чить,
не мучая полковника. Я думаю, что, когда рити внедряли эту информацию, они
задали субъекту в некотором роде пусковой  механизм,  чтобы  заблокировать
сообщение. Если пусковой механизм словесный, у нас  нет  шансов  выйти  на
него случайным образом. Но вот сейчас  мне  пришла  в  голову  мысль,  что
пусковой механизм может представлять собой ситуацию, а совсем не фразу или
предложение. Я имею в виду, что это может быть комбинация различных  видов
раздражителей, - скажем, определенный запах, плюс определенное  освещение,
плюс определенный температурный режим и так далее.
     - Но то, что вы говорите, не очень-то обнадеживает, мистер Пембан,  -
заметил Спенглер.
     -  Подожди,  -  перебил  его  Кейт-Ингрем,  -  мне  кажется,  что   я
догадываюсь, к чему клонит мистер Пембан. Вы имеете в виду, что ритиане  в
качестве  стимула  использовали  комплекс  обычных   условий   собственной
планеты?
     - Именно, - ответил Пембан с улыбкой. - Конечно,  мы  не  можем  быть
уверены, что это так, но мне кажется, что это хороший шанс. В любом случае
эта идея не такая  уж  странная,  как  кажется,  потому  что  эти  условия
доступны для рити на любой планете, где живет определенное их  количество.
Вы заходите в любой ритианский дом и можете подумать, что  вы  на  Сирахе.
Помните, они  привыкли  жить  в  своих  лиановых  городах.  Они  не  любят
находиться взаперти.  Поэтому  когда  им  приходится  жить  в  домах,  они
помещают лианы на экран, создавая иллюзию леса, создают искусственный свет
и тень, и дурачат себя таким образом.
     - Понятно, - сказал  Кейт-Ингрем.  -  Это  звучит  прекрасно,  мистер
Пембан.  У  меня  возникает  только  один  вопрос:  сможем  ли  мы   точно
воспроизвести эти условия?
     - Я думаю, что да,  -  ответил  Пембан.  -  Это  не  вызовет  больших
затруднений.
     - Хорошо. Я думаю, что мы в любом  случае  сделаем  попытку.  Что  ты
скажешь, Торн? Ты согласен?
     Спенглер, заметив как едва приподнялась правая бровь  Кейт-Ингрема  и
как его рот сжался в строгую линию, понял,  что  его  начальник  прекрасно
знает, что Спенглер не согласен с этим планом, и это его радует.
     - Конечно, - вежливо заметил Спенглер.
     - Тогда решено. Я оставляю вас с Торном, чтобы вы проработали детали.
Конец связи.
     Его улыбка исчезла, половина экрана осталась пустой.
     Спенглер холодно обратился к Пембану:
     - Это ваш проект, мистер Пембан, и я возлагаю все руководство  им  на
вас. Вы можете выбрать любое помещение, материалы, а также привлечь  любых
исполнителей, какие вам потребуются. За  подтверждением  ваших  полномочий
пусть начальники секций обращаются ко мне. Я прошу вас докладывать  мне  о
работе дважды в день. Есть вопросы?
     - Вопросов нет, господин уполномоченный.
     - Конец связи.
     Спенглер прервал соединение, затем снова набрал  номер  Кейт-Ингрема.
Он получил ответ "занято", но оставил  связь  включенной.  Через  двадцать
минут лицо Кейт-Ингрема появилось на экране.
     - Да, Спенглер? Что еще? Я очень занят.
     Спенглер заговорил бесстрастно:
     - Есть два вопроса, которые я хотел  обсудить  с  вами,  Шеф,  и  мне
казалось, что их не стоит поднимать при Пембане.
     - Они срочные?
     - Очень.
     - Хорошо. Так что это за вопросы?
     - Первое. Я послал вам заметку о новом  методе  тестирования  доктора
Бостиана, который позволяет выявлять замаскированных ритиан. Я  просил  бы
вашего разрешения для применения его здесь на Холме, еще до окончательного
одобрения - в качестве временной меры.
     - Почему?
     -  Просто  из  предосторожности,  сэр.  Мы  обнаружили  здесь  одного
ритианина; я хочу быть полностью уверенным, что здесь нет других.
     Кейт-Ингрем кивнул.
     - Нет вреда в том, чтобы убедиться. Хорошо, Торн, начинайте, если  вы
так задумали. Ну, что еще за вопрос?
     - Еще одно. Меня интересует, нельзя ли поднять  вопрос  об  обработке
Кассины в любом случае, независимо от схемы Пембана. Если методика Пембана
обернется неудачей, будет меньше задержка перед ортодоксальной процедурой.
     Его ударение на слове "ортодоксальной" было деликатным, но  он  знал,
что Кейт-Ингрем уловил его.
     Начальник Спенглера молча смотрел на него в течение нескольких минут.
     - В сущности, - произнес он наконец, - я уже думал над этим. Однако я
могу также сказать, что очень верю в Пембана. Если бы  весь  наш  персонал
работал так же эффективно, как он, Торн, то дела в этом  департаменте  шли
бы гораздо ровнее.
     Спенглер ничего не ответил.
     - Это все? Конец связи.
     Вспоминая  об  этой  беседе  вечером  перед  сном,  Спенглер   думал:
"Посмотрим, какая уверенность в Пембана будет у вас завтра утром.


     Все было готово к десяти часам.
     Нет загадки, к которой  нельзя  найти  решения,  подумал  Спенглер  с
удовлетворением.  Независимо  от  того,  какой  безнадежно  запутанной   и
противоречивой может показаться ситуация при поверхностном рассмотрении, и
даже после некоторого углубления в нее, если искать  упорно,  то  в  конце
концов можно докопаться до сердцевины, и именно там  находятся  все  части
проблемы, обнаженные в своей истинной простоте.
     И вот какое открытие снизошло на Спенглера.
     Настоящая битва происходила между варварством и  цивилизацией,  между
магией и наукой, между двойным значением и единым пониманием.
     Пембан был на стороне двусмысленности и беззакония.  Поэтому  он  был
врагом.
     Что ослепило Спенглера, и в равной мере ослепило  их  всех,  так  это
очевидный факт, что Пембан был человеком. Лояльность по отношению к  нации
или идее условна, но  преданность  расе  в  крови  у  каждого  человека  с
рождения. Как  говорится  в  старинной  поговорке,  "кровь  людская  -  не
водица".
     То, что Пембан был человеком - очевидный факт, но вот какое  значение
следует на самом деле придавать этому факту?
     "Вэй" также казался человеком, пока его не раскрыли.
     Пембан принадлежал к неопрятному миру, в котором ритианам позволялось
беспрепятственно приходить и уходить. Могло быть вполне возможным, и  даже
тактически оправданным, что, оценив очень полезную связь Пембана с Землей,
они сделали его своим агентом.
     Или даже подменили его кем-то из своих?
     Конечно, мысль была фантастической. Картина, где Пембан  играет  роль
убийцы ритианина, принося таким образом в жертву  своего  союзника,  чтобы
укрепить собственные позиции, скорее смахивала  на  сцену  из  этих  диких
романов двадцатого столетия, в которых  детектив  оказывается  убийцей,  а
глава секретной полиции является также  лидером  мафии,  а  их  раскрывает
герой-подчиненный,  который  оказывается  красивой  девушкой,   обрезавшей
волосы ради того, чтобы хитро замаскироваться под юношу.
     Но это был именно тот мир, из которого появился  Пембан,  был  ли  он
человеком  или  ритианином;  это  была  неизменившаяся  сущность   древней
Неразумности, вытесненной на Земле, но не исчезнувшей в космосе.  Это  был
враг.
     - 10:01, - пропищали часы.
     Через несколько минут одна часть вопроса будет решена.
     Спенглер посмотрел на четырех мужчин в рабочих комбинезонах,  которые
стояли у открытой секции стены. Один из них держал что-то, выглядевшее как
ножницы для резки проволоки,  у  остальных  в  руках  были  всякие  штуки,
напоминающие  инструменты  для  тестирования.  Под  камуфляжной  оболочкой
ножниц было не что иное, как парализующий полевой излучатель, у  остальных
в руках находились энергетические ружья.
     Мужчины  стояли  спокойно,  не  разговаривая,  пока   не   загорелась
сигнальная лампочка на столе у Спенглера. Он кивнул и они подошли ближе  к
вынутой стене, переговариваясь тихими голосами. Через  секунду  на  пороге
появился Пембан.
     Спенглер посмотрел на него из-за экрана, насупившись.
     - А, Пембан, - произнес он, - присядьте на минутку.
     Он указал на один из стульев  у  дальней  стены.  Пембан  сел,  мягко
скрестив руки на коленях, лениво наблюдая за рабочими.
     Спенглер приоткрыл переднюю  панель  стола  и  нажал  кнопку;  далеко
вперед выдвинулась игла  измерительного  прибора  и  устойчиво  зависла  в
воздухе. Теперь комната была  разделена  на  две  части  плоским  экраном,
который завис прямо перед столом Спенглера. Он приблизил к себе  микрофон,
который давал ему возможность вести переговоры через барьер.
     Загорелась лампочка многосторонней связи. Спенглер снял трубку.
     - Да?
     Человек сказал так, как его проинструктировали:
     - Господин уполномоченный, мистер Пембан в вашей комнате?
     - Да, а что?
     - Обычный тест, сэр. Вы приказали нам проделать его над  каждым,  кто
находится на Холме менее шести месяцев, и мистер Пембан в списке. Если  вы
не слишком заняты...
     - Конечно, он должен быть в списке, - подтвердил Спенглер,  -  совсем
забыл. Хорошо, входите. Он повернулся к Пембану. - Вы не возражаете?
     - А что это такое? - спросил Пембан.
     - У нас есть новый противоритианский тест, - просто пояснил Спенглер.
- Мы хотим иметь абсолютную уверенность, что на Холме больше нет  Вэев.  В
вашем случае, это, конечно, формальность.
     Выражение лица Пембана было трудно ухватить, но Спенглеру показалось,
что он видит следы тревоги на нем.  Он  стал  наблюдать  внимательно,  как
молодой  человек  в  белом  халате,  несущий  чемоданчик  с   медицинскими
принадлежностями, вошел в двери справа от Пембана.
     Рабочие внезапно отделились от стены и двинулись к двери.  Когда  они
прошли несколько шагов, один из них обернулся и спросил оставшихся двоих:
     - Вы уверены, что два RBX подействуют?
     - А почему ты спрашиваешь об этом?
     - Это, конечно, ваше дело, но... - Мужчины продолжали  разговаривать,
когда медик подошел к Пембану и открыл чемоданчик. - Мистер Пембан?
     - Да.
     - Прошу вас встать и отвернуть правый рукав.
     Пембан сделал так, как ему  сказали.  Верхняя  часть  его  руки  была
бесформенной, покрытой жиром и мускулами, как у борца. Медик поместил одну
часть хромированного цилиндра на оголенную часть плеча и нажал на головку.
Пембан яростно отдернул руку и похлопал по  ней  другой  рукой.  Когда  он
отвел вторую руку, на ладони осталась крошечная капля крови.
     Медик вытряхнул узкое острие из цилиндра и показал его Спенглеру.
     - Реакция отрицательная, господин уполномоченный.
     - Естественно, - сухо сказал Спенглер. Медик достал из сумки  помазок
и осушил рану Пембана, затем наложил  крошечный  бандаж,  закрыл  сумку  и
вышел.
     Отрицательная, с сожалением подумал Спенглер.  Очень  плохо;  ему  бы
доставило больше удовольствия известие,  что  у  Пембана  под  этим  жиром
обнаружены щупальца. Но в любом случае  Спенглеру  доставило  удовольствие
даже то, как Пембан подпрыгнул. Он открыл переднюю панель  стола  и  убрал
полевую защиту.
     Двое рабочих у двери закончили спор и вышли. Оставшейся паре Спенглер
сказал:
     - Не могли бы вы подождать за дверью пару минут?
     Когда они вышли, Пембан подошел и сел лицом к столу.
     - Это грубый тест, - сказал он. - Как он работает?
     Спенглер пояснил.
     - Извините за то, что процедура была неприятной, - добавил он, - но я
думаю, что она эффективнее, чем предыдущая.
     - Ну что ж, в любом случае я рад, что прошел  ее,  -  сказал  Пембан,
сохраняя бесстрастное выражение лица.
     - Без сомнения, - поддакнул Спенглер.  -  Теперь  ваш  отчет,  мистер
Пембан.
     - У меня возникли небольшие проблемы. Я  просил  полковника  Леклерка
подумать над тем, как бы послать кого-нибудь в Сантос  из  системы  Сахпур
для того, чтобы привести несколько ритианских городских лиан  из  местного
ботанического сада. Он дал мне понять, что вы отказали в этой просьбе.
     - Да, я сожалею об этом, - с симпатией произнес Спенглер. - Пока дело
о ритианах не закрыто, мы не можем нарушать эмбарго. Особенно это касается
путешествий во Внешний мир.
     Пембан принял это объяснение без комментариев.
     -  Следующее.  Я  просил  в  военном  департаменте  копии  каких-либо
ритианских съемок, которые у них есть, в надежде на то, что одну из них  я
смогу использовать для создания иллюзии  того,  что  в  комнате  находится
рити. Мне и в этом отказали. Я не знаю, проходил этот  запрос  через  вас,
или нет.
     - Нет, я впервые слышу об этом, - не моргнув глазом, солгал Спенглер,
- но я не удивлен. Военные повышенно чувствительны по отношению  к  своему
фильмофонду, я боюсь вас обнадеживать по поводу того,  удастся  ли  у  них
что-нибудь вырвать. Можно ли каким-нибудь другим способом решить  эти  две
проблемы?
     Пембан кивнул.
     - Я думаю, что смогу это сделать. Попробую сделать все,  что  в  моих
силах. Я не обещаю, что это сработает,  потому  что  кое-что  будет  очень
скверной заменой, но у меня все готово.
     Спенглер почувствовал, как дернулся мускул у него на щеке.
     - Уже готово прямо сейчас? - переспросил он.
     - В любой момент, как только понадобится, господин уполномоченный.
     Пембан поднялся и направился к двери.
     Спенглер принял мгновенное решение.  Он  не  собирался  предпринимать
второй шаг против Пембана, пока не создастся благовидная ситуация,  но  он
не мог позволить Пембану провести освидетельствование  Кассины.  Он  резко
произнес:
     - Минуточку! - и добавил: - Если вас не затруднит.
     Когда Пембан остановился, он нажал кнопку многосторонней связи.
     - Попросите рабочих снова войти.
     Дверь открылась и все  четверо  псевдорабочих  ввалились  в  комнату.
Пембан посмотрел на них с выражением мягкого удивления.
     - Разве вы еще не получили эти RBX до сих пор? - спросил он.
     Никто ему не ответил. Спенглер сказал:
     - Я прошу вас, мистер Пембан, пройти со мной вниз в комнату допросов.
     По его знаку четверо мужчин окружили Пембана. Двое заняли позицию  по
обе стороны от Пембана, двое стали сзади.
     - Допрос! - воскликнул Пембан. - Почему, господин уполномоченный?
     - Никаких пыток, я уверяю вас, - ответил  Спенглер,  обходя  стол.  -
Просто допрос. Есть несколько вопросов, которые я хотел бы задать вам.
     - Господин Спенглер, - произнес Пембан, - правильно ли я  понял,  что
меня подозревают в преступлении?
     - Мистер Пембан, - ответил Спенглер, -  не  будьте  ребенком.  Службе
безопасности дана власть допрашивать любого, где бы то ни  было,  в  любое
время и по любому поводу.



                                    6

     После некоторой борьбы Пембан расслабился. Теперь он дышал неглубоко,
его глаза были полуоткрыты, а взгляд рассеянно блуждал.
     "Вы получили достаточное количество  тестовых  шаблонов?"  -  спросил
Спенглер техника, используя язык жестов.
     "Я думаю, что да, господин уполномоченный". - Молодой техник  отвечал
при помощи того же метода. - "Хотя  его  основы  очень  необычны.  У  меня
возникли определенные трудности в интерпретации, когда мы достигли второго
порядка".
     "Делайте все, что можете".
     Спенглер наклонился вперед, к голове Пембана.
     - Вы все еще слышите меня, Пембан? - спросил он громко.
     - Да.
     - Назовите ваше полное имя.
     - Джой Перо Пембан.
     - Как долго Вы были агентом ритиан?
     Пауза.
     - Я никогда им не был.
     Спенглер посмотрел на техника,  который  просигналил:  "Эмоциональный
индекс приблизительно 0,6."
     Спенглер попробовал еще раз.
     - Когда и где вы в последний раз встречались с  ритианами  до  вашего
отъезда на Землю?
     - В апреле 2514 года на весенней выставке искусств в Эспар, Менхевен.
     - Опишите эту встречу поподробнее.
     - Я стоял в толпе,  глядя  на  большое  полотно,  которое  называлось
"Истли и Такер". Подошел рити и стал возле меня. Он указал  на  полотно  и
сказал: "Очень хорошо".  Он  смотрел  на  картину  через  преобразователь,
который позволял ему уловить смысл оттенков  цвета.  Я  сказал:  "Я  видел
ритианские коллажи, которые показались мне забавными".  Затем  он  показал
мне, как, изменяя установки преобразователя, можно увидеть,  что  у  Истли
заплесневелое лицо с бородавками, а у Такера длинный хвост. Я сказал...
     Пембан флегматично пересказал весь эпизод до конца; он и рити,  чьего
имени он не знал, обменялись еще несколькими замечаниями и разошлись.
     Эмоциональный индекс  его  рассказа  не  превышал  величины  0.9  при
пятибалльной шкале.
     - До этого где и когда вы встречались с рити в последний раз?
     - На улице Эспар, в первой половине декабря 2513 года.
     - Опишите эту встречу.
     Спенглер мрачно продолжал допрос, проводя Пембана все дальше и дальше
через бесконечное количество случайных встреч. В  конце  получаса  дыхание
Пембана стало неровным, а его лоб покрылся испариной.  Техник  сделал  ему
вторую инъекцию. Спенглер продолжал задавать вопросы.
     Наконец:
     - ...Опишите последнюю встречу перед этой.
     - Больше не было встреч.
     Спенглер сидел мрачный, затем резко сжал кулаки.
     Он  посмотрел  на  измученное  лицо  Пембана.   В   эту   минуту   он
почувствовал, что готов был забыть о последствиях  и  применить  усиленные
процедуры, которые были запланированы для Кассины; но, по всей  видимости,
в этом случае от них не будет пользы. В случае Кассины материал  находился
в его мозгу и вопрос был только в том, чтобы приложить достаточное  усилие
в соответствующую точку мозга, чтобы получить его. Здесь  же  либо  самого
материала не существовало, либо он был  так  хорошо  запрятан,  что  самая
лучшая аппаратура Империи никогда не найдет и намека на него.
     Но что-то должно было быть: если не шпионаж, тогда измена.
     Спенглер спросил:
     - Пембан, в войне между ритианами и Землей какую  сторону  вы  будете
поддерживать?
     - Империю.
     Спенглер хрипло задал следующий вопрос:
     - Если говорить о  культуре,  то  какую  культуру  вы  предпочитаете:
ритианскую или имперскую?
     - Рити.
     - Почему?
     - Потому что у них не пустая, болтливая система.
     - Объясните это утверждение.
     - У них нет слишком большой специализации. Они остались человечными в
мировом смысле этого слова, а не в его естественно-историческом  значении.
Они живые в том понимании этого слова, которое у Империи утеряно.  Империя
напоминает мозг робота, в котором  половина  связей  держится  в  закрытом
состоянии. Эта система не способна адаптироваться, а потому  она  умирает.
Но она все еще достаточно  велика,  и  в  силу  этого  представляет  собой
опасность.
     Спенглер бросил торжествующий взгляд на техника и сказал:
     - Я повторяю, в  случае  войны  между  ритианами  и  Империей,  какую
сторону вы будете поддерживать?
     - Империю, - ответил Пембан.
     Спенглер со злостью настаивал:
     - Как вы объясняете это свое утверждение, если вы отдали предпочтение
культуре ритиан перед культурой Империи?
     - Мои личные предпочтения не имеют значения.  Будет  плохо  для  всей
человеческой расы, если Империя рухнет слишком быстро.  Внешние  миры  еще
недостаточно  сильны.  Было  бы  слишком  самонадеянно  ожидать   от   них
самостоятельности в ближайшее время, когда они могут опираться на  Империю
посредством торговых отношений.  Сейчас  Империя  должна  быть  сохранена.
Через пять столетий или около того, ее существование уже не  будет  играть
такой важной роли.
     Спенглер вопросительно уставился  на  техника,  который  просигналил:
"Эмоциональный индекс 1,7".
     1,7  -  нормально  для  правдивого  ответа  по  глубокому  убеждению.
Обманывающий человек, говорящий под действием таблеток, генерирует  индекс
не менее 3,0.
     Итак, все опять выскользнуло у него из рук. Утверждения Пембана  были
разрушительными для него; они станут черным пятном в его досье, но они  не
носили криминального характера. В них не было  ничего  такого,  что  могло
оправдать проведение  допроса:  сейчас  он  сказал  немногим  больше,  чем
написал в своем отчете.
     Спенглер сделал еще одну попы