она  продолжила,	не  без
сарказма:  -  Войти,  конечно, не проблема. Подойти к парадному
входу, и позвонить.
      - Вроде того. Дверь или окно откроется, я улыбнусь, скажу
тебе "спасибо" и войду.
      - Что?
      - Улыбнусь,  скажу   тебе  "спасибо".  Война - не причина
отказываться от хороших манер...
      - Бога  ради!  -  возбужденно  воскликнула она. - Если не
хочешь говорить серьезно...
      - Нет,	именно	ты  откроешь  мне  дверь,  и  я  войду,
-терпеливо пояснил Смит.
      - Ты в своем уме?
      - В  Германии серьезно  относятся к подбору кадров. Шлосс
Адлер	не   исключение.   Ты,-  то,  что  им  нужно.  Молодая,
сообразительная,   симпатичная,   сумеешь   готовить,  убирать,
пришивать пуговицы полковнику Крамеру.
      - Какому  еще  Крамеру?	-  в  голосе  прозвучало  то же
замешательство, что было написано у нее на лице.
      - Заместителю начальника германской секретной службы.
      - Ты сошел с ума, - убежденно произнесла Мэри.
      - Еще  бы,  иначе  я  не  ввязался  бы в эту бодягу. - Он
посмотрел  на  часы.  -  Я  тут  задержался,  боюсь,  как бы не
вызвать  подозрений. Мы выступаем в пять. Ровно в пять. Внизу в
деревне  есть  кабачок	к  востоку от главной улицы. Называется
"Дикий	олень".  Смотри  не ошибись. Во дворе сарай, там хранят
пиво.  Он всегда на замке, но сегодня в нем будет торчать ключ.
Встретимся там ровно в восемь.
      Он повернулся, чтобы идти, но она схватила его за руку.
      - Откуда  тебе  известно? - требовательно спросила она. -
Про кабачок и склад, и ключ, и про полковника Крамера, и...
      - Тихо-тихо, - Смит покачал головой и приложил палец к ее
губам.	-  Руководство	для  разведчиков, золотое правило номер
один.
      Она  отвернулась	и  опустила  глаза  на	снег.  Голос ее
прозвучал глухо и горько:
      - "Никогда никому ничего не говори сверх необходимого". -
Она молча взглянула на него снизу вверх. - Даже мне?
      - Вот именно, малышка, - он легонько потрепал ее по щеке.
- Не опаздывай.
      Смит  двинулся  вниз  по	склону, а она с застывшим лицом
смотрела ему вслед.
      Лейтенант  Шэффер  лежал,  зарывшись в снегу за сосной, и
смотрел  в  подзорную  трубу. Услышав за спиной скрип снега, он
приподнялся и увидел ползущего к нему Смита.
      - Подать сигнал нельзя было? - недовольно спросил Шэффер.
      - Извини, ребята говорят, вы хотите мне что-то показать.
      - Да,  -  Шэффер  протянул Смиту трубу. - Сюда взгляните.
По-моему, это интересно. Возьмите пониже.
      Смит  увидел покрытое снегом подножие горы, двух солдат с
карабинами, держащих на поводках четырех собак.
      - Так, - задумчиво пробормотал Смит. - Понятно.
      - Это доберман-пинчеры, босс.
      - Факт, что не той-терьеры, - согласился Смит. Он перевел
трубу чуть повыше. - Еще и прожекторы.
      Он  опустил  трубу,  поймав  в нее патрулирующих солдат с
собаками,  и  на  этот	раз  заприметил высокое. заграждение из
колючей проволоки, оцеплявшее замок.
      - И еще эта проволока.
      - Проволока,  -	рассудительно ответил Шэффер, - создана
для того, чтобы ее перекусывать или чтобы через нее перелезать.
      - Попробуйте,  приятель,  ее  перекусить  или перелезть и
поджаритесь,   как   котлетка.	Напряжение  две  тысячи  триста
вольт. Как на самых качественных электрических стульях.
      Шэффер покачал головой.
      - Подумать  только,  на	какие  расходы идут люди, чтобы
обеспечить себе уединение.
      - Итак, проволока, прожекторы  и доберманы, - подвел итог
Смит.	-   Неужели  эта  нехитрая  комбинация	остановит  нас,
лейтенант?
      - Конечно,  нет.  Остановит?  Ни  в коем случае, - сказал
Шэффер	и,  помолчав,  не  сдержался:  -  Черт побери. как все-
таки вы предполагаете...
- Решим, когда время подойдет, - ответил Смит.
      - Хотите  сказать,  подумаете  и сами решите, - с упреком
сказал Шэффер. - Не боитесь все брать на себя?
      - Мне еще рановато помирать.
      - А мне? - завелся опять Шэффер. - Какого черта меня сюда
забросили? Это, между прочим, совсем не моя война, майор.
      - Я тоже не рад, что попал сюда, - честно ответил Смит.
      Шэффер приготовился одарить его недоверчивым взглядом, но
вдруг  замер,  задрав  вверх  голову.  Где-то  в  небе зажужжал
геликоптер.  Они  оба  услышали  его  одновременно.  Он летел с
севера	над  озером  и	направлялся  прямо  на	них.  Это  была
тяжелая  военная  машина,  и даже с такой дистанции на ее борту
ясно  была  видна  свастика. Шэффер начал было отползать в гущу
деревьев.
      - Шэффер,  на выход, - скомандовал он сам себе.- За тобой
гонятся ищейки.
      - Вряд  ли,  -  ответил	Смит.  - Оставайтесь на месте и
накиньте на голову маскхалат.
      Они оба надели на головы капюшоны, так что чернели только
глаза  да  труба  Смита. На расстоянии тридцати метров они были
невидимы, даже сверху.
      Геликоптер  летел  над  долиной,	по-прежнему  держа курс
точно  на  тот	пятачок,  где  прятались  Смит	и Шэффер. Когда
расстояние  между  ними сократилось до нескольких сотен метров,
Смит  почувствовал  себя  не в своей тарелке: неужели им так не
повезло,  что  враг  узнал  об их вылазке или заподозрил о ней?
Может  быть, в замке услышали ночью гул моторов "Ланкастера", и
какой-нибудь умный и достаточно бдительный тип - а их наверняка
в   Шлосс   Адлере   полно   -догадался  о  причинах  появления
бомбардировщика  в  этом  уединенном  уголке  Германии.  Может,
ребята из Альпийского корпуса как раз сейчас прочесывают лес, а
он,   Смит,  оказался  таким  наивным,	что  даже  не  выставил
часового...  Внезапно,	почти  приблизившись  к ним, геликоптер
резко  повернул  влево,  спланировал  на  двор	замка, завис на
несколько  секунд  и медленно опустился. Смит незаметным жестом
вытер  лоб и приник к окуляру трубы. Из геликоптера по лестнице
спустился   какой-то  мужчина.	Судя  по  мундиру,  из	старших
офицеров.  Да  нет,  пожалуй, это был очень высокий чин. Смит с
многозначительным лицом передал трубу Шэфферу:
      - Взгляните-ка.
      Шэффер  впился глазами в трубу и опустил ее только тогда,
когда наблюдаемый вошел в двери замка.
      - Что, ваш приятель, босс?
      - Да,  я  его  знаю.  Это   рейхсмаршал  Юлиус Роземейер.
Генштаб вермахта.
      - Первый   раз  в  жизни вижу рейхсмаршала, и при мне нет
моей  снайперской  винтовки, - пожаловался Шэффер. - Интересно,
что тут понадобилось его превосходительству.
      - То же, что и нам, - коротко ответил Смит.
      - Генерал Карнаби?
      - Если  речь  идет  о  допросе  координатора союзников по
вопросам второго фронта, капрала не пошлют.
      - А не замышляют ли они вывезти отсюда старину Карнаби? -
забеспокоился Шэффер.
      - Это  у  них  не  выгорит.  Гестапо  своих пленников  не
уступит. Вермахт у гестапо по струнке ходит.
      - Приказания будут?
      - Будут.  Двигайте  отсюда  к  ребятам, Шэффер. У них там
кофе остался на плитке. Через час пусть меня кто-нибудь сменит.
      Как  ни  сомневался  Смит,  но прогноз погоды, переданный
адмиралом   Роллендом,	сбывался.  Погода  действительно  стала
ухудшаться. К полудню солнце скрылось за серой пеленой облаков,
и  с  востока  подул резкий ветер. Вскоре повалил снег, сначала
редкий,  потом	все  гуще и гуще, а по мере того как усиливался
ветер, ужесточался и мороз. Похоже, ночка будет не из приятных,
подумал  Смит.	Но  именно  такая  ночь  с нулевой видимостью и
ненастьем,  когда не хочется высовывать нос за дверь, и была им
нужна.	 При   ясной  луне  проникнуть	в  замок  оказалось  бы
трудновато. Смит взглянул на часы.
      - Пора  идти.  - Он  неуклюже поднялся и похлопал себя по
груди,	 чтобы	 восстановить  кровообращение.	-Будьте  добры,
позовите Томаса.
      Рюкзаки и тюки быстро сложили и закинули за плечи. Явился
Томас,	который  вел  наблюдение.  Он  выглядел далеко не таким
бодрым,  как  обычно, и не от того только, что последний час он
провел на пронизывающем ветру.
      - Эта  идиотская  рация так и не заработала? - спросил он
Смита.
      - Безнадежно. Шесть раз пытался - все зря. А что?
      - Это я хотел спросить: а что? - с горечью ответил Томас.
-  Жаль,  не  удалось  убедить	адмирала выбросить сюда десант.
Только что прибыл еще один учебный батальон.
      - Что ж, очень хорошо, - спокойно ответил Смит. - Старики
решат,	что  мы  новички,  а новички подумают, что мы тут давно
ошиваемся.
      Томас задумчиво посмотрел на Смита.
      - Очень-очень  хитро, - и, поколебавшись, предложил: - А
может, рассеемся, пока не поздно.
      - В каком смысле?
      - Да  ладно, сами  знаете, в каком, - встрял Каррачола. -
Речь  идет  о наших жизнях. Какого черта лезть на рожон? Что мы
забыли	в этой долбаной деревне? И как вы рассчитываете извлечь
из  замка  Карнаби?  Если  нам	следует совершить самоубийство,
объясните, с какой стати. Сделайте милость. Вы должны.
      - Ничего я вам не должен, - без выражения ответил Смит. -
И  ничего  не буду объяснять. Что вам положено, узнаете. В свое
время.
      - Вы,  Смит,  -	ясно выговорил Торренс-Смиз, - дьявол с
железными нервами.
      - Это я уже слышал, - равнодушно отозвался Смит.
      Железнодорожная  станция	возле  деревни	была  крохотной
двухколейкой   с  тупиком-депо.  Как  все  такие  тупички,  она
казалась    довольно   неприглядной,   отличалась   примитивным
аскетизмом  архитектуры  и  свойственным таким местам печальным
духом  безнадежного  ожидания.	Этот  дух  разрухи и запустения
проник	всюду.	А  в  эту безлюдную ночь, под яростным ветром и
снежной  метелью  в  тусклом  свете  качающихся фонарей станция
казалась  призрачным местом, забытым Богом и людьми. И это было
очень кстати.
      Смит провел своих людей через пути под навес станционного
здания.  Они  прошли  мимо закрытого книжного киоска, багажного
отделения,     кассы	предварительной    продажи    билетов и
остановились.
      Смит  поставил  рацию,  сбросил  с  плеч	рюкзак,  скинул
маскировочный	костюм	 и   вразвалку	 пошел	 вдоль	путей -
экономные  баварцы  не	предусмотрели  тут перрона как излишнюю
роскошь.  Он  остановился у двери с надписью "Камера хранения",
попробовал  открыть.  Она была заперта. Убедившись,, что за ним
никто  не  наблюдает,  он  вытащил  из кармана связку отмычек и
через несколько секунд открыл дверь. Майор тихонько свистнул, и
в  мгновение  ока к нему подбежала вся группа. На ходу снимая с
себя   снаряжение,   они  зашли  вовнутрь.  Шэффер,  замыкающий
цепочку, приостановился и прочитал надпись над входом.
      - Ну, надо же, - покачал он головой. - Камера хранения!
      - Чем плохо? - рассудительно заметил Смит.
      Он  пропустил  Шэффера  вперед, прикрыл дверь и запер ее.
Прикрутив  фонарь  так,  что он давал узкий луч света шириной в
палец,	-он  провел группу вдоль багажных полок в дальний конец
помещения, к окну. Это было самое обычное подъемное окно, но он
осмотрел  его  очень внимательно, стараясь при этом, чтобы свет
от  фонаря  не	проник наружу. Особенно тщательно обследовал он
оконный  переплет  и,  вытащив	нож,  отжал боковую планку, под
которой обнаружился сплетенный двойной шнур. Он обрезал провод,
поставил  на  место боковую планку и проверил нижнюю. Она легко
подалась.
      -  Любопытное зрелище, - заметил Шэффер. - И чего все это
ради?
      - Не всегда удобно пользоваться входной дверью. А иногда,
войдя в дверь, удобнее уйти через окно.
      - Вот  что  значит  юность, растраченная  на распутство и
кражи	со  взломом,  -  сказал  Шэффер  с  укором.  -	Как  вы
догадались о сигнализации?
      - Даже  на  самой  маленькой станции в багажном отделении
хранятся  кое-какие  ценности,	- терпеливо объяснил Смит. - Но
не   каждая   из  них  располагает  средствами,  чтобы	держать
круглосуточную	 охрану.   Часто   сторож,  кассир,  контролер,
носильщик  и  начальник станции выступают в одном лице. Так что
багажное  отделение  просто запирают. Однако что толку запирать
дверь,	если  грабитель  может	влезть	в  окно.  Поэтому  окно
забирают решеткой или снабжают сигнализацией. Раз решетки нет и
планка ходит туда-сюда, ясно, что установлена сигнализация.
      - Это  для  вас ясно, - хмуро сказал Каррачола. - Вся эта
фигня  с  отмычками и сигнализацией. Вы говорили, что служили в
Шотландском королевском полку?
      - Точно.
      - Странную вам там дают подготовку. Очень даже странную.
      - Вы  хотите  сказать - всестороннюю, - беззлобно ответил
Смит. - А сейчас давайте-ка пойдем выпьем чего-нибудь.
      - Это  дело,  -	оживился  Каррачола. - Пива, к примеру.
Выпью	свою  кружку  одним  духом,  а	то  начнешь  смаковать,
наверняка допить не успеешь. К тому же, глядишь, больше и шанса
не будет.
      - Хорошее  пиво  надо пить с умом, - тоном знатока сказал
Смит.
      Он  подождал, пока вышел последний из группы, запер дверь
и  догнал  своих  на  выходе  из здания вокзала. Теперь они шли
налегке,  без  снаряжения.  Все  были  одеты  в форму егерского
батальона,   Смит   -  в  майорскую,  Шэффер  -  лейтенантскую,
остальные  -  в сержантскую. Нельзя сказать, чтобы мундиры были
безупречно  подобраны,	точно так же, как и сама команда. Но на
деревенской  улице  или в переполненном кабачке поздним вечером
вряд  ли  кто обратит на них внимание. Смит во всяком случае на
это крепко надеялся.
      Они шли по самой обыкновенной улице типичной высокогорной
альпийской  деревушки.	Дома,  тянувшиеся  по  обеим  сторонам,
солидные  бревенчатые  строения,  видно, уже много лет достойно
выдерживали  натиск суровых зим и готовы были и дальше столь же
надежно  служить своим хозяевам. Почти все они были выстроены в
виде  деревянных  шале	с  серыми навесами и балконами по всему
фасаду. Некоторые, более современные, были украшены затейливыми
чугунными решетками.
      Фонари  не  горели, но затемнение тоже не соблюдалось. Из
незанавешенных	окон  на  дорогу  падал  свет.	Где-то	в южном
конце  улицы  сквозь  снежную  пыль  ярко  светили  огни, будто
парящие  в  небе.  Смит невольно остановился, завороженный этим
невиданным  созвездием.  Его  спутники	тоже.  Эти  огни  Шлосс
Адлера,   орлиной   крепости,	казались  невероятно  далекими,
недостижимыми,	как  лунные  кратеры.  Мужчины долго в молчании
смотрели  на  них,  потом  переглянулись  и,  не  сговариваясь,
двинулись  дальше.  Громко  скрипели  на  морозе  их ботинки, в
вечернем воздухе плыл пар их замерзающего дыхания.
      Главная  -  и  единственная  улица была безлюдной. Вполне
естественно,  что  в  такую  ночь,  как  эта, жизнь на открытом
воздухе  замирает.  Зато в домах она кипела: из окон доносились
взрывы	 смеха,   пение,  гул  голосов.  Колонна  запаркованных
грузовиков  свидетельствовала о том, чьи это были смех и песни.
Для  проходящих  военную подготовку на Голубом озере альпийских
стрелков   на	много	миль   вокруг  был  только  один  центр
развлечений. Деревенские погребки были набиты егерями вермахта,
армейской элитой. Шэффер уныло сказал:
      - Что-то мне расхотелось пить, босс.
      - Ерунда,  -  подбодрил его Смит. - Естественное смущение
перед	встречей  с  незнакомыми  людьми.  -  Он  остановился у
дверей	кабачка  под  названием  "Три  короля". - Вот, кажется,
нечто подходящее - подождите-ка меня.
      Он  поднялся  по	ступенькам,  отворил  дверь  и заглянул
внутрь.   Оставшиеся  внизу  переглядывались,  вовсе  не  спеша
следовать   за	 ним.	Австрийская   рвущая  за  душу	музыка,
ностальгически	 напомнившая  об  ушедших  и  более  счастливых
временах,  текла  из  открытой	двери.	Она не произвела на них
впечатления. Сейчас им было не до музыки. Смит покачал головой,
затворил дверь и присоединился к ожидавшим его товарищам.
      - Полным-полно  народу.  Плюнуть негде, - он кивнул через
дорогу	 в  сторону  другого  погребка,  маленького  низенького
домишка,   срубленного	 из   толстых  дубовых	бревен,  сильно
пострадавшего  от времени. - Посмотрим, что там предложат. Но и
здесь  ничего  не смогли предложить. С жестом сожаления, но тем
не менее твердо Смит закрыл и эту дверь.
      - Все забито, - объявил он. - И не тот класс для офицеров
и  младшего  командного  состава  вермахта. Но вот там еще что-
то, похоже, приличное виднеется, а?
      Упорное молчание указывало на то, что остальные пятеро не
разделяют   этих  надежд,  тем	более,	что  следующий	кабачок
выглядел ничем не лучше двух предыдущих заведении. Он назывался
"Дикий	 олень".   Над	 вывеской  красовался  покрытый  снегом
вырезанный из дерева олень.
      Смит поднялся по ступенькам и открыл дверь. Навстречу ему
вырвался  оглушительный  шум  оркестра.  Смит  почти  физически
ощутил	удар  по  барабанным  перепонкам.  По  сравнению с этой
какофонией   гул,  который  доносился  из  дверей  двух  других
заведении,   казался   церковной   тишиной.  Под  аккомпанемент
расстроенных  аккордеонов целый полк гремел "Лили Марлен". Смит
взглянул на своих, кивнул и вошел в дверь.
      Кристиансен,  проходя  вслед  за другими, взял Шэффера за
руку и ошарашенно спросил:
      - Он  что,  дурака  валяет?  Называется	-  нашел  тихое
местечко, мало народу.
      - Их тут, как сельдей в бочке, - признал Шэффер.


			Глава 4
      Может  быть,  сельдь  в  бочку набивают и поплотнее, но в
"Диком	олене"	тоже  яблоку  было  некуда упасть. Смиту еще не
доводилось  видеть  такой  тесноты.  Тут было не меньше четырех
сотен человек. С удобством разместить такую прорву народа можно
было  бы  разве  что  в помещении величиной со средних размеров
вокзал,  но  никак  не	в деревенском кабачке. Хотя он был и не
маленький. Зато очень ветхий.
      Пол  из сосновых досок заметно подгнил, стены покосились,
а  массивные  закопченные  потолочные  балки, казалось, вот-вот
рухнут.  В  центре  зала  стояла громадная черная печь, которую
топили	 дровами   с   такой  щедростью,  что  железная  крышка
раскалилась  докрана.  Прямо  из-под  нее  торчали двухдюймовые
трубы,	 тянувшиеся   вдоль   стен   -	примитивный,  но  очень
эффективный  вариант  центрального  отопления. Зал был уставлен
темными  дубовыми скамьями с высокими  спинками, так что он как
бы разделялся на отсеки.
      Там   же	 разместилось  десятка	два  столов  с	резными
деревянными  столешницами  толщиной дюйма в три. Стулья были им
под   стать.  Заднюю  стену  занимал  массивный  дубовый  бар с
кофеваркой.  За ним виднелась дверь, которая, очевидно, вела на
кухню.	Скудное освещение обеспечивалось подвешенными к потолку
закопченными масляными лампами.
      Смит  переключил	внимание  с  интерьера на гостей. Как и
следовало  ожидать,  клиентура	состояла  из обитателей казарм,
расположившихся  поблизости.  В  одном	углу  сидели  несколько
местных  жителей,  мужчин  со  спокойными, худыми, обветренными
лицами	типичных  горцев.  Почти все они были одеты в затейливо
вышитые   кожаные   куртки   и	 тирольские   шляпы.  Они  мало
разговаривали  и  тихо	пили,  как и еще одна группка цивильных
граждан  (их было около дюжины), явно не местного вида, которые
тянули	 шнапс	 из  маленьких	стаканчиков.  Но  90  процентов
посетителей   были  солдатами  немецкого  Альпийского  корпуса.
Кто-то	из  них  стоял,  кто-то  сидел, но все с воодушевлением
орали "Лили Марлен". В припадке романтической ностальгии в такт
они   размахивали  литровыми  пивными  кружками,  и  количество
пива,  пролитого на мундиры товарищей и просто на пол, сравнимо
было со средних размеров ливнем.
      За   стойкой   бара  возвышался  хозяин-гигант  за  сотню
килограммов  весом  с круглым, как луна, лицом. Под его началом
несколько  девушек  проворно  наполняли  кружки,  заставляя ими
подносы. Еще несколько бегали по залу, подавая полные и собирая
пустые кружки. Одна из них остановила на себе взгляд Смита.
      И  неудивительно.  Удивительно было бы если кто-нибудь из
присутствующих	не  обратил  на  нее  внимания.  Но  такого  не
случалось. Будь у нее другое личико, не такое простодушное, она
наверняка  стала  бы  победител