ру, стоящему возле кушетки,  затем
села возле Спенглера.
     Голос все еще что-то выкрикивал, но как будто откуда-то издалека.  Он
вырос до крещендо, затем последовал  умирающий  вздох  оркестра,  минутная
пауза. Потом началась другая песня.
     - Почему ты не приобрела перевод? - спросил он раздраженно.
     - Не знаю, мне нравится так, как есть. Выключить?
     - Это не ответ, - сказал  Спенглер,  сдерживая  раздражение.  -  Тебе
нравится  так,  как  есть  -  почему?  Потому  что  непонятно?  Разве  это
нормальная причина?
     На селекторе загорелась  лампочка.  Джоанна  открыла  бункер,  вынула
оттуда тюбик мясного бульона и бутерброды и поставила еду на столик  возле
локтя Спенглера.
     - Из-за чего ты злишься на самом деле, Торн? - спросила она спокойно.
     - Я скажу тебе, - произнес Спенглер, садясь прямо. Слова  вылетали  у
него неконтролируемо. - Ты думаешь, мне и всем, кто знает тебя, непонятно,
что ты делаешь с собой из-за этой болезненной одержимости? Ты думаешь, мне
приятно сидеть здесь и наблюдать, как ты валяешься в прошлом, как собака в
дерьме, потому, что боишься  всего,  что  не  было  падалью,  похороненной
пятьсот лет тому назад?
     Ее глаза расширились от  внезапного  шока,  и  Спенглер  почувствовал
ответную волну чистой радости. Это было то, ради чего он  и  пришел  сюда,
осознал он, хотя он и не понимал этого раньше. Это было то, что он  должен
был сказать давно. Она внезапно вся покраснела от груди до кончиков волос,
а затем стала мертвенно-бледной.
     - Прекрати, - сказала она напряженным голосом.
     - Я не остановлюсь, - сказал Спенглер, подчеркивая  каждое  слово.  -
Посмотри на себя. Ты - полуживая  полуженщина.  Ты  позволяешь  себе  быть
живой только для того, чтобы выполнить работу,  отвечать,  когда  с  тобой
говорят, и отвечать любовнику.  Остальная  часть  тебя  мертва  и  покрыта
пылью. Я чувствую ее, когда целую тебя. Как ты  думаешь,  как  я  чувствую
себя, когда хочу тебя и знаю, что ты недостижима для меня, и не потому...
     Она вскочила и пошла к двери. Спенглер догнал ее, толкнул ее назад на
кушетку и удерживал ее, навалившись все своим весом.
     - ...и не потому, что ты принадлежишь кому-нибудь другому, или будешь
принадлежать, а  потому,  что  ты  слишком  пуглива,  слишком  эгоистична,
слишком погружена в себя, чтобы когда-нибудь принадлежать кому-нибудь.
     Она боролась с ним безрезультатно. Ее глаза были  наполнены  слезами,
она вся дрожала.
     Спенглер расстегнул ее одежду и снял ее.
     - Посмотри на себя! Ты же женщина, живое существо, а не мумия! Почему
ты ненавидишь себя? Разве ты получаешь удовольствие от того, что  убиваешь
себя и все, к чему ты прикасаешься? - Он затряс ее. - Отвечай мне.
     Она вздохнула:
     - Не могу...
     - Что ты не можешь? Ты можешь чувствовать,  ты  можешь  говорить,  ты
можешь делать все, что  может  делать  человеческое  существо,  но  ты  не
хочешь. Ты не можешь покинуть свою маленькую  нарядную  раковину,  которая
оберегает твою жизнь. Ты не покинешь ее, чтобы спасти Империю, даже  чтобы
спасти свою жизнь.
     - Пусти меня.
     - Ты не больная, и не испуганная,  ты  просто  эгоистка.  Холодная  и
эгоистичная. Все для Джоанны,  и  пусть  остальная  часть  Вселенной  хоть
вешается!
     - Пусти меня.
     Ее дрожь прекратилась; она все еще тяжело дышала, но ее бледные  губы
перестали  дрожать  и  обрели  жесткое  выражение.  Она  подняла  веки   и
посмотрела на него прямо, не мигая.
     Спенглер поднял свободную правую руку и ударил ее по лицу. Ее  голова
качнулась. Она посмотрела на него скептически, ее рот приоткрылся.
     Спенглер ударил ее опять. После третьего удара опять появились слезы.
Ее лицо неожиданно сжалось и она  издала  ряд  коротких  звериных  звуков.
После четвертого удара она перестала откидывать голову. Ее  тело  обмякло,
глаза были закрыты, без выражения. Ее всхлипывания стали  механическими  и
бессмысленными, и походили на приступ икоты.
     Спенглер скатился с нее, встал и сел в  кресло.  Он  чувствовал  себя
выпотрошенным и пустым. По всем его членам разлилась тяжелая усталость; он
чувствовал как медленно и сильно бьется его сердце. Он сказал бесцветно:
     - Ты можешь подняться. Я не хочу больше бить тебя.
     Через определенный промежуток  времени  она  села,  сгорбив  спину  и
опустив голову. Когда она поднялась на ноги и направилась к дверям  ванной
комнаты, Спенглер поднялся и стал перед ней, схватив ее за руки.
     - Послушай меня, - сказал он, - ты должна выйти за меня  замуж  и  мы
будем счастливы. Ты понимаешь это?
     Она посмотрела на него, не проявляя никакого интереса.
     - Ты дурак, - произнесла она.
     Она стояла неподвижно, пока он не  отпустил  ее,  а  затем  не  спеша
прошла в ванную. Дверь закрылась за ней и Спенглер  услышал,  как  щелкнул
замок.



                                    5

     Спенглер вошел в кабинет, как обычно, за полчаса до  начала  рабочего
дня. Он долго сидел после того, как покинул башню Джоанны прошлой ночью, а
после этого плохо спал. Сегодня утром у него болела  голова,  и  эту  боль
возбуждающие средства не могли подавить полностью, но его ум был  ясным  и
холодным. Он точно знал, что он хотел сделать.
     Положение дел, после его грубой ошибки, которую он  совершил  прошлой
ночью, все же можно было восстановить. Это была, конечно, катастрофическая
и недопустимо грубая ошибка, она отбросила  его  назад,  по  крайней  мере
месяцев на шесть, но не выбила  его  из  колеи  окончательно.  Его  первым
побуждением было послать Джоанне подарок: что-нибудь,  что  понравится  ей
так сильно, что она не сможет отказаться его принять - старинную  картину,
или книги, или пластинки. Вполне вероятно, можно было найти  нечто  такого
сорта среди вещей, реквизированных департаментом в случаях измены; он  мог
бы поискать и у частных коллекционеров. Он  даже  уже  сочинил  записку  к
такому подарку: она была смиренной без  раболепия,  полной  сожаления  без
надежды. В ней подразумевалось, что  Спенглер  больше  никогда  не  увидит
Джоанну. И он на самом деле не будет видеть ее - по крайней мере месяц.
     Последние  три  недели  этого  месяца  Спенглер  собирался  посвятить
большой стратегии - распространению слухов,  которые  наверняка  достигнут
ушей Джоанны: что он ушел весь в работу, что он перестал улыбаться, что он
был болен, но отказался от лечения. Что-нибудь  в  этом  роде,  детали  он
отработает позже.
     Первая  неделя  будет   посвящена   совершенно   другой   цели.   Его
разрушительный взрыв прошлой ночью имел, по  крайней  мере,  один  хороший
эффект; он научил Спенглера, что нельзя вести несколько битв одновременно.
Начиная с сегодняшнего дня вся его энергия будет направлена на одну  цель:
раздавить Пембана.
     Это можно сделать, и это должно быть  сделано.  Он  недооценил  этого
человека, но теперь все. С сегодняшнего дня все будет по другому.
     - Десять часов, - пропищали часы.
     На его  столе  лежала  кассета  итоговых  отчетов,  адресованных  ему
Кейт-Ингремом. Деятельность ритиан теперь была частично отслежена:  восемь
из  них,  путешествуя  вместе,  достигли  Земли  как  пассажиры   "дикого"
грузового  космолета  второго  класса,  который  приземлился  в   Стамбуле
десятого декабря. Из  Стамбула  они,  как  стало  известно,  стратосферным
экспрессом добрались до Парижа, дальше их следы терялись, пока  семеро  из
них не появились восемнадцатого декабря  в  Альбукерке.  Восьмой  ритианин
вылетел на борту лайнера, покидающего систему Капри двенадцатого  декабря,
всего через два дня после прибытия группы. Он высадился в  Лули,  где  его
след затерялся.
     Без сомнения, подумал Спенглер, там он изменил  свой  внешний  вид  и
продолжал путешествие окольным  маршрутом.  Сейчас  он  уже  в  ритианской
системе.
     Его возвращение раньше всей группы было  загадкой.  Очевидно,  группа
еще не закончила выполнение своего коллективного задания, иначе  остальные
уехали бы тотчас. Или же у них были разные задания,  и  он  выполнил  свое
раньше остальных. А, может быть,  ритиане  посчитали  какую-то  информацию
настолько важной, что отослали немедленно посланца с ней обратно.
     Спенглер быстро просмотрел  план  конференции,  который  мисс  Тимони
подготовила вчера  днем,  затем  отложил  его  и  провел  полчаса,  диктуя
многочисленные записки.
     В записке для Пембана он повторил вчерашние вопросы слово в слово.
     В записке для  Кейт-Ингрема  он  докладывал  о  состоянии  полковника
Кассины и проводил анализ ситуации, данный Пембаном, без комментариев.
     В записке к Бостиану он просил предоставить, и предоставить как можно
скорее, приемлемую процедуру для выявления ритианской маскировки.
     Ответ Пембана поступил к нему незамедлительно; по всей видимости,  он
подготовил его ночью и держал наготове до поступления формального  запроса
от Спенглера.
     Спенглер со злостью установил кассету и стал просматривать текст.  Он
был составлен на хорошем стандартном языке, таком хорошем, что у Спенглера
мгновенно возникло подозрение, что Пембан может и говорить на  стандартном
языке вполне правильно, а не со своим жутким произношением - если захочет.
     Он прочитал документ по частям.
     - По  моему  мнению,  наиболее  серьезной  слабостью  исполнительного
персонала на Земле является чрезмерная зависимость от предписанных методов
и правил и  подавление  оригинального  мышления  и  личной  инициативы.  Я
осознаю, что такой подход соответствует всеобщей политике,  которую  будет
очень трудно, а, скорее всего, практически невозможно, изменить  в  рамках
все Империи, но мне кажется, что необходимо уделить внимание этой проблеме
на высших уровнях  и  приложить  усилия,  чтобы  изменить  по  возможности
существующие условия.
     В мою компетенцию не входит  предлагать  модель  процедуры,  особенно
если учесть, что эта  проблема  частично  философского  плана.  Склонность
исполнительского персонала Империи интерпретировать  правила  и  директивы
однозначно  и  буквально,  на  мой  взгляд,  совершенно  четко  связана  с
тенденцией к стандартизации искусства, образа действий,  обычаев  и  языка
Внутреннего мира. Что касается последней из мною перечисленных  категорий,
как одной из наиболее важных, я хочу сослаться на исчезновение всех языков
Земли  за  исключением  стандартного,  а  в  стандартном   хочу   отметить
уменьшение  количества  омонимов  и  синонимов,  а  так  же  усиливающуюся
тенденцию ограничивать слова единственным значением...
     Спенглер вынул кассету и поместил ее  в  ящик  "ожидающие  действия".
Через несколько минут должна была начаться первая конференция.
     Он оставил указания Гордону,  чтобы  тот  передал  ему  сообщение  от
Бостиана, как только оно поступит. Через сорок пять минут с момента начала
конференции в ящик  для  входящих  бумаг,  находящийся  перед  Спенглером,
поступила кассета.
     Полковник  Леклерк,  заменивший  Кассину,  с  энтузиазмом  в   голосе
зачитывал сообщение об определенных трудностях,  с  которыми  сталкивается
флот, охраняя кордон над Землей,  и  путях  преодоления  этих  трудностей.
Леклерк был самым старым участником  конференции  и  типичным  пережитком,
представителем   предыдущего   поколения,   который    из-за    сокращения
правительственного и военного персонала вследствие бедственной  для  армии
Картагелланской войны, прошел прискорбно нестрогий  отбор.  Он  был  таким
человеком, о котором каждый автоматически думал "не  модный".  Его  манеры
были слишком кипучими, его жесты были  слишком  широкими,  его  речь  была
неточна и изобиловала анахронизмами. Спенглер терпеливо ожидал,  когда  он
остановится, а затем прервал его:
     - Спасибо, полковник. Теперь, прежде чем мы продолжим,  я,  с  вашего
позволения, отвлекусь на минутку.
     Он установил кассету и зажег экран. Записка гласила:

                                       Бостиан, Бюро внеземной физиологии.
                                       Спенглеру, Департамент безопасности
                                       12.29.2521
                                             БВФ   Исходящий  ЦД 18053990
                                             ДБ    Входящий   ЦД 50347251
     1.   Рекомендуемая   процедура   для   идентификации   представителей
ритианской расы, маскирующихся под людей, приводится ниже.
     2. Сделать вертикальный разрез размером 1,7 см, используя инструмент,
покрытый слоем пасты указанного состава (Приложение А) посредине бедра или
плеча субъекта. Реагент в сочетании  с  жидкостью  ритианского  тела  дает
блестящий пурпурный осадок. При контакте  с  человеческой  кровью  реакция
отсутствует.
     3. Для  удобства  использования  рекомендуется  выполнять  с  помощью
лезвия, которое применяется в случаях  прививок  против  гриппа,  наброски
которого приведены в приложении Б.
     4.  При  необходимости  смазанное  лезвие   может   также   содержать
снотворное, которое эффективно влияет на ритианское тело (Приложение В).
     5. Конец. Внимание. БВФ ЦД 18053990 А
                           БВФ  ЦД 18053990 Б
                           БВФ  ЦД 18053990 В

     Спенглер улыбнулся и стер экран.
     - Информация  удовлетворительная,  господин  уполномоченный?  -  живо
поинтересовался полковник Леклерк.
     - Вполне удовлетворительная,  полковник.  -  Быстро,  чтобы  не  дать
Леклерку опять вернуться к своей теме, Спенглер повернулся  к  Пембертону,
представителю мэрии. - Мистер Пембертон?
     Молодой человек начал раздраженно:
     - Нам не хотелось бы казаться нетерпеливыми, господин уполномоченный,
но Вы знаете, что наша служба испытывает значительное  напряжение.  Теперь
Вы дали нам понять, что ритианин уже пойман и убит, поэтому мы  хотели  бы
знать, как долго...
     Спенглер слушал его терпеливо - по крайней мере, внешне это выглядело
так, как будто он не слышал  выражаемого  Пембертоном  недовольства  мэрии
каждый день  с  момента  введения  эмбарго.  Спенглер  закончил  разбор  с
Пембертоном гладко и  вежливо,  но  не  допускающим  возражений  тоном,  и
объявил перерыв.


     В  своем  кабинете  Спенглер  закончил  читать  записку  Бостиана   и
продиктовал подтверждение параграфов с первого по третий. Параграф  четыре
представлял собой хорошие намерения, но любой документ,  содержащий  такую
статью проходил официальными каналами вдвое дольше.
     Спенглер перемотал кассету и дал компьютеру задание  на  изготовление
трех копий, одну из которых он адресовал Кейт-Ингрему, одну - Бостиану,  а
третью - человеку, командовавшему производителями, приписанными  к  службе
безопасности  с  приоритетом  ААА.  Затем  он  вынул  послание  Пембана  и
тщательно его перечитал.
     - Относительно предполагаемого ритианского псевдогипноза  на  агентов
Империи, я опять предполагаю,  что  главная  ошибка  коренится  глубоко  в
социальных комплексах Земли и в жесткой организации  управления  Империей.
По  опыту  автора  записки  в  большинстве  Внешних  миров  найдется  мало
объектов, поддающихся гипнозу - в отличие от Земли. По крайней мере,  если
речь идет о персонале Империи. Можно сказать, что человек, который успешно
впитал все негласные установки  и  условные  позиции,  требуемые  от  него
согласно   занимаемой   им   должности   в   Империи,    уже    наполовину
загипнотизирован; или, другими словами, существует тенденция  отбирать  не
думающие умы и продвигать их по служебной лестнице...
     Спенглер зло ухмыльнулся и спрятал кассету.
     Как типичен для этого человека  был  его  доклад!  Студенистая  масса
наивности, окружающая крошечную колючку злобы. На месте  Пембана  Спенглер
просто бы отказался отвечать на вопрос. Или же, так как Пембан не  работал
ни на один из заинтересованных департаментов, то  ответ  должен  был  быть
благовидным и корректным, и не более того.
     Такое должно было случиться с Пембаном; однако он тупо принял  запрос
и дал на него ответ полный, и как готов был  поверить  Спенглер,  честный.
Это был документ разрушительной силы; некоторые фразы в нем,  особенно  "в
рамках Империи", были откровенно изменнические.  Но  Пембан  написал  его,
однако при этом он включил в записку комментарий о Спенглере.
     Но этот комментарий был таким разрушительным для  Спенглера,  что  на
фоне его недостатки Пембана выглядели детскими. Поэтому для самого Пембана
не было риска. Но почему он затруднял  себя  написанием  такой  записки  с
осторожно выбранными фразами на четверть  кассеты,  зная,  что  она  будет
похоронена в файлах данных,  вместо  того,  чтобы  написать  отказ  в  две
строчки? Просто "чтобы что-то делать?"
     Спенглер так не думал.  Существовала  любопытная  согласованность  во
всех чудачествах Пембана: все они вязались друг с другом.  Содрогаясь,  он
заставил себя восстановить беседу, которая была у них прошлой ночью. Опять
же  с  нормальной  точки  зрения  Пембан  создал  себе  массу  трудностей.
Поставленный перед таким затруднительным вопросом Спенглера: "Что не так с
Империей?",  и  еще  более  смущающим  вопросом:  "Вы  презираете   нас?",
нормальный человек просто что-нибудь бы солгал.
     В любом случае Пембан, по  его  же  собственным  словам,  не  получал
удовольствия от того, что говорит правду. К  чему  был  этот  комментарий?
"...плохой вкус...". Все равно. Из этого всего возникало  представление  о
Пембане, думал Спенглер, как о человеке, который был принудительно,  почти
патологически честен. Да, это объясняло все.  Его  искренность  не  носила
этико-религиозного характера, она была символична. Это был жест.
     Спенглер чувствовал, что покраснел, и его губы напряглись.
     Оставался вопрос: "Чего этот человек добивался?"
     У Спенглера все еще не было ответа; но у него было такое чувство, что
он очень близко подошел к разгадке.


     В одиннадцать  часов  пришел  отчет  от  заведующего  психиатрической
секцией больницы. Информация, которую служба безопасности хотела  получить
от полковника Кассины, была все еще недоступной и,  по  мнению  работников
психиатрического отделения, получение ее нельзя было форсировать, так  как
существовала   реальная   угроза   разрушения   личности   пациента.   Они
запрашивали, обладает ли  Спенглер  достаточными  полномочиями,  чтобы  не
считаться с возможной потерей Кассины.
     В одиннадцать  часов  десять  минут  раздался  телефонный  звонок  от
Кейт-Ингрема.
     - В деле Кассины, Торн, есть продвижения?
     Спенглер доложил.
     Кейт-Ингрем задумчиво потер квадратный подбородок.
     - Все складывается очень неудачно, - произнес он. -  Если  ты  хочешь
знать мое мнение, то Империя переживет потерю полковника Кассины,  но  мне
придется обращаться в Высокое Собрание  за  разрешением,  и,  естественно,
военные  будут  возражать.  Хотелось  бы  найти   другой   путь.   Ты   не
консультировался с Пембаном по этому поводу?
     - Отчет только прибыл перед вашим звонком.
     - Хорошо, давай все выясним прямо сейчас, если сможем. Подключи его к
нашему разговору.
     С каменным лицом Спенглер установил необходимую связь.
     Изображение Кейт-Ингрема уменьшилось и переместилось на одну половину
экрана. Во второй половине появилось изображение Пембана.
     Кейт-Ингрем сказал:
     -  Итак,  мистер   Пембан,   вы   помогали   нам   найти   выход   из
затруднительного положения на протяжении всего этого периода.  Есть  ли  у
вас какие-либо соображения, которые были бы полезны на этой стадии работы?
     На лице Пембана застыло вежливо-внимательное выражение. Он сказал:
     - Мне трудно  придти  к  какому-то  решению.  Разрешите  мне  минутку
подумать.
     Вне видимости экрана пальцы  Спенглера  судорожно  вцепились  в  край
стола.
     Наконец Пембан поднял глаза.
     - У меня есть одно соображение, - произнес он. - Это трудный путь, но
если это сработает, то вы получите информацию, которую хотели бы полу