дверь, ведущую в зал бара, широкие ступеньки лестницы, громкая музыка, которая почему-то становилась громче...
     - В принципе в холл из бара смотреть никто не должен, но в нашем случае лучше исходить из того, что кто-то все-таки смотрит, - прошептал Армандо. - И если мы туда прокрадемся тайком, они нас тут же начнут искать. Интересно, ты смог бы войти туда с таким видом, будто ты хозяин этого чертова заведения?
     - Точно не знаю, но могу попробовать.
     Из бара донесся громкий смех какого-то мужчины. Песня закончилась. Рука Армандо на дверной ручке застыла. Последовала недолгая, но в тот момент показавшаяся вечной тишина, во время которой Тид смог отчетливо услышать звуки разговоров, женский голос, иногда поднимающийся до почти визгливых, истерических высот... Затем снова заиграла музыка. Ту же самую песню. Очевидно, кому-то она очень и очень нравилась.
     - Будто ты хозяин этого чертова заведения, - с выражением повторил Армандо, открывая входную дверь.
     В холле никого не было. Они спокойно прошли через узкую полоску света из открытой двери бара. Краешком глаза Тид успел заметить полную табачного дыма комнату, замызганную черными пятнами темно-коричневую стойку бара, молодого мужчину в рубашке с короткими рукавами, с сигаретой в зубах, несущего на подносе бокалы с напитками к какому-то столику...
     Они уже подошли к лестничным ступенькам, когда из бара донесся чей-то громкий вопль:
     - Эй, эй! Кто это там ходит?
     Армандо тут же не менее громко завопил в ответ:
     - Грета Гарбо, не видишь, тупой придурок?
     - Молоток, молоток, ничего не скажешь! - проревел тот, а остальные весело захохотали.
     И никто даже пальцем не пошевелил, чтобы встать, выйти и проверить, кто же это все-таки был.
     - Страттер здесь. Значит, ничего хорошего ждать не приходится, - прошептал Армандо, когда они прошли несколько ступенек.
     - Бог с ним... Ну и что нам теперь делать?
     - Не знаю. Для начала, наверное, как говорят, просто смотреть в оба глаза и слушать во все уши, ну а там будет видно. Ничего другого, увы, пока на ум не приходит.
     Покрытый ковровыми дорожками длинный коридор второго этажа с окнами на противоположных концах и множеством - как успел подсчитать Тид, по девять с каждой - дверей на обеих сторонах. То есть восемнадцать. Три этажа. Значит, всего пятьдесят четыре. И все из них, вполне возможно, придется обыскать... Да, не слабо. Совсем не слабо.
     Армандо решил начать с правой стороны. Подошел к первой двери, приложил ухо к замочной скважине, жестом показал Тиду делать то же самое на противоположной стороне. В первых двух комнатах было тихо, но зато в третьей... в третьей женский голос произнес: "...поэтому я сказала Джо, что если он собирается поступать так и дальше, то уж лучше пусть идет и поцелует сам себя в ж..."
     Тид на цыпочках пошел вдоль по коридору, останавливаясь у каждой двери и прикладывая к ней ухо, и вот у самой последней услышал приглушенные, беспомощные рыдания. Исходившие, скорее всего, от женщины, которая, не в силах сдержать себя, плачет в подушку. У него сильно заколотилось сердце. Так как насчет двери? Вот черт, закрыта. Он обернулся и жестом позвал Армандо. Подойдя, тот сначала внимательно прислушался, а затем тихо постучал в дверь.
     Послышался скрип кроватных пружин, легкий топот ног, а затем в щели под дверью появился узкий лучик света.
     - Чего надо?
     Армандо взглянул на Тида и вопросительно поднял левую бровь. Тот с сожалением покачал головой.
     - Крошка, будь любезна, впусти меня на секунду, - как можно ласковее сказал Армандо.
     - Вали отсюда и скажи ей - я никому не собираюсь открывать. Никому! Скажи ей, я никого сюда не впущу, и пусть угрожает мне сколько хочет! Понятно? Никому!
     - Пожалуйста, не так громко, малышка, - тем же ласковым тоном попросил Армандо. - Это совсем не то, что ты думаешь. Нас здесь двое, и мы хотим тебе помочь. Честно. Без шуток.
     - Поможете? Это уж точно, вы поможете... Уже помогли, - горько сказала она. - По полной программе.
     - Да нет же, мы всего-навсего хотим узнать о другой девушке, которая может здесь находиться, - сказал Тид.
     Дверь была настолько тонкой, что отчетливо слышно было, как она тяжело дышит, как всхлипывает...
     Затем в замке повернулся ключ, дверь чуть приоткрылась, и в щели появилось ее настороженное лицо. Подозрительно переведя взгляд с одного на другого, она, похоже, окончательно успокоилась.
     - Ладно, заходите.
     Комната выглядела на редкость убогой и малоприятной. Покрашенная в белый цвет железная койка, круглый зловонный коврик, настолько старый и истоптанный, что практически полностью потерял цвет, обшарпанная деревянная этажерка, здоровенный белый кувшин на полу, цинковый умывальник в углу, куча ветхих полотенец на нижней полке открытого шкафа... Другой мебели, кроме шаткого, некрашеного комода в противоположном углу, с круглым щербатым зеркалом над ним, в комнате не было.
     Зрелое женское тело, вытянутое бледное лицо средиземноморского типа, огромные, жгучие черные глаза... Плотный, туго облегающий, наглухо застегнутый от горла до самых щиколоток халат, густая копна иссиня-черных, нерасчесанных волос, здоровенный синяк под правым глазом. Не самое, признаться, приятное зрелище...
     Армандо заговорил с ней по-итальянски. Она ответила ему тем же, но по мере того, как она говорила, фразы становились все более и более рваными, отрывистыми, совершенно несвязанными... Затем из огромных жгучих черных глаз снова покатились слезы. Она присела на краешек кровати, обхватила голову руками. Армандо предельно мягким тоном задал ей несколько вопросов. Она отвечала на них по-разному: на одни - с гневом в голосе, на другие - равнодушно, без какого-либо реального интереса.
     - Здесь все ясно, - сердито сказал Армандо, когда девушка закончила свое печальное повествование. - Старая как мир история. Парень, за которого она собиралась выйти замуж, почему-то женился на другой. Она стала встречаться с человеком, который частенько приходил в ресторан, где она работала. По сути, ей было уже все равно. Он взял ее с собой в деловую поездку в Буффало, а затем привез сюда и отдал Марии Гонзалес. Теперь ей нечего делать - домой возвращаться стыдно, а другой работы нет. Завтра утром ее вместе с другой девушкой отвезут в другой город. Кажется, в Скрентон. В бордель. Я знаю того, кто привез ее сюда. Она была тогда в стельку пьяна. Все время истерически хохотала и бормотала что-то совершенно нечленораздельное. Его зовут Кислер. Его часто привлекали за всякие мелкие нарушения, но ни разу не осудили. А что ей теперь делать? Теперь от Марии уже никуда не убежишь. Не спрячешься. Она всесильна...
     Девушка подняла вверх измученное лицо, кончиками пальцев коснулась здоровенного синяка под глазом, болезненно поморщилась. В глазах появилось выражение ненависти и... страха.
     - А ее семья? Неужели они даже не обратятся в полицию?
     - Нет. Она написала им письмо, которое продиктовала ей Мария. Они не будут поднимать шум.
     - Жаль, жаль... Что ж, давай проверим третий этаж.
     Армандо снова заговорил с ней. Тем же мягким, сочувствующим тоном, но на этот раз по-английски.
     - Когда мы выйдем, запри дверь. Если нам повезет, мы сможем вытащить отсюда и тебя тоже. А где и почему ты была - никому знать совсем не обязательно.
     Ее ответ прозвучал совершенно неожиданно:
     - Забудьте об этом. У меня здесь все в порядке. Может, мне здесь даже понравится. - И посмотрела на них, когда они выходили, так, будто их ненавидела.
     "А что, если так оно и есть на самом деле?" - с горечью подумал Тид.
     На следующий этаж они добрались без каких-либо приключений. Звуки музыкального автомата здесь уже почти не были слышны. Одна из дверей была открыта, там на кровати сидели две девушки в полузастегнутых халатах: пьяные глаза, бокалы в руках, бутылка на полу...
     Увидев их, пышная блондинка с то и дело вываливающейся из халата грудью махнула рукой:
     - Валите, валите отсюда, мужики. Не видите, мы заняты? У нас выходной.
     - Нам нужна высокая темноволосая девушка, которую привезли сюда вчера вечером.
     - Тогда иди и спроси у Герцогини. Специальными заказами здесь заведует только сама старая кошелка.
     Они обе пьяно захихикали, и вид у них был просто омерзительный: искривленные губы с размазанной помадой, пустые, бессмысленные глаза словно вход в туннели заброшенной железной дороги...
     - А где вашу Герцогиню можно найти? - спросил Армандо.
     Блондинка ткнула пальцем вверх.
     - Вы что, здесь новенькие? Там, на самом верху, браток... А твой дружок ничего, совсем ничего. Значит, так: ты давай иди ищи нашу старую кошелку, а его оставь нам. Мы угостим его всем, чем надо. И даже дадим выпить...
     Они быстро прошлись по коридору, останавливаясь и внимательно прислушиваясь у каждой двери. Нет, везде полная тишина, никакого движения, ни малейших признаков жизни.
     - Армандо, вообще-то Джейк вполне может быть именно в одной из них, - прошептал Тид. - А что? Вкололи ей какую-то дурь или просто дали сильное снотворное...
     - Может, может. Но сейчас нам надо проверить нечто иное. Пошли. - Он ткнул пальцем в потолок. - Туда, на "самый верх".
     На середине лестничного пролета до них донесся какой-то странный звук - как будто совсем рядом сломали сухой прутик. Армандо остановился, прислушался...
     - Это откуда? Сверху?
     - Похоже, оттуда. Пошли.
     Конфигурация самого верхнего этажа заметно отличалась от двух нижних. Очевидно, в свое время здесь хотели сотворить нечто вроде бальной залы, но потом передумали. Или не хватило средств. Или по тем или иным причинам вдруг пропал интерес... В середине потолка висела люстра из трех, очевидно, круглосуточно горящих лампочек, которые освещали лишь центральную часть залы, оставляя ее углы в тени. Окна в передней и задней стенах, две двери в противоположных концах, из-под которых пробивались слабые лучики света...
     Когда они почти подошли к комнатам, стараясь ступать как можно тише, хотя на не покрытом ковровой дорожкой полу их шаги все равно можно было услышать, дверь слева вдруг открылась, и оттуда вышла высокая женщина в серебристом халате. Полное, зрелое тело, густые иссиня-черные волосы, затянутые в пучок настолько туго, что придавали всему лицу и прежде всего глазам почти восточный вид. В каком-то смысле она вполне могла напоминать Долорес дель Рио. Если бы не ее рот - слишком большой, хищный, зубастый... В левой руке она держала белый платочек, плотно прижав его к самому сердцу. Правая же терялась где-то внизу, в многочисленных складках ее шикарного серебристого халата.
     Увидев их, она резко остановилась:
     - Что... что вы здесь делаете?
     - Полагаю, вы и есть та самая Мария Гонзалес, - не отвечая на ее вопрос, произнес Армандо.
     - Вы стоите спиной к свету, я не вижу вашего лица. Кто вы?
     - Думаю, меня вы хорошо знаете, мадам. Я Армандо Рогаль. А это мистер Тид Морроу, которого вы тоже наверняка знаете или о котором немало слышали... Итак, где дочь Деннисона?
     Она только рассмеялась. Причем смех ее, как ни странно, звучал совсем как у молоденькой девушки.
     - Боюсь, вы пришли слишком поздно, ребятки. Ее уже отвезли назад к дорогому папочке. Глупышка, зачем она вообще приходила сюда?!
     - Значит, мадам, вы не возражаете, если мы здесь немножко осмотримся? Совсем немножко...
     - Осмотритесь? С чего бы это? Здесь вам делать нечего. Уходите, причем как можно быстрее.
     Когда, вот так перебрасываясь фразами, они подошли ближе, Тид отчетливо увидел, как уголки ее хищного рта опустились, она на секунду закрыла глаза, затем вдруг широко их открыла... Теперь с явной и безжалостной угрозой. Более того, ее голос стал подозрительно мягким, чуть ли не ласковым:
     - Ребятки, валите отсюда. И побыстрее. Как можно быстрее! А то ведь...
     Она, чуть покачнувшись, сделала шаг назад, слегка ударившись спиной о косяк двери.
     - Не изображайте из себя слишком уж крутую, Мария, и дайте нам пройти, - спокойно потребовал Арманд о.
     Тид обратил внимание на ладонь ее левой руки, под которой вдруг появилось темное, постепенно расширяющееся пятно.
     - Армандо, смотри, у нее там, наверное, рана, - сказал он.
     Армандо протянул руку, схватил ее за кисть левой руки. Когда он начал отрывать ее от тела, Мария внезапно качнулась к нему и с невероятной силой дикой кошки ударила его своей правой рукой. Снизу вверх! Тид заметил блеск металла, но не успел ни крикнуть, ни предупредить. Слишком поздно... Армандо сделал три шага назад, заметно пошатываясь. Поднял правую руку, нащупал коричневую рукоятку выкидного ножа на левой стороне своей груди... Мария стояла молча, с горящими глазами...
     Армандо протянул руку за спину, пощупал там, И, прищурившись, спокойно сказал:
     - Эта сука промахнулась. Ни сердце, ни кость не задеты. Кончик ее ножа торчит прямо из пиджака.
     - Только не пытайся вытаскивать его, Армандо. Пусть остается там. Во всяком случае, пока!
     Они оба одновременно перевели взгляд на Марию. Ее глаза были закрыты, на лице непонятная гримаса боли... Затем глаза открылись, Мария отодвинулась от дверной рамы, медленно, аккуратно, шаг за шагом, величаво качая мощными бедрами под серебристым халатом, прошла между ними. Заметно пошатнулась всего лишь один раз. Дверь при этом она оставила открытой.
     Как же трудно ей все это давалось! Она медленно делала один шаг, тяжело дыша, сгибалась чуть ли не до самого пояса, затем выпрямлялась, делала другой и так далее...
     - Не бойся, я тебя вытащу отсюда, - пообещал Тид, подхватывая готового упасть Армандо.
     - Спасибо, друг, но пока еще рано. Пошевелить левой рукой без стонов и слез я, конечно, не могу, но в остальном со мной все в порядке, не беспокойся.
     Они быстро прошли в комнату через дверь, которую Мария оставила открытой. Армандо повернулся, огляделся вокруг и удивленно воскликнул:
     - Вот это да!
     Нет, это была не квартира, а... всего-навсего две прекрасно, нет, скорее шикарно обставленные комнаты: светло-серые, почти белые ковры на полу, солидные нежно-коричневые портьеры на окнах, полированная мебель с примесью красных "китайских пятен", дюжина напольных и настольных светильников разных форм и размеров в направленных вниз матовых обрамлениях, благодаря чему светло-серые, почти белые ковры создавали дополнительный эффект освещения.
     Здесь все выглядело так, как будто это было неким частным, уединенным "дворцом удовольствий" для избранных. Где железобетонной, безжалостной мадам можно было свободно распрямиться, забыть, что она чисто механический "вычислитель", и почувствовать себя женщиной во плоти... короче говоря, живым существом со всеми ее достоинствами и недостатками.
     - Быстрее, быстрее!
     В каждой из двух шикарно обставленных комнат стояла огромная постель с двумя подушками. Войдя во вторую комнату, Тид сразу же за постелью увидел женскую руку, беспрерывно, как на всю жизнь запрограммированный автомат, сжимающую и разжимающую ладонь, сжимающую и разжимающую...
     Он подбежал к ней и остановился как вкопанный, увидев вместо лица кровавую маску. Густые, шикарные волосы и великолепное полуголое женское тело, безусловно, принадлежали Барбаре Хеддон. Но на лицо... вернее, на то, что осталось от совсем еще недавно прекрасного лица Барбары, было просто страшно смотреть. Сплошная кровавая маска! Болезненно постанывая, медленно переваливаясь с боку на бок, Барбара в агонии нестерпимой боли непрерывно царапала ногтями обеих рук бледно-серый ковер. В воздухе стоял смутный запах гари, источник которого, стал Тиду вполне понятен, когда он увидел маленький пистолет, валявшийся где-то в метре от нее.
     Он склонился над девушкой:
     - Барбара, Барбара, это я, Тид. Тид Морроу. Ты меня слышишь?
     Внимательнее приглядевшись, он увидел, что с ней сделали. Кровотечение было не слишком обильным - ее несколько раз резанули острым ножом по щекам. И порезы были не такими уж глубокими. Во всяком случае, так казалось...
     Но в голосе Барбары появились странные свистящие звуки.
     - Я... я промахнулась, Тид. Выстрелила в нее и... промахнулась. А у нее был нож... Он всегда...
     - Ты не промахнулась, Барбара.
     - Что с моим лицом, Тид? Я ничего не вижу...
     - Да нет, все в порядке, Барбара, - мягко сказал он. - Ничего страшного. Просто кровь заливает тебе глаза. Скоро мы доставим тебя в госпиталь, и тебя тут же поставят на ноги. Не волнуйся.
     - Тид, я...
     - Не волнуйся, дорогая, все будет в порядке.
     - Эй, они уже идут! - крикнул им Армандо.
     Барбара, похоже, немного пришла в себя:
     - Дочь Деннисона, Тид! Я нашла ее. Она там, на другой стороне большой комнаты. Заперта! Тид, я почти вытащила ее оттуда, но... но Мария оказалась слишком догадливой. Будь с этой сволочью поосторожнее, Тид. Она способна на все. И... и ее кто-то здесь прикрывает! Кто-то очень, очень сильный и влиятельный...
     - Не беспокойся, дорогая, я найду ее и тут же вернусь за тобой.
     Но она снова "провалилась" и уже ничего не воспринимала - только переворачиваясь с боку на бок, непрерывно стонала, царапала бледно-серый ковер ногтями.
     Послышался громкий выстрел, отдавшийся эхом во всех углах большой комнаты, затем вопль и звуки падения человеческого тела вниз по ступенькам лестницы...

Глава 14

     Армандо лежал на животе на полу первой комнаты, держа в правой руке пистолет, нацеленный в проем двери, и опираясь на левую руку таким образом, чтобы рукоятка ножа не касалась пола.
     Гримаса боли не сходила с его лица, однако, увидев Тида, он нашел в себе силы широко улыбнуться.
     - Как любим говорить мы, старые веселые британцы, сами напросились... Не торчи, пожалуйста, мишенью в дверном проеме!
     - А знаешь, ты выглядишь уже совсем как самый настоящий Богарт. Или, во всяком случае, почти как самый настоящий.
     - Возможно, возможно. Вот только вряд ли ему когда-либо приходилось чувствовать себя так же, как я. Вместо крови у него текла сценическая краска. - Армандо поморщился от боли. - И вид у него всегда счастливый-пресчастливый... Кажется, я только что кого-то убил. Он бежал вверх по лестнице с пистолетом в руке, поэтому я, не раздумывая, и выстрелил. Он с грохотом покатился вниз...
     - Барбара лежит в той комнате.
     Глаза Армандо сузились до щелочек.
     - Мертва?
     - Нет, но изуродована до неузнаваемости. Изрезано все лицо. Сказала, что Джейк в комнате напротив. Сейчас пойду туда.
     Они прислушались. С лестницы доносилось невнятное журчание нескольких голосов.
     - Ладно, Тид, беги, беги со всех ног. Я постараюсь их задержать.
     Тид сделал шаг назад, вышел из комнаты и изо всех сил побежал через бальную залу. Послышались сначала два выстрела подряд, затем, буквально через несколько секунд, третий и звуки разбитого стекла где-то слева от него. Не сбавляя ни скорости, ни темпа, прижав плотно сжатые кулаки к груди, Тид врезался правым плечом в закрытую дверь. При этом он постарался ударить как можно ближе к краю замковой стороны. Поддавшись с первого раза, дверь с треском ввалилась внутрь. Он тоже не удержался на ногах и несколько метров прокатился по полу. Что-то металлическое и угловатое больно ударило его по руке. Тид резким жестом отшвырнул это назад, встал на ноги. В комнате, куда через открытый дверной проем теперь проникали лишь смутные отблески люстры в бальной зале, было довольно темно.
     - Джейк! - громко позвал он. Подождал чуть-чуть, крикнул еще раз, только еще громче: - Джейк, где ты?
     Никакого ответа не последовало, а где искать выключатель, Тид, естественно, не знал.
     Когда до него вдруг донесся мужской стон, за которым в темноте последовало неясное шевеление, он мгновенно повернулся, вытянул руку с пистолетом, медленно и осторожно покрался на звук. Вскоре увидел силуэт мужчины, ничком лежавшего лицом вниз рядом с бесформенным тюфяком. Тид опустился на корточки, перевернул мужчину на спину, чиркнул зажигалкой: толстое лицо,