ой ее "разумность", вскрывая основания стационарности действия в природе. Можно также дать ответ на остро поставленный Дж. Уилером вопрос о сущности квантового принципа и лежащей в его основе идеи кванта [16, с. 536, 545-546]. Требуемая здесь "простая, убедительная и кратко сформулированная идея" должна быть такой: природа обладает фундаментальным свойством целостности и неразложима исчерпывающим образом на множества каких бы то ни было элементов. А техническими формами выражения этой идеи в языке науки, позволяющими извлечь конкретные (и весьма богатые) физические следствия, являются принцип стационарности действия и постоянная Планка. 23 





3. КРИТИКА ИДЕАЛИСТИЧЕСКИХ СПЕКУЛЯЦИЙ 
НА ПРИНЦИПЕ СТАЦИОНАРНОСТИ ДЕЙСТВИЯ 
(Л.Н.Цехмистро)

Ранее уже упоминалось о различных теологических и телеологических спекуляциях на принципе стационарности действия, начало которым положил Мопертюи. Истоки телеологизма в интерпретации принципа стационарности действия понять нетрудно. Отличительной методологической особенностью принципа стационарности является то, что согласно ему еще не существующая будущая конфигурация системы строго предопределяет траекторию будущего движения системы к ней. Причем все это оказывается полностью соответствующим объективному поведению физических систем. Поэтому неудивительно, что в век расцвета механистической методологии в познании принцип стационарности действия породил острые философские дискуссии. В то время как дифференциальные принципы механики считаются само собой разумеющимися (движущаяся частица в каждый момент времени испытывает соответствующие ускорения, и этим целиком определяется ее движение), интегральный вариационный принцип по-прежнему таит в себе загадку. 
Это сложное переплетение гносеологических и методологических трудностей в данной проблеме, о которых П. Мопертюи, по-видимому, полностью не отдавал себе отчета, привело к тому, что он на основе открытого им принципа пытался доказать существование бога. 
Идейная борьба вокруг принципа стационарности действия продолжается и сегодня [109]. Критика телеологических и теологических спекуляций на принципе стационарности действия ведется философами-марксистами с позиций диалектического детерминизма и признания объективности законов природы. 
Вместе с тем, собственная специфика принципа стационарности действия, в особенности его методологические и гносеологические основания, нуждаются в дальнейшем исследовании. Очевидно, более глубокое изучение этих вопросов будет способствовать предупреждению самой возможности каких-либо идеалистических спекуляций на нем. 
Покажем, что рассматриваемая здесь концепция целостности открывает новые возможности для прояснения методологических оснований принципа стационарности действия и позволяет окончательно снять с него покров таинственности. 
В этой связи целесообразно выделить два обстоятельства, на которые обыкновенно мало обращают внимания при методологическом анализе принципа стационарности действия. Первое из них - это форма выражения принципа стационарности действия, причем нас интересует не математическая форма выражения принципа стационарности действия, а содержательная интерпретация 27 ее, т. е. то, что следовало бы назвать эпистемологической формой принципа стационарности действия. По этому поводу можно заметить следующее. 
В какой бы математической форме выражения мы не взяли принцип стационарности действия..., для его использования является характерной следующая особенность. Мы рассматриваем движение системы, зная ее начальную и конечную конфигурации и руководствуясь требованием, согласно которому поведение системы подчиняется условию, налагаемому принципом стационарности действия. При этом применение принципа стационарности действия выливается в следующую формулу: если начальной конфигурацией состояния системы является А, а конечной - В, то в силу принципа стационарности действия единственно возможной (реальной) траекторией движения системы будет некоторая единственная траектория АВ (на которой выполняется условие стационарности действия). 
Отсюда видно, что с точки зрения формы любая содержательная интерпретация принципа стационарности действия выливается в рассуждения, образующие в своей совокупности некоторую импликативно-логическую структуру, на что и указывает связка "если..., то...". Эта структура является обычной и совершенно естественной для дискурсивной части человеческого мышления. Но при попытке обратной реинтерпретации принципа стационарности действия непосредственно на физической системе данная эпистемологическая структура его выражения приводит к известным трудностям, согласно которым частица "наперед знает" будущую траекторию своего движения, каким-то образом взвешивает все возможные пути движения и выбирает истинный и т. п. 
Иллюстрацию этих весьма характерных методологических затруднений, связанных с интегральными вариационными принципами, можно привести из "Фейнмановских лекций по физике": "...как все-таки частица находит правильный путь? ...Уж не "обнюхивает" ли она соседние пути, прикидывая, к чему они приведут - к большему или меньшему действию? ...Правда ли, что частица не просто "идет верным путем", а пересматривает все другие мыслимые траектории? ...Самое чудесное во всем этом - то, что все действительно обстоит так. Именно это утверждают законы квантовой механики. Так что наш принцип наименьшего действия сформулирован не полностью. Он состоит не в том, что частица избирает путь наименьшего действия, а в том, что она "чует" все соседние 23 пути и выбирает тот, вдоль которого действие минимально, и способ этого выбора сходен с тем, каким свет отбирает кратчайшее время" [138, с. 109]. 
Объяснение гносеологических корней подобного "одухотворения" физической частицы следует искать в неосознаваемом смешении объекта научной теории с реальным физическим объектом, формы нашего знания о реальном объекте и в особенности логической структуры выражения в нашем знании объективной закономерности в его поведении - с этой закономерностью, реально присущей реальному физическому объекту. 
Не трудно видеть, что именно такой, обычно неосознаваемый, перенос указанной импликативно-логической эпистемологической формы выражения принципа стационарности действия из сферы человеческого мышления непосредственно на физическую частицу (систему) является ответственным за последующее приписывание ей "свободы воли", "способности к мышлению" и т. п. На наш взгляд, именно здесь лежит ключ к пониманию гносеологических корней теологических и телеологических спекуляций на принципе стационарности действия. 
По своей импликативно-логической структуре принцип стационарности действия подобен другим интегральным принципам и законам, например, закону сохранения материи. Еще М. В. Ломоносов следующим образом излагал закон сохранения материи: "...все встречающиеся в природе изменения происходят так, что если к чему-либо нечто прибавилось, то это отнимется у чего-то другого" [82, с. 183]. Все законы сохранения, будучи интегральными по своей природе, могут стать объектом телеологических спекуляций (и это неоднократно случалось в истории науки). Но при этом законы сохранения по их механизму действия легко поддаются сугубо дифференциальному истолкованию: их осуществление в большинстве случаев предполагает бесконечно малые убывания одной величины и соответствующие бесконечно малые приращения другой величины в полном соответствии с классической формой детерминизма. Поэтому идеалистические спекуляции на интегральной форме законов сохранения никогда не приобретали той остроты, которая характерна для спекуляций на принципе стационарности действия. 
По отношению к интегральным вариационным принципам не всегда можно указать соответствующий дифференциальный вариационный принцип. Как отмечалось, приложимость дифференциальных вариационных принципов не выходит за рамки классической механики, так как их выражения связаны с определенной системой координат и по отношению к преобразованиям данных координат не инвариантны. Интегральные же вариационные принципы обладают замечательной обобщенностью и приложимы далеко за 29 пределами классической механики. Но именно эта чрезвычайная обобщенность и методологическая выделенность интегральных вариационных принципов усугубляет трудности, с ними связанные, что находит свое выражение в сохраняющейся в ряде случаев и сегодня тяге к их теологической трактовке. 
Второе обстоятельство, которое следует рассматривать в связи с критикой идеалистических спекуляций на принципе стационарности действия, - это исключительно важный вопрос об онтологических основаниях принципа стационарности действия: почему все движения в природе осуществляются таким образом, что на истинных (реальных) траекториях движения действие всегда оказывается стационарной величиной? Что скрывается за названным обстоятельством или на какое из структурных свойств природы оно указывает? В рамках классической механики (как и всей физики) этот вопрос оставался без ответа, а между тем, его решение должно вести к устранению налета таинственности с принципа стационарности действия и дать аргументы в борьбе с идеалистическими спекуляциями, базирующимися на неполном знании природы и оснований данного принципа. 
В этом отношении концепция целостности вносит исчерпывающую ясность. Согласно ей требование равенства нулю вариации действия на истинной траектории движения должно рассматриваться как специфическая форма отказа от неограниченной детализации состояний физических систем. Хотя, следуя обычному континуалистскому взгляду на природу, мы можем выделить целый континуум траекторий, окружающих истинную, однако в силу равенства нулю вариации действия каждая из них в отдельности и все вместе взятые физически неотличимы от истинной траектории. Следовательно, неограниченно-континуалистская детализация состояний движения в области истинной траектории не имеет физического смысла. Итак, использование принципа стационарности действия неявно содержит в себе отказ от неограниченной детализации состояний физической реальности. Этот вывод согласуется с общим методологическим следствием из квантовой физики, в конечном счете требующим признания физической неделимости мира. Тогда свойство конечной физической неделимости и неразложимости мира можно рассматривать в качестве естественного онтологического основания принципа стационарности действия. В самом деле, условие физической неделимости мира не соблюдается на любой другой, помимо истинной, траектории движения системы, поскольку в силу неравенства нулю вариации действия на каждой из таких траекторий открывается возможность неограниченной детализации состояний системы. Но объективно не может быть иных траекторий, кроме единственной, отвечающей принципу стационарности действия, поскольку остальные как 30 варьирующие величину действия несовместимы с фундаментальным свойством конечной неделимости мира и, следовательно, фиктивны и примышлены к реальным состояниям нашим исключительно континуалистским взглядом на мир. 
Думается, что дальнейшее изучение методологических оснований принципа стационарности действия в указанном направлении будет способствовать полному освобождению его от идеалистической интерпретации. 





ГЛАВА 2 
КОНЦЕПЦИЯ ЦЕЛОСТНОСТИ 
КАК ОСНОВА ПРЕОДОЛЕНИЯ СУБЪЕКТИВИЗМА 
В ИНТЕРПРЕТАЦИИ КВАНТОВОЙ МЕХАНИКИ 
(И.З.Цехмистро)

Недавние эксперименты [176; 227], по-видимому, исключают какой-либо рациональный смысл концепции "скрытых параметров" в квантовой механике. Однако изложение копенгагенской интерпретации квантовой механики в традиционных схемах описания взаимодействия наблюдателя и наблюдаемой системы или макроскопического измерительного прибора и микросистемы не лишено известных трудностей, к важнейшим из которых относится редукция волновой функции, несиловая корреляция частиц, описываемых единой пси-функцией, вероятностная природа пси-функции. Но, очевидно, самыми серьезными являются трудности методологического характера. Как отмечает К. Поппер, "существует глубокое различие между современной интерпретацией (причем она принята почти всеми) квантовой теории и реализмом... Согласно реализму, мир существует независимо от наблюдателя, независимо от нас и независимо от квантовой теории. Открытие квантовой теории не изменило основных взаимоотношений между организмами и эволюцией, существованием мира. Слабость субъективизма заключается в том, что он вводит некую зависимость мира от нас". И далее, подытоживая обсуждение этого вопроса, К. Поппер заключает: "...ситуация еще ни в коей мере не ясна, во всяком случае участие наблюдения, или субъективизм, не являются единственной возможностью" [231, с. 167-168]. 
Ниже приводится полностью объективная интерпретация основных фактов квантовой механики, без какого-либо обращения к дихотомии наблюдающей и наблюдаемой систем. Ее основу составляет концепция целостности квантовых систем. 31 
1. ЭКСПЛИКАЦИЯ КОНЦЕПЦИИ ЦЕЛОСТНОСТИ 
НА ОСНОВЕ ИДЕИ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ ПОНЯТИЯ МНОЖЕСТВА 
В ОПИСАНИИ ФИЗИЧЕСКОЙ РЕАЛЬНОСТИ 
Существенным недостатком работ, использующих идею целостности и неделимости квантовых состояний, является чрезвычайная расплывчатость и неясность самого понятия целостности и неделимости, поэтому начнем с требования максимально точной экспликации понятия целостности и неделимости за счет развития идеи неуниверсальности и относительности понятий элемент и множество элементов в описании физической реальности. 
A. Релятивизация понятий как источник развития познания
Направления "вверх" и "вниз" в глубокой древности принимались за абсолютные. Открытие шарообразности Земли потребовало осознания их относительности, что поначалу нелегко было признавать. 
Геоцентрическая система Птолемея естественным образом вводила представление о выделенной точке - центре мира. Переход к гелиоцентрической системе повлек за собой релятивизацию этого понятия. Говоря словами H. Кузанского, оказалось, что "машина мира имеет центр повсюду, а окружность нигде". 
Для классической физики безусловно абсолютными были понятия пространства, времени, одновременности. Специальная теория относительности релятивировала данные понятия, низведя каждое из них до положения относительного. Оставалось абсолютным некоторое объединение пространства и времени: четырехмерное псевдоевклидово пространство-время. 
Спустя десятилетие общая теория относительности релятивировала метрику этого четырехмерного многообразия так, что в конечном счете осталась абсолютной лишь некоторая общая топологическая основа всех возможных 4-геометрий - непрерывное четырехмерное многообразие. Ряд крайних следствий общей теории относительности - "черные дыры" и сингулярности в решениях ее уравнений - ставят под сомнение абсолютность теперь уже самого этого непрерывного многообразия. В пределах "черной дыры" понятия отдельного объекта-элемента, траектории, события, мировой линии и их множеств, безусловно, теряют всякий смысл для внешнего наблюдателя. 
Квантовая же механика подрывает понятие многообразия с совершенно другой стороны: в ней теряют абсолютный и однозначный смысл фундаментальные и исходные по отношению ко всем перечисленным выше понятиям образы отдельного элемента и множества элементов. Они оказываются физически не 32 верифицируемыми в абсолютном смысле или, вернее, верифицируемыми лишь с той относительной точностью, в рамках которой допустимо пренебречь конечным значением h. 
Уникальность трудностей в основаниях квантовой механики состоит в том, что в ней речь идет о релятивизации не просто таких достаточно широких, но все же частных понятий, как определенное направление в пространстве, выделенная точка ("центр мира"), одновременность, пространство, время, метрика и т. п. В ней речь идет теперь о деабсолютизации и релятивизации исходной по отношению к данным понятиям и предельно общего в естествознании понятия многообразия (дискретного или непрерывного), понятия множества элементов (или объектов), каков бы ни был их конкретный физический смысл. 
B. Что может означать отказ от универсальности и абсолютности понятия множества в описании природы
Представляется разумным рассмотреть этот вопрос в общей форме, отправляясь от того предельно общего и абстрактного понятия множества, которое используется как исходное в математике. При таком подходе ясно, что предположение об относительности и неуниверсальности понятия множества в описании природы не укладывается в описанную в подпараграфе А схему обобщения понятий "по вертикали" именно в силу предельной общности понятия множества. Единственная возможность релятивизации понятия множества состоит в своеобразном ограничении сферы его применимости, которое достигается не путем перехода к более общему понятию, стоящему над ним (такого просто нет, поскольку понятие множества уже является предельно общим), а путем введения на паритетных началах противоположного ему понятия, выражающего полное отрицание и исключение применимости понятия множества, самой возможности выделения каких-либо элементов и их множеств. Таким понятием, противостоящим понятию множества и одновременно дополнительным к нему и с ним неразрывно связанным, может быть понятие единого, понимаемое в качестве выражения специфического свойства неразложимости квантовых систем на множества элементов. К несчастью, это вполне естественно возникающее здесь, хотя и непривычное, но совершенно точное понятие оказывается омонимичным расхожему и чрезвычайно расплывчатому метафорическому обороту, широко употребляемому философами, биологами, а в последнее время - кибернетиками и "системщиками". Мы поэтому определим "единое" как то, что ими никогда не имеется в виду: единое как не - многое, единое как одно или целое, полное 33 исключение и отрицание всякой множественности, всякой возможности исчерпывающего разложения исследуемой системы на множества каких-либо элементов. 
Может показаться желательной и даже необходимой какая-то иллюстрация так понимаемого единого. Нужно подчеркнуть, что это понятие единого по самому определению и характеру введения исключает возможность какой-либо чувственной иллюстрации. Данное понятие выражает весьма характерное специфическое свойство физических состояний, заключающееся в принципиальной недостижимости их исчерпывающего разложения на множества элементов. И как таковое оно постижимо не чувственным путем, а на основании умозаключения. Непосредственное эмпирическое свидетельство здесь невозможно. 
Например, была бы просто неуместной попытка указать какую-то чувственную аналогию или иллюстрацию такого, скажем, единства физической системы, которое представлено неразложимой ячейкой hN в фазовом пространстве системы N-измерений, поскольку смысл этой ячейки как раз и состоит в исключении неограниченной физической верифицируемости любых чувственных образов (пространства, времени, энергии, импульсов и т. п.) и самой возможности любых реальных физических операций по неограниченной детализации состояний системы в рамках подобных чувственных образов, представленных физически измеримыми величинами. Впрочем, одну отдаленную, но достаточно красноречивую иллюстрацию мы рискнем привести. В том, что не всякий объект познания исчерпывается множествами каких бы то ни было элементов, которые в нем можно выделить, читатель легко убедится, если обратится к рассмотрению своего собственного "я". Ни один человек не согласится с тем, что полный перечень всех чувств и переживаний, испытанных им на протяжении всей жизни, полностью исчерпывает его собственное "я". И наверное, многие читатели пожелали бы указать на особый аспект целостности и тотальности, лежащий, по их мнению, в основе данного множества чувств и переживаний. В свете современных поисков квантовой концепции физических состояний сознания не исключено, что эта аналогия имеет некоторые более веские основания [157]. 
Разумеется, физик может развить свою интуицию до такой степени, что окажется способным непосредственно "переживать" действие как механическую величину, аналогично тому, как он способен к чувственному переживанию физического денотата понятий "масса", "длина" и т. п. И все же принципиально нет никакой возможно