Сверкающий, полого наклонясь,
Отнес его на Солнце, что теперь
За острова Азорские зашло,-
Поскольку Солнце с дивной быстротой
Неслыханной дневной свершило круг,
Иль менее проворная Земля,
Спеша  путем кратчайшим на восток,
Оставила светило позади,
Где отражает золото оно
И пурпур, украшая облака
У своего закатного престола.
Вот безмятежный вечер наступил,
И серый сумрак  все и вся облек
Одеждой темной; он сопровожден
Молчаньем, ибо птицы и зверье
Уже расположились  на ночлег;
Кто на траве заснул, а кто в гнезде.
Лишь  соловей не спит; ночь напролет
Поет влюбленно; тишина ему
Восторженно внимает. Просиял
Сапфирами живыми  небосклон,
А самым ярким в хороводе звезд
Был Геспер, их глава, пока Луна
Не вышла величаво из-за туч
И разлила свой несравненный свет,-
Царица ночи! - и на темный мир
Набросила серебряный покров.

И Еве так сказал Адам: "- Подруга
Прекрасная! И ночь, и мирный сон
Природы призывают  нас вкусить
Отдохновенье. Присудил Господь,
Чтоб труд и отдых, словно день и ночь,
Сменялись. Вот урочная роса
Дремоты сладким бременем легла
На наши веки. Для других существ,
Бродящих праздно, длительный покой
Не столь потребен. Должен Человек,
Духовно иль телесно,- каждый день
Трудиться; в этом истинный залог
Его достоинства и знак вниманья
Небесного ко всем его путям.
Животным  же Создатель разрешил
Бездейственно слоняться и Творцу
Отчета не давать; но завтра мы,
Опережая свежую зарю
Румяную, что наступленье дня
С востока возвещает,- мы опять
Работу радостно возобновим,
Цветущие деревья станем холить,
Зеленые аллеи, где в тени
Полуденный  пережидаем зной;
Там ветви разрослись, как бы смеясь
Над нашей маломощью;  больше рук
Здесь надо, чтоб смирить их буйный рост.
Увядшие цветы и сгустки смол,
Устлавшие тропинки, подлежат
Уборке, а пока, блюдя закон
Природы, нас на отдых ночь зовет".

Блистая совершенной красотой,
Сказала Ева: "- Мой жизнеподатель,
Владыка мой! Безропотно тебе
Я повинуюсь; так велел Господь.
Он - для тебя закон, ты - для меня;
Вот все, что женщине потребно знать,
И для нее превыше в мире нет
Ни мудрости, ни славы. Близ тебя
Не замечаю времени; равно
Все перемены суток, все часы
Мне сладостны: и утра первый вздох,
И первый свет, и ранний щебет птах,
И Солнце, что на чудный этот край,
На травы, дерева, цветы, плоды
В росистых искрах,- первые лучи
С востока проливает; и земля
Пахучая в тучная, дождем
Напитанная теплым; и приход
Затишных, сонных сумерек; и ночь
Немая; и торжественный певец
Ночной; и эта дивная Луна
Со звездной свитой - перлами небес,
ВсЁ любо мне. Но ведай: ни дыханье
Рассвета свежее, ни ранний хор
Пичуг, ни Солнце, что с востока льет
Лучи на край прекрасный, ни роса
Сверкающая  на плодах, цветах
И травах, ни пахучая земля,
Омытая  дождем, ни тихий вечер,
Ни ночь безмолвная с ее певцом
Торжественным, с гуляньем при Луне
Под звездным роем трепетным,- ничто
Меня не тешит без тебя, Адам!
Чему же  служит блеск светил ночных,
Когда смежает сон глаза существ?"

"- О  Ева! Дочь прекраснейшая Бога
И Человека! - общий предок наш
Ответствовал.- Они вокруг Земли
Бегут за сутки от страны к стране.
Их назначенье: по ночам светить
Народам, что еще не родились,
Всходить и заходить, чтоб темнота
Кромешная  не обрела опять
В теченье ночи древние права
Свои, не истребила жизни всей
В Природе. Эти мягкие огни
Не только свет, но и тепло дарят,
Влияют разно, греют, умеряют,
Питают, холят, силу придают
Растеньям звездную, готовя их
К приятые мощных  солнечных лучей
И к полному расцвету. Нет, не зря
Глубокой ночью тысячи светил,
Никем не созерцаемые, льют
Сиянье дружное. Не полагай,
Что если б вовсе не было людей,
Никто бы не дивился небесам,
Не восхвалял бы Господа. Равно -
Мы  спим ли, бодрствуем,- во всем, везде
Созданий бестелесных мириады
Незримые для нас; они дела
Господни созерцают и Ему
И днем и ночью воздают хвалы.
Нередко эхо из глубин дубрав,
С холмов отзывчивых, доносит к нам
Торжественные звуки голосов
Небесных, воспевающих Творца,-
Отдельных или слитых в дивный хор,
И оглашающих  поочередно
Полночный  воздух! Часто патрули
Дозорные играют по ночам
На звучных инструментах неземных,
И гимны чудные, и струнный звон
Возносят нас духовно к Небесам!"

Беседуя, они рука в руке
Шли  опочить в своей счастливой куще.
Садовник высочайший сам избрал
Ей место, создавая Райский сад
На благо Человеку. Лавр и мирт,
С высокими растеньями сплетясь,
Образовали кровлю шалаша
Душистою  и плотною листвой.
Акант и благовонные кусты
Стеной служили; множество цветов
Прелестных: пестрый ирис, и жасмин,
И розы,- меж ветвями проскользнув,
Заглядывали изо всех щелей,
В мозаику слагаясь. На земле
Фиалки, крокусы и гиацинты
Узорчатым раскинулись ковром,
Намного ярче красочных прикрас
Из дорогих камней. Любая тварь,-
Зверь, птица, насекомое и червь,-
Благоговея пред людьми, сюда
Проникнуть не дерзали. Нет, в тени
Такой, в столь безмятежном и святом
Уединенье, ни Сильван и Пан -
Измышленные божества,- ни фавны
И нимфы не вкушали сна вовек!
Здесь Ева ложе брачное свое
Впервые в плетеницы убрала,
Устлала ворохом душистых трав,
Когда с Небес венчальный гимн звучал,
И  Ангел брачный за руку привел
Ее к супругу, в дивной наготе
Прекраснее Пандоры, что была
Богами изобильем всех даров
Осыпана, подобно Еве став
Причиною неисчислимых бед;
И  к сыну безрассудному Япета,
Гермесом приведенная, людей
Прельщением очей очаровать
Смогла и похитителю огня
Зевесова жестоко отомстить.

Достигнув кущи, взоры возвели
Жена и муж к открытым небесам,
Молясь Тому, кто Землю сотворил,
Бодрящий воздух, голубую твердь,
Лучистый лунный шар  и звездный свод:
"- Свершитель всемогущий! Создал Ты
И ночь, и нами прожитый в трудах,
Назначенных Тобой,- минувший  день,
Счастливые взаимною помогой,
Любовью  обоюдною,- венцом
Блаженства нашего,- по Твоему
Велению. Чудесный этот Рай
Для нас велик, нам не с кем разделить
Твои дары, что падают, созрев,
Без всякой пользы; но Ты дал зарок,
Что племя многолюдное от нас
Произойдет, и Землю населит,
И благость безграничную Твою
Совместно с нами будет прославлять,
Восстав от сна и призывая сон,-
Твой дар,- как призываем нынче мы!"

Чета согласно вознесла мольбу;
Иных  обрядов не было у них,-
Лишь  преклоненье истое одно
Пред Богом, наиболее Творцу
Угодное; потом, рука в руке,
Вступили в сень; присущих нам одежд
Стеснительных совлечь им не пришлось;
И совокупно возлегли. Адам,
Я полагаю, от подруги милой
Не отвернулся, так же и жена
Отказом не ответила, блюдя
Обычай сокровенный и святой
Любви  супружеской. Пускай ханжи
Сурово о невинности твердят
И чистоте, позоря и клеймя
Нечистым  то, что чистым объявил
Господь, и некоторым - повелел,
А прочим - разрешил. Его завет:
Плодиться, а поборник воздержанья -
Губитель наш, враг Бога и людей.
Хвала тебе, о брачная любовь,
Людского рода истинный исток,
Закон, покрытый тайной! Ты в Раю,
Где все совместно обладают всем,-
Единственная собственность. Тобой
От похоти, присущей лишь скотам
Бессмысленным, избавлен Человек.
Ты, опершись на разум, утвердила
Священную  законность кровных уз,
И чистоту, и праведность родства,
И ты впервые приобщила нас
К понятиям: отец, и сын, и брат.
Тебя я даже в мыслях не сочту
Греховной и срамной, в священный Сад
Проникнуть недостойной! О, родник
Неиссякаемых услад семейных!
Твое нескверно ложе от веков
И будет впредь нескверным; посему
Угодники покоились на нем
И патриархи. Здесь любовь острит
Златые стрелы, возжигает здесь
Лампаду неизменную свою
И веет взмахами пурпурных крыл.
Здесь торжествует и царит она,
А вовсе не в улыбках покупных
Блудницы, не в безлюбой, безотрадной
Усладе мимолетной, не в пустом,
Случайном волокитстве на пиру
Ночном, на маскированных балах,
Средь плясок суетных и серенад,
Которые продрогший кавалер
Спесивице поет, а лучше б он
С презрением распутную отверг.

Супруги спят в обнимку; соловьи
Их убаюкали; цветочный кров
Ронял на обнаженные тела
Охапки роз, что поутру опять
Возобновляются. Блаженно спи,
Чета счастливая! Была бы ты
Стократ счастливей, счастья не ища
Полнейшего и не стремясь предел
Дозволенного знанья преступить!

Уже коническая Ночи тень,
Обширный свод подлунный обходя,
Измерила к Зениту полпути.
Из врат слоновой кости в должный час
Выходят Херувимы в боевом
Порядке, при оружье, на дозор.
Тогда Архангел Гавриил воззвал
К военачальнику, что был за ним
По званью следующим: "- Узиил,
Ты с частью воинов ступай на юг,
Следя за всем; я остальных бойцов
На север поведу. Мы круг замкнем,
Сойдясь на западе". Как пламена,
Отряды разделились; одному -
Щитом  Архангел указует путь,
Копьем - другому, а затем, избрав
Двух  мудрых, мощных Духов приближенных,
Изрек: "- Итуриил, и ты, Зефон,
На быстрых крыльях облетите Сад,
Проверьте тщательно, ни уголка
Не пропустив, особенно следя
За кущей, где прекрасная чета,
Быть может, мирно спит, не чая зла.
Ко мне явился вестник ввечеру,
От Солнца заходящего, сказав,
Что некий Дух из Пекла ускользнул
(Кто б мог помыслить!) и пробрался в Рай,
Наверняка с недоброй целью. Вы
Доставьте, отыскав его, сюда!"

Промолвив так, повел он свой отряд,
Сверканьем затмевавший блеск Луны,
А два его посланца к шалашу
Направились и здесь нашли Врага.
У Евиного уха прикорнул
Он в жабьем виде, дьявольски стремясь
К сокрытому проникнуть средоточью
Воображенья Евы, чтоб мечты
Обманные  предательски разжечь,
Соблазны лживых  снов и льстивых грез,
И вдунутой отравой загрязнить
Флюиды  жизненные, что восходят
От крови чистой, как восходит пар
Легчайший  от дыхания ручья
Прозрачного, и растравить в душе
Праматери броженье смутных дум,
Досаду, недовольство, непокой -
Источник целей тщетных и надежд,-
И страсти необузданные - плод
Надменных  помыслов, что порождают
Безумье гордости. Итуриил
Чуть прикоснулся дротом к Сатане:
Касание субстанции небесной
Невмочь снести притворству, не приняв
Свой настоящий облик; Враг вскочил,
Ошеломленный  тем, что обличен.
Так искра производит взрыв, упав
На груду пороха, что про запас
Накоплена  в хранилище, ввиду
Угрозы  приближения войны;
Мгновенно  вздувшись, черное зерно
Воспламеняет воздух. Так в своем
Обличье истинном воспрянул Враг.
Два Ангела прекрасных, от Царя
Ужасного невольно отступив,
Бесстрашно вновь приблизились к нему
И молвили: "- Какой мятежный  Дух,
Из тех, в Геенну ввергнутых, посмел
Тюрьму  покинуть и прийти сюда?
Зачем, подобно недругу в засаде,
Ты  спящих стережешь, преобразясь?"

"- Не узнаете? - Сатана вскричал
Презрительно.- Не знаете меня?
Однако, знали встарь, когда я был
Вам не чета; настолько высоко
Я восседал, что вознестись туда
И не мечтали вы. Меня не знать
Лишь  может сам безвестный, из числа
Ничтожнейших;  но если узнан я,-
К чему  пустым вопросом начинать
Осуществленье вашего заданья,
Которое закончится ничем?"

Презреньем на презренье возразил
Зефон Врагу: "- Не думай, бунтовщик,
Что ты остался прежним, утеряв
Сиянье святости и чистоты,
Венчавшее тебя на Небесах.
Твой блеск померк, едва ты изменил
Добру. Ты ныне страшен, как твой грех,
Как Пекло мрачное, куда тебя
Низвергли. Но ступай; ты дашь отчет
Тому, кто нас послал, кто этот край
И  этих спящих от беды хранит!"

Речь Херувима, строго прозвучав,
Была неотразимою в устах
Сияющего  юной красотой
Воителя, и посрамленный Дьявол
Почувствовал могущество Добра.
Он добродетели прекрасный лик
Узрел и об утраченном навек
Печалился, но более всего
Скорбел о том, что Ангелами он
Неузнан  был, настолько тусклым стал
Его бывалый блеск; но Сатана
Бестрепетен казался: "- Если мне
Сражаться надо,- с главным поборюсь,
А не с посланцами; не то на бой
Вас вызову одновременно всех;
Я либо славу вящую снищу
Иль меньшему  подвергнусь посрамленью!"
Зефон ответил доблестно: "- Твой страх
Свидетельствует, что из нас любой,
Слабейший, может грешного тебя,
А стало быть - бессильного,- сразить!"

Враг промолчал, от злобы онемев;
Подобно горделивому коню,
Грызущему  стальные удила,
Он двинулся вперед, сочтя побег,
Равно как битву,- тщетными. Испуг,
Внушенный  свыше, сердце оковал,
Не знающее страха ни пред кем,
За исключеньем Неба одного.
Они от западной недалеки
Черты, где, полукружные пройдя
Пути, сошлись дозоры и в ряды
Построились, дабы приказу внять
Очередному. Вождь их, Гавриил,
Вскричал: "- Друзья! Мне слышатся шаги
Проворные, спешащие сюда.
Итуриила и Зефона вижу
Светящихся в тени, а с ними - царь
Осанкою; хоть блеск его погас,
Но поступь и свирепость выдают
Владыку Ада. Вряд ли без борьбы
Отступит. Будьте стойки. Дерзкий взор
Пришельца  вызывает нас на бой!"

Лишь  только он промолвил, два гонца
Приблизились и кратко доложили:
Кто приведенный, где его нашли,
Что делал и в каком обличье был.
Сурово глядя, Гавриил сказал:
"- Зачем предел, назначенный тебе,
Ты преступил и стал помехой нам,
Отвергшим твой пример? Облечены
Мы  властью и законом допросить
Тебя: как ты посмел пробраться в Рай,
Наверно, с целью возмутить покой
И сон четы, которую Творец
В обители блаженства поселил?"

Глумясь, ответил Враг: "- На Небесах
Ты, Гавриил, считался мудрецом;
Я был согласен с этим, но теперь
Внушает мне сомненье твой вопрос.
Ну кто же собственным страданьям рад?
Кому застенок люб? Кто б не бежал
Из Преисподней, ввергнутый в огонь,
Когда б возмог возвратный путь найти?
Ты на побег отважился бы сам,
Как можно  дальше от Гееннских мук,
В места, где есть надежда заменить
Терзанья - безмятежностью, а скорбь -
Отрадой. Вот чего ищу я здесь.
Ты не поймешь, ты горя не знавал,
Ты  только благо ведал. Мне в укор
Твердишь  о повелении Того,
Кто держит нас в тюрьме. Но почему
Он крепче не замкнул Свои врата
Железные,  коль нас хотел навек
В темницу  заключить? Вот мой ответ
На твой вопрос. Все остальное - верно;
Твои посланцы  там нашли меня,
Где сказано. Однако в этом нет
Ни  наглости, ни умышленья зла!"
Так издевался нагло Архивраг.

Воинственный Архангел возразил
С презрительной усмешкой: "- Небеса
Какого ж потеряли судию
Премудрого, с тех пор как Сатана,
Охваченный безумьем, сброшен в Ад.
Вторично обезумев, он тюрьму
Покинул ныне и в сомненье впал
Глубокое: считать ли мудрецом
Того, кто задает ему вопрос -
Какою  дерзостью он приведен
Сюда?  Как самовольно ускользнуть
Посмел из Ада? Бегство от расплаты
Заслуженной, от справедливых мук
Он  полагает мудрым! Думай так,
Бахвал, пока не грянет Божья месть,
Которую побегом ты навлек,
Семижды наказуя беглеца,
И мудрость, не постигшую досель,
Что никакими пытками нельзя
Безмерный гнев Господень утолить,
Столь безрассудно вызванный тобой,-
Бог ввергнет вновь ослушника в Геенну!
Но почему же ты один? Зачем
Весь Ад не вырвался? Неужто им
Страдать легко и незачем бежать?
Быть может, боль ты менее других
Терпеть способен? О геройский вождь,
Удравший  первым! Если б ты открыл
Покинутым товарищам  причину
Побега, был бы ты не одинок".

Насупясь, Враг ответил: "- Никому,
Ехидный  Ангел, я не уступлю
В отваге и терзаний не страшусь.
Сам знаешь, как я стоек был в бою,
Пока разряды залпов громовых
Не подоспели с помощью к тебе
Нас разметать; без них твое копье
Мне страха не внушает. Речь твоя,
Вопимая тобою наобум,
Лишь  подтверждает вновь, как ты незрел
В делах военных, если невдомек
Тебе, что, неудачу претерпев
И проиграв сраженье, верный долгу
Начальник не рискнет свои войска
Опасностям безвестного пути
Подвергнуть, не исследовав его
Собственнолично. Оттого лететь
Решил  я сам - один и пересек
Пустыню  бездны, чтоб разведать мир
Новорожденный, о котором слух
Достигнул Преисподней. Здесь хочу
Прибежище  для сокрушенных войск
Найти и разместить их на Земле
Иль посреди воздушного пространства,
Хотя б для этой цели снова нам
С тобою переведаться пришлось
И с пышным  воинством твоим; у них
Обязанность легчайшая - служить
Владыке своему на Небесах
И, пресмыкаясь, распевать псалмы,
На должном расстоянье окружив
Его Престол - отнюдь не воевать!"

Небесный ратник тотчас отвечал:
"-  Ты сам себя оспорил, заявив
Сперва, что бегство от Гееннских мук
Считаешь мудростью; потом признался
В шпионстве. Ты разоблаченный лгун,
Отнюдь не вождь! Как, Сатана, посмел
Ты верностью хвалиться? Осквернить
Святое слово: верность? И кому
Ты верен? Скопищу бунтовщиков,
Орде злодейской, своему главе
Под стать? Неужто вашу честь и верность
Присяге воинской вы соблюли,
В повиновенье Власти отказав
Верховной, признанной во всей Вселенной?
О лицемер коварный! Ты сейчас
Борца за вольность корчишь; но скажи:
Кто в пресмыканье пред Царем Небес,
В униженном  холопстве превзошел
Тебя? Но ты хребет покорно гнул,
В надежде, свергнув Бога, самому
Господствовать. Тебе совет я дам:
Прочь убирайся! Поспеши в тюрьму,
Откуда ты сбежал, и если здесь,
В священной этой области, опять
Возникнешь, я, преступника сковав,
Вновь заключу в Геенну и тебя
Так запечатаю, что до конца
Времен ты издеваться не дерзнешь
Над слабостью затворов Адских Врат!"

Так он грозил, но, не затрепетав
И пуще разъярившись, Враг вскричал:
"- Сначала одолей, потом толкуй
Про цепи, ты, надменный Херувим,
Граничный стражник! Прежде потрудись
Узнать, что мощь руки моей тебе
Не одолеть, хоть на своих крылах
Катаешь ты Творца и наравне
С такими же, привыкшими к ярму
Рабами, колесницу Божества
Победную среди Небес влечешь
По вымощенной звездами стезе!"

На этот вызов Ангельский отряд
Лучистый алым пламенем зардел,
Фалангой серповидною тесня
Врага, направив копья на него;
Точь-в-точь - созревшая для жатвы нива
Церерина, густой, остистый лес
Колосьев наклоняет до земли,
Куда их ветер гнет; глядит на них
Крестьянин озабоченный, страшась,
Чтоб урожай желанный  не принес
Ему одну мякину. Сатана
В тревоге, силы все свои напряг
И словно Атлас или Тенериф,
Во весь гигантский выпрямившись рост,
Неколебимо противостоял
Опасности. Он головой в зенит
Уперся; шлем его увенчан был
Пернатым ужасом; сжимал кулак
Оружие, подобное копью
И вместе с тем служившее щитом!
Вот-вот свершатся страшные дела!
Не только Рай, но звездный небосвод,
Стихии все могли быть сметены,
Размолоты, развеяны как пыль
В свирепой этой стычке, но Господь
Весы на небе поднял золотые;
Меж  Скорпионом и Астреей мы
И ныне видим их. На тех весах
Он созданное взвесила первый раз,
С воздушной оболочкой уравнял
Парящий  шар земной; до наших дней
Событья взвешивает, судьбы царств,
Исход военных действий; и теперь
Два жребия Всевышний  положил
На чаши: отступленье - на одну,
Сраженье - на другую. Взмыла вмиг
Она до коромысла. Знак такой
Увидев, Гавриил сказал Врагу:
"- Мою  ты знаешь силу, я - твою.
Не наши обе, нам лишь вручены.
Безумие - оружием  бряцать,
Когда твоим ты властен совершить
Не более того, что Бог попустит,
Равно как я - моим; хоть я вдвойне
Сильней и в прах могу тебя втоптать.
Взгляни наверх, прочти твою судьбу
В небесном знаменье, где взвешен ты.
Узнай, насколько легок ты и слаб
В противоборстве!" Враг возвел глаза,
Свою увидел чашу, что взвилась
Высоко, и с роптаньем отступил,
И все ночные тени вместе с ним.

КНИГА ПЯТАЯ

        СОДЕРЖАНИЕ

     Утро приближается. Ева рассказывает Адаму свой тре-
вожный сон; огорченный Адам утешает ее. Они приступают к
повседневным трудам. Утренний гимн у входа в кущу.  Бог,
предупреждая возможные в будущем попытки  оправдания  со
стороны  Человека,  посылает  Архангела  Рафаила,   дабы
утвердить Адама в повиновении, поведать  ему  о  свободе
воли и уведомить о близости Врага, рассказать,  кто  он,
каковы его цели, а также о прочих предметах,  о  которых
следует  знать  Адаму.  Рафаил  нисходит  в   Рай;   его
прибытие,  замеченное  Адамом,  сидящим  у  кущи.   Адам
встречает Рафаила, приглашает его в свое жилье,  угощает
лучшими райскими плодами,  собранными  Евой.  Беседа  за
трапезой. Рафаил, исполняя поручение, напоминает Адаму о
его блаженстве в Раю и о злобе Врага. По  п