Валерий Киселев.
    Нижегородцы на чеченской войне


     Origin: http://kisvalera.narod.ru/
     Сборник статей о войне в Чечне
     1994-2000 годы



     Киселев В.П. Нижегородцы на чеченской войне. Сборник статей.

     Нижний Новгород, 2000 г.


     Автор сборника  -  нижегородский  журналист  Валерий  Киселев,  лауреат
премий Нижнего  Новгорода, Министерства обороны и Союза  журналистов России,
победитель  всероссийского конкурса "Журналисты в "горячих точках". С первых
дней начала событий в  Чечне пишет  о  судьбах  нижегородцев, представителей
различных  силовых структур,  принимавших  участие в боях. Побывал в Чечне в
марте 1995 года, во второй  военной кампании в Чечне - три раза. Впечатления
от командировок стали основой этого сборника статей.


 * ПЕРВАЯ КАМПАНИЯ *

1. МОСКВА В ДЕНЬ НАЧАЛА ЧЕЧЕНСКОЙ ВОЙНЫ

     В седьмом часу утра 12 декабря 1994-го на Красной  площади  еще не было
ни души, на окрестных улицах - тоже. Только у Мавзолея жалобно выл бездомный
пудель.  Впечатление   было   такое,   что   население  оставило  город,   а
неприятельская  армия в него еще не вошла. Первый  повстречавшийся  прохожий
занимался тем, что расклеивал листовки на стенах домов.
     Листовка приглашала на митинг протеста  женщин, который должен пройти у
ВДНХ. Протеста против начавшейся войны  в Чечне.  К 12 часам, времени начала
митинга, Москва окончательно проснулась. На площади перед ВДНХ уже несколько
тысяч  человек,  колышутся красные знамена. Какой  же митинг  в  Москве  без
Виктора Анпилова - "агитатора, горлана, главаря".
     -  Англия... Америка... Буржуазия... -  заглушает громогласный  Анпилов
плач Танечки Булановой из ближайшего "комка". Двое  мужчин пробираются через
толпу с импортным  телевизором,  только  что  купленным где-то на  выставке.
Некоторые  старушки с  кастрюлями  и ложками в руках. Это при трещащих-то от
изобилия прилавках московских магазинов!
     Из  облаков  боязливо  выглядывает Останкинская  игла. В  листовке было
сказано, что после митинга - поход на Останкино.
     В.   Анпилов  предоставляет  слово  "национальной  героине  СССР"  Сажи
Умалатовой.  Она только что из  Чечни, у  нее там  под гусеницами российских
танков погиб отец. Толпа заводится еще больше.
     Вот слово  берет  дьякон  Виктор  Пичужкин. Такой  безобидный с  виду и
фамилия более чем скромная, но сколько же энергии в  этом человеке! Ему бы в
свое время комиссаром в Чапаевской дивизии вместо Фурманова, а не дьяконом в
наши дни.  Не дали  бы тогда бойцы  погибнуть Василию  Ивановичу,  а  как бы
обогатился фольклор после его комиссарства!
     - Да здравствует советская власть! - от души восклицает дьякон.
     После выступления представителя Украины над площадью несется призыв:
     - Слава социалистической Украине!
     В.Анпилов  предлагает собравшихся быстрее переместиться  на  Пушкинскую
площадь.  Несколько пересадок  на метро вместе с толпами людей,  в  основном
бойких  бабушек. На постамент  памятника  Пушкину уже взгромоздился Анпилов.
Тут же группы людей из "Выбора России":
     - Это наше место! Уходите к себе на Манежную!
     В.Боксер  строит  цепочку   из  решительно  настроенных  мужчин,  чтобы
"красные" не занимали их место, но тщетно, толпа анпиловцев все прибывает.
     Демократы  отходят  чуть  в  сторону,  появляются   трехцветные  флаги,
лозунги: "Борис, очнись!", "Борис,  на  сей  раз  ты  не  прав!",  "Военщина
подставила президента". Портреты Б.Ельцина и А.Сахарова,  лозунг "Демсоюза":
"Независимость Чечне". У "красных" лозунг - "Свободу чеченскому народу!" Тут
же несколько  групп из чеченской диаспоры, все в новых дубленках,  но  стоят
молча.
     Обстановка накалялась с каждой минутой.
     - Стрелять, стрелять и стрелять! - рычит мужчина в потертом пальтишке в
сторону "красных".
     -  Я  тебя запомнила,  демократ  проклятый,  первого повешу!  -  кричит
женщина с портретом Ленина.
     Сцепились две старухи:
     - Это вы, коммунисты, во всем виноваты!
     - Это вы, демократы, все развалили!
     Обе   наверняка  выполняли   одни   пятилетки,  да  и  пенсии  получают
одинаковые.
     - Я не гражданин, а господин, -  цедит  сквозь  зубы мужчина из  "новых
русских", когда какая-то женщина попросила его посторониться.
     - Я "Белый дом" два раза защищал! - кричит какой-то старик.
     - Ну и дурак ты старый! - отвечает ему бойкая бабулька.
     Демократы тщетно  пытаются организовать здесь свой митинг, но переорать
Анпилова невозможно и они отходят  к ступенькам кинотеатра "Россия".  Многие
из толпы перебегают  туда-сюда, чтобы  послушать  ораторов из обоих лагерей.
Оказывается обе стороны  против ввода войск в Чечню, и те  и другие осуждают
президента.
     - Давайте объединимся, если сейчас мы вместе!
     - С коммунистами? Ни за что!
     "Гай-дар! Гай-дар!" - скандирует толпа. Появился Егор Тимурович, что-то
говорит сразу в три мегафона, но у  Анпилова  глотка как луженая.  Выступают
один за другим С. Юшенков, К. Боровой,  еще несколько депутатов Госдумы. Все
осуждают ввод войск в Чечню.
     Появилась  Валерия Новодворская,  в роскошной  шубе,  с  группой  седых
мальчиков.  И она тоже против решения президента:  "Ввод войск в Чечню - это
крах демократии в России!"
     - На  Кавказ хочу ездить  отдыхать! - орет  какая-то  баба пудиков этак
шести-семи весом.
     "Красные",  услышав выступления  Гайдара и  Новодворской, напирают  все
сильнее и вот уже оттесняют митинг демократов с  площадки перед кинотеатром.
Чудом не дошло до схваток, насколько разгорелись страсти.
     - Я  спрашиваю майора милиции, - говорит В.Новодворская, - почему вы не
разгоняете  коммунистов,  у  них же несанкционированный митинг.  Так он  мне
отвечает: "Мы их боимся!"
     Ее осторожно, поддерживая за локотки, сводят вниз по лестнице.
     - Давайте уйдем, а то  опять начнут про жидо-масонский заговор кричать,
- говорит она. Вокруг  нее суетятся ее  сторонники:  "Лера!  Лера!  Скорей в
машину!"
     Анпиловцы  берут  верх,  сопровождая победу радостными возгласами. Одна
группа затянула "Вставай,  проклятьем заклейменный...",  другая  -  "Вставай
страна огромная...", но тоже кто в лес, кто  по дрова. Еще час-другой кипели
страсти, люди доказывали друг другу, что нельзя было вводить войска в Чечню.
А Александр Сергеевич стоял и грустно смотрел на своих потомков...

     2. Первый пленный

     Обреченные

     Одиннадцатого декабря 1994 года батальон подполковника Виталия Серегина
в  составе  Шумиловского  полка  оперативного  назначения  внутренних  войск
двигался колонной по дороге от Хасавюрта к чеченской границе.  Полк, охраняя
важные объекты и поддерживая общественный порядок в населенных пунктах вдоль
шоссе, должен был обеспечивать  ввод в Чечню танкового корпуса генерала Льва
Рохлина.
     По численности батальон был чуть больше роты - 120 человек. Большинство
солдат  - молодые, необстрелянные,  всего пять дней, как прибыли в Дагестан,
собраны из милицейских частей округа. Стрелять, тем более по мирным жителям,
к этому солдаты были не готовы психологически.
     Командиры  боевиков  хорошо  просчитали  ситуацию.  Они  понимали,  что
русские  солдаты не будут стрелять по женщинам с грудными детьми, окружившим
колонну  бронетранспортеров.  Возможно,  боевики  знали,  что  полк  получил
приказ:  "Огонь   не   открывать!"   Дагестанская  милиция   в   это   время
самоустранилась от конфликта между Чечней и Россией и не мешала боевикам.
     У подполковника Серегина было два  выхода: пролить кровь мирных жителей
или сдаться в плен, надеясь на помощь  своих или на  политическое разрешение
конфликта.
     Боевики, прикрываясь толпами женщин и детей, захватили в плен 58 солдат
и офицеров  батальона,  в том числе и  подполковника Серегина.  Предчувствуя
трагический поворот  событий,  он сделал  все, чтобы  к  боевикам  не попало
тяжелое оружие его батальона. Успел сообщить о ситуации командиру полка. Тот
послал помощь - пропагандиста с громкоговорителем. Он  разделил участь своих
товарищей.
     - То, что мы в этой стцации не применили оружие на территории Дагестан,
было правильным решением, -  считает Виталий  Серегин, - Если  бы  мы начали
стрелять,  против  нас  поднялись  бы  все  дагестанцы.  Это  привело  бы  к
расширению  конфликта. Чеченцам  только этого и  надо было, чтобы  пролилась
кровь.
     Но  если  бы  батальон тогда  применил оружие,  по-другому сложились бы
судьба многих его солдат, в том числе и подполковника Серегина...
     -  Сейчас, в такой же ситуации, на  этом же  месте,  первая моя команда
была бы: "Огонь!" - сказал Виталий Серегин.

     "Наши стоят, копошатся вдали..."

     Тогда,  11 декабря 1994-го,  никто  не  мог  представить,  что в  Чечне
начинается настоящая война.
     Пленных, всех  58 человек, отвели в школу Хасавюрта.  Офицеров  держали
отдельно.
     Парадокс ситуации был в том, что  чеченцы захваитли российских  военных
на  территории  Дагестана, неподалеку  до  границы  с  Чечней  стояли другие
подразделения полка. Пленные надеялись на скорую помощь товарищей. Вы...
     - В  час ночи, откуда ни возьмись, вдруг приезжают  корреспонденты ОРТ,
Си-эн-эн, потом НТВ, - вспоминает Виталий  Серегин. - И  стали нас  снимать,
расспрашивать,  зачем мы  сюда приехали.  Мы отвечали,  что прибыли охранять
важные государственные объекты на территории Дагестана..
     Корреспонденты российских телекомпаний быстро примчались на приглашение
боевиков снять  первых пленных,  но  никто  из  них не  рассказал о месте их
нахождения  российскому командованию, чтобы то могло предпринять попытку  их
освобождения.
     -  Около шести утра двенадцатого  декабря  нас подняли. Вижу, на  улице
стоят  две "Волги"  и иномарка. Нас, восьмерых офицеров, посадили в  машины,
-продолжает Виталий Иванович. -  Вокруг стояли чеченцы в форме президентской
гвардии, увешанные  оружием. И  повезли нас из Хасавюрта  в сторону Чечни по
трассе Ростов - Баку. Проехали мимо места,  неподалеку от которого находился
командный  пункт  нашего  полка.  Кто-то  нас  должен  спасти!  Наши  стоят,
копошатся вдали...
     Чеченцы  совершенно открыто провезли пленных по  дороге,  вдоль которой
недалеко  стояли  подразделения полка. Никаких наших  блокпостов не было. На
границе   с   Чечней  стоял  дагестанский  ОМОН.  Милиционеры  не  проверили
кавалькаду машин с вооруженными людьми и спокойно подняли шлагбаум.

     Первая встреча с Масхадовым

     Через несколько часов пленные росийские офицеры оказались в Грозном, на
площади Минутка.
     - Нас поместили в подвале библиотеки рядом с Домом правительства Чечни,
- рассказывает Виталий Серегин. - На следующий день привезли еще одиннадцать
человек,  экипаж бронетранспортера, который ночью заблудился  и "залетел"  в
Чечню.
     К пленным пришел  сам Аслан Масхадов, стал расспрашивать кто  и откуда.
Случайно  подполковник  Серегин увидел его  карту с  обозначением дислокации
российских войск, готовившихся  к походу на  Чечню. Потом начали допрашивать
прокуроры  Чечни:  "Зачем вы  пришли в  Ичкерию?"  Завели  на пленных  дела,
сфотографировали.
     - И  опять приехали корреспонденты - из Египта, Иордании, других стран,
кого   только  не   было.  С  особым  удовольствием  снимали   нас   поляки,
"братья-славяне", - вспоминает Серегин.
     Сразу вспомнили о Боге

     А через несколько дней российские войска начали штурм Грозного.
     - Кто-то из чеченцев накануне предупредил нас,  чтобы мы легли спать на
пол. Так и сделали. Начались бомбежки. Все почему-то сразу вспомнили о Боге.
За  стенкой в подвале  стояли ящики с противотанковыми минами. Если бы в наш
дом попала бомба,  от  нас  ничего  бы не осталось. Видел, как на площадь 31
декабря  влетели  наши  танки  и  БМП, как  они  горели. Когда начался  бой,
дед-чеченец сломал  замок  в подвале и предложил всем нам уходить. А куда мы
пойдем? Везде чеченцы и идет бой. Решили остаться в подвале.
     Подвал стал пополняться  пленными из Майкопской мотострелковой бригады,
которая первой вошла в Грозный вечером 31 декабря.
     -За  ночь  привели двадцать четыре человека,  в  основном танкистов,  -
вспоминает Виталий  Серегин, - Из них человек шесть-восемь - раненые. У меня
был  фельдшер,  оказал им  первую помощь.  Одного  лейтенанта чеченцы  стали
допрашивать  и он рассказал, что из своего БМП сделал сто выстрелов. Чеченцы
вывели  его  и   расстреляли.  Был  среди  пленных  штурман  вертолта.  Тоже
расстреляли бы запросто. Мы посоветовали ему говорить так: отказался бомбить
и был направлен в наказание в пехоту, так и попал в плен.

     Сгоревшие солдаты

     Несколько дней относительного затишья, а потом - новый штурм. Пленных в
подвале прибавилось.
     - В  Рождество к нам пришел  батюшка, -  говорит Серегин. -  Спрашиваем
его:  "За какие  грехи мы здесь? Людей  не  убивали,  не калечили". - "Крест
божий!"  Потом пришли  правозащитник  Сергей Ковалев,  кто-то  из  "Яблока",
похожий  на Ленина. Опять снимали  на  видеокамеру. Правозащитники говорили,
что  нечего  нам  было сюда приходить. Кинули нам по пачке  сигарет, да и то
неполные... Ковалев предлагал подписаться под петицией  о прекращении войны.
Я отказался.
     На  следующий день  после Рождества  пленных вывели  на  площадь  перед
дворцом собирать в кучу трупы убитых русских солдат, чтобы их не ели собаки.
     -  Сгоревшие  в  БМП  солдаты  были  такими маленькими...  - вспоминает
Серегин.
     Кольцо  российских  войск  вокруг  дворца Дудаева  сжималось, и пленных
перевели в подвал этого здания.
     - Здесь нас было семьдесят шесть человек. Из них шестнадцать - офицеры,
прапорщики и контрактники. Я был старшим по званию, все меня слушались. Хлеб
и воду делили  поровну, следил,  чтобы раненые поели.  Каждую ночь к нам  на
артиллерийском  тягаче  приезжали  солдатские матери,  искали своих  сыновей
среди  пленных  и забирали, если находили. Я попросил одну женщину переслать
домой записку, что я жив. Отказалась. Потому что я офицер, а не солдат. Зато
этот  же  тягач  привозил  не только  солдатских  матерей,  но  и боеприпасы
чеченцам.

     Надежда висела на волоске

     Семнадцатого   января  боевики,   защищавшие  дворец  Дудаева,   начали
одеваться  в  марлю, готовиться к  прорыву. Пленных разделили  на  группы  и
заставили нести раненых и убитых чеченцев.
     - Мне досталось нести "жмурика". Вышли из дворца - никто не стреляет, -
продолжает Серегин.  -  Ушли за Сунжу. Как можно было не заметить три  сотни
людей, уходящих из дворца в разных направлениях...
     Российские  войска   заметили  прорвавшихся,  но   поздно.   Постреляли
вдогонку. Догонять не стали. Еще несколько дней пленные и охрана, а с ними и
штаб Масхадова находились  в  черте Грозного, в какой-то  больнице. Там всех
пленных  солдат разобрали  матери.  Чеченцы  освобождали  их  тогда  охотно.
Отпущенные из  плена российские солдаты  были информационным оружием Мовлади
Удугова, этого чеченского Геббельса.
     Подполковника  Серегина и майора  Дедегкаева  вскоре отделили  от  этой
группы пленных и они оказались в роте  охраны президентской гвардии Дудаева.
Чеченцы переезжали с пленными с одного места на другое.
     - Видел, как наши  вели бой за  Аргун. Несколько раз приходилось видеть
Масхадова и "товарища" Басаева,  - вспоминает  Виталий  Иванович. - Возили в
Шали, Ведено.  Здесь  нас бил  каждый желающий,  дней восемь подряд. Отольют
водой и снова бьют. Предлагали перейти к ним на службу. Особенно били пацаны
13-15 лет, это настоящие зверьки.  Но не так тяжело  было физически  - дадут
пару и теряешь сознание, как морально, выслушивать оскорбления.
     В боях с российскими войсками таяли отряды боевиков.  Казалось, вот-вот
свобода.
     -Летом  девяносто пятого, например,  в первом  мусульманском  батальоне
оставалось всего двенадцать человек, во втором - десять, - рассказал Виталий
Серегин, - Это были дагестанцы, кумыки,  ногайцы, казахи, узбеки. Оставалась
их горсточка. Но  наши объявили очередное перемирие и чеченцы стали собирать
новые отряды из пацанов, учить их воевать.

     Они узнали друг друга

     Без девяти дней  девять месяцев  провел подполковник Виталий  Серегин в
чеченском  плену. Девятнадцатого  августа  95-го  через посредников  чеченцы
обменяли его на нужного им человека.
     -  На  следующий  день  я   был  в  Ханкале,  у  генерала  Романова,  -
рассказывает Виталий Иванович. - Он обнял меня, расцеловал.
     Еще немного - и встреча дома с родными и друзьями.
     После  возвращения  из плена Виталию Серегину  по делам  службы не  раз
приходилось бывать в Дагестане, в  тех самых местах, где он был взят в плен.
Дагестанские  милиционеры, не без  помощи которых  попали в плен  российские
солдаты и офицеры, теперь радушно улыбались  полковнику Серегину. Он пытался
найти  своих старых  знакомых, которые держали его в плену. Одного, это было
до начала второй кампании, встретил на границе  Чечни с  Дагестаном. Чеченец
стоял за шлагбаумом и ухмылялся. Они узнали друг друга.


3. "ТОЛЬКО РАНЕН? ОЙ, СПАСИБО ВАМ..."

     Гарнизонный  дом  офицеров,  комната  №26,  здесь  расположен временный
информационный   центр,   где  по  телефону   можно   справиться  о   судьбе
военнослужащих 22-й армии, подразделения которой находятся сейчас в Чечне.
     -  Центр  был создан  третьего  января, - рассказывает  старший  офицер
отдела  воспитательной   работы  штаба   армии  А.  Яковлев,  -  по  приказу
командующего  армией  генерала  Ефремова.  Части  были подняты  по  тревоге,
поэтому, чтобы не было слухов  и  чтобы успокоить родителей, и  организована
"горячая линия".
     В сутки  раздается  несколько  десятков  звонков, телефон действительно
"горячий".
     - Вот  сегодня  до  обеда  -  24 звонка, - говорит дежурный  офицер,  -
Обращаются к  нам родители военнослужащих не только нашей армии, но и частей
внутренних войск, ВДВ, погранвойск.
     В комнате на  стенде - длинный ряд телефонов,  по которым надо звонить,
чтобы  узнать  о   судьбе  сына,  у  дежурного  -  списки  воинских  частей,
находящихся в Чечне, раненых. На списке  госпиталей, куда направляют раненых
в Чечне,  насчитал  9  адресов.  Одно  это  уже  говорит  о масштабе  боевых
действий.
     - Много раненых прибыли на излечение в  медсанчасти армии, а 14 человек
мы  отправили на излечение домой, - рассказывает  дежурный офицер. - Сначала
были  в  основном   с  ожогами   и  контузией,  потому  что  действовали   в
бронетехнике, потом - с пулевыми ранениями, и чаще всего в конечности.
     Наш разговор прерывает звонок.
     - Кемеровская область? Очень плохо слышно! Назовите фамилию сына.
     Через  несколько  секунд дежурный  отвечает: -  Ваш сын  убыл в  Чечню,
находится  в селе Толстой-Юрт, в  боевых действиях  не участвует, занимается
патрулированием и сопровождением колонн.
     По   этому   телефону   звонят   со   всех  концов   России,  даже   из
Петропавловска-Камчатского.
     - Мамы часто плачут? - спрашиваю дежурного.
     - Очень, - отвечает дежурный  офицер. - Многие пытаются  на  нас злость
сорвать, многим надо выговориться.
     На гневные звонки матерей здесь стандартный ответ: "Мы выполняем приказ
Верховного главнокомандующего, президента  России, он избран всем народом и,
значит, выполняет волю всего народа".
     Стало быть, и по воле матерей их сыновья находятся в Чечне...
     - Младший сержант Макаров? - переспрашивает дежурный офицер. - У вашего
сына  сквозное ранение плеча, он госпитализирован.  Не  плачьте, успокаивает
офицер мать солдата. И тут же мне: - Скажешь, что их сын ранен, - рады...
     Очень часто, однако, оказывается, что  сын служит далеко от  Чечни  и в
таких войсках, которые никак не могут быть использованы, но ленится написать
домой.
     -  Вот, например, Васин Николай,  - говорит дежурный офицер, - с ноября
матери не пишет, хотя служит в ПВО.
     А ро