раться туда на собственных ногах. У меня всегда  было
повышенное чувство ответственности, и если ты, Грэмпс  Виггинс,  знаешь,
что такое приготовление обеда, то ты никогда  и  не  заикнешься  о  том,
чтобы я изменила своему долгу.
   Грэмпс с трудом вытащил из кармана черную вересковую трубку.
   - Хорошо, - громогласно объявил он, - я не возьму грех на душу  и  не
буду настаивать, чтобы человек изменил своим моральным принципам.
   Милдред отправилась на кухню, по-прежнему сохраняя во всем теле ту же
приятную расслабленность. За четверть часа  она  раза  два  забредала  в
гостиную, случайно задев телефон, сбросила с него трубку и,  не  заметив
этого, так и оставила ее болтаться на шнуре.
   Впрочем окружной прокурор в  это  время  быстро  приближался  к  тому
состоянию, когда уже трудно разговаривать по телефону,  и  Милдред  была
этому  рада.  Френк  иногда  слишком  уж   серьезно   воспринимал   свои
обязанности.  Эта  кошмарная  работа  скоро  превратит  его  в  старика,
циничного старика, и это задолго до  того,  как  он  успеет  насладиться
своей молодостью. А ему так нужно  отдохнуть,  отбросить  все  заботы  и
расслабиться. Да и ведь Грэмпс так всегда хорошо влияет на него... Стоит
только взглянуть на самого Грэмпса. Ведь ему уже  довольно  прилично  за
семьдесят, а во многих отношениях он гораздо моложе их с Френком.  Может
быть, это потому, что он никогда не ощущал  лежавшего  на  плечах  груза
ответственности. Основной движущей силой  в  жизни  Грэмпса  всегда  был
чистый энтузиазм, с которым он обычно гонялся за  каким-нибудь  миражом.
Всегда это было что-то фантастическое...  И  никогда  ему  не  удавалось
угнаться за своей мечтой, но, несмотря на это, он  всегда  был  готов  в
любую минуту переключиться на что-нибудь другое, столь  же  несбыточное.
Может быть, в этом и был его секрет. Сама погоня за миражами,  казалось,
радовала его не меньше,  чем  возможная  удача...  В  этом,  несомненно,
что-то было. Какое-то время она размышляла об этом... Потом ей в  голову
пришла  мысль  о  том,  что  коктейль  Грэмпса  все-таки  не  столь   уж
безобидный, как ей показалось вначале. Она  налила  себе  чашку  черного
кофе. Вдруг из гостиной до нее донесся веселый заливистый хохот Френка.
   "Какой у него заразительный смех, - подумалось ей. -  Боже  мой,  мне
даже не верится, как же давно он так не смеялся".
   Она  накрыла  стол  к  обеду  и  позвала  мужчин.  Дюриэа,  казалось,
совершенно расслабился, и то мрачное настроение, охватившее его вначале,
рассеялось без следа. Он веселился, как ребенок.  На  Грэмпса  коктейли,
похоже, не подействовали, во всяком случае, выглядел он  таким  же,  как
обычно, но по веселым огонькам в  глазах  мужа  и  его  смешкам  Милдред
поняла, что без нее они неплохо провели время.  "А  у  старика,  похоже,
выработалось нечто вроде иммунитета  к  спиртному,  -  подумала  она.  -
Беспечный старый бродяга, который всю жизнь жил так, как ему нравилось".
Милдред порадовалась, что успела  выпить  кофе.  Грэмпс  бросил  на  нее
вопросительный взгляд, а затем повернулся к Дюриэа.
   - Как насчет того, чтобы обсудить это дело об убийстве, а, сынок?
   - Я - против, - категорически заявил Дюриэа.
   - Я тоже, - поддержала его Милдред.
   - Ну хорошо, положим, - не сдавался Грэмпс, - а если я нашел кое-что,
что будет полезно знать Френку перед тем,  как  разговаривать  с  миссис
Прессман?
   - Это какая-то улика или просто теория? - поинтересовался Френк.
   - Можно сказать, что улика.
   Дюриэа в этот момент  мешал  в  своем  бокале  вытащенной  из  салата
ложкой, пытаясь пустить ко дну кубик льда, и весело смеялся,  когда  тот
выскальзывал и всплывал на поверхность.
   - Взгляните-ка на эту ледышку, дорогие мои, - сказал он. - Ее  просто
не удержать. Стоит только подумать, что уж теперь-то ты ее  поймал,  как
она - хлоп! - и всплывает. Кого-то она мне страшно напоминает. Такая  же
настойчивая.
   - Настойчивость - штука замечательная, - подхватила Милдред. - У меня
сильное подозрение, что Грэмпс неспроста  затеял  эти  коктейли.  Скорее
всего, у него какая-то бомба в рукаве, и он просто  хотел  смягчить  для
нас этот удар.
   - Старый, добрый коктейль, - задумчиво сказал Дюриэа. - Может сгладит
все, что угодно. Так-то вот, Грэмпс. Ну-ка, смешайте-ка мне еще один.
   - Ну и в чем состоит твоя версия? -  спросил  Милдред  у  Грэмпса.  -
Что-то мне подсказывает, что это все довольно серьезно.
   -  Ну,  как  тебе  сказать,  -  откликнулся  Грэмпс.  -  Хотелось  бы
рассказать вам кое-что. Короче говоря,  мне  удалось  найти  газету,  из
которой вырезались заголовки и наклеивались в предсмертную записку.
   До Милдред донеслось громкое звяканье, и,  обернувшись,  она  увидела
вывалившуюся из рук Френка десертную  ложку.  Вся  его  веселость  мигом
слетела с него. Он снова  стал  хладнокровным,  собранным  и  даже,  как
показалось Милдред, совершенно трезвым.
   - Что вы нашли? - спросил он.
   - Я нашел газету, - подтвердил Грэмпс.
   - Где вы ее нашли?
   - А, это довольно забавная история. Но ты должен  пообещать,  что  не
съешь меня, Френк, если я тебе все расскажу.
   - Где, черт возьми, вы ее нашли?
   - Ну, - начал Грэмпс,  -  я...  Подождите  минутку,  ребята.  Давайте
все-таки пообедаем спокойно. Не стоит путать приятное  с  полезным.  Все
остынет и..
   - Где вы нашли газету? - жестко повторил Дюриэа.
   - Ну, как хочешь, - сдался Грэмпс. - Я  зашел  в  контору  Прессмана,
хотел поболтать с его секретаршей.
   - И для чего вам это понадобилось? - зловеще поинтересовался Дюриэа.
   - Да просто хотелось побольше узнать об этом  Прессмане,  -  объяснил
Грэмпс. - Хотелось выяснить, может быть, у него было обыкновение снимать
хибару где-то на стороне.
   - Продолжайте, - спокойно сказал Дюриэа.
   - Ну вот, - сказал Грэмпс, - а  в  это  время  кто-то  зашел  к  мисс
Грейвен, и я, если можно так сказать, просто  слонялся  по  офису.  Этот
парень, Стэнвуд, которого ты допрашивал у себя вчера  вечером...  Ты  же
знаешь, он работал на Прессмана.
   - Я жду, - холодно сказал Дюриэа, - что вы  все-таки  объясните  нам,
где вы нашли эту газету.
   - Ну, так ведь я же  тебе  говорю,  -  сказал  Грэмпс  тоном  малыша,
пытающегося объяснить, как это камень вдруг вырвался у  него  из  рук  и
вдребезги разнес окно. - Я в это время заглянул в кабинет Стэнвуда и там
увидел эту газету, она валялась у него на столе. Она  была  за  двадцать
четвертое число. Чисто  случайно  я  бросил  на  нее  взгляд  и  обратил
внимание на  заголовки.  Мне  показалось,  что  я  где-то  видел  что-то
похожее, а потом мне пришла на память та самая  записка.  Тогда  я  стал
разглядывать ее более внимательно и обнаружил, что там были те же  самые
фразы, которые мы прочитали в той предсмертной записке. То есть  я  хочу
сказать, что они были вырезаны  из  такой  же  газеты  за  то  же  самое
число...   Итак,   газета   вышла   двадцать   четвертого   числа,   это
лос-анджелесская вечерняя газета. В Петри она могла быть  доставлена  не
раньше восьми вечера. Может быть,  даже  немного  позже...  Вот  так-то,
сынок, а теперь поломай над этим голову.
   - Не собираюсь ни над чем ломать голову, - с нотками металла в голосе
заявил Дюриэа, - последний  раз  спрашиваю,  где  вы  взяли  газету,  из
которой были вырезаны слова?
   - Не-а, - протянул Грэмпс. - Ни словечка ты от меня не услышишь, пока
я  не  наемся  до  отвала.  Милдред  старалась,  готовила  нам  всю  эту
вкуснятину, и если ты не хочешь есть, то, по крайней мере, имей  совесть
и дай поесть другим, и уж во всяком случае не стоит так перевозбуждаться
на пустой желудок. Господи ты Боже мой! Да если бы я знал,  что  ты  так
будешь психовать, никогда бы в жизни не  рассказывал  тебе  об  этом  до
обеда... Милдред, не возражаешь, если я съем еще пончиков, пока они  еще
горячие?
 
*** 
 
   Грэмпс вылез из-за стола, спокойно выбрал три пончика с  застеленного
салфеткой блюда, положил на каждый по большому куску  масла  и  дал  ему
растаять.
   - Так только и  можно  их  есть,  -  провозгласил  он.  -  Необходимо
подождать, чтобы масло растаяло и насквозь пропитало пончик.
   Милдред кивнула мужу.
   - Оставь его в покое, Френк. Давай обедать. Я уже сто раз видела, как
Грэмпс становится в позу. Его можно сдвинуть только динамитом.
   Дюриэа промолчал, но  просидел  весь  обед  с  мрачным,  неприступным
лицом, открывал рот только  для  того,  чтобы  положить  туда  очередной
кусок. Не сводившая с него глаз Милдред внезапно вспомнила о проделанных
ею манипуляциях с телефоном и, извинившись, встала  из-за  стола,  чтобы
вернуть трубку на место.
   Когда Грэмпс покончил с пончиками с маслом, жареными цыплятами с пюре
и деревенским соусом, он с удовлетворенным вздохом  отставил  в  сторону
тарелку и сказал с надеждой в голосе:
   - Только не говори мне, что ты еще и десерт приготовила.
   - А как же? Земляничный пирог, - объявила Милдред.
   Грэмпс через стол бросил взгляд на Френка Дюриэа.
   - Ну, сынок, что я говорил? Эта девчонка - настоящая  Виггинс.  Какая
из нее вышла стряпуха!
   Сохраняя непримиримое молчание, Дюриэа  проигнорировал  и  эти  слова
Грэмпса. Наконец Грэмпс не выдержал:
   - Да ну же, мальчик мой, не надо так себя вести! Не обращай  внимания
и лучше отдай должное этому замечательному кулинарному  шедевру,  потому
что что-то подсказывает мне, что стоит мне только рассказать  тебе  все,
что я разузнал, и ты тут же установишь прямую связь со своей конторой.
   В разговор неожиданно вмешалась Милдред:
   - Послушай, Френк, ты, конечно, можешь доверять ему, если хочешь,  но
он моя собственная кровь и плоть, и я знаю его, как самоё себя. И  я  бы
на твоем месте этого не делала.
   Непримиримым тоном Дюриэа заявил:
   - Грэмпс, если вы будете совать свой длинный нос в это расследование,
вы  поплатитесь  собственной  шкурой,  и  очень  скоро.  И  я   за   вас
ходатайствовать не буду, и не надейтесь!
   - Ходатайствовать за меня! - возмущенно воскликнул  Грэмпс.  -  Будем
надеяться, что тебе не придется приносить  эту  жертву.  В  жизни  никто
никогда не ходатайствовал за меня, и  я  думаю,  что  этого  никогда  не
случится.
   - Брось храбриться, Грэмпс, - сказала Милдред. - Ты уже на  пороге  к
суду. Ведь мой муж серьезно относится к своим обязанностям.
   - Пусть, пусть отправляют меня  в  суд,  если  смогут!  -  воскликнул
Грэмпс, а потом с усмешкой добавил:
   - Вот мой девиз. А где, кстати, земляничный пирог?
   Грэмпс помог Милдред убрать со стола. Она принесла десерт,  и  только
когда от пирога, кроме крошек, ничего не осталось, Грэмпс отодвинул свою
тарелку, вытащил из кармана  старую  вересковую  трубку  и  обратился  к
Дюриэа:
   - Ну, малыш, так вот тогда я сказал себе:  "Предположим,  тебе  нужно
вырезать из газеты заголовки и наклеить их на  лист  бумаги  так,  чтобы
получилось нечто, похожее на предсмертную записку.  Газета,  из  которой
они будут вырезаны, это - огромная опасность для тебя, это самая главная
улика. Конечно, избавиться от нее очень  просто,  но,  предположим,  что
кому-то придет  в  голову  порыться  в  кипе  накопившихся  газет  и  он
обнаружит, что не хватает газеты за двадцать четвертое число. И это тоже
опасно, это тоже улика. Поэтому я и принялся осматривать все вокруг.
   - И что же вы обнаружили? - спросил Дюриэа.
   - И я обнаружил  газету,  где  были  вырезаны  именно  те  заголовки,
которые мы нашли наклеенными на бумагу. А уж когда я держал в руках  эту
газету, то сложил два и два и...
   - Где именно вы нашли газету? - перебил его Дюриэа.
   - По-моему, ты хочешь сказать, что тебе неинтересно, к какому  выводу
я пришел? - обиженно произнес Грэмпс.
   - Ни в малейшей  степени,  -  отрезал  Дюриэа.  Грэмпс  повернулся  к
Милдред.
   - Ты слышала, что он сказал?
   - Совершенно отчетливо, так же, как сейчас слышу тебя и, больше того,
Грэмпс, учти, что я тебя уже не раз предупреждала. Он выполнит  то,  что
обещает, и не прими это за пустую угрозу. Ведь он лицо официальное.
   - Ладно, пусть будет так, -  сказал  Грэмпс,  -  только  не  говорите
потом, что я отказался познакомить вас со своей версией и не  обижайтесь
тогда.
   - Хорошо, хорошо, - торопливо сказала Милдред. - Об  этом  можешь  не
беспокоиться, Грэмпс.
   - Отдайте мне эту газету, - велел Дюриэа. - Вы  вообще  обязаны  были
сделать это, как только вошли. Может статься, эта самая важная улика  из
всех, которые мы сейчас имеем.
   - Как раз я это тебе и пытаюсь  втолковать,  -  заявил  Грэмпс.  -  А
теперь послушай, что я думаю...
   - Меня это не интересует, - Дюриэа спокойно и отчетливо произнес  эту
фразу, и по голосу его чувствовалось, что продолжать  этот  разговор  не
имеет смысла. Потом он добавил:
   - Мне нужна эта газета - немедленно.
   Грэмпс рывком отодвинул стул, на котором сидел,  и  просеменил  через
кухню к трейлеру.
   - Не спускай с него глаз, Френк, - предупредила мужа  Милдред.  -  Он
страшно  хитрый,  когда  одержим  какой-то  идеей.  И  обрати  внимание,
наверняка это все было им тщательно спланировано заранее, я имею в виду,
что он заехал к нам прямо перед обедом,  уговорил  выпить  один  из  его
сногсшибательных коктейлей, практически отключил  тебя  и  только  потом
рассказал всю эту историю с газетой.
   - На этот раз он зашел слишком далеко, - с мрачным видом  откликнулся
Дюриэа. - Если газета окажется липовой,  я  его  отправлю  под  суд,  и,
клянусь, тогда мы надолго от него избавимся.
   Они услышали, как хлопнула дверца трейлера и  на  крыльце  прошлепали
быстрые  шаги,  и  вот  Грэмпс  уже  стоял  перед   ними,   сияя   своей
обезоруживающей улыбкой и протягивая Дюриэа газету.
   - Вот она, сынок. Можешь сам посмотреть, прав я или нет.
   Дюриэа выхватил у него газету, развернул ее  и  принялся  внимательно
изучать места, откуда  что-то  было  вырезано,  затем  он  повернулся  к
Грэмпсу.
   - Будем считать, что на этот раз, Грэмпс, вам повезло и  вы  вытащили
голову из петли. У меня в офисе есть этот же  номер  газеты  за  это  же
число. Может быть, та газета, которую вы обнаружили, поддельная,  своего
рода подсадная утка, которую  вам  подбросили  просто  для  того,  чтобы
увести расследование в сторону. И то, что эта  газета  была  подброшена,
также может служить серьезным обвинением.
   И теперь представьте себе, хотя это, может быть, и не приходило вам в
голову, что нам очень просто будет проверить, настоящая  ли  это  газета
или ее просто сфабриковали и подбросили. Сделать это - пара пустяков. Мы
сделали целую серию фотографических копий так называемого "предсмертного
письма". Фотографии эти точно того же размера, что  и  оригинал  письма.
Можно взять эти  фотографии  и  сравнить  с  газетой,  чтобы  проверить,
совпадают ли вырезанные куски, и таким образом сразу определить,  та  ли
это газета, которой пользовался преступник, или ее  просто  сфабриковали
уже после убийства и подбросили нам... Берите шляпу и  пойдем.Сейчас  мы
поедем ко мне в офис, и пока все не выяснится  окончательно,  вы  можете
считать себя, взятым под стражу. Грэмпс поцокал языком.
   - Ну-ну, не,кипятись,  Френк.  Нельзя  так  на  все  реагировать.  Ты
заводишься с полоборота, и все это после еды. -  Он  с  отеческим  видом
похлопал Дюриэа по плечу. - И не надо требовать, чтобы я немедленно ехал
к, тебе в контору с таким видом, будто это для меня наказание.  Ты  ведь
прекрасно знаешь меня и знаешь, что мне  гораздо  страшнее  отправиться,
скажем, в цирк с трехлетним малышом... Ну; давай, сынок. Поехали к  тебе
в офис, пока ты не передумал.
   - Глаз с него не спускай, Френк, - опять забеспокоилась Милдред. - Он
ведь у нас шустрый. Мне что-то кажется,  что  он  хочет  просто  кого-то
выгородить. А если уж речь идет о мужском представителе рода  Виггинсов,
то я тебе смело могу сказать: "Ищите женщину!" И я  тебе  очень  советую
присмотреться к секретарше Прессмана.
   - Да я тоже почти уверен, что у него все это было заранее задумано, -
отозвался  Дюриэа,  -  и  я  тебе  обещаю,  что  в  том   случае,   если
сфотографированные вырезки не совпадут по размерам с отверстиями  в  том
номере, что принес нам Грэмпс, он отправится в  тюрьму.  А  если  он  не
придумает объяснения, которое бы нас удовлетворило, то проведет  ночь  в
камере. Так что ты, на всякий случай, его не жди.
   Грэмпс укоризненно покачал головой.
   - Теперь я уже не удивляюсь, - с сокрушенным видом сказал он,  -  что
людей, которые стремятся помочь следствию, можно по пальцам пересчитать.
Официальные органы сами ведут себя так, что  просто  руки  опускаются...
Давай, сынок, решили идти, так пошли.
   Они вышли на улицу и сели в машину Дюриэа. Прибыв в  контору,  Дюриэа
позвонил шерифу и потребовал, чтобы тот немедленно приехал к нему. Шериф
привез с собой пачку свежеотпечатанных фотографий, полноразмерных  копий
письма, найденного рядом с телом Прессмана.
   - А теперь Грэмпс, - жестко сказал Дюриэа, - я вам кое-что покажу.
   Он достал полученную им от  Грэмпса  газету,  положил  ее  изрезанную
страницу на фотокопию письма, а затем поднял голову и с угрожающим видом
взглянул на Грэмпса.
   - В чем дело? - невинно поинтересовался Грэмпс.
   - Да, все примерно так, как я предполагал, - заявил Дюриэа.
   - Нет ни  малейшего  совпадения  с  полосками  бумаги,  которые  были
наклеены в записке.
   - Ну и что? - спросил Грэмпс. - Это что, очень важно?
   - Это действительно очень важно, -  холодно  ответил  Дюриэа.  -  Это
значит, что вы принесли фальшивую улику прокурору.
   Грэмпс удивленно поднял брови.
   - Ты меня имеешь в виду? Ты думаешь, что это я...
   - Да.
   - А чем ты можешь это доказать?
   - Вы принесли мне эту газету и рассказали всю эту историю,  -  сказал
Дюриэа, - и следовательно, вся ответственность будет возложена на вас.
   Глаза Грэмпса, казалось, смеялись.
   - Ну что ты, сынок, - сказал он.  -  По-моему,  ты  делаешь  из  мухи
слона.
   - Я не делаю из мухи слона, - резко ответил Дюриэа. - Может быть, вас
это удивит, но тот номер газеты, который нас интересует, тот  самый,  из
которого были вырезаны заголовки, находится в целости  и  сохранности  у
меня в конторе.
   Так ты хочешь сказать, - удивился Грэмпс, - что все это  время  знал,
что у тебя здесь еще одна газета. А может быть, прежде чем обвинять меня
в том, что я сбиваю следствие и фабрикую фальшивые улики, тебе следовало
бы задуматься, а не пытается ли  кто-то  другой  сыграть  с  тобой  злую
шутку?
   - Одна настоящая улика и одна фальшивая, - задумчиво сказал Дюриэа. -
Вы подбросили нам фальшивую. Поскольку вы это упорно отрицаете, придется
вам устроить проверку на детекторе лжи.
   Грэмпса, похоже, это не смутило ни в малейшей степени.
   - Хорошо, мой мальчик. Хорошо, пусть будет так. Но ты все говоришь  о
своем номере газеты с такой уверенностью, как  будто  она  уж  никак  не
может быть фальшивкой. А тебе не кажется, что было бы, по крайней  мере,
справедливо, если бы ты и ее сравнил с теми фотокопиями?
   Дюриэа  попытался  было  что-то  возразить,  но  потом   с   холодным
достоинством, взяв себя в руки, вынул  из  сейфа  газету,  открыл  ее  и
разложил порезанную страницу поверх фотокопии.
   Какое-то время на его лице еще сохранялось хмурое выражение, пока  он
туда-сюда двигал газету, пытаясь наложить ее как можно точнее, но  затем
внезапно гнев и недовольство исчезли, уступая место самому  невероятному
изумлению.
   Грэмпс Виггинс, который глаз не сводил  с  его  лица,  наблюдая,  как
меняется его выражение, полез в карман за своей любимой трубкой.
   - Вот так-то, мальчик мой. Обе они фальшивые. И я  надеюсь,  что  это
заставит тебя не доверять уликам и вещественным доказательствам, которые
внезапно появляются на свет Божий уже после убийства.
   Дюриэа бросил жалобный взгляд на шерифа и слабым голосом сказал:
   - Хорошо, Грэмпс, вы нам больше не нужны.
   - Так, значит, меня все-таки не арес