еще
более любимую нами Землю, прежде чем постигли мудрость. Шимпы, дельфины  и
гориллы - только  начало  того  богатства,  которое  навсегда  ушло  бы  в
небытие, если бы человечество не повзрослело.
     Она заговорила тише, приглушенней:
     - Как погибли пятьдесят тысяч лет назад подлинные гартлинги,  погибли
прежде, чем у них появилась возможность  удивленно  взглянуть  на  небо  и
поразиться огню, вспыхнувшему в их сознании.
     Гайлет покачала головой.
     - Нет. Война в защиту Потенциала тянется многие эпохи. И сегодня  она
не кончилась, вероятно, она никогда не кончится.
     Гайлет повернулась; последовало долгое ошеломленное  молчание.  Потом
аплодисменты, редкие и неуверенные. Но, вернувшись  в  об®ятия  Сильвии  и
Фибена, Гайлет слегка улыбнулась.
     - Ну, ты им выдала, - сказал ей Фибен.
     И  тут  наступила  его  очередь.  Меган  Онигл  прочла  перечень  его
достижений,  который  явно  обработали  в   каком-то   отделе   связей   с
общественностью, чтобы скрыть всю эту грязь и  вонь,  эту  зависимость  от
случая. Во время чтения Фибену казалось,  что  говорят  о  ком-то  другом,
незнакомом ему. Он вряд ли сделал половину того, что ему приписывают.
     Он  не  задумывался,  почему  его  вызвали  последним.  Наверно,   из
вредности. "Выступать после Гайлет - это просто самоубийство".
     Меган подозвала его к себе. Ненавистные башмаки чуть не заставили его
споткнуться. Он отдал честь планетарному координатору и пытался  держаться
прямо, пока она прицепляла медаль и нарядные нашивки, которые  делают  его
полковником оборонительных сил Гарта. От криков толпы, особенно шимпов,  у
него загорелись уши. Когда он, по совету Гайлет, улыбнулся и помахал рукой
перед камерами, стало еще хуже.
     "Ну, ладно, может, и выдержу - в небольших дозах".
     Меган предложила ему место на трибуне, и Фибен прошел вперед. У  него
в кармане были листки с набросками речи. Но,  выслушав  Гайлет,  он  решил
просто поблагодарить всех и сесть на место.
     Борясь с трибуной, он начал:
     - Я хочу сказать только одно, а именно - _У_-_а_-_а_!
     Он заорал и дернулся: неожиданно током ударило его левую ногу.  Фибен
подпрыгнул, ухватился за ногу, но тут  его  ударило  в  правую!  Он  снова
заорал. Успел вовремя  заметить  маленький  голубой  огонек,  выкатившийся
из-под трибуны и устремившийся к его  лодыжкам.  Фибен  с  громким  криком
подпрыгнул на два метра и оказался на самом пюпитре.
     Тяжело дыша, он слушал истерические  приветственные  возгласы  толпы.
Поморгал, потер глаза, посмотрел.
     Шимпы  вскочили  на  перевернутые  сиденья  и  замахали  руками.  Они
подпрыгивали  и  вопили.  Ряды  почетного  караула  смешались.  Даже  люди
хохотали и бешено аплодировали.
     Фибен ошеломленно посмотрел на Гайлет и Сильвию и увидел  гордость  в
их взглядах.
     "Они считают, что я подготовил такую речь!" - понял он.
     Теперь он увидел, как превосходно все получилось.  Ведь  он  разрядил
напряжение.  Казалось,  это  идеальный  комментарий  к  охватившему   всех
ощущению мира.
     "Но ведь я этого не готовил, черт подери!"
     Он увидел встревоженное лицо мэра Порт-Хелении.
     "Нет! Теперь они заставят меня занять его место!"
     "Кто это подстроил?"
     Фибен оглядел толпу и  сразу  заметил,  что  один  из  присутствующих
нисколько не удивляется. Стоит немного в стороне, широко расставив глаза и
размахивая  щупальцами,  а  на  лице  его  еле  сдерживаемое  человеческое
выражение веселья.
     И Фибен уловил еще что-то, висящее над короной тимбрими.
     А когда Атаклена подмигнула ему, она лишь подтвердила его подозрения.
     - Очень смешно,  -  ядовито  пробормотал  Фибен,  хотя  вынужден  был
улыбнуться и помахать толпе. - Ужасно смешно, Утакалтинг.



        ПОСТСКРИПТУМ И БЛАГОДАРНОСТИ

     Вначале мы боялись других существ, которые делят с нами Землю. Потом,
когда наша мощь возросла, мы привыкли считать их  своей  собственностью  и
распоряжаться по нашему желанию. Самое последнее заблуждение (сравнительно
безопасное) относится к тому, что животные добродетельны по своей природе,
и только человек - ненасытный  рак  мироздания  -  зол,  грязен,  коварен.
Согласно этой точке зрения, Земле и ее обитателям было  бы  гораздо  лучше
без нас.
     И только недавно мы поняли, что существует иной взгляд на  мир  и  на
наше место в нем. Новый.
     Если мы эволюционировали, позвольте спросить, разве мы во  многом  не
подобны другим млекопитающим? Это сходство, равно  как  и  отличия,  могут
многому нас научить.
     Убийства, насилие, различные  душевные  расстройства  -  все  это  мы
теперь находим и у животных. И сила разума  только  укрепляет  в  нас  эти
патологии. Но не в них причина.
     Причина во тьме, в которой мы жили. В невежестве.
     Не надо считать себя чудовищем, чтобы  обучиться  этике  отношений  с
окружающей средой. Теперь хорошо известно, что само наше выживание зависит
от сохранения сложной экосистемы и  генетического  разнообразия.  Если  мы
уничтожим природу - умрем мы сами.
     Но есть еще одна немаловажная причина защищать другие  виды,  которую
редко упоминают. Возможно, мы первые,  кто  научился  говорить  и  думать,
творить и мечтать, но мы не последние. За нами могут последовать и другие.
     И когда-нибудь эти другие будут судить, хорошо ли мы себя вели, когда
были единственными хранителями Земли.


     Автор благодарно отдает должное тем, кто прочел его труд в рукописи и
любезно поправил как описание поведения обезьян, так и  плохое  построение
фраз за пределами цитатных кавычек.
     Я хочу поблагодарить Аниту Эверсон, Нэнси Грейс, Кристи Маккью, Луизу
Рут, Нору Брекенбери и Марка Грайгера за их ценные советы. Профессор  Джон
Льюис и Руфь Льюис щедро поделились со мной  своими  бесценными  советами,
так же как Франк Каталано, Ричард Спэл, Грегори Бенфорд  и  Дэниель  Брин.
Бесконечно благодарю Стива Хардести, Шарон Сосну, Ким Бард,  Рика  Стерма,
Дона Коулмана, Сару Барттер и Боба Гулда.
     Лу Аронике, Алексу Берману  и  Ричарду  Куртису  -  низкий  поклон  и
благодарность за их терпение.
     А нашим волосатым двоюродным братьям я приношу свои  извинения.  Вот,
держите банан и банку пива.
                                              Дэвид Брин. Ноябрь 1986 года