абинет, Тид. Мне надо тебе кое-что показать.
     Тид давным-давно подозревал, что Пауэл лелеет определенные надежды породниться с ним через его женитьбу на Марсии. И хотя насчет личной жизни Тида у Деннисона конечно же не было ни малейших иллюзий, наверное, он все-таки надеялся, что, став семейным человеком, тот со временем остепенится. Разумеется, в немалой степени этому способствовала твердая вера в надежность и благоразумие его дочери Марсии.
     Пауэл Деннисон плотно прикрыл дверь своего небольшого кабинета и ткнул пальцем в сторону открытого сигарного ящичка на письменном столе:
     - Угощайся, Тид. Чувствуй себя как дома.
     - Спасибо, но я же не курю сигар. Мне казалось, ты знаешь, Пауэл.
     Деннисон загадочно улыбнулся:
     - Знаю, конечно, но сначала внимательно посмотри, что там внутри.
     Тид глянул в открытую коробку. Одной сигары там уже не хватало, и через образовавшуюся пустоту виднелась привычная зелень американских долларов. Он нерешительно вынул еще несколько сигар из верхнего ряда.
     - Не трудись, Тид, - остановил его Пауэл Деннисон. - Я лично все тщательно пересчитал и положил обратно. Там ровно пять тысяч долларов. Сегодня утром я зашел в офис, чтобы кое-что доделать, и... и увидел это на моем письменном столе. В коричневой обертке, на которой карандашом было написано мое имя.
     На лице Тида появилась широкая довольная ухмылка.
     - Значит, мы все-таки заставили их волноваться!
     - Выглядит все это откровенно грубым, но... но при этом, согласись, довольно ловким. Никаких следов, никаких доказательств... Никаких счетов, никаких расписок, никаких требований или даже просьб. Вообще ничего! Я просто должен молча положить эти бабки в свой карман, только и всего. И тем самым плавно оказаться у них на крючке!
     Тид неторопливо провел указательным пальцем по краю коробки.
     - Как же приятно будет вернуть все это законным владельцам!
     - Да, я был уверен, тебе это понравится, Тид.
     - Отправлюсь туда завтра же утром.
     - Что ж, отлично, - произнес Пауэл тоном, означавшим, что вопрос закрыт и не требует дальнейших обсуждений... Затем выдвинул верхний ящик стола, достал оттуда маленький сверточек в аккуратной яркой обертке и протянул его Тиду. - А это тебе от Деннисонов.
     - Ну зачем, Пауэл? Вам совсем не обязательно было...
     - Совсем не обязательно? Нам? Ты, наверное, шутишь, Тид! Ладно, давай иди в гостиную и открывай его там. Там, где это будут видеть мои девочки. Надеюсь, ты догадался не поужинать?
     - Да, догадался.
     - Это хорошо. Марсия будет очень довольна. А то она сильно переживала. Боялась, тебе не придется оценить ее старание. Ну а я тем временем приготовлю нам по паре отличных коктейлей. Специально для тебя, Тид. В честь твоего дня!
     Не сговариваясь, они решили перенести "торжественный" ужин из более чем мрачной столовой на ярко освещенную кухню. Все еще не распакованный подарок лежал рядом с тарелкой именинника. Как только все расселись вокруг круглого стола, из соседней комнаты раздался громкий призывный крик Джейк. Марсия тут же выключила верхний свет, и в кухню был внесен торт с горящими на нем свечами. Тид набрал в легкие как можно больше воздуха и одним мощным выдохом постарался задуть все тридцать одну свечу. Но одна все-таки "устояла" и трепетно замерцала в темноте. Гарсия снова включила верхний свет, и все невольно заморгали от внезапно вернувшейся яркости... Тид развернул сверточек с подарком. В нем оказалась серебряная зажигалка. Очень и очень хорошая! И дорогая! Внимательно осмотрев ее, Тид вынул из кармана свою старую, потрепанную зажигалку, перегнулся через свой стул и, все-таки чуть поколебавшись, небрежным жестом молча выбросил ее в металлическую мусорную корзину, стоявшую под раковиной умывальника.
     Марсия тихо подошла к нему, положила руку ему на плечо и, наклонившись, нежно поцеловала в щеку.
     - С днем рождения, Тид! - Губы у нее были прохладные и мягкие.
     Джейк тоже подошла к нему, но с другой стороны.
     - С днем рождения, Тид! - торжественным тоном произнесла она, но голос у нее при этом заметно дрожал, а с глазами явно творилось что-то неладное. Ее руки обвились вокруг его шеи, внезапно набухшие губы с неожиданно страстной силой впились в его губы...
     Тид тут же понял, что это совсем не тот поцелуй, которым обычно поздравляют друзей с днем рождения, что он слишком интимный, слишком уж затянувшийся и что этот поцелуй может полностью разрушить создавшуюся добрую, дружескую атмосферу. Ему надо немедленно прекратить его, но прекратить таким образом, чтобы никто не успел догадаться...
     Он мягко, но с силой отодвинул девушку от себя. Заметившая все это Марсия нервно хихикнула. Джейк выпрямилась, в упор на него посмотрела, причем все с тем же необычным выражением в глазах.
     - Может, тебе лучше пойти спать, Джейк? - чересчур игривым тоном поинтересовался Пауэл.
     Марсия не сводила с них внимательных, все подмечающих глаз.
     - Да, наверное, - как ни в чем не бывало, совершенно невинным тоном согласилась Джейк, однако не отводя пристального взора от Тида. - Завтра ведь рано утром в школу, разве нет? А на торте слишком уж много этих чертовых свечей, разве нет? Зато...
     - Джейк! - резко перебил ее отец.
     Она демонстративно разболтанно-вихляющей походкой пошла к кухонной двери, на секунду остановилась в проходе, вызывающе посмотрела на них, затем подчеркнуто скромно опустила глаза и смиренным тоном произнесла:
     - Спокойной вам всем ночи.
     Пока окончательно не стих скрип лестничных ступенек и громко не хлопнула дверь ее спальни, никто не произнес ни слова.
     - Да, трудная девочка, ничего не скажешь, - тяжело вздохнул Пауэл.
     Марсия поставила локти на стол, опустила на сжатые кулачки головку.
     - Ей кажется, что она в тебя влюблена, Тид, - пояснила Марсия. - В последнее время Джейк сама не своя. Раньше с ней такого не происходило.
     "Хорошо, что все наконец-то стало явным и открытым", - с огромным облегчением подумал Тид.
     - Да, меня это ставит не в самое удобное положение, - отозвался он.
     - Я знаю, знаю, - кивнула Марсия.
     - При чем здесь неудобное положение? Что это еще за неудобное положение? - требовательно поинтересовался Пауэл.
     - Папа, ну неужели тебе не ясно? Неужели ты ничего не замечаешь? - нетерпеливо заметила Марсия. - Если он смеется над ней или говорит с ней слишком строго, она тут же делает что-то ужасно глупое или ужасно нелепое. Если же он, наоборот, поступает так, что ей кажется, будто он ее поощряет, она делает то же самое, только еще хуже! Пока у нее не пройдет это, Тиду придется все время ходить по острию бритвы.
     Тид, полуобернувшись, бросил на нее короткий, полный искренней признательности взгляд.
     - Ладно, осталось совсем немного до окончания школы. Летом она будет работать в лагере, ну а потом, в сентябре, уедет в колледж, - попытался успокоить их Пауэл.
     - Папа, для нас от октября до июня всего несколько коротких месяцев, а для Джейк - все равно что несколько долгих лет.
     - Хорошо, хорошо, я с ней поговорю... Завтра же, - тяжело вздохнув, пообещал отец.
     - Нет, нет, ради бога, не надо, папа, а то будет еще хуже! - воскликнула Марсия.
     Позже, когда вся посуда была перемыта и поставлена на место, Пауэл Деннисон, кашлянув, сделал очередную из своих неуклюжих попыток "как бы случайно" оставить Тида и Марсию вдвоем.
     - Проводи его, пожалуйста, доченька. Тид, завтра, как только вернешься на работу, немедленно свяжись со мной, хорошо?
     Тид и Марсия неторопливо вышли на переднее крыльцо. На улице стояла приятная ночная прохлада. Марсия, сложив руки на груди, как бы защищаясь от холода, облокотилась о боковую стойку. Он остановился совсем рядом, плотно зажав под мышкой заново обернутую плотной коричневой бумагой сигарную коробку.
     - У тебя, кажется, совсем неплохо получается, - после небольшой паузы как бы невзначай заметила Марсия.
     - О, ты имеешь в виду Джейк? Ошибаешься. Я вообще ничего не делаю. Она ведь еще совсем ребенок, ты же знаешь.
     - Нет, она уже далеко не ребенок, а взрослая, в каком-то смысле даже слишком взрослая девушка, Тид, - вроде бы равнодушным тоном возразила Марсия.
     Падающий на ее бледные волосы отдаленный уличный свет делал их похожими на застывший серебряный дождь или на отражавшиеся в стремительном потоке горного ручья лучи горделивой луны...
     - Спокойной ночи, Марсия. Еще раз большое спасибо, что не забыли про мой день рождения.
     - Спокойной ночи, Тид. Удачи тебе!
     Выезжая на основную дорогу, он бросил невольный взгляд на их дом: Марсия все еще неподвижно стояла на крыльце, опершись бедром о деревянное перильце, по-прежнему со сложенными на груди руками, почему-то слегка наклонившись вперед... По какой-то ничем не объяснимой причине ей всегда удавалось вывести его из себя. Она была словно прозрачный, кристально чистый лед, сковавший зимний ручей, под которым, если повнимательнее приглядеться, можно было увидеть бурлящий поток. Да, семь лет, которые Марсия совсем одна ведет хозяйство всей семьи, очевидно, просто так не прошли...
     Иногда ответственность такого рода делает с девушками вроде нее в высшей степени странные вещи. Ведь после смерти матери их "дом" мог просто-напросто рухнуть! Пауэл Деннисон с его фанатичной преданностью работе и долгу, совсем еще маленькая Джейк с ее страстью к диким выходкам... И ему и ей просто необходима была определенная стабилизирующая сила, какая-то точка опоры, на которую можно было рассчитывать в любое время, в любом деле. И Марсия стала той самой опорой, пожертвовав при этом собственной свободой и даже важнейшей частичкой собственного "я"!
     Главная опасность добровольного мученичества во всех его формах, как хорошо было известно Тиду, заключалась в том, что со временем "жертве" это вполне могло понравиться, что Марсии это, возможно, уже по-своему начало нравиться, что она уже начала ценить глубокую жалость к самой себе куда больше, чем утраченную степень свободы.
     И снова, как и раньше, ему на память невольно пришла очаровательная Ронни давно минувших дней. Ронни, которая никогда не могла ждать, Ронни - дейтонская жена страхового агента. Он прекрасно понимал, насколько глупы и напрасны любые надежды на то, что она будет хоть чего-то ждать. Чего-чего, а уж этого в ней не было вообще. Даже следов, даже малейших намеков! Все, что угодно, - даже война была для нее куда лучше, чем любое ожидание...
     Итак, некий маленький темненький человечек ловко подобрал ее приблизительно через месяц после отъезда Тида. Теперь Ронни, его ни с чем и ни с кем несравненной Ронни следовало ожидать два возможных развития событий: либо кто-то женится на ней и намертво привяжет цепями бесконечной череды беременностей и родов, либо она станет на путь бродяжничества - и совсем не потому, что в ней сидит некое генетическое зло или вульгарная примитивность, а в силу непреодолимого внутреннего ощущения того, что время, ее время безвозвратно уходит и существует один, только один способ остановить его, так или иначе, заставить хоть ненадолго задержать свой неумолимо-безжалостный бег... Все принятые объяснения причин и возможных последствий нимфомании Тиду, само собой разумеется, были прекрасно известны, но ни одно из них совершенно не подходило к Ронни. У него в мозгу нередко возникал ее значимый символический образ: крошечная обнаженная Ронни, отчаянно крича, бежит по узкой, совершенно пустой улице мимо роскошных витрин и рекламных щитов, призывающих ее пахнуть лучше, выглядеть "сочнее" и быть "вкуснее", а за ней, отвратительно сопя и громко топая ножищами, несется неутомимый монстр с часовым циферблатом вместо лица и мешком в руках, в котором полно маленьких омерзительных свертков со старческими морщинами, седыми волосами, варикозными венами, дряблыми кусочками кожи... В стране, где молодость считается синонимом счастья, озабоченные этим женщины без малейших колебаний выбрасывают на ветер бесчисленные миллиарды долларов только для того, чтобы, несмотря ни на что, обмануть безжалостную стрелку часов, чтобы доказать себе и другим - календарь бессовестно врет!.. Продолжая играть в старую-престарую игру "Что могло бы быть, если бы...", Тид отправился спать. И сразу же в его сон вошла несравненная Ронни, неся в руках маленькое деревянное портмоне в форме изящного гробика, а стоявшая на его крышке серебряная свечка была не чем иным, как весьма элегантным тюбиком губной помады...

***

     На следующее утро, ровно в девять тридцать, Тид свернул на подъездную дорожку дома Лонни Раваля в районе Роман-Хиллз, одного из наиболее престижных пригородов Дерона. Слегка поднимающаяся вверх дорожка вела к овальному развороту, сразу за которым виднелся гараж, рассчитанный на три машины и античного вида фонарный столб на симпатичной, но прямо-таки крошечной зеленой лужайке.
     Из боковой двери дома вышел небольшого росточка темноволосый человечек в белоснежном пиджаке и с рыбьим лицом. Встал в проеме двери, оглядываясь вокруг и ожидая, когда Тид подойдет к нему.
     - Доброе утро. Я хотел бы поговорить с господином Лонни Равалем.
     - Он там, на заднем дворике. Что в этой коробке?
     - Сигары. Я...
     - Я знаю, кто вы такой, кем и где работаете, Морроу. Он там, на заднем дворике.
     Тид неторопливо обошел вокруг гаражей, бросил внимательный взгляд назад - белоснежный пиджак с рыбьим лицом следовал за ним на расстоянии метров в пятнадцать - двадцать, не больше.
     Лонни Раваль стоял на траве лужайки, практически сразу же за гаражами, с железной клюшкой для гольфа в руках. У ног - сетка, полная белых мячиков. Это был загорелый, среднего роста мужчина с широкими и заметно сильными плечами. Темноволосый, с совершенно невыразительной внешностью, за исключением иссиня-черных глаз, обрамленных густыми шелковистыми ресницами, влажных, откровенно зовущих...
     Увидев Тида, он улыбнулся:
     - Привет, привет, дружище! Рад, очень рад тебя видеть... Спасибо, Сэм, все в порядке, можешь возвращаться назад.
     Белоснежный пиджак с рыбьим лицом молча, не произнося ни слова, повернулся и пошел назад к дому.
     - Как видишь, тренируюсь. Хочу получше отработать верхнюю амплитуду и обратное вращение, - с готовностью объяснил Раваль Тиду. - Вот смотри. - И тут же продемонстрировал, это, сделав сильнейший удар по стоявшему на подставке мячику, который стремительно полетел по очень низкой дуге.
     Метрах в пятидесяти вниз по склону ногастая жгучая брюнетка в слишком открытом бледно-розовом купальном костюме наклонилась над упавшим мячиком, подняла его и положила в висевшую у нее на руке холщовую сумку. Весь ее вид, включая ленивую походку, говорил, как ей все это надоело.
     - Ну и что, черт побери, по-твоему, я делаю не так, Тид?
     Тид прошел и встал за его спиной.
     - Давайте попробуем еще разок, мистер Раваль.
     - Слушай, сколько раз мне просить тебя называть меня Лонни, а?
     Он тщательно выбрал из кучи еще один мячик, аккуратно установил его на подставке, изо всех сил размахнулся... Увы, результат оказался точно таким же.
     Подобрав мячик, девушка в открытом купальнике крикнула:
     - Сколько можно, Лонни? Я уже устала!
     - Давай, давай, подбирай! - отозвался тот и пожал плечами.
     - Попробуйте ставить мячик чуть дальше от правой ноги, - посоветовал ему Тид. - Вы очень стараетесь как можно сильнее "выбить" его вперед, а надо, чтобы сама клюшка выбивала мячик, но не вперед, а вверх! Для начала попробуйте представить себе, что вы бьете по низко летящему "плоскому" мячу!
     Лонни, хмыкнув, все-таки попробовал. Мячик взвился высоко в небо, упал и, не имея поступательной инерции, тут же остановился.
     - Ух ты! - радостно воскликнул Раваль.
     Со следующим мячом вышло то же самое. И с несколькими после него тоже.
     - Слушай, я плачу пятнадцать баксов в час этому придурку из клуба, который называет себя "самым элитным тренером по гольфу", а ты всего за три минуты научил меня в два раза большему, чем он за два-три часа!
     - Лонни, Лонни! - снова донесся до них слабый голос девушки снизу склона.
     - Да заткнись же ты, наконец! - крикнул он ей в ответ, поставил еще один мячик на подставку, размахнулся и изо всех сил ударил.
     Девушка продолжала стоять на старом месте, и Тиду хватило одного взгляда, чтобы понять: она не видит полета мяча...
     - Поберегись! - изо всех сил крикнул он ей.
     Но единственное, что она успела сделать, - это, как бы защищаясь, поднять вверх руки и отпрыгнуть... прямо под стремительно летящий мячик, который отскочил от ее темноволосой головы с громким, в тот момент казалось, оглушительным звуком "тук"!
     Жгучая брюнетка в весьма открытом бледно-розовом купальном костюме медленно осела на землю, бессильно опустив руки по бокам. Лонни же, наоборот, начал кататься по траве, держась за живот и издавая странные хохочущие звуки.
     - Господи! Смешнее я в жизни... ничего не видел!.. Это же надо так...
     Тид торопливо спустился вниз по склону. Девушка сидела там с перекошенным от боли лицом, держась обеими руками за голову. А в короткие перерывы между звуками почти истерических рыданий издавала такие грязные, подзаборные ругательства, что казалось, зеленая трава увянет по меньшей мере метров на пятьдесят-шестьдесят вокруг! Подбежав к ней, Тид сел на корточки рядом.
     - Жаль, я не успел крикнуть вам чуть раньше. Простите.
     Брюнетка, взглянув на него, медленно отняла руки от головы.
     - Это была... совсем... не ваша... вина. - Ее красивые губы при этом заметно дрожали. Она перевела взгляд куда-то мимо него, и Тид тут же услышал шаги подходившего к ним Лонни. Ее брови нахмурились. - Черт тебя побери, Лонни! Мало того что мне приходится бегать за твоими мячиками, как бездомный мальчишка при гольф-клубе, в довершение всего ты еще изо всех сил трахаешь меня одним из них прямо по голове!
     - Для начала, дорогуша, будь любезна, заткни свою вонючую пасть и постарайся больше ее не раскрывать, ладно? Возражений, надеюсь, нет? - почти не повышая голоса, произнес Раваль.
     Весь гнев и задор моментально слетели с ее лица, будто их только что стерли мокрой тряпкой. Лонни взял ее за верхнюю часть правой руки, помог встать на ноги. Тид заметил, как уголки ее рта заметно побелели от какого-то непонятного страха.
     - Познакомься с мистером Тидом Морроу, дорогая, - уже совершенно другим тоном сказал Раваль. - Мистер Морроу, позвольте представить вам мою секретаршу мисс Алис Троубридж.
     - Здравствуйте, мистер Морроу, - все еще слегка дрожащим голосом произнесла брюнетка.
     - Итак, сегодня ты была на редкость неуклюжа, дорогая, не так ли?
     - Да, да, мистер Раваль, вы правы. Простите.
     - Хорошо, тогда тебе лучше пройти в дом, дорогая, и принять пару таблеток аспирина.
     Он отпустил ее руку. При виде глубоких и, видимо, очень болезненных вмятин, которые его сильные пальцы оставили на ее нежной оливковой коже, Тид невольно поморщился. Девушка пошла вверх по холму - великолепные загорелые ноги, прямая спина, низко опущенная голова, - но массировать свою правую руку начала, только дойдя почти до гаражей.
     - Это как, чисто дружеский визит или... - поинтересовался Раваль, когда она скрылась из вида.
     - Вряд ли. Просто личный врач мистера Деннисона настоятельно требует, чтобы он прекратил курить сигары.
     - Ну и что бы, интересно, это могло означать? Звучит совсем как одна из тех самых остроумных штучек, которые значат что-то совсем не то, что вроде бы означают, так ведь?
     - Вот сигары, которые вы ему прислали, мистер Раваль. Те самые. - Он протянул ему коробку в коричневой бумажной обертке.
     - Я ему прислал? Я? - Удивление Лонни было уж слишком искренним. Он взял коробку, покачал ее вверх-вниз, как бы определяя на вес. Затем решительно произнес: - Нет, нет, здесь наверняка какая-то ошибка.
     - Особенно если учесть пять штук баксов, прилагаемых к подаренным сигарам? Лонни, зачем же дурить нам с мистером Деннисоном головы? Ведь все равно бесполезно