инсовые костюмы были
действительно одинаковы и даже, кажется, одного размера. Зачем это  было
нужно полковнику?
   Чтобы легче было стать "своим парнем" для Сергея?
   Ник покачал головой. Оглянулся еще раз на Сергея -  тот  сидел,  тупо
уставившись в затылок водителя. Он  то  ли  был  еще  пьян,  то  ли  так
ошарашен происшедшим, что никак не мог прийти в себя. Слава Богу, он  не
заметил настойчиво-любопытного взгляда водителя.

***

   Поезд уходил с двенадцатого пути, и им  пришлось  бежать  сначала  по
подземному переходу, а потом и вдоль поезда, отыскивая нужный вагон.
   Наконец уселись на нижней полке,  перевели  дух.  Сергей  первый  раз
сосредоточенно посмотрел на Ника.
   - Кто ты такой? - спросил он.
   - Зовут Ник, потом все объясню...
   Сергей вяло ухмыльнулся и кивнул.
   "Что я ему потом объясню? - раздраженно подумал Ник. - Что я могу ему
объяснить?.."
   Он  задумался,  а  поезд  тем  временем  дернулся   и   покатился   в
неизвестность.
   Общий вагон был полупустой и, таким образом, становился плацкартным.
   Толстая проводница взяла у них билеты.
   - Белье брать будете?
   Ник кивнул.
   - Спрятать что-нибудь надо?
   - Что? - Ник поднял на нее удивленный взгляд.
   - Что-что! От таможни! - она посмотрела на "тормознутого"  пассажира,
как на идиота.
   - Нет, спасибо.
   - Ваши проблемы, - бросила она и пошла дальше по вагону.
   Через три часа, когда оба они уже спали, поезд резко  остановился.  В
вагоне  зажегся  свет  и  кто-то  крикнул  хриплым  голосом:   "Граница!
Подготовить паспорта!"
   Ник полез в карман джинсовой куртки. Вытащил свой паспорт,  поднес  к
глазам. Он и не рассмотрел его толком вчера. Помнил только, как  получил
от Ивана Львовича документ и сразу спрятал в карман.
   Это был новый российский  загранпаспорт.  Открыв,  Ник  с  удивлением
увидел свое фото и все свои  настоящие  данные  -  и  фамилия,  и  место
рождения, и дата.
   Откуда полковник все это знал?  Может,  он  сам  ему  рассказал?  Ник
попытался вспомнить их  совместный  ужин  в  Душанбе.  Они  тогда  много
говорили и Ник действительно рассказывал  о  себе.  Сейчас  трудно  было
вспомнить все, что он говорил полковнику. Он ведь, к  тому  же,  напился
тогда. Напился так, что полковник провожал его домой. Напился от обиды -
ведь именно в тот день он получил отказ на  свой  рапорт  о  переводе  в
Россию.
   Опустив паспорт на стол. Ник оглянулся на Сергея, спавшего  рядом  на
соседней нижней полке.
   - Эй, - потормошил его Ник за плечо. - Граница. Проснись.
   Сергей открыл глаза, тупо поморгал несколько раз, глядя на Ника.
   - Паспорт у тебя есть? - спросил Ник, испуганный неожиданной мыслью о
том, что Сергей мог оказаться без документов.
   Сергей кивнул. В отличие от Ника, он разделся перед  тем,  как  лечь.
Его джинсовый костюм лежал под подушкой. Достав куртку,  он  вытащил  из
кармана пожеванный, еще советский паспорт. Положил его на стол  и  снова
откинулся головой на подушку, закрыл глаза.
   Ник, подождав минуту и  удостоверившись,  что  Сергей  снова  заснул,
просмотрел его паспорт. Страница "семейное положение" была пуста,  детей
у него не было. Родился в Донецке 12 сентября 1964 года. Поверх  фамилии
чья-то тяжелая рука опустила лиловый штемпель "Украина".
   Положив два паспорта вместе, Ник уселся на  своей  полке  в  ожидании
пограничников.
   Пришла худая остроносая блондинка в зеленой  форме.  Строго  сравнила
фотографии в паспортах с лицами. Ничего не сказав, пошла дальше.
   Потом  появился  толстенький   невысокий   таможенник   с   короткими
аккуратными усиками.
   - Ваши вещи? - спросил он Ника.
   - Мы без вещей.
   - Встаньте!
   Ник поднялся. Таможенник проверил багажную  коробку  под  полкой,  на
которой Ник спал. Ник тоже посмотрел туда и увидел только смятую  газету
и пару замерших от внезапного света тараканов.
   - Деньги, валюта есть? - таможенник возвратил свой прищуренный взгляд
на пассажира.
   - Есть немного, - чуть помедлив, ответил Ник.
   - Этот с вами? - таможенник кивнул на Сергея.
   - Да, мы вместе. Мы тут рядом, в Сарны...
   Таможенник насупился и стоял молча, словно все еще решая: уходить или
нет.
   - А какая валюта? Белорусские рубли? - спросил он после паузы.
   - Да, - с готовностью подтвердил Ник. - Целый миллион.
   - Ладно, - произнес таможенник и направился в следующее купе.
   Ник вздохнул с облегчением. Посмотрел на спавшего  Сергея.  Вот  кому
можно было позавидовать. Спит, и никто его не беспокоит, ни таможня,  ни
паспортный контроль!
   В Сарны поезд приехал рано утром. Так рано, что  проводнице  пришлось
несколько минут трусить Ника, приводя его в сознание.
   - Вы что! Напились ночью? - кричала она. -  Через  пять  минут  поезд
уходит!
   Ваша станция!
   Еще не полностью придя в себя, Ник разбудил Сергея, и они едва успели
выйти на безлюдную платформу, как поезд тронулся.
   - Который час? - сонно спросил Сергей.
   - Без десяти шесть.
   - Рань собачья! - Пожаловался Сергей, оглядываясь по сторонам.
   Они зашли в  одноэтажное  зданьице  вокзала.  Уселись  на  деревянные
стулья, сбитые в одну сплошную шеренгу в зале ожидания.
   - Куда мы дальше? - спросил, зевая, Сергей.
   - Переночуем здесь, завтра в Брест, потом в Польшу. Сергей  удивленно
уставился в глаза Нику, но похоже,  что  его  желание  спать  было  куда
сильнее удивления и, еще раз зевнув, он закрыл глаза.

***

   Виктору не спалось. Он сидел на кухне, опять при  выключенном  свете.
Но луна, заглядывавшая в окно на восьмом этаже, делала видимым даже пар,
поднимавшийся над чашкой чая.
   Рядом с чашкой лежали три листа бумаги - три меню за  двадцатое  мая,
единственные три  меню,  в  которых  посетителям  предлагались  блины  с
красной икрой. Перед Виктором в мягком лунном полусвете "лежали" как  на
ладони три ресторана, где мог последний раз поужинать отставной  генерал
Броницкий.
   Ресторан "Козак", "Млын" и ресторан гостиницы "Москва".
   Виктор усмехнулся, глядя на эти листочки и думая о том,  что  сам  ни
разу в своей жизни ни в одном из этих  ресторанов  не  был,  хотя  часто
проходил или проезжал мимо. У него даже ни  разу  не  возникало  желания
туда зайти. С  детства  рестораны  вызывали  скорее  ощущение  какого-то
ненужного беспокойства, чуть ли не боязни.
   Он вспомнил "ресторанные" сцены из  одного  старого  фильма  -  белая
скатерть, разложенные домиком без крыши  разные  вилки-ложки,  почему-то
строгий метрдотель и навязчивые официанты с неискренней сальной улыбкой.
Это не был его  стиль,  это  был  совершенно  другой,  чуждый  ему  мир.
Курсантом высшей школы милиции он любил стоячие пивные, где  можно  было
постучать таранкой об стол и посмеяться над анекдотом. Потом, когда  они
познакомились  с  Ирой,  местами  встреч   стали   кафе-кондитерские   и
дискотеки. Даже свадьбу они отметили не в ресторане, а в арендованной на
вечер диетической столовой.
   И сейчас, думая о каком-нибудь празднике,  он  представлял  его  себе
скорее домашним застольем, чем визитом в ресторан.
   Меню, лежащие возле чашки чая, он  перечитал,  наверно,  раз  десять.
Сначала, чтобы в очередной раз удостовериться  в  присутствии  блинов  с
красной икрой.
   Потом уже просто из интереса к названиям блюд. Многие названия ему ни
о чем не говорили. Потом его любопытство вызвали ресторанные цены, и  уж
совсем под конец он сравнил цены в разных ресторанах на блины с  красной
икрой. Разница была поразительной. Мысль о том, что одно и то  же  может
так сильно колебаться в цене, заставила даже мотнуть головой.
   За окном под лунным светом спали застывшие  на  ночь  стройки,  спала
деревня, отступавшая под напором города. Спал город.
   Часы  показывали  полтретьего,  но  Виктору  спать  не  хотелось.   В
состоянии  тела  и  в  мыслях  ощущалось   полное   равновесие,   тишина
окружающего мира передавала ему свое сосредоточенное спокойствие.
   Захотелось с кем-то поговорить. Он снова  посмотрел  в  окно,  словно
надеялся  увидеть  там  еще  кого-нибудь   бодрствующего   этой   ночью,
какой-нибудь живой огонек.  Но  недостроенные  башни  смотрели  на  свою
родину пустыми глазницами окон,  а  деревня  была  уже  далеко,  если  в
каком-нибудь домике и горело окошко - его все равно бы Виктор не увидел:
только крыши и деревья.
   В какой-то момент Виктор чуть не поднялся из-за стола, чтобы выйти  в
коридор, достать  из  кармана  пиджака  мобильный  телефон  и  позвонить
Георгию.
   Остановило его только время - середина ночи, когда все  обычно  спят.
Правда, Георгию это не мешало самому звонить, когда ему  вздумается.  Но
он никогда не звонил без повода. А какой повод у Виктора? Сообщить,  что
нашел три ресторана, в которых двадцатого мая подавали блины с икрой? Об
этом можно сообщить и утром, а еще лучше пока  не  сообщать,  а  сначала
поговорить с официантами, показать им фотографии Броницкого. И это лучше
сделать самому. Стажер, наверно, устал. Он и так сделал все быстрее, чем
Виктор от него ожидал. Да нет, не потому, что стажер  устал,  -  Виктору
хотелось  закончить  дело  с  ресторанами  самому.  Стажер  должен   был
заработать право самостоятельно  "прокручивать"  интересные  эпизоды.  В
том, что "проход" по ресторанам будет интересным, Виктор не сомневался.
   Он позвонит Георгию, когда из трех останется только один ресторан,  в
котором Броницкий и ужинал.

***

   В Сарнах они поселились в маленькой трехэтажной гостинице, получив на
двоих пятиместный номер. По крайней мере, в нем было пять кроватей,  три
тумбочки и один стол с двумя стульями, так что преврати эту  ситуацию  в
школьную задачку-ни один школьник бы ее не решил.
   Спали до четырех. Потом успели пройтись по нескольким магазинам.

***

   Ник, к удивлению, увидел на улице подряд два комиссионных магазина. В
воздухе  запахло  советским  прошлым.   Зашли,   купили   два   потертых
чемоданчика за смешные белорусские деньги. Собственно,  покупал  Ник,  а
Сергей смотрел на него, кривя  губы  то  ли  от  недоумения,  то  ли  от
врожденного идиотизма.
   - Что ты будешь в них ложить? - спросил Сергей на улице.
   - Не дожить, а класть.
   - А  мне  пофиг,  что  ложить,  что  класть.  Ты  мне  обещал  что-то
объяснить.
   Нику стало понятно "резиновое" выражение  лица  своего  напарника  по
бегству.
   Сергей ждал объяснений. Ждал с вечера с перерывами на  сон  и  сонную
усталость.
   Теперь он уже был бодр,  и  тянуть  с  объяснением  дальше  не  имело
смысла.
   - Хорошо. - Ник, вздохнув, кивнул, - Идем  сейчас  на  вокзал,  берем
билеты до Бреста. Потом где-нибудь присядем  поужинать,  и  я  тебе  все
объясню...
   Предложение Сергея устроило,  тем  более,  что  он  к  этому  времени
всерьез проголодался.
   Поезд на Брест уходил через три часа.
   По дороге назад, в гостиницу, они по настоянию Ника зашли  в  аптеку,
купили зубные щетки, пасту.
   Двое молодых короткостриженых мужчин в одинаковых джинсовых  костюмах
с  потертыми  чемоданами  на  безликих  серых  улицах   Сарн   выглядели
иностранцами.
   - Слушай, на хер нам гостиница? Мы там ничего не оставляли, -  Сергей
остановился, когда до трехэтажного здания  гостиницы  оставалось  метров
сто.
   - А паспорта? - спросил Ник.
   Сергей  недовольно  кивнул.  То  ли  шок  прошлого  вечера   отключал
временами его память, то ли он вообще был рассеянный.
   - Хочешь, постой здесь, -  предложил  Ник.  -  Я  сам  схожу,  заберу
документы.
   Сергей охотно согласился.
   Молоденькая девушка лениво оторвала голову от книжки.
   - Ключи вы сдавали? - спросила она.
   - Да.
   - Минуточку. Клава! Клава! - крикнула она в сторону лестницы.
   Сразу за лестницей со скрипом  открылась  дверь  и  оттуда  выглянула
заспанная старушка в синем халате.
   - Пойди  в  тридцать  пятый,  проверь,  все  ли  на  месте.  Особенно
полотенца и стаканы.
   Старушка, взяв у девушки ключ с брелком  в  виде  тяжелой  деревянной
груши, прихрамывая на левую ногу, направилась к лестнице.
   Ждать пришлось минут  десять.  Наконец  девушка  положила  на  стойку
паспорта.
   - Приезжайте еще! - сказала она вместо прощанья и снова уткнула  свои
маленькие глаза в книжку.
   Выйдя на улицу, Ник оглянулся по  сторонам.  Сергея  нигде  видно  не
было. На лбу выступил холодный пот.
   "Это же надо было быть таким идиотом! - подумал  Ник.  -  Я  ему  сам
предложил подождать! Черт возьми!"
   Он прошел быстрым шагом к перекрестку, где оставил Сергея.
   Две  улицы,  перерезавшие  друг  друга   под   прямым   углом,   были
неестественно безлюдны. Через перекресток на  красный  сигнал  светофора
проехал грузовик.
   На глаза Нику попалась бытовка, покрашенная в  синий  цвет,  стоявшая
чуть в глубине от дороги. Показалось, что кто-то только что зашел  в  ее
двери.
   Присмотревшись, Ник, к своему удивлению, прочитал надпись над  дверью
бытовки - "БАР". Не больше и не меньше.
   Хорошо хоть, что не ресторан, подумал он.
   Зашел, открыв тяжелые железные двери.
   Внутри  был  полумрак.  За  импровизированной  стойкой   бара   стоял
лысоватый мужик унылого вида. За одним из  трех  пластмассовых  столиков
сидел Сергей с наполненным стаканом. За другим - с бутылкой водки - двое
молодых ребят в рабочих комбинезонах.
   Ник  почувствовал  в  руках  дрожь.   Застыл,   глядя   на   спокойно
развалившегося в белом пластмассовом кресле  Сергея.  Понял,  что  дрожь
возникла  раньше,  на  перекрестке,  а  может  быть,  еще  и  на  пороге
гостиницы, когда он не увидел Сергея.
   Сергей поднял глаза.
   - Садись! - кивнул он на свободное кресло. - Что выпьешь?
   - У тебя что, деньги есть? - удивился Ник.
   - Доллары они берут, - он кивнул на бармена. - У них тут  "Приморский
портвейн", представляешь?
   - Нет, - мрачно ответил Ник.
   Сергей достал из нагрудного кармана  джинсовой  куртки  магнитофонную
кассету. Вместе с ней - несколько свернутых пополам зеленых купюр.
   Ник заметил, что купюры мелкие: пятерки и единицы.
   -  Поставь  кассету!  -  попросил  он  бармена.  -  И  двести   грамм
"Приморского".
   Вернувшись, он поставил полный стакан портвейна перед Ником.
   В  шепотливой  тишине  бытовки-бара  вдруг  раздались  знакомые  Нику
ритмические удары.
   Он уставился на Сергея, а тот с блаженной улыбкой  на  лице  медленно
тянул свой портвейн.
   - Эй, - крикнул бармен. - Тут ни хрена нет на твоей кассете!
   - Есть, - спокойно ответил Сергей. Бармен замолчал, прислушался.  Он,
конечно, ждал музыки. Через  пару  минут  вытащил  кассету,  положил  на
стойку.
   - Забери! Ни хрена у тебя не записано! - крикнул он, потом повернулся
и поставил другую кассету.
   В баре запел Розенбаум. Песня про Афган. "Черные тюльпаны".
   "Очень кстати", - подумал Ник.
   Вдруг он заметил, как Сергей  медленно  поднимается  из-за  стола,  с
ненавистью глядя в сторону стойки.
   Почувствовав приближающийся пожар, Ник сразу бросился его "тушить".
   - Старик, успокойся, давай выпьем!
   Ник силком усадил Сергея на место. Судя по тому, как  легко  это  ему
далось, понял, что "коллега" или пьян, или еще не пришел  в  себя  после
вчерашнего.
   Ник сам сходил к стойке, взял кассету.
   - Уводи его! - негромко сказал Нику бармен.
   - Пожрать что-нибудь есть? - спокойно спросил его Ник.
   - "Сникерсы"!
   Ник купил четыре "Сникерса". Вернулся к столу.
   - Ты мне что-то объяснить обещал, - промычал Сергей.
   - Потом, когда ты в себя придешь.  Пошли,  скоро  поезд,  И  чемоданы
возьми!
   Сергей нехотя поднялся. Спрятал кассету назад вкарман куртки.  Поднял
с пола два легких чемодана и шатаясь направился к двери.
   Поход по ресторанам  Виктору  практически  ничего  не  л  В  "Козаке"
официанты с ним разговаривали сквозь зубы. Броницкого никто  из  них  не
помнил, хотя Виктору показалось официанты ответили "нет"  еще  до  того,
как опустили глаза н° фотоснимки. В "Млыне" администратор  посмотрел  на
вытоп8 за двадцатое мая и лишь покачал головой. Официантка вспомнила тот
вечер, сказав, что только два столика были заняты За  одним  праздновали
день рождения знакомые проститутки за другим  что-то  отмечала  компания
"спортсменов". Когда взглянули в расходную книгу кухни, выяснилось,  что
блины с икрой никто в тот вечер не заказывал.
   В ресторане гостиницы "Москва" официанты  и  администратор  оказались
более приветливы. Броницкого они не узнали, но это, как один  из  них  и
сказал, ничего не значило, потому что в тот вечер в ресторане был банкет
на сорок человек.
   Помимо банкета заняты были еще несколько столиков. Блины с икрой были
заказаны банкетным столом, но за ним отмечалась шумная годовщина свадьбы
и вряд ли Броницкий мог иметь к ней отношение.
   Теперь Виктор ехал на похороны Броницкого.  Можно  было  особенно  не
спешить - тело подвезут к дому только в одиннадцать. Он приедет минут за
двадцать до этого, занесет вдове купленный букет траурно  белых  калл  и
заодно  осмотрится:  кто  прибыл  на  похороны.  Больше  всего   Виктора
интересовали встречи с сыном и  Максимом  Ивиным,  От  них  он  надеялся
узнать  что-нибудь  новое  о  последнем  отрезке  жизни   президентского
консультанта по вопросам обороны. Когда  Виктор  заикнулся  по  телефону
Георгию, что неплохо было бы поговорить  с  бывшими  штабными  коллегами
покойного, а также  с  коллегами  по  президентскому  аппарату,  Георгий
только рассмеялся Потом сказал: "И не вздумай! Никто  не  связывает  его
смерть  с  его  местом  работы!"  Удивленный  Виктор  переспросил  тогда
Георгия, но тот не удосужился объяснить свои слова. Просто дал отбой.
   Сейчас, застряв в небольшой пробке перед поворотом на Печерск, Виктор
снова вспомнил тот  разговор.  Вспомнил  еще  раз  и  совет  человека  в
штатском, передавшего ему ключи от машины.  Не  спешить.  Так  чего  они
все-таки от него хотят? Чтобы  он  не  спешил?  Тогда  к  чему  была  та
телефонная головомойки которую устроил ему как-то  Георгий,  недовольный
вялотекущим расследованием? Кто они вообще такие? Кто и откуда? Из  СБУ?
Это было бы логично, но тогда к чему эта телефонная конспирация? К  чему
вообще тогда он сам,  Виктор  Слуцкий,  простой  лейтенант  с  небольшим
опытом раскрытия мелких уличных преступлений? У  них  же  свои  спецы  -
таких в милиции не найдешь, а если появятся - сразу перекупят!
   Если б они считали его спецом, то тоже, наверное, перекупили  бы.  Но
ведь нет Он так и остался лейтенантом со своим столом в райотделе.
   Перед  очередным  светофором  Виктор  отбросил  все  эти   занудливые
вопросы-мысли, ответить на которые он не мог.  Задумался  о  предстоящем
дне.
   Настроился на похороны. Это оказалось так  легко!  Только  представил
себе красивый гроб с бронзовыми ручками, сразу вспомнил  похороны  Влада
Листьева И стало в меру грустно. Достаточно грустно, чтобы его состояние
вызывало доверие у других грустящих по  поводу  безвременного  ухода  из
жизни... "Улета!" - поправил свои мысли Виктор.
   Остановил машину не перед парадным, как раньше,  а  в  конце  дома  у
выезда со двора. Взял с заднего сиденья букет белых цветов.
   Дверь открыла Броницкая. В глазах - слезы, словно только что узнала о
смерти  мужа.  Длинное  черное  платье,  на  груди  -  брошка  с  темным
малахитом.
   В квартире суетились женщины.  На  кухне  работала  электромясорубка.
Одна из женщин сидела за столом и заворачивала готовый фарш в  капустные
листья.
   Готовилась традиционная поминальная еда - голубцы.
   Пройдя в комнату, Виктор  встретился  взглядом  с  пожилым  мужчиной.
Кивнули друг другу, не знакомясь. Знакомиться на похоронах  не  принято.
Присев в угловое кресло, Виктор прислушался к шумам квартиры, ведь в ней
было еще три или четыре комнаты. Шум доносился только из кухни.
   Пожилой мужчина встал  с  дивана.  Виктор  обратил  внимание  на  его
покрытые густой дорожной пылью туфли.  Он  словно  был  здесь  случайно,
создавая своим видом явный диссонанс с хорошо обставленной  квартирой