дарил,  и  она сейчас сломалась.  Его нарежут и накладывают на
крыши много-много.
     И куда мы с бабушкой пошли, там тоже такая крыша, и домик тоже белый, и
там  живет бабушкина одна  знакомая.  Она  нам  чаю  давала и  баранок.  Она
сказала, что невод скоро будут закидывать и мы пойдем смотреть.
     Я спросил:
     - Куда кидать его будут?
     Она сказала,  что в реку. Сначала кинут, а потом вытянут. А невод - это
сетка. Очень большая. Ею рыбу ловят.
     Я все равно не знал, как это ловят, и очень хотел пойти глядеть.
     И я все говорил:
     - Ну, пойдем! Ну, пойдем!
     А они чай пили. Выпьют - и опять пьют.
     Я говорил:
     - Не надо чай пить.
     И хотел начать плакать,  а бабушка сказала, чтоб я вышел во двор и чтоб
там поплакал,  потому что все равно теперь невод не бросают,  а  когда будет
вечер, тогда будут бросать.
     Я сел на сундук. Там коврик лежал. Я потом лег на коврик и не заплакал,
потому что заснул.


        "НЕВОД"

     Мы пошли на реку.  Там на песке лежала сетка.  Она из веревок. Мы долго
шли,  пока пришли,  где  ее  конец.  Вот  это  какой невод!  У  него чурочки
привязаны на одной стороне.  А  это не чурочки,  а пробки,  только они такие
большие.  А на другой стороне у невода не пробки,  а какие-то железки.  Это,
мне бабушка сказала, чтоб он тонул.
     Очень много людей нашло смотреть,  как невод будут кидать и как рыбу из
воды вытянут. Вдруг приехала лодка, очень большая, и в ней дяди. Они рыбаки.
     И в лодку стали складывать невод.  Весь невод туда складывать стали.  И
вышла гора. А веревку не взяли. Она у нас осталась. Она привязана к берегу.
     Потом  как  стали  рыбаки веслами грести,  так  лодка пошла,  прямо как
пароход.  А  уйти она  все  равно не  могла,  потому что  веревка от  невода
осталась у  нас.  А  веревка не  стала их  пускать.  Они  тогда начали невод
выбрасывать вон.
     Они его кидают,  и их пускает немножечко ехать, а потом они еще кидают,
и тогда опять им можно немножечко ехать.
     И они стали потом снова поворачивать к берегу,  только уж далеко-далеко
от  нас.  И  там они уж  все выкинули,  они только сами остались,  и  у  них
веревка. Они ее привезли на берег и сами с ней выскочили.
     И я увидел:  на воде цепочка плавает,  а бабушка сказала - это пробки и
это от невода.
     А я сказал, что невод утонул.
     Бабушка сказала, что низ утонул, а верх плавает.
     А я кричал:
     - Нет, утонул, утонул!
     А  там один дядя.  Он приехал на телеге.  И  у него стояла там телега и
лошадь.
     Он подошел и говорит:
     - Чего это ты кричишь? Кто утонул? Никто не утонул, не кричи.
     А я сказал:
     - Не кто, а невод.
     Дядя сказал:
     - Он не утонул, а он в воде стоит, как стенка.
     Я говорю:
     - Как это - стенка?
     А дядя стал рукой показывать и говорит:
     - Вон,  где пробки на воде,  это верх, и оттуда он вниз висит до самого
дна,  а железки на самом дне лежат. И теперь рыбе никуда нельзя уйти, потому
что ее неводом загородили.


        "КАК НЕВОД ВЫТАСКИВАЛИ"

     Я не стал на дядю глядеть,  потому что рыбаки начали наматывать веревки
на  катушки.  Потому что там большие катушки на берегу стояли.  Больше,  чем
человек. И из катушек большие палки торчали.
     Рыбаки эти  палки пихали со  всей  силы,  и  катушки вертелись.  И  все
наматывали веревку. А тут мальчик какой-то закричал:
     - Ой, тянут, тянут!
     И  еще  мальчики побежали и  стали рыбакам помогать крутить катушки.  Я
тоже хотел побежать и тоже закричал:
     - Ой, ой, тянут!
     Бабушка меня за руку держала,  а  я  вырвал руку и побежал.  Бабушка не
побежала.  А  потом я  прибежал,  где рыбаки,  и не мог достать,  чтоб палку
пихать,  и я стал мальчика одного сзади пихать,  чтоб помогать. А они начали
смеяться, а я все равно пихал.
     Тогда пришла бабушка и сказала,  что я нехорошо делаю и дядям мешаю,  и
они боятся, что на меня наступят.
     Один дядя все кричал:
     - А ну, еще! А ну, навались!
     И я тоже кричал:
     - А ну, навались!
     Мне  очень хотелось,  чтоб и  я  тоже толкал,  а  бабушка сказала,  что
довольно,  и меня потянула.  Я не плакал,  потому что все глядели и мальчики
смеялись.


        "КАКИЕ В НЕВОД РЫБЫ ПОПАЛИСЬ"

     Потом я  посмотрел на реку,  а  пробки совсем уж близко были.  И рыбаки
пошли прямо в  воду и  стали тащить,  где пробки.  И  стал из  воды выходить
невод. И все люди побежали смотреть, что там будет.
     А  там большой-большой мешок.  Он тоже из сетки,  и  в  нем что-то было
видно.  А  потом его  еще вытянули,  и  там были рыбы.  Они очень блестели и
прыгали, а их вынимали оттуда.
     Один - самый главный - рыбак все кричал:
     - Гляди, щука! Береги руки!
     Меня бабушка тянула вперед, чтоб я видел. А я все равно видел, я сел на
корточки и через ноги видел.  Потому что дядя стоял.  Если тетя какая-нибудь
станет,  то юбка,  и ничего не видно.  А это впереди дядя был, что приехал с
лошадью. Я тоже закричал:
     - Щука! Береги руки!
     Этот дядя посмотрел на меня и потом говорит:
     - А ты знаешь, какая щука?
     Я  ничего не сказал,  потому что не знал,  какая.  А дядя вдруг схватил
одну рыбу и говорит:
     - Вот она, щука! Сунь ей палец - откусит.
     А  я  встал -  и назад,  потому что он прямо на меня щукой.  Она хотела
выскочить, и я боялся - вдруг он ее пустит и она меня укусит.
     А один мальчик мне показал руку.
     - Вот, - говорит, - пальца нет. Это щука откусила.
     Дядя взял и щукой на меня пихнул и крикнул:
     - У-ух!
     Я закричал:
     - Ой!
     И я зашел скорей за бабушку, потому что он мне щукой в самый нос, а она
живая. Потом были совсем широкие рыбы, и дядя говорил, что это лещи.
     Рыб  всех  вынимали из  невода,  и  там  были  совсем маленькие еще,  с
красненькими перышками,  и  это окуньки,  я  знаю,  потому что мы  потом ели
таких.
     Мы  у  той  тети ночевали и  вечером ели  окуньков:  у  них красненькие
перышки снизу.
     И  еще  я  потому знаю,  что  один дядя-рыбак дал  мне такого окунька и
сказал:
     - Держи! Ты помогал, вот тебе за работу.
     А  я  боялся держать,  потому что он был живой и  дергался.  Я все-таки
держал,  а потом дал бабушке, чтоб она держала. А в неводе все рыбы, рыбы, и
вдруг  была  шапка,  совсем  мокрая  и  черная.  Бабушка  сказала,  что  это
какой-нибудь мальчик уронил в воду, она намокла и потонула.
     Бабушка сказала,  что вот уже темно совсем и надо идти, что теперь рыбу
уже положили на телегу и вон дядя повез ее.
     А мальчишки все набрали маленьких рыбок. Они в шапки набрали и понесли.
Я сказал,  что тоже хочу в шапку, а бабушка сказала, что мне уже дали рыбку,
а они побольше - им и дали побольше.
     Я сказал,  что боюсь щуки.  Бабушка сказала,  что ее надо бояться.  Она
очень кусачая,  она всех рыб заедает,  даже маленьких утеночков хватает. Они
плывут по воде, а она снизу зубами за ножки утянет и съест.
     У ней во рту все зубы, и очень острые, как булавки. Даже хуже.


        "МЫ ПОШЛИ НОЧЕВАТЬ"

     Бабушка сказала,  что  мы  сейчас пойдем в  деревню -  купим молока.  Я
молока попью, и спать.
     Бабушка сказала, что вот в эту стеклянную банку мы молока возьмем.
     А потом вдруг говорит:
     - А мы вот что сейчас сделаем.
     И  пошла к  самой реке.  И  в банку набрала воды прямо из реки.  И туда
окунька кинула.  А он взял и стал там плавать!  Я закричал:  "Ура! Ура!" - и
стал хлопать в ладоши. И кричал:
     - Смотрите! Смотрите, что у нас!
     И  никто не пришел,  потому что мальчики ушли домой с рыбами.  Я сказал
бабушке,  чтоб дала мне нести.  А  бабушка сказала,  что я  буду смотреть на
рыбку,  а  не  на  дорогу и  упаду.  И  тогда все пропало,  потому что банка
разобьется и тогда что мы будем делать?
     И мы принесли окунька к тете,  у которой нам ночевать.  А за молоком не
пошли.  Потому что у тети молоко уже было.  Окунька поставили на стол,  и он
плавал в банке.  Мы пили молоко и смотрели на окунька. Я тете сказал, что мы
его в  Киев повезем и  он у нас будет жить.  И я ему буду давать есть каждый
день. И что я ему буду все давать.
     Тетя засмеялась и сказала,  что,  наверное, я ему компот буду давать. А
бабушка не стала смеяться и сказала,  что она знает,  как с рыбками надо.  И
что у  нее есть про это книжка.  А у знакомых есть большой ящик,  стеклянный
такой.  И она принесет его к нам.  И туда можно воду наливать.  Мы нальем, и
будет видно, что там окунек делает. А он там плавать будет.
     Я сказал тете:
     - Вот и совсем не компот. И ничего не смешно.
     И сказал:
     - Ага!
     Бабушка вдруг рассердилась и сказала:
     - Фу, как гадко говоришь! Выйди из-за стола.
     Я сначала не вышел, а потом вышел.
     Бабушка велела,  чтоб я  сейчас же раздевался,  и там,  на сундучке,  -
постель.
     Я  хотел лечь,  а  бабушка мне сначала ноги помыла в тазике и ничего не
говорила. Только говорила:
     - Фу, как гадко!
     Потом я лег и потихоньку говорил:
     - Вовсе не компот. И не смешно.
     А потом заснул.


        "КАК МЫ ДОМОЙ ПРИЕХАЛИ"

     Утром мы поехали домой.  И повезли окунька.  На пароходе все смотрели и
говорили:
     - Это что же?
     И потом говорили:
     - Ишь, окунек какой!
     И все знали, что я окунька везу.
     Я сам его все время держал.
     А  когда мы с  бабушкой пили чай в  Киеве,  Клава тоже с  нами пила.  И
смотрела,  как плавает окунек.  Она принесла камешков, чтоб пустить к нему в
банку.  Бабушка сказала,  чтоб камешки сначала помыть под  краном,  а  потом
пускать.
     Клава помыла и напустила камешков к окуньку.


        "КОЛХОЗ"


        "МАТВЕЙ ИВАНОВИЧ ПРИЕХАЛ К НАМ"

     Вдруг кто-то позвонил,  и  Клава побежала спрашивать кто.  А это пришел
один дядя. Бабушка сказала:
     - Здравствуйте! Садитесь, пожалуйста. Выпейте чайку с нами.
     И сказала: "Матвей Иванович", и еще сказала: "пожалуйста".
     Я  тоже говорил "Матвей Иванович" и  "пожалуйста",  потому что  он  мне
очень понравился.  У него большие сапоги,  как у военного,  и очень красивая
рубашка,   потому  что  на  ней  сделаны  разные  цветочки:  красненькие,  и
черненькие, и желтенькие. Он сел, а потом встал и сказал:
     - Что ж яблочка-то? Я же вам яблочков привез.
     Он пошел в прихожую.  И Клава за ним побежала.  А я не побежал,  потому
что бабушка сказала:
     - Сиди, пожалуйста.
     Клава все  равно ничего не  увидала,  потому что Матвей Иванович принес
деревянный чемоданчик.  И  ничего не было видно.  Потом он сел и  чемоданчик
положил на колени. А Клава за ним стояла и все смотрела. Бабушка ей сказала:
     - Не егози и сядь на место.
     Она села, а я ей сказал, только тихонько:
     - Ага!


        "ОЧЕНЬ БОЛЬШОЕ ЯБЛОКО"

     Матвей Иванович раскрыл чемоданчик и вынул оттуда яблоко.
     Оно было такое большое,  что больше бабушкиной чашки. И очень красивое.
Оно очень красное.
     Бабушка сказала:
     - Кладите на блюдечко.
     А оно - как раз во все блюдечко. Такое большое. И потом Матвей Иванович
еще вынул, и еще, и еще. И весь стол заставил яблоками.
     И все говорит:
     - Ось, ось, ось...
     А это не ось, а значит "вот".
     И сказал:
     - Ось какие у нас!
     Бабушка говорит:
     - Это что же, апорт?
     Матвей Иванович говорит:
     - Да, да. Это апорт.
     Это такие яблоки называются "апорт".
     А потом мы стали их есть, и они очень вкусные.


        "ПРО САМОЕ МАЛЕНЬКОЕ НА СВЕТЕ ЯБЛОЧКО"

     Мне было жалко есть мое яблоко,  потому что оно очень красивое. И я его
катал по  дивану.  Бабушка сказала,  пусть оно  будет мое,  а  есть мне дала
половину от своего яблока.  Я ее очень долго ел, а потом оставил на после. А
Матвей  Иванович  стал  смеяться.   Он   меня  не  "мальчиком"  называл,   а
"хлопчиком".
     Матвей Иванович сказал:
     - Ха-ха-ха! Хлопчик ел-ел, аж уморился. Приезжай к нам. Я тебе яблочков
дам. Ось каких!
     И стал показывать на пальце. Совсем немножко. Я сказал:
     - Я знаю, это не яблочко, а вишня.
     Матвей Иванович опять стал смеяться:
     - Ха-ха-ха! Вишни уже все поели и на варенье поварили. А то яблочки.
     И все стали на меня глядеть, и Клава тоже.
     Я сказал:
     - Я  все равно знаю:  это не живое,  а  кукольное яблочко.  Это на елке
такие.
     Матвей Иванович меня  потянул за  руку,  совсем к  себе.  И  посадил на
коленку.
     - Ты слухай, хлопчик!
     Я засмеялся,  что "слухай".  И Матвей Иванович тоже засмеялся.  И опять
сказал:
     - Ты слухай!


        "КАКОЙ САД ЕСТЬ В КОЛХОЗЕ"

     И  сказал,  что есть дерево большое,  а  яблочки на нем маленькие,  как
вишни,  и их там много-много.  И они настоящие.  И в них тоже косточки. Если
косточку посадить в  землю,  так  вырастет дерево,  а  потом на  нем яблочки
вырастут.  Тоже такие маленькие.  Из них варенье варят.  И  еще у них растут
яблочки побольше.  Они - как мой кулак. Матвей Иванович сказал, чтоб я кулак
сделал и чтоб я всем показал.  И я Клавке показывал. Она тоже кулак сделала.
А  Матвей Иванович сказал,  что не такие,  а  такие,  как мой.  И потом есть
яблочки длинненькие. Только их очень мало.
     А еще есть такие зеленые.  А они совсем не зеленые,  а поспели. И очень
вкусные.  А потом у них есть сливы.  Есть очень большие.  Чуть не с яйцо.  И
желтого цвета. И что если я две такие съем, так больше уж мне нельзя давать.
Потому что  я  могу  объесться.  А  Клава может съесть только три  таких.  А
бабушка сказала, что она знает эти сливы и больше одной никогда не ест. Даже
когда в варенье.
     Я  стал тихонько просить,  чтоб туда ехать.  И  чтоб сейчас.  А  Матвей
Иванович услыхал и сказал,  что это далеко и что туда надо ехать на лошадях.
Что весь этот сад в  колхозе.  И я увижу,  какой это колхоз,  когда приеду с
бабушкой на лошадях.
     Я сказал:
     - Ну да! А у нас лошадей нет.


        "МЫ ПОЕДЕМ В КОЛХОЗ"

     Матвей Иванович сказал,  что  у  них есть лошади.  Много всяких.  И  он
пришлет, чтоб повезли бабушку. И меня тоже. Потому что там очень хотят, чтоб
бабушка приехала и  научила бы  девочек делать корзиночки.  И  еще  -  чтобы
показала,  как делать представление.  Потому что у них есть школа, и в школе
будут устраивать представление.
     Мальчики  и  девочки  оденутся  по-разному  и  будут  представлять  про
партизан.  Это про войну.  И  как царских генералов выгоняли вон.  А царские
генералы хотели все отобрать.  Бабушка сделает,  что мальчики оденутся,  как
генералы. А другие мальчики и девочки будут партизаны и будут их выгонять.
     Я сказал,  что я тоже хочу посмотреть,  как генералов будут выгонять. И
маленькие яблочки тоже хочу. И сливы великанские тоже хочу.
     А Матвей Иванович все смеялся и говорил:
     - Ге-ге! У нас еще орехи растут. От них пальцы черные.
     Я сказал, что вовсе не черные. И что Матвей Иванович нарочно говорит. А
я не боюсь.
     Матвей Иванович сказал:
     - Ось побачишь.
     Я слез с колена и тихонько сказал бабушке:
     - Что это: "Ось побачишь"? Зачем он мне так говорит?
     А бабушка сказала:
     - Это значит: "Вот увидишь".
     И Матвей Иванович сказал, что орехи так пачкают, что хуже, чем чернила:
потом три дня руки не отмоешь.


        "ГРУША ДЮШЕС"

     Потом Матвей Иванович стал уходить. А бабушка ему говорила, чтоб он еще
чай пил.  Он сказал,  что он больше не хочет чай пить,  а чтоб бабушка съела
грушу.  Он  пошел в  прихожую,  и  Клавка опять за ним побежала.  И  я  тоже
побежал.  Я  только до двери добежал.  И увидал,  что у Матвея Ивановича там
корзиночка с крышечкой. Крышечка тоже из прутиков.
     Матвей  Иванович вынул  оттуда  грушу,  большую-пребольшую.  Он  ее  за
хвостик понес прямо к бабушке.
     Груша совсем коричневая, как будто печеная. А она не печеная. И ее надо
тихонько брать, потому что очень мягкая.
     Бабушка закричала:
     - Ах, какой большой дюшес!
     Я тоже стал кричать:
     - Почему дюшес?
     Бабушка сказала:
     - А это груша - дюшес.
     А я кричал,  чтоб мне дали подержать.  И мне дали немножко подержать. А
есть ее никому не дали. Бабушка сказала, что сначала ее нарисует, чтоб потом
девочкам вышивать. Потому что она очень красивая.
     А Матвей Иванович говорил,  что скоро пришлет лошадей.  И нас повезут в
колхоз,  где все растет.  И яблоки всякие, и маленькие и большие. Груши, вот
такие, прямо на дереве висят, и еще есть ягоды разные.
     А потом прямо на земле растут арбузы,  и я увижу, как они растут. И там
есть один такой большой,  что его повезут показывать в Москву. Потому что он
- прямо как самовар.


        "МАТВЕЙ ИВАНОВИЧ УЕХАЛ"

     Я хотел плакать,  чтоб меня Матвей Иванович взял с собой.  А бабушка на
меня поглядела,  и я не стал.  А потом Матвей Иванович погладил нашу кошку и
сказал:
     - Ну, бувайте здоровеньки.
     И ушел.
     А  мы все пошли опять смотреть грушу.  Бабушка ее стала рисовать,  и  я
тоже захотел рисовать.  И Клава тоже стала рисовать. У Клавы немножко вышло,
а у меня не вышло. А я все равно нарисовал домик.
     А у бабушки вышла настоящая груша. Только она очень долго рисовала.
     А  мы с Клавой стали ловить кошку,  чтоб ее купать.  Бабушка услыхала и
сказала, чтоб не смели. А что кошку можно чесать гребешком.
     И мы с Клавой стали чесать.


        "КАК МЫ ЕХАЛИ В КОЛХОЗ"


        "МАТВЕЙ ИВАНОВИЧ ЗА НАМИ ПРИСЛАЛ ЛОШАДЕЙ"

     Я  все бабушку спрашивал,  когда поедем в  колхоз.  А потом вдруг утром
бабушка меня  разбудила и  сказала,  чтоб  я  скорей одевался и  что  лошади
приехали.  И чтоб я очень скоро пил молоко.  И зажгла электричество,  потому
что было не очень светло.  Мы скорей пошли на улицу, а там стояли две лошади
и  тележка,  очень красивая.  Она зеленая,  и еще цветочки нарисованы.  А на
тележке скамеечка.  Около  лошадей стоял  дядя.  Он  поправлял у  лошадей на
головах волосы.
     Он сказал бабушке:
     - Здравствуйте, Марья Васильевна! С внучком?
     Бабушка сказала:
     - Здравствуйте, Опанас.
     И  дядя Опанас стал бабушке помогать залезть в  тележку.  А  потом взял
меня под  мышки и  посадил рядом с  бабушкой на  скамеечку.  А  скамеечка не
просто скамеечка, а это козлы, чтобы сидеть и править.
     Дядя Опанас тоже к нам залез. И тоже сел на скамеечку.
     Мы поехали, и наша скамеечка стала немножко подскакивать. И потом опять
вниз. И нас качало. Это потому, что под скамеечкой такое железо подставлено:
оно гнется очень, и нас оно качало.
     Я  стал еще больше качаться и  толкал бабушку и дядю Опанаса,  и мы все
смеялись.  А на улицах совсем никого не было.  Бабушка сказала,  что все еще
спят  в  постелях.  Лошади очень скоро бежали,  а  дядя Опанас только кнутик
достал, они сразу еще скорей. Мы с бабушкой чуть назад не упали. У скамеечки
сзади спинка есть, потому мы с бабушкой и не упали назад.
     И дядя Опанас смеялся и говорил:
     - А вы держитесь!


        "КАК МЫ ЛОШАДЕЙ ПОИЛИ"

     Я попросил дядю Опанаса,  чтоб дал мне кнутик держать. Я только держать
его  буду.  И  я  держал.  А  потом мне стало холодно.  Бабушка закрыла меня
платком.  Я сказал, чтоб теперь бабушка подержала кнутик, потому что я спать
захотел. И я заснул, а бабушка меня держала, чтоб я не упал.
     Я проснулся.  А мы не едем, а стоим. И мы не в Киеве, потому что просто
под деревом стоим.
     И дома такие, как там, где мы невод смотрели. А кругом стоят мальчики и
девочки. Они все босиком, и все на нас с бабушкой смотрят, и все говорят:
     - Бачь - хлопчик! Бачь, який хлопчик!
     И на меня пальцами показывают.
     Их очень много было.  Дядя Опанас ушел, и я немножко забоялся и не стал
на мальчиков глядеть. Я стал вверх глядеть, на дерево.
     А один мальчик крикнул:
     - Гей, хлопче! Як тебя зваты?
     Бабушка сказала,  чтоб я  ответил,  что меня Алешей зовут.  А  я  хотел
заплакать, потому что они все стоят и глядят.
     А тот мальчик совс