ометы, когда они ускользают от телескопа: намечая некоторые точки, через которые они проходили, он прослеживает гигантские эллипсы, по которым они движутся, и учит нас предсказывать их возвращение. Остается только продолжать наблюдения, чтобы окончательно подтвердить его результаты или исправить допущенные им ошибки.
Например, известно, что данная орбита и ее период обращения являются следствием метательной силы и силы тяготения; известно, каков вес Луны на расстоянии 60 радиусов и каков был бы ее вес на Земле; известно, какова се скорость в одном случае и какой она была бы при других обстоятельствах; и наблюдения и расчеты дают одни и те же результаты. Таким образом, вся теория этой системы доказана очевидностью факта и очевидностью разума.
ГЛАВА X
О СИЛЕ ТЯГОТЕНИЯ ТЕЛ НА РАЗЛИЧНЫХ ПЛАНЕТАХ
Удалось определить
вес одних и тех же
тел на различных
планетах
Достойно изумления, что нам удалось в некотором роде взвесить небесные тела. Но едва ли Вы поверите, что можно приблизительно вычислить вес, который имели бы на поверхности Сатурна или Юпитера тела, которые мы взвешиваем на нашем земном шаре. Могли ли Вы предвидеть, что мы достигнем подобных знаний? Ведь Вы видели, с какого уровня невежества мы начинали. Но когда мы наблюдаем и рассуждаем, так сказать перемещаясь с одной планеты на другую, мы берем весы и взвешиваем.
Такие исследования, разумеется, требуют многочисленных и сложных расчетов. Я не предлагаю Вам вникать во все эти детали: у Вас еще не совсем твердая рука, чтобы держать весы. Достаточно уже того, что Вам рисуется в туманной дали образ Ньютона, взвешивающего вселенную и ее части.

 
Все тела тяжелее
на поверхности
планеты, чем
на любом расстоянии
от планеты
Вес тела на планете - не что иное, как результат силы притяжения, действующей от планеты на тело и, наоборот, от тела на планету. Эта сила находится в каждой частице, следовательно, она слагается из стольких отдельных сил, сколько частиц входит в массу планеты. Следовательно, на равных расстояниях сила притяжения всегда пропорциональна количеству материи.

Зная массу и диаметр планеты,
можно судить
о весе тел на ее
поверхности
Отсюда следует, что вес одних и тех же тел на поверхности планеты больше, чем на любом другом расстоянии; он даже больше, чем над поверхностью, хотя при этом тело находится ближе к центру. Например, если бы мы учитывали только центр (рис. 45), то А должно было бы сильнее притягиваться по мере его приближения к центру, но, как Вы видите, материя, простирающаяся поверх него, необходимо уменьшает его вес, так как ее большее количество притягивается сильнее. Если планеты равны по массе и по объему, то одни и те же тела на их поверхности будут весить одинаково. Если, будучи неравными по массе, они равны по объему, одни и те же тела, помещенные на поверхности одной планеты, будут весить больше, а на поверхности другой - меньше в зависимости от количества материи, в них содержащейся.
Если же мы предположим, что они неравны по объему, но равны по массе, то тела, перенесенные с меньших планет на большие, изменят свой вес обратно пропорционально квадрату расстояний.
А в случае если они будут неравны и по массе, и по объему, вес тел будет прямо пропорционален количеству материи и обратно пропорционален квадрату расстояния.
Вы теперь понимаете, как, зная массу и диаметр планет, можно судить о том, каков будет вес тела на каждой из планет, если на Земле оно весит один ливр.

111
110
 

На поверхности Юпитера тело
имеет вес
вдвое больший
по сравнению с тем,
который оно имело бм
на земном шаре
На Юпитере, самой большой из всех планет, вес тел увеличивается, но вовсе не в той пропорции, в какой Юпитер превосходит Землю по количеству материи; потому что, если тела, находящиеся на поверхности, притягиваются большей массой, они в то же время менее притягиваются центром, от которого они более удалены.
Таким образом, оказывается, что на поверхности Юпитера, имеющего материи в 200 раз больше, чем Земля, вес тела всего лишь вдвое превышает ого вес на поверхности земного шара.
И точно так же на поверхности Луны тела весят больше по сравнению с тем, сколько они весят на поверхности Земли; эта планета имеет материи в 40 раз меньше, но зато точки ее поверхности менее удалены от центра, поскольку ее диаметр относится к диаметру Земли как 100 к 365. Таким образом, по массе и по диаметру планеты можно судить о весе тел на ее поверхности.
Кстати, следует Вас предупредить, что в этих вещах невозможно постичь истину с предельной точностью, приходится довольствоваться приближением к ней, и Вы согласитесь, что и это уже немало.
ГЛАВА XI ЗАКЛЮЧЕНИЕ К ПРЕДЫДУЩИМ ГЛАВАМ
Вселенная - это те же весы
До чего же человек и невежествен и величествен одновременно, монсеньер! В то время как всякое тело словно таится от него, вселенная открывается его взору, и он постигает систему вещей, природа коих от него ускользает 2|. Приведите в равновесие это коромысло весов на острие иголки, и Вы кончиком пальца заставите вращаться вокруг этого центра тела, находящиеся на оконечностях,- вот, до некоторой степени, образ вселенной, и именно так Ньютон поддерживает ее и приводит в движение.
Сколько бы Вы ни размышляли о весах, рычаге, воротах или блоках, о наклонной плоскости и о маятнике, Вы увидите, что и эти машины, и другие, более сложные сводятся к одному - к весам или рычагу. Тождество здесь явственно: они принимают различные формы, для

того чтобы легче произвести то или иное действие, но в принципе все они суть одна и та же машина. Итак, наш мир всего лишь громадные весы. Солнце, установленное на самом коротком плече, находится в равновесии с планетами, удаленными от него на различные расстояния; и все эти тела двигаются на точке подвеса или опоры, которая называется общим центром тяжести, так как и точка подвеса, и точка опоры, и центр тяжести в сущности одно и то же.
Этого сравнения достаточно, чтобы пояснить Вам, как все эти массы управляются в своем движении той самой силой, повинуясь которой падает тетрадь, если ее выпустить из рук. Всеобщий закон - сила тяготения; именно благодаря этой силе Солнце заставляет вращаться вокруг себя Меркурий, Венеру, Землю.
Все возможные
истины сводятся
к одной
Итак, поскольку все машины, начиная с простейшей и кончая сложнейшей,- это всего лишь одна и та же машина, принимающая различные формы, для того чтобы произвести различные действия, то свойства, которые обнаруживаются в ряде наисложнейших машин, сводятся к основному свойству, которое, видоизменяясь, одновременно едино и множественно. Ведь если существует, по сути дела, лишь одна-единственная машина, то, по сути дела, существует лишь одно свойство. В этом Вы убедитесь, если примете во внимание, что мы поднимались от одного знания к другому лишь потому, что переходили от одних тождественных положений к другим, тождественным с ними.
Итак, если бы мы могли открыть все возможные истины и убедиться в них с полной очевидностью, мы построили бы ряд тождественных положений, равный ряду истин, и вследствие этого поняли бы, что все истины сводятся к одной 22. А если и существуют истины, очевидность которых от нас ускользает, это значит, что мы не можем обнаружить их тождество с другими истинами, которые для нас совершенно очевидны; все это доказывает, что тождество, как я уже говорил,- единственный признак очевидности. До сих пор я ограничивался знаниями, которые дают нам о системе мироздания очевидность факта и очевидность разума. Впрочем, многое еще предстоит изучить. Часть этого я Вам преподам, обсуждая прочие способы, посредством которых мы можем обучаться. Это и будет предметом следующей книги.

112
 

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ
КАКИМИ СПОСОБАМИ МЫ СТРЕМИМСЯ ВОЗМЕСТИТЬ ОЧЕВИДНОСТЬ
ГЛАВА I РАЗМЫШЛЕНИЯ О ТЯГОТЕНИИ
Было бы ошибочным
предполагать, что
тяготение всегда
подчинено одному
и тому же закону
Мы видим законы, которым подчинено тяготение, когда эта сила действует на значительных расстояниях, но есть и другая сила, действующая на очень малых расстояниях, и законы ее нам неизвестны. Почему тяготение проявляется во всем теле? Несомненно, потому, что оно существует в каждой частице, и именно это позволило заметить, что данная сила всегда пропорциональна количеству материи. Казалось бы, она должна следовать одному и тому же закону и, значит, всегда действовать обратно пропорционально квадрату расстояния. Однако это не так, и этого достаточно, чтобы объяснить Вам необходимость присоединять наблюдения к рассуждениям; это единственный способ убедиться в физической истине.
Следует
остерегаться
мании обобщения
Между тем, стоит только философам найти один закон, подтвержденный опытом в некоторых случаях, как они спешат его обобщить, воображая, что проникли в тайну природы. Хотя этот метод философствования и распространен, он, разумеется, не самый мудрый. Конечно, следует обобщать; это единственный способ постичь ряд истин, внести порядок в свои знания; но весьма часто мания обобщения приводила к заблуждениям. Она и есть первоначало всех плохих систем.
И ньютонианцы
не вполне
безупречны в этом
отношении
Ньютонианцы в данном случае не впали в чрезмерную крайность: от этого их уберегли слишком разительные опыты; однако не все они свободны от упреков. Желая все свести к принципу тяготения, они зачастую довольствовались расплывчатыми доводами, которые в лучшем случае можно расценивать как хитроумные.

 
Сила тяготения, которая имеет место
лишь в точке
соприкосновения
либо очень близко
от этой точки
Малые частицы материи сильно притягиваются друг к другу в точке соприкосновения либо очень близко к этой точке, но уже на незначительных, расстояниях эта сила вдруг ослабевает и становится ничтожной; например, частицы воды, едва соприкоснувшись с другой частицей, образуют каплю, а находясь даже на малом расстоянии, они не воздействуют друг на друга. Подобного не наблюдается в частицах воздуха, огня и света. Почему же эти флюиды не образуют капель? Ведь, как предполагается, тяготение действует равно во всех частицах материи? Ведь нельзя сказать, что частицы данных флюидов никогда не соприкасаются,- это было бы бездоказательно; по-видимому, здесь существует какая-то тайна, в которую нам не дано проникнуть. Я отнюдь не утверждаю, что из этого можно заключить, будто частицы воздуха, огня и света не притягивают друг друга, я просто утверждаю, что мы знаем еще недостаточно, чтобы равно применить этот принцип ко всем частицам материи. Если он является общим, он не всегда производит одинаковое действие; его действие изменяется в различных случаях, и он так изменяется, что потребуется очень много опытов, чтобы признать его действующим повсеместно. Я приведу Вам несколько примеров тяготения, действующего на небольшом расстоянии.
Примеры такого тяготения
Два гладких зеркальных стекла, чистых и сухих, соединяются друг с другом так, что разъединить их можно лишь с усилием. То же происходит и в вакууме, а это доказывает, что такое сцепление никоим образом нельзя отнести за счет давления окружающего воздуха. Положите между этими стеклами тонкую шелковинку - для того чтобы их разъединить, потребуется меньше усилий. Разделите их двумя или тремя кручеными нитями - препятствие уменьшится. Это будто бы доказывает, что взаимопритяжение этих стекол уменьшается по мере того, как они становятся дальше друг от друга. Погрузите твердое тело в жидкую среду и потихоньку приподнимите его. Жидкость останется на нем, образуя тонкую пленку флюидов между твердым телом и поверхностью жидкости. Поднимите твердое тело выше - пленка отделится и отпадет; это произойдет потому, что притяжение, приподнявшее его, уступает тяжести.

114
115
 

Как различии действие тяготения в зависимости от различных обстоятельств
Я но стану говорить Вам об опытах, которые будто бы доказывают, что притяжение отклоняет лучи света от прямой линии. Не буду также говорить ни о притяжении, вызываемом магнетизмом, ни о притяжении, вызываемом электричеством,- о видах притяжения, которые действуют на больших расстояниях; все это мы рассмотрим в свое время. Я удовлетворюсь лишь указанием на то, что во всех этих случаях оказывается, что нет ничего менее единообразного, нежели законы, которым подчинено тяготение, и, по-видимому, чем больше мы проведем опытов, тем больше мы убедимся, что данный принцип не является общим, так как его действие должно быть различным сообразно с различными обстоятельствами.
Но чтобы узнать, как он действует при всех различных обстоятельствах, следовало бы все их рассмотреть. Однако боюсь, что мы никогда полностью всего не узнаем. Нам остается только прервать наше рассуждение.
Как ньютонианцы
объясняют тяготением твердое и жидкое состояние
Тем не менее, исходя из данного малоизученного принципа, ньютонианцы стали объяснять твердость, жидкое состояние, жесткость, мягкость, эластичность, растворимость, ферментацию и т. д. Вкратце попытаюсь изложить Вам ход их рассуждения. Вы видели два притяжения: одно - действующее пропорционально квадрату расстояния, другое - действующее лишь в точке соприкосновения или, во всяком случае, исчезающее на очень малом расстоянии. Вот это второе притяжение подходит к атомам, т. е. к мельчайшим частицам, из которых, как предполагается, состоят тела. Поскольку эти частицы притягиваются лишь в точке соприкосновения, сила их притяжения должна быть пропорциональна соприкасающимся поверхностям, а части, сколько-нибудь удаленные от поверхности, ничем не способствуют сцеплению.
Однако поверхность малого тела [относительно его объема] больше поверхности более крупного тела [относительно его объема]. Например, в наперстке Вы видите шесть равных граней. Поместите их одну на другую и рассматривайте их как одно тело, вдвое большее, чем первое; Вы заметите, что грани соотносятся не так, как массы. Ведь в наперстке, который вдвое больше, их не
116

будет двенадцать, т. с. вдвое больше шести,- их будет только десять. Когда-нибудь геометрия докажет Вам эту теорему; сейчас достаточно привести Вам наглядный пример.
Итак, рассмотрим атомы с плоскими поверхностями и со сферическими. Первые сильно сцепляются, так как соприкасаются во всех точках своей поверхности; вот это и есть твердые тела.
Другие соприкасаются лишь в бесконечно малой точке, они почти не сцепляются, и из них образуются флюиды, части которых уступают малейшему усилию.
Жесткость
Изменим форму атомов - изменится структура   тел.   Станет   больше   или
Мягкость
Эластичность
меньше пустот, и внутренние поверхности будут соприкасаться большим или меньшим количеством частей. В результате тела станут более или менее жесткими. Предположим, что тело сжато какой-либо тяжестью таким образом, что элементарные частицы, удаленные от первой точки их соприкосновения, соприкасаются в других точках и, сцепляясь в положении, отличном от первоначального, остаются в этом положении. Тело, легко принимающее любую форму, которую ему придают, называют мягким телом. Но если давление, достаточное для нарушения первого контакта, было недостаточным для создания второго, частицы, как только прекратится давление, вновь вернутся в прежнее положение. Таково явление эластичности.
Растворение
Брожение и кипение
Если частицы жесткого тела, погруженные в жидкость, взаимопри-тягиваются с силой, меньшей, нежели та, с которой их притягивают частицы жидкости, оно растворится и распространится в малых частях. Это и есть растворение. Если эластичные корпускулы плавают в жидкости и взаимопритягивают-ся, они сталкиваются и отклоняются. Таким образом, беспрерывно притягиваясь и отталкиваясь, они будут перемещаться по всем направлениям, все ускоряя свое движение. Вот так происходит брожение и кипение.
Недостатки этих объяснений
Все    эти    объяснения    чрезвычайно искусны,   изобретательны,   хитроумны, и даже в большей степени, нежели  все то, что было выдумано до ньютонианства. Но мы не
117

находим здесь той очевидности, которая следует из согласования рассуждения с наблюдением, и в данном случае ньютонианцы воображают и измышляют прежде, чем рассуждают.
Почему мы рассматриваем притяжение как причину движения небесных тел? Потому что наблюдение и рассуждение согласуются; и одно и другое доказывает наличие законов, согласно которым действует данный принцип. Но когда мы рассматриваем частицы материи, мы больше не можем с точностью определить эти законы. А если мы не можем их определить, то каким же образом увериться, что притяжение - единственная причина явлений? Может быть, это так и есть, но, не зная, как она действует, как нам в этом убедиться? Когда нет наблюдения, нет и правил для верного рассуждения.
Действие притягиваемых тел либо обратно пропорционально квадрату расстояния, либо ощутимо лишь в точке соприкосновения. Отчего такое различие? Я согласен, что при изменении обстоятельств один и тот же принцип должен изменяться согласно законам, также изменяющимся. Но, повторяю, что это за изменение обстоятельств и какое изменение оно должно внести в законы? Вот что следовало бы точно уяснить, прежде чем рассуждать о явлениях. По-видимому, есть лишь один принцип, но является ли этим принципом тяготение? А может быть, это что-либо другое? Мы этого не знаем.
Допустим, что это тяготение, но уже доказано по крайней мере то, что нам неведом первый закон, лежащий в основе тяготения. Ведь это не закон квадрата, поскольку он не имеет места по отношению к частицам; это и не закон соприкосновения, поскольку он не проявляется в движениях тел, которые вращаются над нами; ни тот, ни другой не единообразны и не универсальны. Значит, существует более общий закон, а все остальные - всего лишь следствия. Какой же это закон? Нам придется открывать более общий принцип, чем тяготение, или по крайней мере более общий закон, чем все те, которые мы наблюдали. Пусть строят гипотезы, раз их очень любят строить, но, главное, пусть произведут опыты, и, возможно, мы придем к новым открытиям. Ньютон в такой мере расширил пределы наших знаний, что можно надеяться еще более расширить их; и было бы столь же смелым утверждать, что впредь уже ничего нельзя открыть, сколь неразумным было бы считать, что все уже открыто.

 
Тщетный вопрос
относительно
тяготения
Тяготение существует, это несомненно. Но является ли оно основным свойством материи? Первостепенное ли это свойство? Вот какой вопрос, монсеньер, мучает философов.
Не важно, основной ли это принцип, или первоначальный, или главный. Такое явление наблюдается, и этого достаточно. Разве Вас не удивляют люди, желающие решить, что именно является основным в вещах, сущность которых им неведома? Философы всегда занимаются спорами о том, о чем у них нет никаких идей; если бы наблюдениям уделяли столько же времени, философия преуспела бы значительно больше. Да что же, наконец, такое это тяготение? Это явление, объясняющее многие другие явления, но все же еще очень далекое от того, чтобы оно объяснило все без исключения явления; тяготение - это явление, которое само предполагает, или по крайней мере кажется, что оно предполагает, более общий принцип.
ГЛАВА II О СИЛЕ ПРЕДПОЛОЖЕНИЙ
Польза предположений
Предположения - степень вероятности, наиболее далекая от очевидности, но это не основание для того, чтобы ими пренебрегать. Именно с них начинались все науки и все искусства; ведь мы предугадываем истину до того, как ее увидим; и очевидность зачастую приходит лишь после искания на ощупь. Систему вселенной, доказанную Ньютоном, предвидели глаза, которые не смогли ее постичь, потому что они еще недостаточно умели видеть или, точнее говоря, потому что они еще не умели смотреть. История человеческого разума доказывает, что предположения часто находятся на пути к истине.
Значит, раз нам предстоит сделать открытия, мы обязаны выдвигать предположения, и, чем больше открытий мы сделаем, тем с большей прозорливостью мы будем строить предположения.
Следует
избегать
чрезмерностей
В данном случае следует избегать крайностей, монсеньер, ведь философы могут быть легковерными из предубежденности, а недоверчивыми из невежества.

118
119
 

Одни, добившись в ряде случаев очевидности, ни во что не