з  проникает в комнату и
может отравить всех, кто в ней находится.
     Может произойти еще большее несчастье.
     Если газа вытечет много, получится взрывчатая смесь газа с воздухом.
     Тогда достаточно будет зажечь спичку, чтобы взорвать целый дом.
     При электрическом освещении ни отравлений, ни взрывов не бывает.
     Даже тогда,  когда  все в порядке, газ портит  в  комнате воздух.  И не
только газ, а всякая лампа, в которой происходит горение.
     Ведь для  горения нужен воздух. В лампу входит свежий воздух, а выходит
испорченный, который больше для горения не годится.
     То  же самое происходит, когда мы  дышим:  мы вдыхаем  свежий воздух, а
выдыхаем испорченный.
     Керосиновая  лампа в  двадцать  пять  свечей  расходует  за  один вечер
килограммов двадцать пять  воздуха.  А  человек за это время вдыхает  только
килограмма три. Значит, одну лампу нужно считать за восемь человек.
     А ведь ясно,  что  чем больше в  комнате  народа,  тем труднее  дышать,
потому что  свежего воздуха становится все  меньше и меньше.  Другое дело --
электричество.
     Мы все говорим по привычке, что электрическая лампочка "горит".
     На   самом  деле   никакого   горения   в  электрической   лампочке  не
происходит,-- значит, нет и порчи воздуха.
     Есть у электричества еще одно очень большое преимущество.
     Ток можно по проволоке передать очень далеко -- на сотни километров.
     Одна большая электрическая станция может осветить целую область.
     Не мудрено,  что электричество проникает  сейчас всюду. И самые большие
победы одерживает оно в  стране социализма. За двадцать лет Советской власти
выработка  электрической  энергии  выросла  в  семнадцать  раз. Одна  только
Днепровская  гидростанция  дает больше  энергии,  чем  вся  царская  Россия.
Электричество  освещает  наши  дома  и  улицы,  электричество  помогает  нам
работать.
     Во  многих наших деревнях,  где еще  двадцать  лет  тому  назад  горела
лучина, светит теперь лампочка Ильича.

     Электрическая лампочка, которую зажигали лучинкой

     Еще до изобретения экономической лампочки один ученый, Нернст, придумал
очень интересную лампу.
     Вместо угля он взял не металлическую нить, а стерженек из магнезии.
     Магнезия -- это вещество, которое не  горит, значит, воздуха не боится.
Это и было нужно.
     Но беда была в том, что магнезия проводит, пропускает электрический ток
только тогда, когда она нагрета.
     Первые  лампы  Нернста  приходилось  поэтому  зажигать  лучинкой,   как
керосиновую лампу.
     Потом Нернст придумал приспособление для более удобного зажигания.
     Лампы Нернста употребляются очень редко, потому что они дорого стоят.

     Самая большая лампа в мире

     Недавно   один  ученый  построил  электрическую  дуговую  лампу  в  два
миллиарда свечей.
     Если эту лампу  поместить на высоте тридцати километров над землей, она
будет  светить так же  ярко, как полная луна. Даже если бы она находилась от
нас на  таком же  расстоянии, как луна,  она все-таки видна была  бы в  виде
звездочки,  различимой невооруженным  глазом. Угольные стержни в этой  лампе
накалены  до 7500 градусов, то есть горячее солнца,  температура которого на
поверхности равна 6000 градусов.
     Поперечник лампы -- целых два метра.

     ЗАВОЕВАТЕЛИ СВЕТА

     Борьба с теплом

     Когда-то  в  древности один  и  тот же  очаг служил людям  и  печкой, и
лампой, и кухонной плитой.
     Но это было, конечно, неудобно и невыгодно.
     Положим, вам хочется света.
     Пожалуйста. Но зато извольте  сидеть летним вечером в жарко натопленной
комнате. Да и дров немало нужно, чтобы осветить таким способом жилище.
     Люди всегда  ищут  нового  и  лучшего. Много тысяч лет  мирились они  с
недостатками очага,  пока наконец  не поняли,  что свет нужно  отделить  от,
тепла, лампу от печки.
     Вместо того чтобы разводить огонь на очаге, стали зажигать лучину.
     Лучина грела меньше, чем  очаг. Но и  она давала слишком  много  тепла.
Отделить свет от тепла оказалось совсем
     не  так  просто. Над  этим люди работали много  тысяч  лет,  работают и
теперь.
     Наша электрическая  лампочка, как  и  простая  первобытная  лучина,  не
только светит, но и греет.
     Правда,  от электрической  лампочки в комнате жарко не станет, но стоит
приложить к ней руку, чтобы убедиться, что она сильно нагрета.
     Отчего же это нам никак не удается отделить свет от тепла?
     Причина очень простая.
     Чтобы получить свет, нужно что-то накалить. В электрической лампочке мы
накаливаем  угольный или  металлический волосок, в  газокалильных фонарях --
сеточку Ауэра, в керосиновой и масляной лампе -- кусочки угля в пламени.
     Но  всякий накаленный  предмет,  все  равно  --  волосок  электрической
лампочки  или  простая  кочерга,  дает  не  только  видимые, световые, но  и
невидимые, тепловые, лучи.
     Чтобы  избавиться  от ненужных  нам. тепловых лучей,  нам  пришлось  бы
устроить настоящую революцию  в освещении:  получать свет  не  накаливанием,
которое всегда дает тепловые лучи, а как-нибудь иначе.
     Но нужно ли бороться с тепловыми лучами?
     Ведь  электрическая  лампочка  греет еле заметно. Никаких неудобств  от
этого для нас нет.
     Дело  тут совсем  не в наших удобствах или  неудобствах,  а в  том, что
тепловые лучи, которые нам совершенно не нужны, обходятся чересчур дорого.
     Если бы электрические лампочки давали только световые  лучи и совсем не
давали  тепловых,  освещение обходилось бы  нам  во  много раз-дешевле,  чем
сейчас.
     На электрических станциях мы сжигали бы во много раз меньше топлива.
     Свет обходится дорого не только потому,  что несовершенны электрические
лампы, но и потому, что электрические станции еще очень  плохо устроены. И в
паровом  котле, и в паровой машине, и в генераторе электрического тока,  и в
проводах  теряется безвозвратно драгоценная  энергия.  До  лампочки  доходит
только  пятая часть той  энергии,  которая  была в топливе. И из этой  пятой
части превращается в свет только сотая часть. Выходит,  что, когда мы тратим
угля на пятьсот рублей, света получаем всего лишь на рубль.

     Лучший в мире фонарик

     Есть  один фонарик,  который  дает  только  световые  лучи  и  не  дает
тепловых.
     Этот лучший в мире фонарик вы не раз находили, вероятно, летней ночью в
траве.
     Это --  фонарик светлячка. Не удивительно ли,  что  маленький  червячок
светит не только лучше наших ламп, но и лучше самого солнца?
     Солнце дает  в пять раз больше тепловых  лучей, чем световых, а светляк
дает только  световые.  Его  свет  -- холодный.  Если  бы  светляк  давал не
холодный, а  горячий свет,  он бы сгорел. Но светляк перещеголял солнце и  в
другом: его свет гораздо приятнее солнечного.
     Солнечный свет или  свет электрической лампочки кажется нам белым. А на
самом деле  он состоит из смеси  разноцветных лучей  -- красных,  оранжевых,
желтых, зеленых, голубых, синих и фиолетовых.
     Иногда солнечный луч рассыпается на отдельные цветные лучи.
     Всем  нам  приходилось видеть,  как  он  дробится,  проходя  через край
зеркала: на стене тогда получается разноцветная полоска.
     Радуга -- это тоже раздробившийся солнечный луч.
     Не  все  лучи одинаково приятны  и  полезны  для зрения.  Красный  свет
кажется нам тусклым. Поэтому при красном свете никто не работает.
     Глаз  гораздо чувствительнее к зеленому цвету. Поэтому абажуры  рабочих
ламп делают зеленого цвета.
     При накаливании всегда получается много красных лучей.
     Когда мы накаливали кочергу, она давала нам сначала красный цвет, потом
к  нему прибавлялись  другие цвета, пока наконец  мы  не доходили  до белого
цвета -- смеси всех цветов.
     Чем сильнее накаливание, тем меньше красных  тусклых лучей по сравнению
с другими.
     Поэтому, чтобы сделать  свет лампы  ярче и ярче, изобретатели старались
как можно сильнее накаливать волосок в  электрической лампочке,  сетку Ауэра
-- в газовой и т. д.
     Свет экономической  лампочки  белее и ярче света  угольной,  потому что
металлическую нить мы сильнее накаливаем,
     чем угольную, а угольная лампочка светит приятнее керосиновой, и так --
вплоть до красного света костра.
     Но и экономическая лампочка дает  все-таки много красных лучей. Недаром
вредно долго работать при электрическом свете.
     Чтобы избавиться не только от тепловых, но и от красных световых лучей,
нужно отказаться от накаливания.
     Светляк  дает свой свет без всякого накаливания. Красных лучей он почти
не излучает. Поэтому его свет так приятен.
     "Холодным"  светом светятся и  многие  рыбы в  глубине  океана. Будущим
изобретателям придется учиться у этих рыб и у светляка.
     Если удастся выведать у  светящихся животных их тайну,  освещение будет
гораздо лучше и дешевле, чем сейчас.
     Кое-что  ученые уже  выведали.  В одном журнале промелькнуло сообщение,
что химикам удалось  добыть  из тела светляка два  вещества  --  люциферин и
люциферазу,-- которые  начинают  светиться, когда их смешивают  вместе.  Кто
знает,  может  быть,  в  будущем удастся добывать  эти  вещества  в  большом
количестве.  И тогда  у  нас в  комнатах  будут  не лампы,  а  искусственные
светляки.

     От костра до электрической лампочки

     Над изобретением лампы, при свете  которой мы проводим вечера,  работал
не один человек, а множество людей в разных странах и в разное время.
     Разве мог бы  один человек проделать такое громадное число опытов,  все
время  меняя  то  горючий  материал,  то  устройство лампы, то  самый способ
добывания света?
     Эта огромная работа велась не одним человеком, а тысячами людей.
     Один опыт  тянул  за собой  другой,  одно  изобретение  наталкивало  на
другое, и все они вместе вели к одной цели.
     А цель была -- яркое, дешевое и удобное освещение.
     Началась  эта работа очень и  очень давно. Ученые  думают, что  человек
научился добывать огонь двадцать пять тысяч лет тому назад.
     Много тысяч лет тому назад  человек впервые попробовал заменить  солнце
огнем  -- нашел  способ добывать  искусственно  свет и тепло. А поддерживать
огонь он научился еще раньше. Найдя на лесном пожарище тлеющую головешку, он
приносил ее в пещеру и потом  годами поддерживал огонь в очаге, не давая ему
погаснуть.
     Способ получать свет был  найден -- горение.  Но вопрос  был в том, что
именно сжигать, чтобы свет был дешевый и яркий.
     И вот начались поиски горючего материала,
     В смолистой лучине вся суть в смоле.
     Поэтому дерево отбрасывают -- остается смола.
     Человек зажигает первую  смоляную лампу. Но смола горит плохо.  Пробуют
жечь сало и, наконец, растительное масло.
     Но и масло горит не так  уж  хорошо,  а лучшего горючего материала пока
нет.
     Начинается работа над  устройством лампы, чтобы заставить хорошо гореть
то, что по природе горит плохо.
     Изобретают самые мудреные лампы -- с насосами, часовыми механизмами, со
множеством всяких хитростей.
     Дальше идти некуда, а масляные лампы горят еще неважно: коптят, чадят и
гаснут через два-три часа после того, как их зажигают.
     Опять  принимаются  за  поиски  горючих   материалов,  находят  способы
добывать  газ,  стеарин,  керосин, которые  горят  лучше масла  и сала.  При
хорошем горючем материале не нужны никакие хитрости.
     Лампа  упрощается --  все  эти насосы,  часовые механизмы выбрасываются
вон.
     Но  цель все еще не достигнута. У  керосина и газа  -- свои недостатки:
копоть, порча воздуха, пожары.
     И все беды оттого, что для получения света зажигают огонь.
     Перед  завоевателями  света  --  новая  задача:  смастерить  лампу  без
пламени.  Ведь пламя  нужно для накаливания,  а накаливать  можно  не только
пламенем, но и электрическим током.
     И опять  все начинается  сначала: нужно найти подходящий  материал  для
накаливания.
     Сначала пробуют уголь.
     Но уголь нельзя накаливать добела.
     Чтобы добиться более яркого света, пробуют накаливать
     металлы,  которые  не  плавятся даже  при  очень высокой  температуре--
осмий, тантал, вольфрам.
     Но ясно уже теперь,  что на электрической лампочке завоевание  света не
остановится.
     Задача в том, чтобы как можно больше  энергии  превращать  в свет и как
можно  меньше  энергии  терять в виде тепла. Но для этого надо отказаться от
высоких температур. Надо выбросить  накаленную нить: от лампочек накаливания
перейти к лампочкам без накаливания.
     Такие лампочки уже есть.
     Это  длинные стеклянные трубки,  наполненные  разреженным газом.  Когда
сквозь  трубки  пропускают  ток,  они  начинают  светиться мягким,  приятным
светом.  Никакой нити здесь нет, светится не  накаленная нить,  а газ.  Азот
дает  золотистое  свечение, водород  --  розовое, углекислый газ  --  белое,
аргон-- лиловое, неон -- красное.
     Из  таких  трубок делают буквы, знаки, рисунки для светящихся  реклам и
плакатов,  ими украшают здания. На улицах Москвы  горит везде над  станциями
метро  красная   надпись  "Метро"  из  газосветных   трубок.  Ночью   фасад,
обрисованный светящимися линиями,  теряет  свою  дневную тяжеловесность:  на
черном небе он кажется  легким и  стройным чертежом. И этот чертеж можно как
угодно перестраивать.
     Дома будущего  будут строиться не только из  железа, стекла, камня,  но
еще и из  света. Такой светящийся  дом  строится у  нас в Москве. Это Дворец
Советов. По ночам он будет вспыхивать сотнями ярких линий.
     Но светящиеся трубки будут не только освещать и украшать города.
     В  виде сигнальных огней и надписей они будут указывать дорогу  судам и
аэропланам,  дирижировать  движением, поездов  и автомобилей.  Красный  свет
неоновых трубок проникает сквозь самый  густой туман.  Светящиеся  трубки во
многих случаях удобнее, чем лампочки накаливания.
     Но выгоднее ли они?
     Первые светящиеся трубки были плохо устроены -- брали много энергии. Но
чем дальше, тем они делаются  лучше и лучше. Теперь уже есть трубки, которые
берут в несколько раз меньше  энергии,  чем лампочки накаливания с такой  же
отдачей   света.  Эти  трубки  наполнены  парами   натрия.  Свет  они   дают
лимонно-желтого цвета.
     Недавно  появилась натриевая  лампочка  не в  виде  трубки,  а  в  виде
колбочки. По форме она почти ничем  не отличается от обыкновенной  лампочки.
Только сразу бросается в глаза, что нет нити.
     Натриевая  лампочка  в  пятьсот свечей  берет  не  больше  энергии, чем
лампочка накаливания в сто свечей.
     Электрическая  лампочка со светящимся газом,  "газосветная" лампочка,--
серьезная  соперница  нашей  лампочки  накаливания.  Газосветными лампочками
освещены уже многие магазины, кинотеатры, выставки.
     На Кройдонском аэродроме в Англии трубки уложены в канавку, окаймляющую
посадочную  площадку. Сверху канавка закрыта  небьющимся  стеклом. По  ночам
площадка кажется обведенной огненной чертой.  Таким же способом можно писать
на земле надписи, видимые с летящего аэроплана.
     Лет через сто  трудно будет узнать  нашу  темную, несветящуюся планету.
Уже  сейчас  строят длинные  "световые коридоры" для  аэропланов.  В будущем
такими дорогами покроется вся земля.
     Земной шар будет светиться  не отраженным, а своим собственным  светом,
словно новое солнце.


     КОТОРЫЙ ЧАС?

     Рассказы о времени

     РАССКАЗ ПЕРВЫЙ

     Шумным бьет крылом петух,
     День встречая пеньем...
     Жуковский, "Светлана"

     Что было бы, если бы не было часов?

     Как  много значат  в  нашей  жизни эти  две маленькие  стрелки, которые
бегают по кругу как будто без всякого толку!
     Представим себе,  что завтра во  всем  мире сразу испортятся  все часы.
Какой страшный беспорядок это вызовет!
     На  железных  дорогах  произойдет  множество крушений,  потому  что без
расписания  нельзя  управлять  движением поездов,  а  расписание  без  часов
бесполезно.
     В море корабли потеряют дорогу, потому что без часов ни один капитан не
сможет определить, где находится его корабль.
     На заводах работа станет невозможной  -- ведь машины на заводе работают
по  точному расписанию. Изделия  непрерывным  потоком  движутся от станка  к
станку, от рабочего к рабочему.
     Весь  завод  работает,  как одна  огромная  машина, состоящая  из сотен
машин.  И  всеми  этими  большими,  сильными  машинами  командует  крошечная
машинка, помещающаяся в кармане,-- часы.
     Остановятся часы -- и сразу же начнется разнобой: одни станки отстанут,
другие убегут вперед.
     И  через  короткое время  вся  огромная заводская  машина разладится  и
остановится.
     А в  школах? Учитель  математики,  увлекшись своим предметом, продержит
вас в классе не сорок, а сто сорок минут, пока у вас не зайдет ум за разум.
     Если вам вздумается вечером  пойти  в театр, вы придете слишком рано  и
застанете перед  неосвещенным еще зданием толпу товарищей по несчастью. Или,
наоборот, вы явитесь только для того, чтобы полюбоваться на публику, берущую
с боя вешалки.
     Но  предположим,  вы решили  лучше провести вечер дома и позвали к себе
гостей. Вы  ждете их, как вам кажется,  час, другой, третий. Чай  уже  давно
остыл, веки у вас слипаются. Наконец вы ложитесь спать в полной уверенности,
что гости  не придут,-- в полночь никто  в гости не ходит. А через несколько
минут вас  будит  отчаянный трезвон и  стук  в  дверь. Это ваши гости. По их
мнению, сейчас часиков десять, не больше.
     Можно бы еще много порассказать и веселого и печального о том, что было
бы, если бы часов не было.
     А  ведь когда-то  часов  и  в  самом  деле  не  было -- никаких,  ни  с
пружинами, ни с гирями.
     И все-таки люди  не могли обходиться без распределения времени и как-то
его измеряли. Чем они его мерили?

     Лавка антиквара

     Я  уверен, что,  прежде чем  приняться  за чтение  этого  рассказа,  вы
пересмотрели все картинки --  от первой до последней.  Так поступаем мы все,
чтобы при первом же знакомстве узнать, интересна ли книга.
     Не знаю, что вы подумаете о самих рассказах, но  картинки, должно быть,
вас немало озадачили.
     И в самом деле, что это за куча предметов, у которых, на первый взгляд,
нет между  собой ничего общего и которые собраны в  этой книге вместе так же
случайно, как вещи в лавке старьевщика.
     На  одной  странице  посох  индийского  брамина,  изрезанный   древними
письменами.
     На другой -- позеленевший от  времени  бронзовый  колокол с  рельефными
изображениями святых.
     А вот  какая-то старая книга с застежками. Ее переплет из толстой кожи,
каких теперь не делают, пробит во многих местах как будто гвоздем.
     Это работа крыс, которых уже давным-давно нет на свете.
     Дальше-- масляная  лампа, непохожая на теперешнюю,  керосиновую. Нет ни
стекла,  ни горелки.  Фитиль, сделанный из тростника,  чадит и  заволакивает
стены паутиной черной копоти.
     Рядом  --  китайская  безделушка  в  виде лодочки  с  головой  дракона.
Восковая свеча, разделенная полосками на двадцать четыре  части. Два  амура,
стоящие у подножия колонны: один  из них плачет, а другой указывает палочкой
на что-то, начертанное на колонне.
     И, наконец,  среди  всего  этого старого  хлама,  которого давно уже не
касалась  человеческая  рука,--  петух,  настоящий  живой  петух,  хлопающий
крыльями и горланящий:
     -- Кукареку!
     Что все это значит?
     Лампа, дракон, посох, книга, свеча -- все  это часы, которые показывали
людям время, когда не было еще настоящих часов с пружиной или гирями.

     История одного монаха

     Вряд ли  загадочные картинки, нарисованные в этой книге, показались вам
менее загадочными после такого объяснения.
     Палка, книга, лампа -- да разве это часы?
     В том-то и дело, что мерить время можно миллионом разных способов.
     Все, что продолжается сколько-нибудь времени, может быть мерой времени,
к