лейтенант поднял на Остапчука настороженный взгляд.
   - Че с компьютерщиком Слесаренко?
   - А ни че, - развел руками пожилой человек, -  вин  уже  не  жилец  -
прямым рейсом отправлен у психбольницу.
   Прошкин сокрушенно покачал головой.
   - А еще совсем пацан... - тихо прошептал старлей. - Не люди, а звери!
Ни капли человеческого!
   Если  бы  курносый  следователь  знал,  что  Макар  Лигачев   заменил
молоденькому парнишке смертную  казнь  на  пожизненное  заключение,  то,
возможно,  изменил  бы  свою  точку  зрения  относительно  "капли",  но,
думается, ненамного...
   Помолчав несколько секунд, Прошкин возобновил разговор.
   - Что мы еще имеем? - задал вопрос Викентий.
   Старшина хитро скосил глаза.
   - Константиныч, - произнес  старлей,  -  ты,  кажется  имеешь  что-то
сказать мне?
   Остапчук хмыкнул в кулак.
   - Вин какой быстрый!
   Глаза у Прошкина загорелись: Викентий давно работал  со  старшиной  и
хорошо знал его причуды. Если он начинал валять дурака,  значит,  в  его
руки попалась зацепка.
   - Ну давай, старый пердун, не томи! -  нетерпеливо  подгонял  старлей
подчиненного.
   Остапчук серьезно посмотрел на начальника.
   - Сынку, килькы горилки ставишь?
   Прошкин махнул рукой.
   - Если по делу разговор, Константиныч,  то  до  усрачки!  -  пообещал
старший лейтенант и указал на сейф, в котором постоянно находились спирт
или водка.
   Остапчук усмехнулся и затушил папиросу.
   - Тады наливай! - махнул рукой старшина. - Одна гарна дивчина, годков
эдак восьмидесяти...
   - Ну, ну...
   - Бачила, як возле редакции стояли две легковые  машины...  -  сказал
старшина и кивнул головой на сейф, в котором томились дары Бахуса.
   - Успеем, успеем, - успокоил старлей приятеля и встал из-за стола,  -
не тяни кота за хвост!
   Старшина вздохнул и стал докладывать дальше.
   - Одна була "Жигули", - многозначительно произнес хохол, - а друга  -
иномарка...
   Прошкин закрыл на ключ кабинет и достал из сейфа "боеприпасы".
   - А кого-нибудь  из  "жокеев-наездников"  твоя  красавица  видела?  -
наливая в стаканы спирт, выпалил старлей.
   Старый служака, еще  советской  закалки  застойных  времен,  медленно
поднял свою пайку и, не разбавляя спирт, одним махом  опрокинул  себе  в
рот.
   - А як  же,  -  шумно  выдохнул  старшина,  занюхивая  огненную  воду
огромным кулаком, - целая банда: четыре  чоловика  и  одна  людына...  -
вельми гарна дивчина!
   Старший лейтенант не совсем понял, о  какой  "гарной  дивчине"  ведет
речь старшина, а чтобы быстрее и доходчивее дошел смысл  сказанного,  он
решил не томить себя и подлечил свою нервную систему крепким напитком.
   - Так про что это ты, Константиныч, только что  говорил?  -  выдохнул
этиловые пары следователь. - Че-то я не совсем догоняю...
   - И я про то... - согласился  умудренный  жизнью  хохол,  наливая  по
новой в стаканы спирт и продолжая свой рассказ.
   Прошкин задумчиво ковырял свой конопатый нос, который его никогда  не
подводил, и с интересом вслушивался в каждое слово собеседника.  А  тот,
кстати сказать, рассказывал весьма любопытные и полезные  для  следствия
факты. Вырисовывалась довольно-таки интересная картина

Глава 9

   Джон  Маккоуэлл,  пожилой  человек  лет  шестидесяти,  был  недоволен
происшедшим в редакции газеты "Новый  век".  Плотного  сложения,  весьма
неуклюжий в движениях, он, тем не менее, быстро соображал и понимал, что
вся эта история, связанная с Патриком  Гленом,  отдает  душком  и  может
перерасти в крупный скандал.
   Сняв очки в золотой оправе,  он  аккуратно  протер  их  и  положил  в
футляр.
   -  Ну,  господин   Глен,   -   начал   он   неприятный   разговор   с
соотечественником,  -  расскажи,  какого  черта  тебя  занесло   в   это
криминальное логово.
   Патрик уже немного отошел  от  потрясения  и  мог  достаточно  внятно
описать ситуацию.  Он  вальяжно  откинулся  на  мягком  сиденье  черного
лимузина и закурил сигарету.
   - Чистая случайность, - вздохнул он.
   - Это  мы  уже  слышали,  -  недовольно  повысил  голос  дипломат.  -
Конкретнее!
   Патрик выдохнул струйку дыма и начал свою  эпопею,  которая,  как  он
считал, только началась.
   - То, что мы ищем, - произнес  журналист,  -  могло  бы  уже  сегодня
мелькать на первых страницах всех газет мира.
   Маккоуэлл недовольно оборвал собеседника:
   - Давай без прелюдий!
   Глен молча кивнул рыжеволосой головой, на которой за  последние  часы
прибавилось седых волос, и, затушив сигарету, повернулся к дипломату.
   - Господин Гришин позвонил  сегодня  около  одиннадцати  утра  мне  в
гостиницу и предложил товар, о котором я  его  просил  несколько  недель
назад.
   - О "рыбке"?
   - Да.
   - И что?
   Патрик лукаво улыбнулся.
   - "Рыбка" была уже упакована и ожидала меня, - продолжал журналист. -
Мы договорились, что я заберу материал до двенадцати часов. Однако когда
я приехал в редакцию, то увидел настоящий русский кровавый "Чикаго"...
   - Так...
   Дипломат сидел прямо, не поворачиваясь к собеседнику.  Казалось,  что
он даже не слушает его, но  это  было  обманчивым  впечатлением:  каждое
слово, интонация и мимолетное движение мимики мгновенно  улавливалось  и
переваривалось  в  проницательном   и   остром   уме   профессионального
разведчика.
   - В редакции все было перевернуто вверх дном, - продолжал  журналист,
- а Гришин был мертв!
   - Ага-а... - многозначительно произнес дипломат, словно ухватился  за
невидимую ниточку.
   Патрик откашлялся.
   - Об остальном вы наслышаны.
   Маккоуэлл повернулся к собеседнику.
   - Значит, господин Глен, - подвел черту консул, -  вы  считаете,  что
материал заслуживает внимания?
   - Несомненно!
   Джон согласно кивнул.
   - И я такого же мнения, -  мрачно  констатировал  он,  -  не  зря  же
кэгэбисты так быстро среагировали на звонок Гришина.
   Патрик почесал за ухом.
   - И я удивляюсь...
   Дипломат с сочувствием взглянул на журналиста и покачал головой.
   - Дорогой Патрик, - изрек он. - Вы - дилетант!
   - Почему?
   - Вы на крючке у КГБ... - по старой привычке назвал ФСБ цэрэушник.  -
Вас прослушивали! Это же  ясно  как  божий  день!  -  недовольно  бросил
профессионал. - Поэтому там и появились мгновенно наши противники.
   Глен напыжился.
   - Не может быть, - отнекивался журналист, - я проверял  аппаратуру...
Все было чисто!
   Маккоуэлл рассмеялся.
   - Сынок, - поучительно произнес мужчина, - поверь старику: если тобой
заинтересовались русские, то они даже знают, сколько раз  ты  перднул  в
сортире между часом ночи и двумя!
   Патрик Глен покраснел от  такого  откровения  посольского  работника.
Журналист не отличался большой нравственностью и совестливостью,  однако
слова цэрэушника не были лишены оснований. Рыжеволосый вдруг все  понял:
его пасли не только русские, но и свои - американцы!
   - Однако, господин Глен, - оставив лирические отступления,  продолжил
деловой разговор дипломат, - это все ерунда!  Теперь  главный  вопрос  -
исчез ли компромат навсегда  или  затерялся  на  полпути  в  чьих-нибудь
загашниках.
   Патрик неуверенно повел плечом и громко шмыгнул большим носом.
   - Трудно сказать...
   -  Как  я  понимаю,  -  сказал  Джон,  -  Гришин  использовал  чью-то
информацию?
   - Скорее всего.
   - Значит, есть автор компромата?
   Патрик согласился с боссом.
   - Должен быть.
   - Вот именно, - подчеркнуто  сухо  произнес  дипломат.  А  Гришин  не
признался, кто это?
   Журналист отрицательно покачал головой.
   - Нет, - ответил Глен, но тут же вспомнив  очаровательную  женщину  в
"Жигулях", радостно улыбнулся и добавил:
   - Но шанс, думаю, имеется.
   Джон Маккоуэлл заинтересованно посмотрел на собеседника.
   - Вы начинаете исправляться, господин Глен, - удовлетворенно похвалил
шеф журналиста.
   - Стараемся!
   Джон Маккоуэлл повернулся к собеседнику.
   - Тогда докажите нам свою необходимость.
   Патрик Глен был уверен, что игра только  начинается,  и  с  легкостью
выложил Маккоуэллу все свои соображения, разумеется не забыв упомянуть о
колючих глазах  и  энной  кругленькой  сумме,  которая  потребуется  для
удачного завершения планируемой операции.
   - Э-гэ...
   Джон Маккоуэлл  молча  слушал  исповедь  пронырливого  журналиста  и,
казалось, не проявлял особого интереса, но при  упоминании  шестизначной
суммы глаза дипломата моментально округлились и стали таких же размеров,
как "золотые" нули.
   - Однако, господин Глен, - фыркнул резидент, -  не  возомнили  ли  вы
себя Джеймсом Бондом - агентом 007?
   - Разумеется, нет, - вылупил свои рыбьи глазки пронырливый журналист,
- но каков риск!?
   И вдруг Глен стал суетливо шарить по карманам: сумма, предназначенная
для Гришина, исчезла в этом жутком водовороте...
   - Что случилось? - настороженно спросил Джон.
   - Деньги, гонорар Гришина.., где-то в той заварухе остались.
   Журналист посмотрел на босса.
   - Может, вернуться?
   Джон недовольно зыркнул на глупца.
   - Вы с  ума  сошли?!  -  прорычал  цэрэушник.  -  Не  хватало,  чтобы
кэгэбисты  заинтересовались  происхождением  такой  суммы   у   рядового
американского журналиста.
   Патрик Глен решил пойти ва-банк.
   - А там ведь все деньги, которые я получил от вас!
   - Забудьте!
   Маккоуэлл замолчал, прикидывая, что  информация  по  всей  видимости,
стоит намного больше запрашиваемой суммы и ему самому перепадет  хороший
кусок. Он успокоил журналиста.
   - Не беспокойтесь, господин Глен, - заверил  он  собеседника,  -  вам
заплатят требуемую сумму.
   Рыжеволосый облегченно вздохнул.
   - Надеюсь, господин Маккоуэлл... Вы же видите даже само нахождение  в
этой варварской страде - огромнейший риск для интеллигентного человека!

Глава 10

   Полковник Варанов был озадачен: мало того, что его подкосило известие
о смерти капитана Челядинского, так еще  доложили  о  кровавой  бойне  в
редакции  газеты  "Новый  век".   Нужно   было   решать   две   проблемы
одновременно, которые, возможно, были взаимосвязаны...

***

   Подполковник медицинской службы ФСБ Грищенко Зиновий Семенович явился
к полковнику  Баранову,  как  только  были  получены  первые  результаты
медэкспертизы.
   -  Разреши,  Васильевич,  -  появившись  в  дверях  кабинета,  устало
произнес высокий мужчина одних лет с Барановым.
   Полковник поднялся с рабочего места и подошел к Грищенко.
   - Проходи, Семенович! Присаживайся!
   Эксперт сел.
   - Спасибо, - поблагодарил он и отложил тонкую папку на край стола.  -
Устал сегодня как никогда.
   Варанов сочувственно кивнул.
   - Стареем, Зиновий!
   - Есть маленечко, Андрюша, - согласился  подполковник  и,  достав  из
кармана брюк носовой платок, сочно и протяжно высморкался.
   Мужчины были давно  знакомы  и  поэтому  без  посторонних  вели  себя
запросто,  без  излишних  и  ненужных  субординации.  Впрочем,   и   при
подчиненных они обращались друг к другу только по отчеству.
   - Ну чем порадуешь, обслуживающий персонал? - сразу  перешел  к  делу
полковник Варанов.
   - Есть кое-что...
   - Тогда выкладывай!
   Грищенко взял со стола тонкую папку и, достав пару исписанных  мелким
убористым почерком листов бумаги, протянул своему другу и начальнику.
   - Вот, прочти!
   Полковник Варанов даже не шелохнулся,  а  только  раздраженно  махнул
рукой.
   - Да кончай ты, Зиновий, херней заниматься, - произнес он эксперту, -
выйду на пенсию, тогда и прочитаю! Ты мне  по-простому,  в  двух  словах
объясни...
   Эксперт усмехнулся и, сложив бумаги в папку, положил  ее  обратно  на
стол.
   - Ладно, только с одним условием...
   Варанов поднял брови.
   - Каким?
   - Сваргань-ка мне  кружечку  крепкого  кофе  или  чайку,  -  медленно
произнес Семеныч.
   Полковник хлопнул себя по лбу.
   - Вот, старый пень, - виновато воскликнул он и  моментально  полез  в
шкаф, где всегда находились кофе или чай. Совсем вылетело из головы, что
ты кофеман со стажем!
   Эксперт улыбнулся.
   - И к тому же с утра на ногах!
   Полковник поднял руки вверх.
   - Виноват, старик, виноват!
   Через несколько минут крышка чайника призывно запрыгала, стараясь  не
пускать горящий кипяток и пар наружу...
   - Смерть  Володи,  -  делая  маленькие  глотки,  медленно  докладывал
Грищенко,  -  наступила  где-то  в  районе  одиннадцати  часов  утра  от
огнестрельного оружия.
   Полковник Варанов не мог усидеть на месте  от  волнения  и  постоянно
метался по кабинету.
   - Из табельного оружия?
   - Да, - сказал эксперт.
   Андрей   Васильевич   почесал   переносицу,   словно   это   помогало
сосредоточиться.
   - Но оружие должно храниться в сейфе, - рассуждал полковник, - а ключ
был у старшего группы майора Барышникова.
   Грищенко усмехнулся.
   - Васильевич, ты что, не знаешь нашего бардака? - безнадежно произнес
эксперт. - Ты же сам не один год сидел на явочной квартире... Вспомни!
   Варанов недовольно скривился и раздраженно махнул рукой приятелю.
   - Да, знаю! Продолжай!
   Семеныч допил кофе и отставил кружку.
   - Спасибо.
   - Может, еще?
   Эксперт отрицательно замотал головой.
   - Благодарю, нужно сердце маленько поберечь,. -  с  досадой  произнес
он.
   Пометавшись по кабинету. Варанов вдруг как-то сник и спросил.
   - Неужели самоубийство?
   Семеныч многозначительно повел бровью.
   -  Знаешь,  Андрей,  -  задумчиво  произнес  собеседник,  -  по  всем
параметрам так оно и выходит. Но...
   Варанов насторожился.
   - Что-то ты темнишь, старая лиса!
   Грищенко пожал плечами.
   - Не темню, - сказал он, - а прикидываю варианты...
   - Какие? .Подполковник повернулся к Баранову.
   - Понимаешь, Андрей, траектория и угол полета совпадают, но  вот  что
меня смущает, - наконец решился Семеныч. - Когда пуля вылетает  из  дула
пистолета, хошь не хошь, а с ней выбрасывается часть жара и пламени...
   Варанов не спускал внимательного взгляда с собеседника.
   - Так?
   Андрей Васильевич утвердительно кивнул.
   Грищенко последовал примеру начальника и тоже встал.
   - Когда человек стреляется, - продолжал свои рассуждения  эксперт,  -
то,  как  правило,  прикладывает  дуло  пистолета  к  тому  месту,  куда
намеревается попасть.
   - Да.., или в голову, или в сердце...
   - Вот именно, -  согласился  Зиновий  Семенович,  -  в  нашем  случае
поражено сердце, что позволяет сделать неутешительный вывод.
   - Что ты имеешь в виду?
   Грищенко медленно повернулся к другу  и  серьезно  посмотрел  тому  в
глаза.
   - Дело в том, что  на  одежде  Владимира  нет  подгоревших  ворсинок,
которые непременно должны присутствовать  при  соприкосновении  с  дулом
пистолета.
   Полковник Варанов приоткрыл рот от удивления.
   Он не верил в  самоубийство  капитана  Челядинского,  но  подозревать
кого-нибудь из своих сотрудников в убийстве было верхом святотатства.
   - Не хочешь ли ты сказать, что...
   Крамольная фраза так и не слетела с уст старого чекиста:  у  него  не
поворачивался язык.
   - Я  ничего  не  хочу  утверждать,  -  быстро  отреагировал  эксперт,
оправдываясь.  -  Рука  могла  дрогнуть,  и   расстояние,   естественно,
увеличилось... Но нельзя и исключать других версий.
   Варанов задумался.
   - А что говорит майор Барышников?
   - Ничего существенного, - ответил эксперт, - он заверяет, что  в  тот
момент, когда прогремел выстрел, находился в другой  комнате,  а  Марина
Метелкина была в ванной.
   - И Метелкина подтверждает то же?
   - Да.  Ответы  их  совпадают,  хотя  девушка  находится  в  плачевном
состоянии, пережив такой стресс. Как я слышал, у Володи с  Мариной  были
странные отношения.
   Варанов неприязненно взглянул на приятеля.
   - Все это сплетни!
   Грищенко обиженно пожал плечами.
   - Ты же просил начистоту...
   - Прости, Зиновий, ты же  знаешь,  как  мне  был  дорог  Володька,  -
про