заплативший за серенаду.  Обратите в то же время внимание на дочь алькальда.
Она притаилась за ставнями,  откуда было видно все, что произошло: эта особа
так тщеславна и так гордится своей красотой, по существу довольно заурядной,
что  вместо  того  чтобы  сокрушаться  об   этом  прискорбном  происшествии,
бессердечная, только радуется, и теперь еще больше возомнит о себе.
   Это  не  все.  Посмотрите,  -  прибавил  он,  -  вон  другой  кабальеро
останавливается на улице возле человека, истекающего кровью, чтобы, если еще
не поздно,  подать ему помощь.  Но, пока он занят этим добрым делом, патруль
застает его и  ведет в  тюрьму,  где его изрядно продержат и  поступят с ним
так, как если бы он действительно был убийцей.
   - Сколько несчастий случилось в эту ночь! - заметил Самбульо.
   - Если бы в эту минуту вы были у Пуэрто дель Соль, вы бы убедились, что
это еще не последнее,  -  возразил бес.  - Вы бы ужаснулись зрелища, которое
там  готовится.   По  небрежности  слуги  в  одном  дворце  случился  пожар,
уничтоживший множество драгоценной мебели.  Но  сколько бы  дорогих вещей ни
сгорело,  дон Педро де Эсколано, владелец злополучного дворца, не пожалеет о
них,  лишь  бы  удалось  спасти  его  единственную дочь,  Серафину,  которой
угрожает большая опасность.
   Дон  Клеофас пожелал видеть пожар,  и  Хромой тотчас же  перенес его  к
Пуэрто дель Соль, на большой дом, напротив горевшего.


ГЛАВА XI

   О пожаре и о том, что сделал Асмодей
   из дружбы к дону Клеофасу

   Сначала они  услышали беспорядочный шум голосов:  одни кричали "горим",
другие требовали воды.  Вскоре они заметили, что большая лестница, ведущая в
главные апартаменты дона Педро,  объята пламенем;  из  окон вырывались клубы
огня и дыма.
   - Пожар в  самом разгаре,  -  сказал бес,  -  огонь добрался до крыши и
прорывается наружу.  Искры так и  летят.  Горит до того сильно,  что народу,
сбежавшемуся тушить  пожар,  остается только глазеть на  него.  Постарайтесь
рассмотреть в толпе старика в халате;  это - сеньор де Эсколано. Слышите его
вопли и  мольбы?  Он обращается к  окружающим и умоляет спасти его дочь.  Но
напрасно он  обещает щедрую награду;  никто  не  хочет  рисковать жизнью.  А
девушке только шестнадцать лет,  и красоты она несравненной. Отец, видя, что
тщетно просить о помощи,  в припадке безумного отчаяния рвет на себе волосы,
выдергивает  усы,  колотит  себя  в  грудь;  избыток  горя  доводит  его  до
безрассудных поступков. С другой стороны Серафина, покинутая в своей комнате
служанками,  от страха лишилась чувств и  скоро задохнется от дыма.  Ни один
смертный не в силах спасти ее.
   - Ах, сеньор Асмодей, - воскликнул Леандро-Перес в порыве великодушного
сострадания,  -  снизойдите к  охватившей меня жалости и  не откажите в моей
просьбе: спасите эту юную особу от угрожающей ей смерти! Я вас умоляю, пусть
это будет отплатой за  услугу,  которую я  вам оказал.  Не противьтесь моему
желанию; вы меня смертельно огорчите.
   Слушая эти мольбы, бес улыбнулся.
   - Сеньор Самбульо,  у вас все качества доброго странствующего рыцаря, -
сказал он ему,  -  вы храбры, сострадательны к несчастьям других и прытки на
оказание  услуг  девицам.   Уж  не  броситесь  ли  вы  в  пламя,  как  новый
Амадис{115}, чтобы спасти Серафину и возвратить дочь отцу?
   - О, если бы это было возможно, я, не колеблясь, бросился бы в огонь! -
воскликнул дон Клеофас.
   - Единственной наградой за  такой прекрасный подвиг была бы  смерть.  Я
уже сказал вам, что человеческая храбрость в этом случае бессильна. Придется
мне самому вмешаться, чтобы доставить вам удовольствие. Смотрите отсюда, как
я буду действовать; внимательно наблюдайте за мной.
   Не успел бес договорить,  как преобразился в дона Клеофаса,  к немалому
удивлению последнего, смешался с толпой, протиснулся сквозь толчею и кинулся
в огонь, как в родную стихию, на глазах у зрителей, которые пришли в ужас от
этого поступка и выразили порицание единодушным криком.
   - Что за безумец!  -  возмущался один. - Как могла корысть так ослепить
его? Не будь он полоумным, обещанная награда не соблазнила бы его.
   - Он,  верно,  влюблен в дочь дона Педро и с отчаяния решил либо спасти
свою возлюбленную, либо погибнуть вместе с ней, - сказал другой.
   Все уже решили,  что ему предстоит участь Эмпедокла*,  но  через минуту
увидели,  как он выходит из пламени с  Серафиной на руках.  Воздух огласился
радостными кликами,  толпа  воздавала  хвалу  храброму  кабальеро  за  такой
доблестный подвиг.  Когда  безумно  отважный  поступок увенчивается успехом,
никто его  не  осуждает,  -  так  и  это чудо показалось народу естественным
проявлением испанской доблести.
   ______________
   * Сицилийский поэт и философ, бросившийся в кратер Этны.

   Но девушка была еще в обмороке,  и отец не решался предаваться радости,
опасаясь,  как бы  она не  умерла от  пережитого ужаса.  Однако старик скоро
успокоился:  девушку удалось привести в  чувство.  Она посмотрела на  отца и
сказала ему с нежностью:
   - Сеньор,  если бы не было в  живых вас,  я  бы более опечалилась,  чем
радуюсь теперь, когда спасли меня.
   - Ах,  дочь моя,  -  отвечал он,  целуя ее,  -  тебя я  не  потерял,  а
остального мне не жаль. Поблагодарим, - продолжал он, представляя ей мнимого
дона Клеофаса,  -  поблагодарим этого милого человека, - это твой спаситель,
ему ты  обязана жизнью.  Благодарность наша безмерна,  и  обещанной денежной
наградой с ним расквитаться невозможно.
   Тогда бес решил ответить дону Педро и вежливо сказал:
   - Сеньор,  не обещанная вами награда побудила меня к услуге,  которую я
имел счастье оказать вам.  Я - дворянин и кастилец. Приятное сознание, что я
осушил ваши слезы и вырвал из пламени столь прелестную особу,  - достаточная
для меня награда.
   Такое  бескорыстие и  великодушие внушили  сеньору де  Эсколано большое
уважение к  спасителю его дочери;  он пригласил юношу бывать у него в доме и
предложил ему  свою  дружбу.  После  оживленного обмена любезностями отец  с
дочерью удалились во флигель,  стоявший в  конце сада,  а  бес возвратился к
студенту. Тот, видя Асмодея в первоначальном обличье, спросил:
   - Сеньор бес,  не обманывают ли меня глаза:  ведь я  видел вас сейчас в
моем образе?
   - Извините меня,  я  вам  сейчас объясню причину этого  превращения,  -
ответил Хромой. - У меня созрел большой план: я хочу женить вас на Серафине;
представ перед ней в  вашем облике,  я уже внушил ей сильную страсть к вашей
милости.  Дон  Педро тоже весьма доволен вами,  потому что я  тонко польстил
ему,  сказав,  что,  спасая его дочь, имел в виду только услужить им обоим и
что  честь довести до  конца такое опасное предприятие -  лучшая награда для
испанского дворянина. У старика благородная душа, и он не захочет отстать от
вас в великодушии. Поверьте, в эту минуту он раздумывает о том, не выдать ли
за  вас свою дочь,  чтобы награда соответствовала услуге,  которую,  по  его
представлению,  вы ему оказали. Покуда он примет решение, - прибавил Хромой,
- займем для наблюдений место поудобнее.
   И  с  этими словами он перенес студента на высокую церковь,  в  которой
было множество гробниц.


ГЛАВА XII

   О гробницах, тенях и Смерти

   - Оставим пока наблюдения над живыми,  -  сказал бес,  -  и  потревожим
ненадолго сон мертвых,  покоящихся в этом храме.  Осмотрим все эти гробницы.
Любопытно, что в них скрыто и почему они воздвигнуты?
   В первой,  направо,  покоятся останки генерала,  который,  возвратясь с
войны,  нашел,  подобно Агамемнону,  у  себя в  доме нового Эгиста{117}.  Во
второй лежит  молодой дворянин,  пожелавший во  время боя  быков похвалиться
перед дамой сердца ловкостью и  силой.  Он был убит и  растерзан.  В третьей
покоится старый прелат,  покинувший этот  свет  довольно неожиданно:  будучи
вполне здоровым,  он написал духовное завещание и прочитал его своим слугам.
Как добрый господин, он им кое-что завещал. Его повар поспешил получить свою
долю.
   В  четвертой гробнице погребен придворный,  который всю  жизнь  угождал
великим  мира  сего.  В  течение шестидесяти лет  его  ежедневно видели  при
вставании короля,  за  его обедом,  ужином и  перед тем,  как король ложился
спать; за такое усердие он был осыпан монаршими милостями.
   - А сам-то он оказывал кому-нибудь услуги? - спросил дон Клеофас.
   - Никому,  -  отвечал бес,  -  он часто обещал,  но никогда не исполнял
обещания.
   - Ах,  негодяй!  Если бы  захотели выбросить из  человеческого общества
лишних  людей,  хорошо  бы  начать с  таких  царедворцев!  -  воскликнул дон
Клеофас.
   - Пятая  гробница,  -  продолжал Асмодей,  -  хранит  останки вельможи,
большого патриота и  ревностного поборника величия трона.  Он  был всю жизнь
посланником:  в  Риме или во  Франции,  в  Англии или Португалии;  он совсем
разорился на  этих посольских постах,  и,  когда умер,  его не  на  что было
похоронить.  Король в  награду за его заслуги принял на свой счет расходы по
его похоронам.
   Перейдем  теперь  к  памятникам  на  той  стороне.  Первый  принадлежит
богатому купцу;  покойный оставил детям громадное состояние,  но,  опасаясь,
что  они  забудут свое происхождение,  велел высечь на  гробнице свое имя  и
звание, что теперь не очень-то нравится его потомкам.
   Следующий мавзолей,  превосходящий великолепием все остальные, вызывает
восхищение путешественников.
   - Действительно,  он прекрасен,  -  согласился Самбульо. - Особенно эти
две коленопреклоненные фигуры.  Какое мастерское исполнение,  какой искусный
скульптор ваял их!  Но скажите,  пожалуйста, кем были при жизни изображенные
здесь особы?
   - Это герцог и его супруга, - ответил Хромой. - Он занимал высокий пост
при  дворе  и  с  честью исправлял свою  должность;  жена  его  была  весьма
благочестивая женщина.  Я хочу вам рассказать небольшой эпизод из жизни этой
доброй герцогини,  хоть вы его, пожалуй, и найдете немного вольным для такой
набожной особы.
   Долгое время духовником этой  дамы был  монах ордена Милосердия{117} по
имени дон Херонимо де  Агиляр,  почтенный человек и  знаменитый проповедник:
она была им довольна.  Но в  то время в  Мадриде появился некий доминиканец,
восхищавший всех своим красноречием.  Этого нового проповедника звали братом
Пласидом;   на   его  проповеди  собирались,   как  на  проповеди  кардинала
Хименеса{118}.   Слух  о  его  даровании  проник  во  дворец,  его  пожелали
послушать, и там он еще более понравился, чем в городе.
   Несмотря на  громкую славу брата Пласида,  наша герцогиня сначала сочла
делом чести не  поддаваться любопытству и  не  ходить на его проповеди.  Она
хотела показать своему пастырю,  что,  как чуткая и преданная духовная дочь,
она понимает чувство зависти и досады,  которые мог ему внушить этот пришлый
проповедник.  Но в  конце концов устоять не было никакой возможности:  слава
доминиканца так гремела,  что искушение было слишком велико,  и она решилась
пойти  только посмотреть на  него.  Герцогиня увидела его  и  прослушала его
проповедь;  он ей понравился, она все чаще стала посещать его проповеди, и в
конце концов изменница решила сделать его своим духовником.
   Однако надо  было сначала отделаться от  прежнего духовника.  Это  было
нелегко.  Духовника нельзя бросить, как любовника: набожная женщина не может
слыть  ветреницей  и  не  хочет  потерять  уважение  пастыря,  которого  она
покидает.  Как же поступила герцогиня?  Она пошла к  отцу Херонимо и сказала
ему с таким печальным видом, точно и в самом деле была огорчена:
   - Отец мой, я в отчаянии! Я страшно расстроена, опечалена, озабочена.
   - Что с вами, сударыня? - спросил де Агилар.
   - Поверите ли,  -  продолжала она,  -  мой муж,  который был всегда так
уверен в  моей добродетели,  находящейся под вашим продолжительным надзором,
вдруг стал меня ревновать и не хочет, чтобы вы были моим духовником. Слышали
ли вы когда-нибудь о такой причуде?  Напрасно я корила его,  говоря,  что он
оскорбляет вместе со мной человека,  глубоко благочестивого и  свободного от
власти страстей, - защищая вас, я только усилила его недоверие.
   Дон Херонимо, несмотря на свой ум, попался в ловушку; правда, герцогиня
говорила так убедительно,  что провела бы весь мир.  Хотя ему и досадно было
терять такую знатную духовную дочь,  он  сам уговорил ее покориться желаниям
супруга;  у  его  преподобия открылись глаза,  только когда  он  узнал,  что
духовником этой дамы стал брат Пласид.
   Рядом с усыпальницей герцога и его ловкой супруги,  -  продолжал бес, -
недавно сооружен более скромный мавзолей;  под  ним покоятся старшина совета
по  делам Индии и  его  молодая супруга -  чета довольно странная.  Ему было
шестьдесят три  года,  когда он  женился на  двадцатилетней девушке;  он  уж
собрался лишить наследства двоих детей от  первого брака,  но  скоропостижно
умер от удара; жена его скончалась через сутки после него от горя, что он не
умер тремя днями позже.
   Теперь перед нами самый почтенный памятник:  испанцы чтут эту  гробницу
так же, как римляне чтили гробницу Ромула.
   - Останки  какого  же  великого  человека  покоятся  здесь?  -  спросил
Леандро-Перес.
   - Первого министра испанского королевства,  -  отвечал Асмодей. - Может
быть,  никогда не увидит страна равного ему государственного деятеля. Король
доверил  этому  человеку  управление всем  государством,  и  он  так  хорошо
справлялся с  этой задачей,  что и  король и  подданные были им  чрезвычайно
довольны.  Под его управлением страна процветала,  народ благоденствовал;  к
тому же этот искусный министр был набожен и  человеколюбив.  Хотя он никогда
ни в чем не мог себя упрекнуть,  ответственность занимаемого им поста все же
тревожила его.
   Немного дальше, за этим министром, столь достойным сожаления, отыщите в
углу черную мраморную доску,  прикрепленную к колонне.  Хотите,  я приоткрою
гроб,  который стоит под нею, и покажу вам девушку-горожанку, пленявшую всех
красотой и  умершую во цвете лет?  Теперь там только прах,  а  при жизни это
была такая привлекательная особа,  что отец ее был в постоянном страхе,  как
бы  ее  не  похитил какой-нибудь поклонник.  Это  неминуемо и  случилось бы,
проживи она  дольше.  Ее  обожали трое дворян.  Когда она  умерла,  они были
неутешны и  в  знак  отчаяния лишили  себя  жизни.  Эта  трагическая история
начертана золотыми буквами на  мраморной доске  с  изображением фигурок трех
безутешных влюбленных, собирающихся покончить с собой: один выпивает отраву,
другой  закалывается  шпагой,   третий  накидывает  на   шею  петлю,   чтобы
повеситься.
   В  этом  месте рассказа Самбульо от  души  рассмеялся,  ему  показалось
забавным,  что надгробную плиту девушки украсили подобными фигурами; заметив
это, бес сказал студенту:
   - Раз это вас смешит,  я  мог бы  перенести вас на  берега Тахо,  чтобы
показать  памятник  некоего  драматурга,  поставленный по  его  завещанию  в
деревенской церкви около Альмараса, куда он удалился после долгой разгульной
жизни  в  Мадриде.  Этот  сочинитель написал для  театра  множество комедий,
полных  острот  и  непристойностей,  но  перед  смертью  раскаялся и,  чтобы
искупить  произведенный его  комедиями скандал,  велел  изобразить на  своей
гробнице  нечто  вроде  костра  из  томов,  содержащих некоторые его  пьесы.
Целомудрие поджигает груду книг горящим факелом.
   Кроме  покойников,  лежащих  в  гробницах,  которые  я  вам  показывал,
бесконечное множество других  похоронено здесь  очень  скромно.  Я  вижу  их
блуждающие тени;  они  бродят взад  и  вперед,  не  нарушая глубокого покоя,
царящего в  этом  святом месте.  Призраки не  говорят между собой,  но  и  в
безмолвии мне ясны все их мысли.
   - Как  досадно,  что  я  не  могу наслаждаться,  как вы,  их  видом!  -
воскликнул дон Клеофас.
   - Я могу доставить вам и это удовольствие, - отвечал Асмодей, - мне это
нетрудно.
   Бес  прикоснулся  к  глазам  студента,  и  тот  каким-то  чудом  увидел
множество белых призраков.
   При этом зрелище Самбульо задрожал.
   - Как, вы дрожите? Тени вас пугают? - сказал бес. - Не приходите в ужас
от их одеяния,  старайтесь свыкнуться с этим зрелищем теперь же: ведь в свое
время и  вы  будете в  таком виде.  Это -  мундир усопших.  Успокойтесь же и
откиньте страх.  Неужели у вас в этом случае недостает храбрости,  между тем
как хватило мужества перенести мой вид? Эти люди не так зловредны, как я.
   Тут  студент  собрался  с  духом  и  стал  довольно  смело  смотреть на
привидения.
   - Вглядитесь внимательно в эти тени, - сказал Хромой. - Тут те, которым
соорудили  мавзолеи,  находятся вместе  с  теми,  у  кого  вместо  памятника
обыкновенный  гроб;   неравенства,  разделявшего  их  при  жизни,  здесь  не
существует.  Камергер и  первый  министр теперь  равны  с  самыми  скромными
гражданами,  похороненными в  этой  церкви.  Величие  благородных покойников
окончилось  с  их  жизнью,  подобно  тому  как  величие  театрального  героя
кончается вместе с пьесой.
   - Я  хочу сделать одно замечание,  -  вставил Леандро,  -  я вижу тень,
которая блуждает совсем одиноко, она как будто избегает общества других.
   - Скажите лучше,  что другие ее избегают,  -  это будет вернее. Знаете,
чья  это  тень?  Это  тень  старого  нотариуса,  который из  тщеславия велел
похоронить  себя  в  свинцовом  гробу,   что  очень  не  понравилось  другим
покойникам, тела которых погребены более скромно. Чтобы унизить его гордыню,
они чуждаются его тени.
   - Я  заметил  еще,   -   сказал  дон  Клеофас,   -  что  два  призрака,
встретившись,  остановились на мгновенье,  посмотрели друг на друга и  пошли
каждый своей дорогой.
   - Это тени двух закадычных друзей,  -  отвечал бес.  -  Один из них был
художник,  другой -  музыкант;  они  любили выпить,  а  в  общем были  очень
порядочными людьми.  Они умерли в один год;  когда их тени встречаются,  они
вспоминают былые пирушки,  и  печальное молчание их как будто говорит:  "Ах,
друг мой, нам уже больше не пить!"
   - Боже,  что я вижу!  -  воскликнул студент.  -  В углу церкви две тени
гуляют вместе;  но  как они мало подходят друг к  другу!  Их рост и  повадки
совсем различны:  одна громадного роста и  выступает так  важно,  а  другая,
напротив, маленькая и очень легкомысленного вида.
   - Большая тень,  -  объяснил Хромой,  - это немец, который умер оттого,
что во время попойки три раза выпил за чье-то здоровье вина,  подправленного
табаком.  Маленькая тень -  это француз; по любезному обычаю своей родины он
вздумал,  входя в церковь,  предложить выходившей оттуда молодой даме святой
воды. В тот же день он был убит наповал выстрелом из мушкета.
   Среди толпы я вижу еще три замечательных призрака, - продолжал Асмодей.
- Надо вам  рассказать,  каким образом они покинули свою земную оболочку.  В
жизни это  были три актрисы,  имена которых гремели в  Мадриде,  как в  свое
время в Риме имена Оригины, Киферионы и Арбускулы; они обладали даром, как и
те,  забавлять людей в общественных местах и разорять наедине. Вот каков был
конец  этих  знаменитых испанских лицедеек:  первая  лопнула от  зависти при
громе  аплодисментов,  которым  приветствовали  молодую  дебютантку;  смерть
другой наступила от  излишества в  пище;  третья играла с  таким увлечением,
представляя на  сцене весталку,  что умерла за  кулисами от  преждевременных
родов.
   Но оставим в покое мертвецов,  -  продолжал бес,  -  довольно мы на них
нагляделись.  Теперь я хочу показать вам другое зрелище,  которое, вероятно,
произведет на  вас еще более сильное впечатление.  Той же  властью,  какой я
показал вам эти призраки,  я покажу вам Смерть. Вы увидите этого неумолимого
врага рода человеческого,  врага,  который постоянно и незримо вьется вокруг
людей. В мгновенье ока проносится Смерть по всем частям света и в один и тот
же миг напоминает о своей власти различным народам, обитающим на земле.
   Посмотрите на  восток