их, обернувшись к окну. Там, за окнами  госпиталя,  валил
снег. Крупный, хлопьями. Сыпался с неба прямо вниз и довольно быстро.
   Снег заворожил Виктора и он прилип взглядом к окну, ни о  чем  больше
не думая. Когда медсестра привезла  на  раздаточной  тележке  завтрак  -
манную кашу с желтым пятном масла посередине и чай, - он все еще не  мог
оторвать взгляда от первого в этом году снегопада.
   - Больной! - позвала медсестра. - Кушать пора.
   - Я не больной, - оборачивась, улыбнулся Виктор. - Я раненый.
   - Травмированый, - поправила его медсестра, не согласившись с военной
формулировкой. - И кажется, не только в ногу.
   Она укатила свою тележку дальше, оставив Виктору на память  смешливую
улыбку. Он действительно еще минуту или две видел перед собой ее  улыбку
и две ямочки на щечках. Ей было, должно быть, лет  двадцать  -  двадцать
пять.
   После завтрака его ногу отцепили от кронштейна и опустили на кровать.
   - Вот так полежите пару часов, не шевелясь, - командовал хирург. -  Я
приду - скажете, что чувствуете.
   Виктор ничего не чувствовал. Впрочем, он чувствовал ногу и  даже  ему
казалось, что мог бы ее поднять вместе с гипсом.  Но  такой  команды  от
хирурга не поступало. И он лежал. Лежал смирно и неподвижно, пока  снова
не пришел  хирург  и,  довольный  рентгеновским  снимком  и  отсутствием
неприятных ощущений у владельца ноги, сказал,  что  сегодня  же  Виктора
отвезут домой, где он может постепенно возвращаться к нормальной  жизни,
но пока только в пределах квартиры.
   Скорая привезла его на Харьковский часам  к  трем.  На  счастье  двух
санитаров, грузовой лифт в  доме  работал,  и  на  восьмой  этаж  Виктор
поднялся лежа.
   Закатив складные носилки с колесиками в квартиру,  санитары  сгрузили
Виктора на подготовленный Ирой диван и, отказавшись от чая и  от  десяти
гривней, предложенных женой, ушли. Один, правда, вернулся  минуты  через
три. Оказывается, они привезли с собой костыли для  походов  Виктора  по
квартире. Костыли  были  выданы  во  временное  пользование,  и  Виктора
попросили расписаться в их получении.
   - Когда не нужны будут - вернете, - деловито сказал санитар и ушел.
   Этим же вечером, когда Виктор  добрался  без  особых  проблем,  но  с
костылями, на кухню и уселся на свое любимое место, позвонил Георгий.
   - Сколько тебе хромать? - спросил он.
   - Хирург сказал, что гипс снимут через три недели.
   - Да-а, - протянул  Георгий.  -  Невесело.  Ладно,  слушай!  Водитель
твоего "МАЗа" повесился, не выдержав вины. В чем я лично сомневаюсь...
   - В том, что он не выдержал вины?
   - Нет, в том, что он сам повесился. Но в  этом  ничего  удивительного
нет.
   Удивительно  другое.  То,  что  наблюдали  за  тобой  из  окон  штаба
погранвойск, а фотографировали из окон напротив - из СБУ.
   - Откуда вы знаете?
   - Как откуда? Пока ты наблюдал за дверьми, мы наблюдали  за  реакцией
на твое  наблюдение.  И,  надо  сказать,  ты  переполошил,  похоже,  два
ведомства. Твое личное дело забрали из отдела кадров министерства в  СБУ
на изучение.
   Виктор опешил.
   - Так что же мне делать? - спросил он.
   - Ничего не делать. Выздоравливать. Пускай события  пока  развиваются
без твоего участия - так даже безопаснее для тебя. Я буду держать тебя в
курсе.
   За окном было темно и снег больше не шел. Собственно, он и шел только
утром и только пару часов. Потом растаял. Это был пробный запуск  снега.
Он выпадет еще не один раз, прежде чем осень можно будет переименовать в
зиму.
   Сидеть с отставленной в сторону, выровненной гипсом ногой было крайне
неудобно и Виктор, откостыляв в комнату, улегся на диван.
   Уже засыпая, подумал, что надо было принести  с  собой  в  комнату  и
мобильник, оставленный по привычке на подоконнике в кухне. Но,  впрочем,
Георгий уже позвонил и вряд ли будет еще звонить этой ночью. А больше он
ни с кем по мобильному не разговаривал.

***

   Ник спал тяжело, то и дело  переворачивась  с  боку  на  бок.  Гудела
голова и ныл живот, и какую бы он позу ни выбирал, в  конце  концов  она
оказывалась неудобной. И вот, когда под оболочкой полусна он,  казалось,
улегся удобно - и это после  трех  или  четырех  часов  мучений,  -  его
затрясло. С испугом открыв глаза, он увидел над собой лицо присевшего на
корточки рядом Сахно.

***

   - Давай вставай! - негромко сказал Сергей.
   - Куда? Зачем?
   - Я адрес нашел!
   - А который час?
   - Четыре.
   Ник уставился мутным взглядом на напарника.
   - Ты что, не можешь до утра подождать?
   - Слушай, я несколько часов пальцем по этому справочнику водил, а  ты
хочешь, чтобы я теперь лег спать и видел розовые сны?! Вставай!
   Ник с трудом поднялся. Заметил, что на  кровати  Сергея  сладко  спит
Улли.
   Вот почему он говорит так тихо!
   Подойдя к столу, на котором лежал раскрытый справочник, Ник посмотрел
на подчеркнутый ручкой адрес.
   "Герр Н. Уберкрафт, Шенеспаркаллее, 18, тел.48-04"
   - Я не знаю, где это... - проговорил Ник.
   - Тише! - Сахно приложил палец  к  губам  и  кивнул  на  свою  спящую
подругу.
   Ник почувствовал себя немного бодрее,  да  и  головная  боль  утихла,
словно для этого и было необходимо всего  лишь  встать  на  ноги,  чтобы
кровь отошла вниз от головы.
   - Послушай, - сказал он обычным, неприглушенным голосом. -  Она  ведь
глухонемая, какой смысл говорить шепотом?
   Сахно посмотрел на напарника недовольно и с недоумением.
   - Она спит, - твердо и тихо произнес он.
   Ник понял, что спорить с Сахно сейчас, как, впрочем, и  всегда,  было
занятием бесполезным.
   - Я не знаю, где эта аллея, - повторил он Сергею шепотом.
   Сахно  спокойно  заложил  ручкой  страницу  с  адресом  и  перелистал
справочник на начало,  где  на  двойном  развороте  был  изображен  план
городка Ойскирхен. Его палец пополз в верхний левый угол. Было ясно, что
он уже отыскал один раз эту ; аллею.
   - Вот, - он остановил палец на белой полоске, обозначавшей улицу.  За
этой полоской начиналось большое зеленое пятно парка.
   Ник нашел их улицу, провел условную линию до Шенеспаркаллее, прикинул
расстояние.  Голова  отказывалась  выдавать   примерное   расстояние   в
километрах.
   Вместо этого Ник понял, что пешком к этой аллее около получаса,  ведь
раполагалась она практически в противоположном конце городка.
   - Так что ты хочешь делать? - спросил Ник, подняв взгляд ; на Сахно.
   - Мы сейчас собираемся и идем к нему в гости...
   - А потом?
   - А потом удираем  отсюда  к  чертовой  матери.  Нас  же  ищут!  -  г
прошептал Сахно.
   - Тебя ищут, - поправил Ник. - Тебя и ее, - он кивнул на спящую Улли,
которая при тусклом освещении казалась удивительно красивой.
   Сахно вырвал из телефонного  справочника  план  города  и  решительно
посмотрел на Ника.
   Они оделись и тихонько вышли из квартиры.
   Ойскирхен  спал  и  во  сне  был  похож  на  украшенную   светящимися
гирляндами елку. Вдоль улиц и улочек горели фонари, расставленные  через
равные промежутки.
   Магазинчики и аптеки, которых в городке было множество,  притворялись
открытыми - их ярко горевшие вывески добавляли  в  освещенную  городскую
ночь разноцветные неоновые огни. В удивительной тишине этой ночи  слышны
были только шаги двух пар спешивших куда-то ног.
   Ник, которому свои шаги казались слишком  громкими,  пытался  ступать
аккуратнее, но звук шагов не становился тише. И вдруг с  неба  посыпался
снег.
   Ник бросил взгляд  на  Сергея.  Тот  тоже  обернулся.  По  лицу  Ника
проскользнула  странная  усталая  улыбка,  словно  связана  она  была  с
каким-то воспоминанием, с прошлым, которое никогда не повторится.  Сахно
просто кивнул на взгляд Ника.
   Вдруг он резко остановился  перед  перекрестком,  достал  из  кармана
сложенные два листка с планом города. Прошевелил губами  название  улицы
на плане города и сравнил его с названием начинавшейся перед ними  новой
улицы.
   - Нам прямо! - сказал он и снова твердо шагнул вперед.  Ник  поспешил
следом, удивляясь, как хорошо Сахно ориентируется по  карте  практически
незнакомого города.
   - Хренов снег! - недовольно ворчнул Сергей,  глянув  в  темное  небо,
откуда густо сыпались белые хлопья.
   - Красиво! - прошептал Ник.
   - А следы? - не оборачиваясь, спросил Сахно.  Ник  понял,  что  Сахно
имеет в виду. Рационализм и трезвость мышления  были  чем-то  совершенно
несвойственным Сахно - так думал Ник и тем  больше  удивлялся  нынешнему
поведению и словам напарника. То ли он притворялся раньше, то ли  просто
не мог  или  не  хотел  быть  серьезным.  Может,  как  раз  его  прошлое
неуправляемое  состояние  был  обычным,  а  нынешнее  сосредоточенное  -
вынужденным?
   Ник бросил на ходу  еще  один  взгляд  на  Сахно.  Ему  на  мгновение
показалось, что рядом идет совершенно другой, незнакомый человек.
   - Сейчас направо! - тихо предупредил Сергей, и Ник  послушно  свернул
следом  за  ним  в  узкий  переулочек,  начинавшийся   с   таблички   на
перекрестке. На табличке было написано - "Шенеспаркаллее".
   Остановились  перед  приземистым  одноэтажным  домиком  за  низеньким
подстриженным кустарниковым "забором", сквозь проем в котором  проходила
от тротуара к двери домика выложенная красным кирпичом тропинка.
   Ник и Сергей переглянулись.
   - А если у него оружие? - спросил шепотом Ник.  Сахно  вместо  ответа
ухмыльнулся. И пошел к дому.
   - Подожди здесь, - сказал он Нику и сам нырнул за угол дома.
   Ник стоял у двери и смотрел по сторонам. Продолжалась тишина и  ночь.
Снег больше не шел. Он теперь лежал  на  земле,  темнея  на  глазах  под
тяжестью собственной влаги. Еще чуть-чуть и следа от него не останется.
   - Ник! - из-за угла домика раздался шепот напарника.  Ник  подошел  и
увидел Сергея, аккуратно открывающего окно.
   - Это кухня! - прошептал он. - Подсади!
   Ник помог Сахно забраться внутрь. Потом забрался сам.
   В доме было тихо. Сергей открыл холодильник и тут же кухню залил свет
слабой желтой лампочки.
   Ник оторопело следил, как Сергей вытаскивает  из  холодильника  пиво,
колбасу, сыр и все кладет у ног на пол. Аккуратно закрыв холодильник, он
обернулся к Нику.
   - Сначала надо  позавтракать,  -  прошептал  он.  -  Вдруг  потом  не
успеем?
   Они тихонько уселись за столик. Сергею удалось практически без шороха
найти нож и нарезать  колбасу  и  сыр.  Открыл  пиво.  Сделал  несколько
глотков из горлышка бутылки и протянул ее Нику. А  сам  забросил  в  рот
кусок колбасы.
   - Люблю кушать в гостях, - прошептал он. - Там, в  холодильнике,  еще
бутылка "Столичной"! Напомни, чтоб я о ней не забыл!
   Ник кивнул.
   Он вдруг понял,  что  они  поменялись  ролями.  И  это  измене-.  ние
устраивало  Ника.  От  него  ничего  не  требовалось,  только  слушаться
указаний. Командовал теперь Сахно.
   - Ну что, пошли, - прошептал, допив пиво, Сахно. - Пора знакомиться с
хозяином.
   Он взял с кухонного столика нож,  которым  резал  колбасу,  осторожно
открыл дверь и шагнул в темноту коридора.
   Ник медлил. В коридор он шагнул минуты через две и тут же зажмурился,
получив в глаза неожиданный световой удар. В широком проеме  распахнутых
двойных  дверей  горела  пятью  лампами  свисавшая  с  низкого   потолка
хрустальная люстра.
   Ник подошел к проему, прикрывая глаза ладонью.  Когда  отвел  ладонь,
увидел немую сцену:  слева  под  занавешенным  окном  стояла  деревянная
кровать, на которой лежал с приставленным к шее лезвием ножа мужчина лет
пятидесяти.  В  его  открытых   глазах   прочитывалось   тупое,   сонное
недоумение. Из-под одеяла торчала только голова.
   - Ну что, будем говорить? - спросил его Сахно, нехорошо улыбаясь.
   - Das geld ist dort... - прохрипел он, указывая взглядом  на  книжный
шкаф, стоявший у смежной стены.
   - Что он говорит? - Сахно обернулся к Нику.
   - Говорит, что деньги там...
   Сахно возвратил взгляд на хозяина дома.
   - Деньги?.. - повторил он задумчиво, уставившись  в  узкие  заспанные
глаза  пленника.  -  Деньги  тоже  нужны...   Он   с   тобой   по-русски
разговаривал?
   - Да, - сказал Ник. - Может, это не он?
   - А ну иди сюда и подержи нож! - приказал Сергей.
   Ник нехотя занял  место  напарника,  а  Сахно  прошелся  по  комнате.
Подошел к письменному столу, на котором стоял факс-телефон.
   - Так где деньги? - переспросил от письменного стола Сергей.
   Ник спросил хозяина по-немецки.
   - Там, на верхней полке в Библии, - прохрипел хозяин и Ник перевел.
   Сахно подошел к  книжному  шкафу  и  стал  внимательно  рассматривать
корешки стоявших там книг.
   - На верхней полке справа, - снова сказал  по-немецки  пленник.  -  В
Библии.
   - Я не верующий, - тихо проговорил Сергей, открывая стеклянную дверцу
книжного шкафа.
   Он взял в  руки  массивный  том,  пролистал.  Обернулся  и  посмотрел
задумчиво на Ника. Подошел.
   - Ты знаешь, он мне надоел, - сказал Сергей мрачно. Перевел взгляд на
лицо хозяина и вдруг резко поднял двумя руками взятую из  шкафа  тяжелую
книгу и со всей силы опустил ее на голову пленника.
   - Достоевского он в оригинале читает, а деньги  в  Библии  прячет!  -
глаза Сахно загорелись злостью. - В Достоевском надо деньги прятать!  Ты
понял!
   И он еще раз ударил хозяина книгой, потом  бросил  книгу  на  одеяло,
освободившимися руками схватил лежавшего за короткие волосы и потащил из
кровати.
   Хозяин вскрикнул, валясь с кровати на пол.  Ник  отскочил,  сжимая  в
руке нож. Взгляд его заметил на лезвии что-то темное - это была кровь.
   Испуганно Ник глянул на лежавшего на полу хозяина. На  его  шее  тоже
была кровь, в глазах - страх. Он дрожал. Вид у него был жалкий. Воротник
пижамной рубахи был закапан кровью.
   - Что вы хотите? - негромко проговорил он. - Что вам надо?
   -  Ну  вот,  -  вздохнул  Сахно.  -  Заговорил,  мать   его!   Давай,
рассказывай! А ты, - Сахно обернулся к Нику, - пойди на кухню нож помой!
Надо после себя убирать!
   Ник в недоумении посмотрел на Сергея, но  все-таки  вышел  на  кухню.
Опустил нож в раковину и вернулся.
   -  ...только  то,  что  говорили...по  телефону  говорили  и  я   вам
перезванивал, - хрипел перепуганный хозяин, водя пальцами правой руки по
своей поцарапанной кухонным ножом шее. Пальцы были в крови, и  он  время
от времени словно растирал ее между подушечками большого,  указательного
и среднего пальцев. Должно быть, это было нервное.
   Ник заметил, что хозяин говорит с заметным акцентом.
   - Дальше, дальше давай! - почти не  раскрывая  рта,  произнес  Сахно,
стоя над лежащим.
   - Но это все...
   - А чемодан с винтовкой ты принес?
   - Да, я... Я его забрал из камеры хранения  на  вокзале  в  Кельне...
Лицо Сахно начало выражать скуку.
   - А кто тебе звонил? Кому ты звонил? - прорычал он, теряя терпение.
   Повернулся тут же к Нику. - Нож помыл? Принеси сюда!
   - Медведев звонил, Медведев... - торопливо затараторил  хозяин.  -  Я
его лет пятнадцать назад знал, когда  переехал  сюда.  Он  меня  вел  до
развала Союза...
   Потом затих и я думал - все... Три месяца назад  позвонил  и  сказал,
что меня снова "включили"... Я же человек подневольный...
   Сахно присел на корточки, держа в руке наготове вымытый нож.
   Из сбивчивого рассказа перепуганного насмерть хозяина стало ясно, что
он, бывший "спящий" агент КГБ, считал себя уже  пенсионером,  когда  ему
сообщили, что впереди много несложной работы. Отказаться он побоялся и с
тех пор занимался "опекой" Ника и  Сахно,  одновременно  прислеживая  за
ними. Он же снял до  их  приезда  квартиру,  в  которой  они  жили.  Про
"трирского" Вайнберга он ничего толком не знал. Знал  только,  что  тот,
должно быть, тоже отколовшийся агент  с  серьезными  связями  и  делами.
Поэтому и появился приказ его "достать".
   - Это  все  деньги,  деньги...  -  проговорил  под  конец  хозяин.  -
Идеологическая война кончилась, сейчас воюют только за деньги...
   - А Погодинский? Для чего мы должны были  напугать.  его?  -  спросил
Ник, вспомнив старика-ресторатора.
   Хозяин запнулся. Было видно, что он интенсивно думает, что сказать.
   Сахно тяжело вздохнул.
   - Я думал, ты правду говоришь, - сказал он хозяину  и  в  голосе  его
прозвучала реальная угроза.
   - Я правду, правду... я только вспоминал... Сахно снова поднес лезвие
ножа к горлу хозяина.
   - Давай последнюю версию! Больше попыток не будет.
   - Я правду говорил... это все из-за денег. И Погодинский  тоже...  Он
не платил проценты!..
   - За что? - мрачно поинтересовался Сахно.
   - Это был не его ресторан... то есть как  бы  его,  но  купленный  за
чужие деньги...
   - За чьи?
   - За деньги комитета...
   - А кому он должен был платить эти проценты? Ник  слушал  разговор  и
ему казалось, что он уже все это слышал.  Все  то,  что  говорил  хозяин
дома, имя которого им было неизвестно - да ведь они  его  и  не  просили
представиться, - все это было понятным  и  очевидным.  По  крайней  мере
Нику. Об  этой  схеме  несколько  месяцев  назад  ему  рассказывал  Иван
Львович. На поиски именно этих денег и был послан он вместе с Сахно.
   - Думаю, что Вайнбергу... - проговорил после паузы хозяин. - Ведь это
он приезжал к Погодинскому до того, как мы занялись им вплотную...
   Разговор  замедлился.  Хозяин  рассказывал  с  интонацией   человека,
размышляющего вслух. И из его рассказа стало  понятно  присутствие  двух
заинтересованных в этих деньгах  сторон.  При  этом  обе  стороны  имели
кэгэбистские корни.
   - Ну и что нам с тобой делать? - спросил  хозяина  Сахно,  когда  тот
замолчал.
   - Я вам все сказал! Мой вам совет - сегодня же уехать из Германии!
   - Ты посмотри, - удивился Сергей, обернувшись к Нику. - Он нам советы
дает! Было бы у меня немного сэмтекса, я б тебе  тоже  совет  оставил...
Ладно, хер с тобой. Что хочешь, то и делай! Только не сразу!

***

   Сахно оборвал провод от факса-телефона и от настольной лампы. Скрутил
хозяину руки и ноги и заклеил скотчем рот.
   - Сюда кто-нибудь заходит? - спросил  он  хозяина.  Тот  отрицательно
мотнул головой. Сахно тяжело вздохнул. Рывком  отклеил  со  рта  хозяина
полоску скотча.
   Тот вскрикнул.
   - Тихо! - прошипел ему Сахно.
   Потом взял с кровати одеяло и накрыл связанного хозяина с головой.
   - Пошли! - кивнул Нику.
   На улице светало. Снова сыпался с неба снег,  только  теперь  он  был
мелкий и сухой.

***

   Прошло три дня, а Виктор уже умирал с тоски. Его раздражала  Ира,  не
скрывавшая  своей  радости  по  причине  его  долгого   и   безвыходного
пребывания дома.
   - Почаще бы ты ноги ломал! - пошутила она, но  Виктору  ее  шутка  не
понравилась.
   Она убежала по магазинам,  оставив  Виктора  играться  с  Яночкой.  И
теперь Яна укладывала куклу Машу в игрушечную постель, время от  времени
с любопытством поглядывая на папу с поломанной ногой, сидевшего рядом на
диване.
   Наблюдение за дочуркой отвлекало Виктора от докучавших ему  мыслей  о
своей вынужденной бездеятельности.
   - Одеяло упало!  -  кивнул  Виктор  на  игрушечную  кроватку.  Яночка
обернулась,  проследила  за  взглядом  папы  и   поправила   одеяло   на
"засыпавшей" кукле.
   Ира вернулась через час. Первым делом  зашла  на  кухню  и  выгрузила
продукты.
   Потом заглянула в комнату - все еще в плаще.
   - Я тебе газеты  купила!  -  сказала  ласково.  Виктор  поднялся,  на
костылях прошел к двери.
   - Кофе хочешь? - спросила Ира, вешая плащ на крючок вешалки.
   - Сделай!
   В газетах Виктор ничего интересного не нашел и бросил  их  на  диван,
решив, что вечерком на кухне просмотрит их повнимательнее.
   Когда стемнело, и Ира  унесла  капризничавшую  перед  сном  Яночку  в
спальню, Виктор уселся на кухне на свое любимое место. Поставил  чайник,
развернул на столе газету "Факты" и стал в ожидании чая читать.
   Вдруг в дверь позвонили. Удивленный Виктор бросил взгляд на настенные
часы - полдевятого. На улице уже темно, но, конечно, это еще не  поздний
вечер.
   Прикостыляв к двери, Виктор прильн