слушаю, мистер Пембан, - просто сказал он.
     - Я должен  вам  кое-что  сказать,  -  произнес  Пембан,  -  что  вам
неприятно будет услышать.  Может  быть  нам  лучше  пройти  во  внутренний
кабинет?
     - Хорошо, - ответил Спенглер и пошел впереди.


     Он обнаружил, что шагает по  пустынному  коридору  восстановительного
уровня. С одной  стороны  располагались  комнаты,  манящие  стереоснимками
трехмерных фильмов, которые можно было посмотреть внутри. Там  можно  было
поучаствовать в полярной экспедиции на Нереус-6, провести  вечер  с  Эйеши
О'Шонесси, испытать ночные кошмары,  посмотреть  пантомиму,  балет,  стать
участником  космической  битвы.  По  другую  сторону  коридора  он   видел
прозрачные кристаллические оболочки пустых капсул для сна.
     Спенглер не знал, как долго он шагал. Он помнил, что он сел в скутер,
но он не знал, ни какое направление он указал, ни как долго  он  ехал,  ни
где он вышел. Его ноги болели, отсюда можно было сделать вывод, что он шел
уже довольно длительное время.
     Он посмотрел вверх. Потолок коридора был сделан из  стереоскопических
ячеек, и сейчас на нем был представлен вид ночного неба.  Глядя  на  него,
можно было сказать, что ночь ясная и холодная.  Небо  было  цвета  черного
агата, и каждая звезда, такая блестящая и острая, как льдинка.
     С неба на него уставилось  серо-коричневое  лицо  Пембана.  Это  лицо
преследовало его с того самого момента, как он вышел из  своего  кабинета;
он видел его на  гладких  стенах  коридоров;  оно  было  здесь,  когда  он
закрывал глаза; но звездное небо было особенно подходящим фоном  для  лица
Пембана. Спенглер подумал, что и звезды имеют его лицо.
     Глубокая дрожь пронзила его до мозга костей. Он повернулся и зашел  в
одну из комнат снов и сел на покрытую меховой полостью скамью. Дверь сразу
же предупредительно закрылась за ним.
     Он заглянул внутрь капсулы, устеленной мягкими подушками и достаточно
большой, чтобы человек мог лечь  уютно;  он  потрогал  голубую  внутреннюю
обивку. Кристаллический изгиб верхней части капсулы напоминал  вырубленную
изнутри глыбу льда; газовые вентиляционные отверстия заканчивались кольцом
из розового металла, антисептически яркого.
     Нет, подумал он. Потом, но не сейчас. Я должен подумать.
     Каламбур, каламбур, свинский, слабоумный каламбур.
     Пембан сказал:
     - Я совершил ужасную ошибку, господин уполномоченный. Вы  помните,  я
все время задавал вопрос, почему полковник Кассина так старался  добраться
до рити, когда увидел, что мы обнаружили его?
     И Спенглер, озадаченный, ответил:
     - Помню.
     - И я ответил, что Кассине, должно быть, было приказано сделать  все,
чтоб быть убитым - из-за сообщения, хранящегося в его мозгу, так как  рити
не хотел, чтобы мы его нашли.
     - Вы были правы, мистер Пембан.
     -  Нет,  я  ошибался.  Я  должен  был  понять  это.  Мы  знали,   что
постгипнотический контроль ритиан над  Кассиной  был  достаточно  сильным,
чтобы заставить его сделать попытку  самоубийства.  Он  почти  преуспел  в
этом, несмотря на то, что мы держали его под постоянным наблюдением и были
готовы к этому. Итак, нет смысла для рити приказывать ему  придти  и  быть
убитым. Если бы Кассина стараться убить себя именно тогда,  в  ту  минуту,
когда мы зашли в кабинет, то нет сомнения, что он бы сумел сделать это. Мы
никогда не сумели бы вовремя остановить его.
     Мозг  Спенглера  зацепился  за  этот  силлогизм,  на  который  нельзя
ответить, и мысли его блуждали вокруг него и не могли найти выход из этого
замкнутого круга.
     - Куда вы клоните?
     - Разве вы не понимаете, господин уполномоченный? Чего  действительно
хотел рити, так это того, что фактически и случилось. Он хотел,  чтобы  мы
убили его, потому что именно в его мозгу, а не в мозгу Кассины, находилась
настоящая представляющая опасность информация.
     Пембан остановился. Затем сказал:
     - Рити любят жизнь. Он не мог заставить себя самого сделать  это,  но
он смог организовать все таким образом, чтобы мы наверняка его убили, а не
взяли живым.
     Спенглер прохрипел:
     - Вы утверждаете, что сообщение, которое мы добыли у  Кассины  -  это
мошенничество с нашей стороны?
     - Нет. Это могло быть так, но я не думаю, что вы этим занимаетесь.  Я
думаю, что ритианин оставил  гениальное  сообщение  в  мозгу  Кассины,  ну
скажем так, ради шутки, и потому, что он знал, что  даже  если  мы  найдем
его, оно нам ничего не даст.
     Спенглер не мог узнать своего голоса.
     - Я не понимаю вас. Что вы пытаетесь... Что вы имеете в виду, говоря,
что оно нам ничего не дает?
     В голосе Пембана не было триумфа, только усталость и сожаление.
     - Я говорил вам, что вам  не  понравятся  мои  соображения,  господин
уполномоченный. Вы заметили, что в сообщении было две фразы на стандартном
языке?
     - Зоомагазин и книжный магазин, да?
     - Вы можете сказать то же самое на языке роштик: brutu ka и lessi ka.
Они являются точным переводом; здесь нет опасности запутаться.
     Спенглер долго смотрел на него, не произнося ни слова. Он чувствовал,
как твердая почва уходит у него из-под ног, как будто он остался сидеть на
тонкой вершине высоко-высоко, и ему надо быть очень осторожным, не  делать
никаких резких движений, иначе он соскользнет и полетит вниз в пропасть.
     - Вы догадывались, -  сказал  он  ломким  голосом,  -  что  я  спрошу
полковника Леклерка, о чем вы с ним беседовали?
     Пембан кивнул.
     - Я подумал о том, что вы это сделаете. Я  решил,  что  это  немножко
подготовит вас, может быть. Это не легко принять.
     - Что вы тянете? - взял себя в руки Спенглер. - Говорите мне все.
     - Pet - это звук, который используется во  многих  языках.  В  земном
французском языке позднего периода он имеет неприличное  значение.  Но  на
языке твелез, производном от  французского,  он  означает  "сокровище",  а
соответственно  "Pet  магазин"  -  это  то,  что  вы  называете  ювелирным
магазином.
     - Затем есть язык ка-рин, язык торговли в системе Горен, и  некоторые
другие языки. На языке  ка-рин  "pet"  обозначает  "хохол".  Что  касается
"книжного  магазина"  (book  store),  то  "book"  означает   "машина"   на
йезуесском языке, "ковер" на языке эльда, "игрушка" - на языке  балуат,  а
слово "bukstor" означает "общественный писсуар" на языке перроччи. Но  это
обзор только тех некоторых языков, которые я знаю. По-видимому, существует
еще сотня других, которых я не знаю.
     Наверное, рити договорились раньше, до приезда сюда, какой  язык  или
диалект они будут  использовать.  И  это  как  раз  то,  что  может  очень
позабавить их... Извините меня. Я говорил вам, что  они  любят  каламбуры,
господин уполномоченный... И вы  знаете,  что  Земля  -  это  единственная
планета людей, где язык не развивался последние четыреста лет...
     Теперь Спенглер понял, почему  лицо  Пембана  было  таким  серым:  не
потому, что Спенглер победил его  в  сражении  двух  воль,  а  потому  что
Империи был нанесен смертельный удар.
     Ночь после ночи,  глубина  после  бесконечной  глубины,  будущее  без
перспективы, связь без порядка: Вселенная без Империи.
     Свеча, которая, как они считали, будет гореть всегда, теперь потушена
и дымится в темноте.
     Глубокая дрожь охватила все тело Спенглера. Ослепленный, он  забрался
в капсулу и закрыл ее за собой.


     Прошло много времени, прежде чем он наконец открыл глаза и увидел два
размытых лица, склонившихся над ним. Свет резал ему глаза. Он мигал до тех
пор, пока не начал четко различать лица: одно  лицо  было  лицом  Пембана,
второе - Джоанны.
     - Как долго он находился здесь? - услышал он голос Пембана.
     - Я не знаю. Наверное, что-то не так с машиной. На шкалах  ничего  не
зарегистрировано. - Это был голос Джоанны, но он звучал так, как не звучал
никогда. - Если не работает возврат...
     - Лучше позвать доктора.
     - Да. - Голова Джоанны повернулась и пропала.
     - Подождите, - слабо произнес Спенглер. Он пытался сесть.
     Голова Джоанны появилась вновь и оба  уставились  на  него  так,  как
будто он был умерший, неожиданно вернувшийся к жизни. Спенглеру захотелось
засмеяться.
     - Безопасность, - произнес он,  -  безопасность  выскользнула  из-под
меня. Это каламбур.
     Джоанна была  шокирована  и  отвернулась.  Через  какое-то  мгновение
Спенглер осознал, что  она  плачет.  Он  сильно  затряс  головой,  пытаясь
освободить ее, и начал выползать из капсулы. Пембан положил ладонь ему  на
руку.
     - Вы слышите меня, Торн? - спросил он обеспокоенно. -  Вы  понимаете,
что я говорю?
     - Со мной все в порядке, - сказал Спенглер, вставая. - Джоанна, что с
тобой?
     Она обернулась.
     - Ты не...
     - Со мной все в порядке. Я устал и я забрался сюда, чтобы  отдохнуть.
Я полежал здесь, обдумывая все, часок-другой. А затем я, наверное, заснул.
     Она сделала шаг вперед и крепко обняла его, ее щека прижималась к его
горлу, ее руки крепко сжимали его. Ее тело дрожало.
     - Вы отсутствовали шесть часов, - сказал Пембан, - я нашел  имя  мисс
Плантер в  вашем  списке  для  непредвиденных  случаев  и  с  тех  пор  мы
разыскивали вас везде. Я не должен был делать опрометчивых  заключений,  я
полагаю. - Он собрался уходить.
     - Подождите, - сказал Спенглер. Он чувствовал себя слабым, но  голова
его была ясной и он был уверен в себе. - Пожалуйста, я должен вам  кое-что
сказать.
     Джоанна резко оторвалась от него  и  начала  искать  носовой  платок.
Спенглер достал свой из кармана и передал ей.
     - Спасибо, - сказала она слабым голосом, и села на скамью.
     - Это будет и для тебя, Джоанна, - сказал  Спенглер  спокойно.  -  По
крайней мере часть из того, что я скажу. - Он повернулся к Пембану.
     - Вы ошиблись, - сказал он.
     На лице Пембана медленно стало появляться выражение покорности.
     - В чем?
     - Вы сказали мне на допросе, что единственной причиной,  заставлявшей
вас сотрудничать с Империей и бороться с ее  противниками,  было  то,  что
Империя пока  еще  необходима  Внешним  мирам,  потому  что  если  бы  она
развалилась слишком скоро, то Внешние миры были  бы  недостаточно  сильны,
чтоб выстоять самостоятельно.
     -  Если  вы  так  утверждаете,  значит  так  оно  и  было,   господин
уполномоченный.
     - Но вы это говорили. Разве сейчас вы отрицаете это?
     - Нет.
     - Вы ошиблись. Вы оправдывали вашу  позицию  тем,  что  Внешние  миры
должны  будут  сверхспециализироваться  так  же,  как  и  Империя,   чтобы
отделиться от нее... что лечение будет хуже самой  болезни.  Вы  посвятили
свою жизнь работе, которая не нравилась вам, каждая минута ее не была  вам
по вкусу. - Он глубоко вздохнул. - Я не могу понять, почему вы так думали,
разве что вы исходили из двух  заключений,  которые  мог  бы  опровергнуть
мальчик  двадцать  первого  столетия,  -  что  подобные  дела  естественно
порождают подобные результаты и что цель оправдывает средства.
     Выражение скуки на лице Пембана изменилось. Сначала на нем отразилось
удивление, затем шок, затем скептическое подозрение. Теперь он смотрел  на
Спенглера так, как будто никогда его не видел раньше.
     - Продолжайте, - сказал он мягко.
     -  Вместо  того,  чтобы  оставаться   на   Менхевене,   которому   вы
принадлежите душой и сердцем, вы, не покладая рук, трудитесь  на  Империю,
стараясь удержать от распада структуры, которым только нужен один удар под
пятую точку, чтобы они рассыпались в пух и прах... Вы заблуждались так же,
как и я. Мы оба впустую потратили жизнь.
     - Теперь смотрите, что случилось. Земля кончена, как главная сила.  С
этой минуты Империя  мертва.  По  всей  видимости,  ей  уже  не  вонять  в
следующем  столетии.  Внешние  миры  действительно  остались  одни.   Если
подобные меры приводят к подобным концам, то так все и будет, нравится вам
это или нет, но история никогда не повторяется сама, мистер Пембан.
     - Джой, - произнес маленький человечек.
     - Джой. Между прочим, я знаю, что вы не любите извинений...
     - Вам не за что передо мной извиняться, - ответил Пембан.
     Они  улыбнулись  друг  другу  в  замешательстве,  как  люди,  которые
внезапно обнаружили, что нравятся друг другу. Спенглер протянул свою  руку
и Пембан пожал ее.
     - Торн, что ты собираешься делать? - спросила Джоанна.
     Он посмотрел на нее.
     - Уйду завтра в отставку, постараюсь как можно быстрее получить  визу
и улечу куда-нибудь. Если я смогу найти место, где меня примут.
     - На Менхевене всегда для вас найдется место, - сказал Пембан. - Если
там нет подходящего, мы его создадим.
     Джоанна перевела взгляд с одного  мужчины  на  другого  и  ничего  не
сказала.
     - Джой, - обратился Спенглер к Пембану, - подожди нас пару  минут  за
дверью, пожалуйста, хорошо?
     Маленький человечек улыбнулся счастливой  улыбкой,  поклонился  им  и
вышел. Из-за двери донесся его голос.
     - Я буду у мисс О'Шонесси, если я вам понадоблюсь.
     Спенглер сел рядом с Джоанной. Она смотрела на него с  выражением,  в
котором смешались смущение, боль и покорность.
     - Мисс О'Шонесси? - удивилась она.
     - Одна из комнат со стереофильмами через проход. Я думаю, что  Пембан
не подозревает, во что он вляпывается. - Спенглер  помолчал.  -  Я  должен
сказать тебе кое-что, Джоанна.
     - Торн, если ты хочешь принести мне извинения...
     - Нет, это не  извинения.  Если  Пембан  рассказал  тебе  о  событиях
последних трех дней, то возможно ты поняла  некоторые  из  причин  того...
того, что я сделал.
     - Да.
     - Но это чепуха. О чем я хотел тебе сказать... Так это о том, что три
месяца тому назад я решил жениться на тебе... не потому что ты -  Джоанна,
а потому что ты - Плантер.
     - Я знала это.
     Спенглер уставился на нее удивленно.
     - Ты что...
     - А почему же, ты думал, я отказывала тебе? - произнесла  она,  глядя
ему в глаза.
     Ее  щеки  покраснели,   глаза   заблестели,   наполнившись   слезами.
Отчужденная ледяная  маска  исчезла.  Она  больше  не  выглядела,  заметил
Спенглер, как холодная статуя, изображающая Аристократию.
     - Ты поедешь со мной?
     Она опустила глаза.
     - Ты поедешь без меня, если я не соглашусь?
     - Да, - ответил Спенглер. - Мне нужно многое  сделать,  и  есть  ради
чего. Мне тридцать лет. Я не смогу этого делать здесь.
     - Тогда тебе придется уговорить меня, не так ли?