Александр Солженицын.
        Знают истину танки!

                             киносценарий
                              для экрана
                           переменной формы

--------------------------------------------------------------------
     (C) Александр Солженицын
     "Дружба Народов" 1989, No 11
     Сканирование,     вычитка:     Назар    Явников    (jawnikow@yahoo.com)
--------------------------------------------------------------------


                    Д Е Й С Т В У Ю Щ И Е   Л И Ц А:

     П а в е л   Г а й, Т-120
     П е т р   К л и м о в, Т-5
     И в а н   Б а р н я г и н, летчик, Герой Советского Союза
     В л а д и м и р   Ф е д о т о в, Р-27, студент
     В и к т о р   М а н т р о в, его одноделец
     А л е к с а н д р   Г е д г о в д, Ы-448, "Бакалавр"
     Ч е с л а в   Г а в р о н с к и й, Р-863
     Г а л а к т и о н   А д р и а н о в и ч, хирург
     Д е м е н т и й      Г р и г о р ь е в и ч    М е ж е н и н о в,
ботаник
     Е в д о к и м о в, полковник
     Т и м о х о в и ч, бригадир
     П о л ы г а н о в, бригадир
     К и ш к и н, Ф-111
     Б о г д а н, глава бандеровцев, Ы-655
     М а г о м е т, глава мусульман
     А н т о н а с, литовец
     Х а д р и с, ингуш
     Ю р о ч к а, молодой врач
     Пожилой    н о р м и р о в щ и к
     А у р а, литовка
     С-213, секретарь прораба, лагерный скрипач
     К о к к и   А б д у ш и д з е
     В о з г р я к о в, С-731

     Ч е р е д н и ч е н к о, майор, начальник ОЛПа
     Н а ч а л ь н и к   о п е р ч е к и с т с к о г о   о т д е л а
     С т а р ш и й   о п е р у п о л н о м о ч е н н ы й
     Б е к е ч, лейтенант, начальник режима
     Н а ч а л ь н и к   К В Ч
     Н а ч а л ь н и ц а   с а н ч а с т и
     Н а д з и р а т е л ь   с   у г о л ь н ы м   л и ц о м
     Н а д з и р а т е л ь - "морячок"
     П о л и т р у к
     П р о р а б
     Д е с я т н и к

     Заключенные Особлага в номерах.
     Надзиратели. Конвойные офицеры, сержанты, солдаты. Танкисты.

     Во вступлении и эпилоге:

     М у ж
     Ж е н а
     А л ь б и н а

     Оркестранты, официанты, Курортная публика.

     Значок  "="  означает  монтажный стык, то есть внезапную  полную
cмену  кадра. В остальных случаях подразумевается,  что   последующий
кадр получается из предыдущего плавным (панорамным) переходом.
     Надписи, начатые с левого края  страницы,  означают  музыкальное
и всякое звуковое сопровождение.


. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .



     УЗКИЙ (ВЕРТИКАЛЬНЫЙ) ЭКРАН.

     Кипарисы! Вытянулись!.. Исчерна-зеленые.
     У их подножья - снование маленьких людей. Далеко за  вершинами -
скалистые горы в клубящемся туманце.

     ШИРОКИЙ ЭКРАН.

     = Курортная  аллея под ними. Газоны. Стволы и стебли  знают свое
место.
     И все же хорошо...
     Идут курортники нам навстречу в веселом пестром легком. В чалмах
самодельных. Защитных очках. И с мохнатыми полотенцами.
     Шуршит  под  ногами  гравий.  Обрывки неясные  речи. Звук подъе-
хавшего автомобиля.
     Из "волги" выходят - Дама со слишком  золотистой  прической,  ее
Муж в чесучевом  костюме, Девушка  и  Мантров,  подобранный, довольно
молодой. Они заперли машину и идут по аллее то в тени, то на  солнце.
То сквозь тень, то сквозь солнце.
     Свисают ветви с бледно-розовой ватой цветов.
     Они идут мимо киоска сувениров.
     Мимо скамей, где отдыхают грузные курортники и грузные дети.
     = Открывается крутой откос наверх. По откосу - широкие  ступени,
декоративный кустарник.
     Они  поднимаются. Вверху - веранда,  парусиновые  пологи  над ее
пролетами. Над входом надпись: Ресторан "Магнолия".

оттуда доносится музыка.

     Муж дамы:
     - Ну как, Виктор? Выдерживаешь?
     У Виктора сдержанная, но  располагающая  улыбка,  ясный  взгляд.
То ли рассеянность, то ли растерянность:
     - Не знаю. Еще не могу  привыкнуть. Золотистая дама:
     - Ах, Витенька! К хорошему  люди привыкают  легко! К хорошему мы
вас быстро вернем. Правда, Альбина?
     Девушка в той поре,когда всякая хороша. Мило-диковатая прическа.
Улыбается вместо ответа.

ресторанная музыка ближе и громче.

     Они уже - под шатром веранды. Белизна и сверкание столов.
     Есть свободный, они садятся.
     = В прозор  между  балюстрадой и пологом  -  вершинки  кипарисов
где-то близко внизу, а за ними - море, море... Беленький пассажирский
катерок.

веселенькая разухабистая музыка.

     = Муж
     - Нет! Поразительное и удивительное не что Виктор там был, а что
он оттуда вернулся! Невредимым!
     Дама:
     - Страдалец!   Чего  он  там   натерпелся!  И  ничего  не  хочет
рассказать!
     Мантров смотрит ясными глазами, улыбается умеренно:
     - К сожалению, я ничего не помню. Я - все забыл...
     = Море  - во  весь  экран,  лишь  край  полога  наверху, колонка
веранды. И внемлющий профиль девушки:
     -  Но сейчас-то вам - разве плохо?

только голос его:

     - Хорошо бесконечно.
     Море. И профиль девушки.
     В кадр входит плечо и темя официанта, наклонившегося к их столу:
     - Антрекот - два, фрикассе  из  лопатки - раз... Суфле  лимонное
четыре...
     = Голова Мантрова запрокинулась, кадык ходит по горлу:
     -  Будто в насмешку...
     = Общий  вид  ресторана.   Чистая  кушающая  публика.   Дородные
официанты  просторными проходами снисходительно разносят подносы. Две
пары покачиваются между  столиками. На  эстраде - маленький  оркестр:
струнные, саксофонист, ударник.

бесшабашный мотивчик. Голос Мантрова:

     - Будто в насмешку вот такой же оркестрик по воскресеньям  играл
и там...
     = Скрипка  и виолончель и движущиеся их смычки остаются резкими.
Остальные инструменты и все оркестранты расплываются...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
но резко звучит все тот же, все тот же распущенный мотивчик.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

     = И проступают четверо оркестрантов в черных спецовках, и черных
картузиках. Над козырьками картузиков, выше сердца на спецовках и над
левыми  коленями у всех - белые лоскутки с черными номерами. У первой
скрипки, одутловатого парня с добродушным видом, - номер С-213.
     Стулья  оркестра  -  на  маленьком  сколоченном возвышении около
квадратного  столба,  посреди  огромной столовой, где в два ряда идут
такие же столбы. И тесовые  грубые ничем не покрытые столы - в четыре
долгих  ряда. И за каждым  столом - по десятку  заключенных, лицами к
нам и спинами к нам (меж лопаток у каждого - тоже лоскут с номером).
     В проходах - тесно. Проталкиваясь среди  приходящих и  уходящих,
одни заключенные несут деревянные подносы с  полными  мисками. А иные
собирают пустые миски, накладывая их друг в друга горкой до двадцати.
И из мисок, в каких остается,- выпивают, вылизывают остатки.
     Едящие.  Грязная  публика. Их плечи  пригорблены.  Лица - нетер-
пеливо голодны.
     Те - жадно заглядывают в миску к соседу.
     А тот пробует ложкой - пуста попалась ему баланда!
     Молодой парень снял шапку и крестится перед едой.

та же счастливая подпрыгивающая мелодия. Только танцевать!

     И один сборщик пустых  мисок  подтанцовывает. Собирая  миски, он
неприлично  подбрасывает  зад  то правым, то левым боком, горку мисок
обнимая  как  партнершу.  Лицо  у  него круглое, придурковатое. И все
приемы  юродивого.  И  одет  он  по-дурацки:  сверх черной спецовки -
какая-то зеленая рваная жилетка, к которой приколот кумачовый бантик,
как  на первое  мая. На спине жилетки и на груди мелом выведен тот же
номер, что на фуражке: Ф-111.
     Обедающие смеются над ним:
     - Кишкин не унывает!

     КРУПНО.

     Парень наклонился над миской, весь ушел в жеванье голого рыбьего
скелетика,  свисающего  у  него изо рта. Тут на столе, между мисками,
много  наплевано  таких  костей. Вдруг чья-то рука со стороны трогает
его ломтик хлеба, лежащий  рядом. Парень  вздрагивает и двумя  руками
ухватывается за свой хлеб. Но, подняв глаза, улыбается:
     это Кишкин хватал, теперь отпускает, его круглое лицо в улыбке:
     - Все  вы  такие. Пока  вашей  пайки  не  тронь,  вы ни о чем не
спохватитесь.
     = И уже пританцовывает с пустыми мисками дальше. Вдруг  поставил
горку на край другого стола и наклонился к сидящим:
     - Ребята!..
     Его  голова  над  столом  и  несколько  обедающих.  К нам лицом:
Мантров,  стриженный  наголо,  с  номером  над сердцем, как у всех, и
Р-27,  юноша  с  очень  впалыми  щеками,  с быстрыми сообразительными
глазами, необщим выражением лица.
     - Ребята! Если батька - дурак, а матушка - проститутка, так дети
будут сытые или голодные?
     - Голодные!
     кричат ему, предвидя забаву. Мантров лишь рассеянно взглядывает,
продолжая аккуратно есть.  Р-27 остановил ложку, с интересом слушает,
как и соседи. Кишкин разводит руками:
     - Разделите  семь-восемь  миллиардов  пудов (прим.- "7-8  милли-
ардов пудов" - настрявший вдолбленный лозунг  сталинских 30-х годов о
советском  обильном  урожае)  на двести  миллионов  человек.  Сколько
получится?
     И,  обняв  миски,  приплясывая,  исчезает  из  кадра. Он оставил
недоумение. Все считают. Р-27 трясет за плечо сдержанного Мантрова:
     - Слышь, Витька, какая простая мысль! Ай да Кишкин! Я никогда не
считал. Значит, это будет...
     Но Мантров не  увлечен, он методично  высасывает с ложки  жижицу
баланды. Р-27 оборачивается к соседу с другой стороны - к Р-863:
     - Пан Гавронский!
     У  Гавронского - удлиненное  лицо  с  тонкими  чертами.  Он тоже
считал. Он говорит почти без акцента, но с затруднением:
     - Сорок  пудов  в  год. Два килограмма в день. Даже на ребенка в
люльке.
     С  кривой  улыбкой  жалости  он  берет  с  тряпицы на столе свой
кусочек хлеба.

     ВО ВЕСЬ ЭКРАН

     его ладонь с этой неровно обломленной ничтожной корочкой.

всплеск наглой музыки!

     = Невозмутимо пилит смычком одутловатый скрипач С-213.

     ЗАТЕМНЕНИЕ МЕДЛЕННОЕ.

ба-бам! - оглушительно бьют железом о рельс.- Ба-бам!

     ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ КРУПНО.

     = Рука  в  гимнастерке  медленно  бьет молотком о висящий качаю-
щийся рельс.
     = На алом  восходном  небе - черный силуэт зоны: вышки черные по
краям  экрана,  соединенные  сплошным  забором, над ним - заостренные
столбы с фонарями и колючая проволока во много нитей. Черная.
     Зона медленно проплывает, как видна она изнутри.
     Одна  вышка  переходит  в  другую.  И  снова  проволока. Потом -
полукругло вытянутые верхушки ворот.
     Ворота - выше забора. Они - двойные  во  всю их высоту. Простые,
деревянные. Но что-то готическое в них. Что-то безысходное.
     Только тут смолкают мерные удары в рельс.
     Ворота распахиваются к нам.

     А МЫ ОТСТУПАЕМ.

     И видна теперь долгая прямая "линейка" - дорога, ведущая  сквозь
ворота. Ничем не обсажена, голая, меж бараков.
     На ней - три  тысячи спин! Три тысячи  спин  по  пять в шеренгу!
В одинаковых черных курточках с крупными белыми  лоскутами, пришитыми
меж лопаток неаккуратно, неровно - номера! номера! номера!

     МЫ ПЛЫВЁМ
          над колонной, как над таблицей логарифмов.

     КРУПНО.
     = Артистическая рука с кисточкой. И одна  такая спина.  Кисточка
кончает выписывать номер: Ы-448.
     Человек поворачивается. Он выше окружающих, даже  долговяз. Лицо
худое. Пока  тот  же  номер  ему  выписывают над козырьком шутовского
картузика, он говорит:
     - Гран мерси! Вы очень любезны. Как сказал некий поэт: "Есть еще
хорошие буквы - Эр! Ша! Ы!"
     За его спиной торопливое движение.

голос:

     - Гедговд! Бакалавр!
     Ы-448 из-под кисти бросается догонять.
     = Разведя  полы   своих   черных  курточек,  пятерки  арестантов
отделяются от колонны и проходят раздельно на обыск.
     Пять надзирателей  с  голубыми  погонами  и  голубыми  околышами
фуражек  стоят  прочно,  расставив  ноги,  и  в  обнимку  принимают и
обхлопывают заключенных.
     Пройдя  обыск, заключенные добегают к воротам и снова выстраива-
ются по пять.
     За воротами снова счет:
     -  Одиннадцатая! Двенадцатая! Тринадцатая!..
     Названная  пятерка  отделяется  от  задней колонны и переходит в
переднюю.
     А там - еще один пересчет.
     = Кругом - оцепление автоматчиков. Автоматы  наизготове. Угрожа-
ющие нахмуренные конвоиры.
     = В  строю  -  Гедговд.  Он  что-то  заметил в стороне, просиял,
тормошит соседей:
     -  Посмотрите, посмотрите, бригадир! ЧЕслав! Гавронский! Скорее!
Вон, где машины ждут каменный карьер.
     С  ним  рядом  Р-863,  тонконосый  Гавронский,  и  бригадир Т-5,
могучий парень, широколицый, курносый. Он поворачивается туда же:
     - Ну-у-у!..
     Они видят:
     = в косом  радостном  свете восхода стоят два потрепанных ЗИСа с
пустыми кузовами,передняя часть которых отгорожена железной решеткой.
За  решетками  сидят  на  крышах  кабин  по  конвоиру. Автоматы их до
времени  беспечно лежат на коленях, но уже и сейчас направлены дулами
в кузова.  Внизу, прислонясь  к борту  одного из ЗИСов, ждут в бравых
позах  остальные  конвоиры.  Они  как  будто застыли, фотографируясь.
Станковый пулемет выставлен у их ног. Но где же их офицер?.. В кабине
на  командирском  месте  сидит  и  высунулась  сквозь окошко дверцы -
большая овчарка. Умная злая морда. Оскаленные зубы. Смотрит на нас,
     = на  колонну  заключенных.  Длинный  Гедговд  в строю поднимает
длинные пальцы:
     -  Ах, как забавно! Страна восходящего солнца!
     = Опять тот же живописный неподвижный  снимок - конвоиры  залиты
утренним солнцем. И собака не поведет головой.
     = Бригадир Т-5 усмехается:
     - Сторонники мира!
     Они трое, рядом. Гавронский впился в увиденное. Его лицо опалено
шляхетским гневом.
     Аккорды 12-го этюда Шопена доносятся как ветерок. Он шепчет:
     - Да-а... Они - за мир!
     = Конвоиры, ЗИС, собака  высунулась. Никакого движения. Фотогра-
фия!
     ... Они - сторонники мира! Такого  мира, чтоб  автоматы и собаки
были у них, а мы...

траурные ритмы. Тихо, во настойчиво.

     = Долгая колонна заключенных, руки  за  спину,  головы  опустив,
тянется  уныло,  как  на  похоронах.  В двадцати шагах от нее слева и
справа - автоматчики, колонной по одному, в разрядку.

     МЫ ПОДНИМАЕМСЯ

     Колонна и автоматчики видны нам сверху. Длинные  черные  тени от
невысокого солнца.
     И  не одна эта колонна, а много их, расходящихся  степными доро-
гами от главных ворот.
     И  весь  лагерь  сверху  -  прямоугольник,  обнесенный забором и
вышками. Внутри еще заборы в зоны, бараки, линейки и ни деревца.

     МЫ ОПУСКАЕМСЯ

     к одной из выходящих колонн, к другим воротам.
     Эта  колонна  -  женщины... С такими же номерами  на  груди,  на
спине,  на  шапке, на юбке. В таких же платьях и телогрейках, забрыз-
ганные глиной, штукатуркой.

     ВЕСЬ КАДР БРЫЗГАМИ РАЗЛЕТАЕТСЯ.

     = Это - брызги щебня от камня,
     = от молота, опускаемого черной  рукой  заключенного,  дробящего
камень на щебень. Однообразно он поднимает и опускает молот.

стук многих молотков по камню.

     = Целая  бригада  заключенных сидит на земле, на камнях - и бьет
камень на щебень, камень на щебень.
     Не трудно как будто, а говорить не хочется. Не трудно как будто,
а работа каторжная.
     И так же вручную другие зэки относят набитый щебень носилками.
     Медленно относят. Еле покачиваются спины их с латками-номерами.
     Они  взносят носилки на помост и высыпают щебень в пасть бетоно-
мешалки.

гудит бетономешалка.

     И следующие туда же.
     И следующие.
     = А внизу в подставляемые носилки-корытца бетономешалка выливает
бетон.
     И этими корытцами пары зэков несут и несут бетон.
     = Все - одной дорожкой, как муравьи.
     Как муравьи.
     И - трапом наверх. И идут по лесам вдоль опалубки.
     И выливают свой бетон. И назад.
     Торчат, уходят  вдаль  вертикальные  стойки  лесов  и  опалубки.
Вспышки электросварки.
     Большое  поле  стройки  вокруг здания.  Нагорожено,  наставлено,
навалено. Строятся и другие здания.
     = Клочок строительного поля.

     КРУПНЕЕ.

     Земля  вылетает  из траншеи от невидимых  лопат.  Сбоку  -  ноги
стоящего в лагерных тупоносых ботинках.

из траншеи голос:

     - Бригадир! Ну, смотри, опять обвалилось. Как копать?
     От  ботинок  на вверх - и весь  бригадир,  Т-5. Очень  хмуро  он
смотрит
     = вниз,  в  траншею.  Она  уходит  за  оба обреза экрана - узкая
глубокая  щель  с  обвальными  песчаными  краями.  Там  внизу,  когда
копающий  наклонится, - кажется,  он  совсем на дне, черепаха с белой
латкой на спине. Сюда наверх, в нас, летят из траншеи сыпки с лопат.

шорох сыпков земли.

     Их  четверо  копает.  Озабоченный  низенький  мужичок  с  черной
небритой щетинкой. И Гавронский, Р-863. Но только долговязый Гедговд,
распрямившись, почти достает до верха траншеи. Он опять улыбается:
     - Покойная  мама  всегда  предупреждала  меня:  Саша,  ты  плохо
кончишь!  Ты кончишь  плохо - ты женишься на проститутке!.. Но боюсь,
что  до  этого  заманчивого  конца  я не доживу! Вчера Сатурн зловеще
вступил в восьмой квадрат. Это очень меня беспокоит.
     = Бригадир хмурится. И слушает и не слушает.
     -  А ну-ка, Бакалавр, пошли со мной.
     Наклоняется и протягивает руку Гедговду. Тут уцепился,  карабка-
ется  из  траншеи.  Выбрался,  но  из-под  ног его обваливается косяк
песчаной стенки. Гедговд оборачивается, качает головой.
     = И - вслед за бригадиром. Тот быстро шагает, широкая спина.
     Мимо них опять - с носилками, с носилками...
     И сидит  на земле, как на восточном базаре, та бригада, что бьет
камень на щебень.

удары молотков о камень.

     И тачки  катят  вереницей,  железные  тачки. "Машина ОСО"! - две
ручки, одно колесо...

грохот тачек, повизгивание колес.

     = Вот  и  подходят  -  близится  дощаное  временное  здание,  на
фанерной двери кривая надпись углем: "Контора". Бригадир обернулся:
     - Подожди меня  здесь, Бакалавр. Если еще раз откажут, так мы...
Обещающе кивнул, вошел в контору.
     Мимо  Гедговда  Проходит  автомобиль-самосвал и  останавливается
перед  вахтой, тоже дощаной некрашеной будкой. Гедговду видно, как из
вахты  выходит  ефрейтор,  подходит  к  кабине  шофера, проверяет его
пропуск. На подножку вскочил, заглянул в кузов - не уцепился  ли  кто
там? Потом прошел
     к воротам - двойным,  решетчатым  из  брусков. Внутренние развел
внутрь, внешние - наружу.
     = А  между конторой и вахтой - трое  заключенных  ошкуряют топо-
рами долгие бревна.

стучали топорами - и перестали разом.

     По всему  низу  экрана тянется их бревно. А они подняли глаза от
топоров и покосились
     = туда, на открытые ворота. Самосвал, покачиваясь, прошел сквозь
них.

а сзади нас - опять сигнал грузовика.

     Ефрейтор от ворот оглянулся, но не оставил ворот открытыми, свел
и внешние и внутренние.
     = Трое опять наклонились над бревном, работают.

стучат их топоры.

     = Опять  самосвал,  минуя  нас  и  Гедговда,  подошел  к  вахте.
Ефрейтор повторяет все сначала: проверяет пропуск, осматривает кузов,
заглядывает меж колес. И так же идет к воротам, открывает внутренние,
разводит внешние.

топоры смолкли.

     = И  все  трое (лицо одного выделяется  щедрой  мужественностью)
смотрят опять от своего бревна...
     = ...на то, как выходит грузовик в свободные ворота. Как заводит
ефрейтор наружные, закрывает внутренние.
     А дальше от ворот - колючая проволока во много рядов. Столбы.
     И вышка. На  ней - часовой.  Свесился  через  барьерчик, смотрит
сюда,  дуло  карабина  высовывается  над  барьерчиком. А  с  наружной
стороны вышка обшита тесом, от ветра. Ведь ему туда не стрелять.

застучали топоры.

     ШТОРКА. ПОСЛЕ НЕЁ ШИРОКИЙ ЭКРАН ПРЕВРАТИЛСЯ В ОБ