, представить абсолютное бытие в виде бесконечной деятельности, движущейся в направлении самосознания в человеческом духе и через него. Но тогда естественно было бы представлять бесконечную Жизнь находящей непосредственное выражение в объективной природе как необходимом условии для жизни человеческого духа. Иными словами, было бы естественно пойти в направлении гегелевского абсолютного идеализма. Это, однако, подразумевало бы большее изменение в наукоучении, чем Фихте был готов допустить. Он действительно говорит, что единая Жизнь, а не индивид как таковой "созерцает" материальный мир. Но в итоге он утверждает, что мир как образ или схема Бога обладает реальностью только внутри сферы сознания. А так как абсолютное бытие само по себе не обладает сознанием, это сознание может означать только человеческое сознание. До тех пор, пока не отброшен этот элемент субъективного идеализма, переход к абсолютному идеализму Гегеля невозможен.

На деле здесь имеется и другая возможность, а именно возможность представления абсолютного бытия в качестве такого, которое обладает вечным самосознанием. Но Фихте едва ли может избрать путь традиционного теизма. Ведь его представление о сущностных условиях самосознания удерживает его от приписывания самосознания Единому. Поэтому сознание должно иметь производный характер. И это человеческое сознание. Но ничего не может существовать отдельно от Бога. Поэтому человеческое сознание должно быть в некотором смысле самосознанием Абсолюта. Но в каком смысле? Я думаю, едва ли можно будет найти какой-либо ясный ответ. И причина в том, что поздняя фихтевская философия бытия не могла быть просто наложена на наукоучение. Требовалась гораздо более глубокая ревизия.

Можно возразить, сказав, что истолковывать философию Фихте как философию, требующую пересмотра в направлении либо гегелевского абсолютного идеализма, либо теизма, - значит поступать с ней несправедливо относительно ее самобытного характера. И в определенном смысле это так. Ведь у Фихте имеется собственное этическое видение реальности, на которое обращалось внимание в этих главах. Мы видели бесконечную волю, выражающую себя в конечных Я, для которых природа образует сцену и материал для реализации их различных моральных назначений. И мы видели, как эти назначения сходятся в направлении реализации всеобщего морального порядка, цели, так сказать самой бесконечной воли. И величие этого образа реальности, главных моментов динамического этического идеализма Фихте не вызывает сомнений. Однако Фихте не заявляет свою философию просто в качестве импрессионистского взгляда или

118

поэзии - но в качестве истины о реальности. Стало быть, критика его теорий вполне уместна. В конце концов, нелицеприятной критике подвергали вовсе не его взгляд на реализацию всеобщего идеала, морального миропорядка. Это воззрение, вполне возможно, обладает непреходящей ценностью. И оно может корректировать истолкование реальности исключительно в терминах эмпирической науки. Фихте, несомненно, может стимулировать и вдохновлять. Но чтобы извлечь пользу из его учений, надо отказаться от многого из того, что составляет теоретические рамки его воззрения.

Выше говорилось, что Фихте едва ли мог встать на путь традиционного теизма. Но некоторые авторы утверждали, что его поздняя философия в действительности является разновидностью теизма. В подтверждение этого тезиса они могут ссылаться на некоторые заявления, которые выражают твердые убеждения философа и являются не просто obiter dicta* или замечаниями, рассчитанными на то, чтобы успокоить его более ортодоксальных читателей или слушателей. К примеру, Фихте постоянно говорит, что абсолютное бытие неизменно и что оно не может терпеть никакой самораздвоенности. Оно - вечное неизменное Единое; не статичное безжизненное Единое, а полнота бесконечной Жизни. Да, творение свободно лишь в той степени, в какой оно спонтанно; но творение не производит какого-либо изменения в Боге. Конечно, Фихте отказывается приписывать Богу личностность, даже если он часто пользуется христианским языком и говорит о Боге "Он". Но поскольку он рассматривает личностность необходимо конечной, он, очевидно, не может приписывать ее бесконечному Бытию. Однако это не означает, что он считает Бога внеличностным. Бог - сверхличностен не менее, чем личностей. Говоря схоластическим языком, у Фихте нет аналогического понятия личностности, и это удерживает его от использования теистических терминов. В то же время понятие абсолютного бытия, превосходящего сферу различений, с необходимостью существующих между конечными существами, является очевидным движением в направлении теизма. "Я" больше не находится в центре фихтевской картины реальности: его место занимает бесконечная Жизнь, сама по себе не допускающая никакого изменения или самораздвоенности.

119

Пока все очень хорошо. И конечно, отказ Фихте приписывать личностность Богу является следствием того факта, что личностность, как он считает, подразумевает конечность. Бог скорее трансцендентен личностной сфере, чем испытывает недостаток в ней. Но именно отсутствие какой-либо ясной идеи аналогии вовлекает мысль Фихте в радикальную двусмысленность. Бог есть бесконечное бытие. Поэтому не может возникать бытия, которое было бы отдельным от Бога. Если бы такое бытие существовало, Бог не был бы бесконечным. Абсолют есть единственное бытие. Эта линия мысли ясно указывает в направлении пантеизма. В то же время Фихте полон решимости утверждать, что сфера сознания с ее различением конечного Я и мира в некотором смысле находится вне Бога. Но в каком же смысле? Фихте хорошо говорить, что различение божественного бытия и божественной эк-зистенции возникает только для сознания. Но неизбежно встает вопрос: существуют ли конечные Я? Если они не существуют, мы получаем монизм. Но тогда невозможно объяснить, как появляется сознание с вводимыми им различениями. Если же конечные Я существуют, как мы должны согласовывать это с утверждением, что Бог есть единственное Бытие, если мы не ссылаемся на теорию аналогии? Фихте хочет, чтобы было и так и этак. Иными словами, он хочет одновременно сказать, что сфера сознания с ее различением конечного Я и его объекта является внешней Богу и что Бог есть единственное бытие. Поэтому его позиция в споре теизма и пантеизма неизбежно остается двусмысленной. Нельзя, конечно, отрицать, что развитие фихтевской философии бытия придало его мысли гораздо большее сходство с теизмом, чем подразумевалось его ранними сочинениями. Но мне кажется, что если автор, почитающий Фихте за применение трансцендентального метода рефлексии или за его этический идеализм, истолковывает его позднюю философию в качестве ясного утверждения теизма, то он выходит за пределы исторической достоверности.

Наконец, если спросить, отвергает ли Фихте идеализм своей философией бытия, ответ должен быть ясен из того, что уже было сказано. Фихте не отрицает наукоучения, и в этом смысле он сохраняет идеализм. Когда он говорит, что единая Жизнь, а не индивидуальный субъект "созерцает" (и тем самым производит) материальный мир, он, очевидно, объясняет тот факт, что материальный мир представляется конечному субъекту чем-то данным, уже готовым объектом. Ведь с самого начала он провозгласил, что это ключевой факт, который идеализм должен объяснять, а не отрицать. В то же время утверждение первичности бытия и производного характера сознания и знания есть движение в сторону от идеализма. Поэтому мы можем сказать, что, поскольку это утверждение необходимо вытекало из собственной мысли Фихте, его идеализм имел тенденцию к самопреодолению. Но это не означает, что философ когда-

120

либо ясно и определенно порывал с идеализмом. В любом случае мы можем почувствовать, что, хотя в последнее время обнаружилась тенденция обращать особое внимание на позднюю мысль Фихте, впечатляет в его воззрении на реальность скорее система этического идеализма, чем темные изречения об абсолютном бытии и божественном Dasein.












Глава 5
ШЕЛЛИНГ (1)
Жизнь и сочинения. - Последовательные периоды развития мысли Шеллинга. - Ранние сочинения и влияние Фихте.


1
Фридрих Вильгельм Йозеф Шеллинг, сын ученого лютеранского пастора, родился в 1775 г. в Леонберге в Вюртемберге. Развитой мальчик, он был в возрасте пятнадцати лет принят в Протестантский теологический институт при Тюбингенском университете, где подружился с Гегелем и Гёльдерлином - оба были старше его на пять лет. В семнадцать лет он написал диссертацию по третьей главе книги Бытия, а в 1793 г. опубликовал эссе "О мифах" ("Ueber Mythen"). За ним в 1794 г. последовало сочинение "О возможности формы философии вообще" ("Ueber die Moglichkeit einer Form der Philosophie uberhaupt").

В это время Шеллинг, в большей или меньшей степени, был учеником Фихте - факт, очевидный из названия работы, опубликованной в 1795 г., "Я как принцип философии" ("Vom Ich als Prinzip der Philosophie"). В том же году появились его "Философские письма о догматизме и критицизме" ("Philosophische Briefe uber Dogmatismus und Kritizismus"), где догматизм представлен Спинозой, критицизм - Фихте.

Однако, хотя идеи Фихте были отправной точкой для размышлений Шеллинга, очень скоро он продемонстрировал независимость своих взглядов. В особенности его не устраивало воззрение Фихте на природу как на простой инструмент морального действия. И его собственное видение природы как непосредственного проявления Абсолюта, как самоорганизующейся динамической и телеологической системы, которая, так сказать, возвышается до появления сознания и самопознания природы в человеке и через него, нашло

121

отражение в серии натурфилософских работ. Так, в 1797 г. он опубликовал "Идеи к философии природы" ("Ideen zur einer Philosophie der Natur"), в 1798 г. "О мировой душе" ("Von der Weltseele") и в 1799 г. "Первый набросок системы натурфилософии ("Erster Entwurf eines Systems der Naturphilosophie") и "Введение к наброску системы натурфилософии, или О понятии спекулятивной физики" ("Einleitung zu dem Entwurf eines Systems der Naturphilosophie, oder tiber den Begriff der spekulativen Physik")*.

Отметим отсылку названия последней работы к спекулятивной физике. Похожий термин встречается в полном названии работы "О мировой душе", где говорится, что мировая душа есть гипотеза "высшей физики". Едва ли можно представить себе Фихте, уделяющего много внимания спекулятивной физике. И все же серия публикаций по натурфилософии не являлась свидетельством полного разрыва с фихтевской мыслью. Ведь в 1800 г. Шеллинг опубликовал "Систему трансцендентального идеализма" ("System des transzendentalen Idealismus"), в которой очевидно влияние наукоучения Фихте. В то время как в своих натурфилософских сочинениях Шеллинг двигался от объективного к субъективному, от низших уровней природы к органической сфере как подготовке сознания, в "Системе трансцендентального идеализма" он начал с Я и продолжил исследованием процесса его самообъективации. Он полагал, что две эти точки зрения дополняют друг друга, о чем свидетельствует тот факт, что в 1800 г. он опубликовал также "Всеобщую дедукцию динамического процесса" ("Allgemeine Deduktion des dynamischen Prozess"), за которой в 1801 г. последовала небольшая работа "Об истинном понятии натурфилософии" ("Ueber den wahren Begriff der Naturphilosophie"). В том же году он опубликовал и "Изложение моей философской системы" ("Darstellung meines Systems der Philosophie").

В 1798 г. Шеллинг стал профессором Йенского университета. Ему было только двадцать три, но его работы заслужили рекомендацию не только Гёте, но и Фихте. С 1802 по 1803 г. он сотрудничал с Гегелем в редактировании "Критического философского журнала". И в период своего профессорства в Йене он находился в дружеских отношениях с людьми романтического круга, к примеру с братьями Шлегелями и Новалисом. В 1802 г. Шеллинг опубликовал работу "Бруно, или О божественном и природном начале вещей" ("Bruno, oder Ueber das gottliche und naturliche Prinzip der Dinge"), а также курс "Лекций о методе университетского образования" ("Vorlesungen uber die Methode des akademischen Studiums").

122

Мы отметили, что в "Системе трансцендентального идеализма" Шеллинг начал с Я и использовал идеи, взятые из фихтевского наукоучения, в своей реконструкции самообъективизации Я, к примеру в морали. Но кульминацией этой работы явилась философия искусства, которой Шеллинг придавал большое значение. Зимой 1802/03 г. он читал в Йене лекции по философии искусства. В то время он видел в искусстве ключ к природе действительности. Одного этого факта достаточно, чтобы показать заметное различие во взглядах Шеллинга и Фихте.

В 1803 г. Шеллинг женился на Каролине Шлегель после ее официального развода с А. В. Шлегелем, и супруги отправились в Вюрцбург*, где Шеллинг некоторое время читал лекции в университете. Примерно в это время он начал уделять внимание проблемам религии и теософским излияниям сапожника-мистика из Гёрлица, Якоба Бёме [1]. И в 1804 г. он опубликовал работу "Философия и религия" ("Philosophie und Religion").

1 О Якобе Бёме (1575-1624) см. vol. III, p. 270 - 273.


В 1806 г. Шеллинг отправился из Вюрцбурга в Мюнхен. Его размышления о свободе и об отношении человеческой свободы и Абсолюта нашли выражение в "Философских исследованиях о сущности человеческой свободы" ("Philosophische Untersuchungen uber das Wesen der menschlichen Freiheit"), работе, опубликованной в 1809 г. Но к тому времени его звезда уже начала тускнеть. Уже отмечалось, что он некоторое время сотрудничал с Гегелем в редактировании философского журнала. Однако в 1807 г. Гегель, до этого малоизвестный, опубликовал свою первую великую работу - "Феноменологию духа". И эта работа не только оказалась первой стадией восхождения ее автора к славе ведущего немецкого философа, но и являла собой его интеллектуальный разрыв с Шеллингом. В частности, Гегель довольно едко высказался о шеллинговском учении об Абсолюте. Шеллинг был весьма чувствительным человеком и принял эту, как ему казалось, измену очень близко к сердцу. В последующие годы, наблюдая за растущей популярностью своего соперника, он не мог отделаться от мысли, что его бывший друг подсунул доверчивой публике худшую философскую систему. Не исключено даже, что горькая досада Шеллинга от восхождения Гегеля на передовые позиции в философском мире Германии помогает объяснить, почему после удивительной вспышки литературной активности он публиковался сравнительно мало.

123

Лекционную деятельность Шеллинг, однако, продолжал. Так, в собрании его "Сочинений" опубликован курс лекций, прочитанных им в Штутгарте в 1810 г. В 1811 г. он написал "Мировые эпохи" ("Die Zeitalter"), но работа осталась незаконченной* и не была издана при его жизни.

В период 1821-1826 гг. Шеллинг читал лекции в Эрлангене. В 1827 г. он вернулся в Мюнхен, чтобы занять кафедру философии, и энергично взялся за конгениальную задачу подрыва гегелевского влияния. У него возникло убеждение в необходимости различать отрицательную философию, являющуюся чисто абстрактной концептуальной конструкцией, и положительную философию, имеющую дело с конкретным существованием. Не нужно говорить, что гегелевская система объявлялась примером философии первого рода.

Смерть великого соперника [1] Шеллинга в 1831 г. должна была облегчить эту задачу. И десять лет спустя, в 1841 г., он был назначен профессором философии в Берлине, видя свою миссию в борьбе с влиянием гегельянства посредством изложения собственной религиозной системы. В прусской столице Шеллинг начал чтение лекций как пророк, как человек, возвещающий о наступлении новой эры. Среди его слушателей были профессора, государственные деятели, немало было и людей, ставших впоследствии знаменитыми, таких, как Серен Кьеркегор, Якоб Буркхардт**, Фридрих Энгельс и Бакунин. Однако лекции оказались не столь успешными, как надеялся Шеллинг, и аудитория стала уменьшаться. В 1846 г. Шеллинг прекратил лекционную деятельность, если не считать редких докладов в Берлинской академии. Позже он вернулся в Мюнхен и занялся подготовкой рукописей для публикации. Он умер в 1854 г. в Рагаце в Швейцарии. "Философия откровения" ("Philosophie der Offenbarung") и "Философия мифологии" ("Philosophie der Mythologie") были опубликованы после его смерти.

1 Самого Гегеля, кажется, не очень интересовало личное соперничество как таковое; он был поглощен идеями и изложением того, что считал истиной. Но Шеллинг воспринял гегелевскую критику его идей как личный выпад.

124


Не существует такой цельной системы, которую мы можем назвать философской системой Шеллинга, ибо его мысль прошла известную последовательность фаз - от раннего периода, когда он находился под сильным влиянием Фихте, до последнего периода, представленного посмертно опубликованными лекциями по философии откровения и мифологии. Среди историков нет общего согласия относительно точного количества требующих различения фаз. Только единицы удовлетворились собственным шеллинговским различением отрицательной и положительной философии; однако это различение не принимает в расчет множества стадий развития его мысли в тот период, когда он еще не приступил к изложению своей итоговой философии религии. Поэтому обычно проводили дальнейшие разделения. Но хотя в развитии мысли Шеллинга действительно имеются различные фазы, было бы ошибочным рассматривать их в качестве столь же многочисленных независимых систем, поскольку между ними имеется очевидная преемственность. Иными словами, размышление над уже занятой позицией вело Шеллинга к постановке дальнейших проблем, решение которых требовало новых подвижек с его стороны. Конечно, в последние годы жизни он акцентировал различие отрицательной и положительной философии. Но хотя он рассматривал большую часть своей прежней мысли в качестве отрицательной философии, он подчеркивал данное различение в ходе своей полемики с Гегелем и стремился не столько к полному отказу от так называемой отрицательной философии, сколько к ее включению в положительную философию и подчинению ей. Кроме того, он заявлял, что по крайней мере намеки на положительную философию можно обнаружить в его ранних "Философских письмах о догматизме и критицизме" и что его склонность к конкретному и историческому проявилась даже в его первых философских опытах.

В 1796 г., когда Шеллингу был двадцать один год, он составил для себя набросок программы философской системы*. Проектируемая система должна была бы отталкиваться от идеи Эго, или Я, как абсолютно свободного бытия путем полагания не-Я в сфере спекулятивной физики. Затем она проследовала бы в область человеческого духа. Следовало также сформулировать принципы исторического развития и разработать идеи морального мира, Бога и свободы всех духовных существ. Далее, необходимо было показать ключевое значение идеи красоты и эстетический характер высшего акта разума. Наконец, здесь должна была бы присутствовать новая мифология, объединяющая философию и религию.

125

Эта программа очень показательна. С одной стороны, она иллюстрирует момент нарушения преемственности в мысли Шеллинга. Ведь тот факт, что он собирается начинать с Я, выдает влияние Фихте, влияние, прогрессивно уменьшавшееся с течением времени. С другой стороны, программа иллюстрирует момент преемственности в философствовании Шеллинга. В ней идет речь о развитии философии природы, философии истории, философии искусства, философии свободы и философии религии и мифологии, темах, которым предстояло поочередно занимать внимание Шеллинга. Иными словами, хотя поначалу Шеллинг производил впечатление ученика Фихте, его интересы и интеллектуальные пристрастия были очевидны уже в истоках его карьеры.

Итог таков: время, потраченное на установление точного количества фаз или "систем" в философствовании Шеллинга, - это потерянное время. Конечно, тут имеются различные фазы, но генетическое рассмотрение мысли Шеллинга может отдавать должное этим различениям, не подразумевая при этом, что он перепрыгивал от одной замкнутой на себя системы к другой. В общем философия Шеллинга - это скорее фило