ерх поднимают.
     А я все равно боялся. Потом мы стали. Дядя открыл дверь и говорит:
     - Пожалуйста.
     Мама говорит:
     - Скажите, лифтер, а где наши чемоданы?
     Он говорит:
     - Не беспокойтесь. Принесут.
     И лифтер опять ушел в лифт и запер дверь. А мы с мамой остались.


        "КАК В ГОСТИНИЦЕ"

     Комната большая-большая.  Пол блестит,  как лед.  И очень скользкий.  И
коврики на  полу,  как  дорожки в  саду.  И  цветы стоят на  полу в  больших
горшках. Диваны. Кресла. И столики очень блестящие.
     Я сказал:
     - Мама, мы здесь будем жить? А где бабушка?
     А мама говорит:
     - Бабушка на даче. И чего ты орешь? Здесь нельзя кричать!
     И вдруг к нам подошла тетя в белом фартуке и стала с мамой говорить.


        "БАШНИ"

     Мама сказала,  чтоб я  у  окошка постоял,  а она пойдет с тетей.  И они
пошли к столику. Там, за столиком, еще тетя сидела, и она писала. А я стал в
окно смотреть.  И сверху видно, что очень много домов, потому что все крыши,
крыши.
     А  совсем далеко -  башня.  Только она  как из  тесемочек сделана.  Все
насквозь видно.  Я  стал на башню смотреть,  а  мама пришла,  и тетя в белом
фартуке тоже пришла, и мама сказала, чтоб идти.
     А я сказал:
     - Почему башня? И почему она пустая?
     Тетя сказала, что это радиобашня. Она из железных полосок, и она не для
того, чтоб жить, а от нее вниз идет проволока для радио. И это самое главное
радио там. Это такое радио в Москве, что на весь свет может говорить. Потому
и такая башня большая.
     Мама сказала,  что в Москве все -  самое главное и самые главные люди в
Москве живут.
     Я сказал:
     - Где они живут?
     Мама сказала:
     - Я же тебе говорю: здесь, в Москве.
     А тетя меня повела к другому окну и стала показывать еще башни.
     Только они совсем близко и каменные.  А наверху они острые,  и на самом
верху у них звезда.
     И тетя сказала, что в этих звездах свет зажигают и я вечером увижу. Они
красным светом светят.
     И там стена. Она не прямо идет наверху, а с зубчиками.
     Тетя сказала, что за стеной Кремль.
     Я сказал,  что я хочу сейчас пойти. И сказал, что мы с тетей пойдем. Мы
немного пойдем и сейчас придем.
     Тетя сказала,  что она сейчас не может,  и чтоб я не капризничал, и что
мы  теперь пойдем к  себе  в  номер.  А  потом мама поведет меня на  Красную
площадь, и там я все увижу.
     Мама обещала,  что,  правда,  пойдет. И тоже сказала, что сейчас надо в
номер. А я не знал, какой это номер.


        "КАКОЙ НОМЕР"

     И мы пошли в коридор.  Там тоже коврик.  По всему коридору.  А по бокам
все двери,  двери,  и все они заперты. И я не знал, куда это тетя нас ведет.
Потом тетя остановилась около одной двери и ключиком открыла ее.
     - Вот ваш номер, - говорит.
     Мы вошли,  а там маленькая прихожая,  а потом комната.  И в комнате все
блестит.  Стол очень блестит.  Пол тоже блестит,  только немного меньше. Там
диванчик есть.  И кресла есть.  И стоит ящичек,  и там радио. Потом на столе
лампа,  и на потолке лампа.  А около кровати тоже лампа,  на мамином столике
стоит.  И еще стол с чернильницей.  А на стене картинка.  Нарисовано, как на
парашюте летают. Мама заперла дверь и сказала:
     - Ну вот, тут мы будем жить.


        "КАК Я КУПАЛСЯ И ЧТО ПОТОМ СДЕЛАЛ"

     И  я стал радоваться и залез на кресло.  А мама не дала и сказала,  что
нужно мыться.  Схватила меня за руку и  повела в  прихожую.  А там двери,  а
потом комнатка.  Там умывальник лучше, чем в вагоне. И ванна. Мама пустила в
ванну воду,  и  сразу пошла теплая вода.  И брызгаться можно сколько угодно.
Потому что  пол каменный.  И  там висело еще мохнатое полотенце.  А  наверху
горело электричество.  Я  долго купался в  ванне и брызгался,  как хотел.  И
начал петь.  А  потом мама  меня  одела в  чистенькое и  сама  ушла в  ванну
купаться,  а я стал нашу комнату смотреть.  И вдруг вижу:  на стене, у самой
двери,  беленькая дощечка,  а на ней черненькие картиночки, одна под другой.
На одной черный человечек несет чайник, а на другой человечек несет чемодан.
А еще на одной тетя.  Она со щеткой.  А против человечков - черные кнопочки,
как  пуговочки.  Я  попробовал верхнюю кнопочку,  совсем немножко.  Я  самую
чуточку пихнул ее. А потом скорей на кресло сел. Вдруг что-нибудь будет?
     Потому что  я  кнопочку пихнул.  Я  посидел немножко и  уже думал,  что
ничего не будет.
     А вдруг в дверь постучал кто-то. А мама в ванне плескается. В дверь еще
сильней постучали. Мама голову из ванной комнаты высунула и кричит:
     - Кто там?
     А оттуда дядя какой-то говорит:
     - От вас звонили?
     Я совсем к окну побежал и стал в окно глядеть.
     Мама говорит:
     - Это, должно быть, ошибка.
     А дядя из-за двери говорит:
     - Не может быть ошибки. Над вашей дверью свет горит.
     Мама сказала:
     - Ах! Ах! Это Алеша, наверное.
     И закричала:
     - Тогда принесите, пожалуйста, чаю на двоих!
     А когда вышла из ванны, прямо ко мне:
     - Ты что это распоряжаешься? Куда ты звонил?
     Тогда я показал на человечков и сказал, что я нечаянно.
     Мама говорит:
     - Не вздумай здесь все хватать: ты не дома. Какой ты несносный!


        "КАК МЫ ЧАЙ ПИЛИ И ПРО ЗВОНОК"

     Потом опять постучали,  и  входит дядя с подносом,  и с чайником,  и со
стаканами.  Только не черный, как на картинке, а на нем все белое надето. Он
постелил на стол скатерть и поставил чай. А потом говорит:
     - У нас, гражданка, ошибки быть не может. Вот, пожалуйте.
     И пошел с мамой в коридор. Я тоже побежал смотреть.
     У нас над дверью дядя показал фонарик. Он - как длинненькая коробочка.
     Если кнопочку надавить, так фонарик зажигается.
     Дядя и говорит:
     - Вот вы кнопочку надавите,  а мне сразу видно:  фонарик загорится, и я
знаю, куда меня зовут.
     А потом мы опять пошли в нашу комнату, и дядя говорит:
     - Если  верхнюю  кнопочку  надавите,   где  вот  человек  с   чайниками
нарисован,  так я приду.  Я - номерной. Могу вам чай принести, завтрак, кофе
или чего вам захочется. А вот если эту, где с чемоданами, так швейцар придет
вам  вещи вынести.  А  где женщина со  щеткой,  если надавить кнопочку,  так
придет девушка комнату прибрать.
     И опять говорит:
     - Ошибки, гражданка, быть не может.
     Мама говорит:
     - Это ребенок позвонил. А я мылась. Такой шалун!
     Потом номерной ушел,  а  мы с мамой стали пить чай с нашей колбасой и с
нашими конфетами.


        "КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ"

     Мы пили чай,  а я все говорил,  что больше не хочу.  А хочу, чтоб идти,
где Красная площадь и где башни и звезды наверху.
     Мама сказала:
     - Успокойся, пожалуйста. Успеешь.
     А я не стал больше чаю пить и тихонько говорил:
     - Пойдем! А я с той тетей пойду!
     Мама рассердилась и сказала:
     - Фу, несносный какой! Чаю нельзя напиться.
     А мама вовсе чаю уже не пила, а только яблоко ела.
     Мама встала и сказала:
     - Ну, ищи свою шапку. Куда ты ее дел?
     И  мы  стали одеваться и  пошли опять по коридору,  потом через большую
комнату, где тетя за столиком сидит, и потом на лестницу.
     И мы все вниз шли,  и там такие же большие комнаты.  Только мы в них не
заходили, а все вниз по лестнице. И потом на улицу.
     Мама спросила у одного военного,  где Красная площадь.  Он показал, как
идти. И мы очень скоро пришли.
     А Красная площадь большая-большая. И там эта стена с зубчиками и башни.
     На одной башне часы высоко приделаны.  У  них стрелки золотые,  и  часы
написаны тоже золотыми буквами.
     Мама сказала, что это самые главные часы. Они звонят.
     И часы вдруг как зазвонили: бам! бам! - на всю площадь.
     Мама сказала:
     - Вот  слышишь?  Это  часы  звонят.  Сейчас двенадцать часов.  Вон  обе
стрелки вместе и вверх глядят.
     Я смотрел на часы, а они звонили.
     А  потом я  увидал домик.  Он очень блестел,  потому что очень гладкий,
такой гладкий,  что я думал - он мокрый. А он не мокрый, он так заглажен. Он
каменный, и я думал, что это как из кубиков построили. Он очень красивый.
     Мама сказала, что этот дом называется Мавзолей. И там никто не живет. А
что Ленин умер, и его туда положили, и можно посмотреть, как он лежит.
     Я сказал:
     - Почему положили?
     Мама сказала,  что  если кто  умрет,  так  его похоронят,  и  больше не
увидишь.  А что Ленина любили и хотели, чтоб всегда его видеть. Его не стали
хоронить, а положили в Мавзолей.
     Я сказал, что хочу посмотреть на Ленина. Мама тоже сказала, что хочет.
     Мы пошли к Мавзолею.  Там дверь. И около двери стоят два красноармейца.
Они с ружьями.  Только они ни в кого не целятся. Ружья у них на земле стоят,
они только держат немного,  чтоб не упали.  Мы с  мамой не боялись и  совсем
близко подошли.
     Там  ходил дядя-милиционер.  Мама  его  спросила,  можно ли  посмотреть
Ленина. Милиционер сказал, что сегодня нельзя.
     А я сказал:
     - Почему нельзя?
     Дядя-милиционер сказал,  что  сегодня выходной день и  что  в  выходной
нельзя.  А  завтра будет  можно,  и  всегда можно.  Только когда  выходной -
нельзя.
     Мы с мамой дальше пошли, мимо стены, которая с зубчиками.
     И я стал смотреть,  где звезды. Они высоко-высоко - на башнях, на самом
верху.  Я две видел. Они красные и блестят. Только они не горели, потому что
там лампочки не зажгли. Там зажигают, когда темно.
     А за стеной очень большой дом.
     И еще там дома всякие есть.
     И это Кремль.
     Потом мы пошли домой.


        "КАК ТУШИЛИ ПОЖАР"

     Мы пришли к нам в номер.
     Мама села письмо писать,  а мне дала очень большое яблоко, чтоб я сидел
и ел.
     И мама сказала,  чтоб я ничего не говорил.  Потому что она тогда писать
не может.
     А окно у нас было открыто. И вдруг на улице как загудит! Как зазвонит!
     И что-то завыло страшным голосом: ву-у-у-у!..
     И потом: дилинь-дилинь, дилинь-дилинь!
     И я вскочил, и мама вскочила.
     И мы в окно увидали: на улице стоит милиционер, руку вверх держит. И на
улице все остановилось:  и  трамваи,  и  автомобили,  и  велосипеды.  И  еще
трамвайчики,  которые без рельсов ходят,  а прямо по асфальту. И еще большие
автомобили, которые - как вагоны. И еще автомобили, на которых мешки возят и
всякие ящики.  Все стоят, а милиционер не пропускает. Все перед ним стоят, а
сзади у него на улице пусто.
     Мама говорит:
     - Это что-то случилось.
     А это не случилось, а это пожарные едут.
     Они на красных автомобилях.  В золотых касках.  И едут со всей силы.  И
звонят в колокольчик.
     А потом поехала та самая карета, которая больных подбирает.
     Мама говорит:
     - Смотри,  смотри:  "скорая помощь" поехала!  Наверное, там несчастье и
пожар.
     А пожарные остановились около одного дома,  и у них из автомобиля стала
лесенка вырастать. Она высовывалась все выше и выше. И по ней пожарный полез
на дом.
     И  вдруг из  этого дома,  прямо из  окошек,  стал  выходить дым.  Очень
черный. А потом - огонь.
     Я стал бояться и стал кричать.
     А мама говорит:
     - Ничего,  ничего.  Сейчас потушат.  Пожарные зальют водой. Вон смотри:
уже заливают.
     И вдруг снизу вода полетела из трубы вверх, прямо в окна.
     Мама говорит:
     - Вот видишь, пожарные из трубы заливают.
     А  пожарные стали еще из одной трубы воду лить.  И еще из одной.  И еще
две лестницы поставили.


        "КАК ПОЖАР КОНЧИЛСЯ"

     Мы с мамой смотрели,  как они тушат,  и вдруг к нам кто-то в дверь стал
стучать.
     Мама говорит:
     - Войдите!
     И пошла отворять.
     Пришел какой-то  дядя незнакомый и  стал просить,  чтобы мы  ему  пожар
показали. А то от него не видно.
     Дядя сказал, что очень большой дом горит и очень сильный пожар.
     А  пожарных приехало много-много,  и они уже двух мальчиков вытащили из
дома. И одну тетю. И по лестницам снесли вниз. А то бы они все сгорели. Один
мальчик обжегся,  только не очень.  И "скорая помощь" увезла его в больницу.
Там его лечить будут. Он ручку обжег.
     А потом огонь перестал, а только один белый дым шел из окон.
     И  милиционер пустил трамваи ехать.  А  их  много стояло.  Целый поезд.
Длинный-длинный.
     Дядя говорит:
     - Ну, уже потушили.
     И еще говорит:
     - Извините.
     И ушел.
     А я все не хотел с окна сходить и смотрел в окно, как дым идет.
     Мама говорит:
     - Ты еще в окно вылетишь. Сейчас же сойди.
     А потом вот что было: мы с мамой пошли, и я не знал, куда.
     Мы опять на лифте ехали, и мама сказала лифтеру:
     - В самый низ, пожалуйста.
     И  мне  опять было страшно на  лифте,  потому что когда вниз едешь,  то
кажется, как будто немножко падаешь.
     А потом лифтер открыл двери, и мы с мамой пошли на улицу.
     Все пожарные уже домой ехали,  и  не  очень скоро.  Это на пожар они со
всей силы едут, а то все сгорит, пока доедут. А домой они понемножку едут.


        "МЕТРО"


        "КАК ПОД ЗЕМЛЕЙ ЕЗДЯТ"

     Мы  с  мамой посмотрели на пожарных и  на трамваи,  которые без рельсов
ходят, а прямо по асфальту.
     Мама сказала,  что такие трамваи называются троллейбусы.  У них колеса,
как у автомобилей, резиновые.
     Я говорю:
     - Почему без рельсов?
     А мама говорит:
     - Это что - без рельсов! Тут и под землей трамваи ходят.
     А я сказал:
     - Под землей нет, там земля.
     А мама говорит:
     - А  ты  в  погреб  ходил?  А  погреб  тоже  под  землей.  А  в  Москве
большой-большой погреб вырыли.  Длинный-длинный. И с одной стороны вход, и с
другой стороны вход.  А в этом погребе положили рельсы и пустили трамвай. Он
от одного входа до другого бегает.  В один  вход  люди  войдут,  на  трамвай
сядут. Он побежит под землей и добежит до другого  входа.  А  там  лестница.
Люди из трамвая выйдут и  пойдут по  лестнице наверх и  выйдут на улицу. Вот
давай сейчас поедем.
     А я говорю:
     - Не хочу.
     Мама говорит:
     - Почему? Что за глупости!
     А я говорю:
     - Там темно и земля.
     А мама не стала слушать и спрашивает у тети:
     - Скажите, где метро?
     Тетя показала пальцем на наш дом, где наша с мамой комната.
     А мама говорит:
     - Да, да, вижу. Спасибо!


        "КАК Я ЕЗДИЛ В МЕТРО"

     Мы с мамой пошли и вошли в дверь. Там большая комната, и стоят будочки.
А в будочках окошечки.  И люди подходят и билеты покупают.  Мама тоже купила
билет, и мы пошли вниз по лестнице. И все люди тоже пошли по лестнице вниз.
     Я  думал -  сейчас земля начнется и  будет погреб.  Тогда я  не пойду и
начну плакать,  и  мама все равно назад пойдет.  А там земли не было,  а был
коридор. Только очень широкий и очень белый.
     Электричество горит,  лампы большие, и много-много, и стенки блестят. А
пол каменный, желтенький и тоже очень гладкий. А земли никакой нет.
     А потом все пошли к лестницам. И когда мы с мамой подошли, мама стала и
забоялась. Там пол бежит вперед, прямо на лестницу. Один дядя шагнул на этот
пол; только стал, так и поехал.
     А одна тетя подошла к маме и говорит:
     - Вы не бойтесь! Сразу шагайте! Раз!
     И дернула маму за руку. Мама шагнула и меня потянула. И мы поехали.
     А  пол,  где мы с  мамой стояли,  опустился,  и вышло,  что мы стоим на
ступеньке,  а тетя, что нас дернула, - на другой ступеньке. И ступеньки едут
вниз. И впереди тоже ступеньки, и на них стоят дяди, и тети, и еще мальчики.
И  все едут вниз на ступеньках.  А один дядя не захотел просто так ехать,  а
еще сам побежал по ступенькам.
     А когда мы приехали,  ступеньки опять стали как пол.  И мы на этом полу
поехали вперед.
     Тут  мама меня схватила на  руки и  прыгнула на  настоящий пол.  Он  не
ходит,  а стоит.  Это мы приехали на подземный вокзал. И все равно земли там
нету,  а  очень большой вокзал.  Очень светло.  Люди ходят.  И  мы  вышли на
платформу. Там тоже электричество горит. И очень много людей.
     А трамвая не было: он еще не пришел.
     На  платформе к  самому краю милиционер не  пускает ходить,  потому что
можно упасть.  Там,  внизу,  рельсы,  и можно ушибиться.  Вдруг загудело.  Я
посмотрел, что это гудит, а там - круглые ворота, а в воротах темно. Я думал
- там,  наверное,  погреб.  А оттуда трамвай выскочил -  это он и шумел -  и
подбежал к самой платформе, очень длинный. Он стал.
     Мы с мамой подошли,  и вдруг двери сами разошлись, и стало можно войти.
Там диваны,  электричество горит, и все блестит, как серебряное. Потом двери
сами стянулись и закрылись. И мы поехали.
     Я в окно смотрел,  и все равно земли никакой нет,  а белая стена, и все
лампочки горят. А потом мы остановились, двери опять открылись, и мы с мамой
вышли. И там опять вокзал. А потом по лестнице пошли вверх и вышли на улицу.


        "ЗООСАД"


        "КАК МЫ ЕЗДИЛИ В ЗООЛОГИЧЕСКИЙ САД"

     Мама говорит:
     - Вот я и не знаю, где мы.
     И  стала спрашивать у  одного дяди,  как  нам  дальше ехать.  Дядя маме
рассказал. И мы с мамой сели в трамвай. И мама сказала, что мы сейчас поедем
смотреть диких зверей.
     А я спросил:
     - А они нас не заедят?
     Все кругом засмеялись, и одна тетя незнакомая сказала:
     - Они в  клетках сидят в  железных.  Они не  могут выскочить.  Там есть
маленькие лошадки. Попроси маму, она тебя покатает.


        "КАК МЫ В ЗООСАД ПРИЕХАЛИ"

     Мы в трамвае не очень долго ехали. Нам сказали, что нам скоро выходить.
Мы пошли вперед, чтобы выходить. И все нас спрашивали:
     - Вы у зоосада выходите?
     Это потому,  что они тоже хотели выходить.  А  если мы не выходим,  так
чтобы их вперед пустить.  Там,  в трамвае,  очень много народу было.  И надо
пропускать, кому выходить. Нам надо было выходить, и  нас  пропускали.  Один
дядя даже сказал:
     - Давайте, гражданка, я вам мальчика вынесу.
     И  он меня вынес.  Мама сказала "спасибо" и  взяла меня за руку.  И  мы
пошли в зоосад.  Там стенка. И на стенке стоят звери. Только они не живые, а
сделанные.  И  надо брать билет,  как на поезд.  Там в стенке окошечки,  и в
окошечки дают билеты.
     А потом надо идти в ворота. А там дальше сад.


        "ПЕЛИКАН"

     Мама стала всех спрашивать:
     - Где слоны? Где слоны?
     А я сказал маме:
     - Почему слоны?
     Мама сказала:
     - А вот потому. Иди скорей.
     А  там была вода.  Прямо целый пруд.  И там плавали птицы.  И по берегу
ходила одна птица.  На маленьких ножках и  очень толстая.  У  ней клюв очень
большой. И под всем клювом кожа висит, как мешок.
     Я закричал:
     - Ой, кто это? Кто это?
     Мама сказала:
     - Не знаю, идем. Это птица.
     А один мальчик проходил и сказал:
     - Это  пеликан.  Он  клювом рыбу  ловит  и  в  этот  мешок  под  клювом
складывает. А потом ест.
     Я маму спросил:
     - Правда, пеликан?
     Мама сказала:
     - Правда, правда! Идем.


        "ОРЕЛ"

     А  потом я  не захотел идти,  потому что очень скоро и  потому что я за
решеткой увидал очень большую птицу.
     И я стал кричать:
     - Мама, вон какая птица!
     И я стал показывать на эту птицу. У ней на клюве, на конце, - крючок. А
на лапах -  очень острые когти.  Она коричневая и немного черная.  И я тянул
маму, чтоб к ней идти. Мы совсем близко подошли.
     Эта  птица  сидела на  большом камне и  лапами держала сырое мясо.  Она
клювом отрывала кусочки и  потом на  всех  глядела и  ела  мясо.  Она  очень
сердито глядела.  И  все  говорили,  что это орел.  И  что это самая главная
птица.  Потому что она всякую птицу может победить и  заклевать.  И  что она
маленького барашка может унести и  даже  маленького мальчика унесет.  И  две
такие птицы могут даже  большого человека забить.  Они  только сырое мясо  и
едят.  Они хлеба не станут есть.  Они очень высоко летают и  сверху смотрят,
кого им заклевать. И всяких птичек хватают, и зайчиков тоже. А этот мальчик,
который  раньше