но.
   - Просто невероятно рано, - сухо ответил Дюриэа.  Грэмпс  Виггинс  не
уловил иронии в его словах.
   - Просыпаться  рано  всегда  полезно.  Сразу  очищается  организм  от
шлаков. А шлаки и накапливаются в организме, пока ты спишь. Да и вообще,
долго спать вредно, так всю жизнь  и  проспишь.  Присмотри  за  беконом,
сынок, если хочешь научиться, как его следует готовить.
   Грэмпс  Виггинс  повернулся  к  Милдред,  которая   держала   горячую
сковородку над огнем, слегка наклонив ее.
   - Никогда не жарь  бекон  на  сале,  -  поучал  ее  Виггинс.  -  Сало
пузырится, на беконе  появляется  корочка,  и  он  теряет  свой  аромат.
Наклони сковородку еще чуть-чуть ниже, Милдред... Вот так, достаточно. А
теперь слегка прижми бекон крышкой, чтобы жир вытек... Хорошо, хватит. А
теперь слей куда-нибудь этот жир, вот сюда хотя  бы.  Нет,  нет!  Ты  ее
подносишь слишком близко к огню. И под  наклоном  держи  сковороду,  под
наклоном! И пусть бекон лежит весь в верхней части сковородки.  Конечно,
при таком способе хлопот больше, зато если вы его попробуете  хоть  раз,
то сразу поймете, что за  прелесть  жареный  бекон...  Небольшой  огонь,
чтобы выделился жир, а затем что-нибудь тяжелое, чтобы он вытек,  и  так
повторить несколько раз, чтобы не было пузырей и бекон не  пересох...  А
вот и горячие булочки, сынок! А каким кофе я вас угощу, вы небось такого
и не пробовали.
   - Не  сомневаюсь,  что  кофе  контрабандой  привезен  из  Мексики,  -
пробормотал Дюриэа.
   - За кого ты меня принимаешь? - спросил Грэмпс Виггинс. -  Этот  кофе
провезен совершенно легально и законно, я даже включил его в декларацию.
Единственное, что я припрятал, это такая мелочь, а государство почему-то
провозить не разрешает: сахар и водка.
   - А вам никогда не приходило в голову,  -  спросил  Дюриэа,  стараясь
придать своему голосу некоторую официальную  жесткость,  -  что  в  один
прекрасный день вы можете оказаться в суде?
   - Конечно приходила, а как же, - с готовностью согласился  Грэмпс.  -
Но нельзя, чтобы такие мелочи тебя  останавливали.  В  наше  время  если
человеку нравится что-то делать, то приходится идти на риск загреметь  в
тюрьму. Точно так же вы садитесь за руль, хотя  прекрасно  отдаете  себе
отчет в  том,  что  можете  попасть  в  автомобильную  катастрофу.  Если
волноваться о таких мелочах, то сколько прекрасного можно потерять!
   - Странная точка зрения, - отозвался окружной  прокурор.  -  Какая-то
антисоциальная.
   - Почему антисоциальная? - возмутился Грэмпс. - Черт  возьми!  У  нас
пока еще свободная страна. Многие, кроме меня, считают, что  эти  глупые
законы отнимают половину наших свобод. Ничего этого не должно быть.
   - Интересный взгляд на психологию индивидуалиста, - изрек  Дюриэа.  -
Но если каждый из нас будет...
   - Пока ты так волновался, что я попаду в  тюрьму,  мы  совсем  забыли
Милдред с ее сковородкой. Наклони ее, девочка, и дай жиру стечь. И бекон
надо прижимать очень осторожно.
   Дюриэа с  удовольствием  наблюдал,  как  Милдред  выполняла  указания
Грэмпса, а бекон при этом  приобретал  постепенно  нежнейший  золотистый
цвет, не похожий  ни  на  один,  который  когда-либо  ему  перепадал  на
завтрак. И все это время Грэмпс продолжал неудержимо болтать.
   Поскольку он все время колесил по стране и встречался с массой  самых
разных людей, знакомств в самых разных углах страны у Грэмпса было  хоть
отбавляй. Какой-то фермер из Калифорнии слал ему отличное  вино.  Другой
приятель - фермер из Вермонта - прислал кленовый сахар  и  патоку.  Даже
банка  с  жидким  красноватым  джемом  была  прислана  в  подарок  женой
какого-то фермера, с которым Грэмпс познакомился где-то в пути.
   - Господи, как они умудряются присылать все  это  вам?  -  воскликнул
Дюриэа.
   - Да что ж тут удивительного?! Я пишу им, сообщаю, где меня искать, и
они мне всю эту  снедь  посылают  почтой.  Понимаете,  все  мы,  ну  кто
разъезжает на трейлерах, крепко держимся друг за друга... Ну вот и  все,
сынок, бекон готов.  Выложи  его  вон  на  тот  лист  бумаги.  А  теперь
усаживайся к столу и  начинай  с  горячих  булочек.  Полей  их  кленовым
сиропом, а не хочешь сиропом, так намажь  джемом,  и  погуще.  Бьюсь  об
заклад, что ты такого никогда не ел... А  не  добавить  ли  нам  в  кофе
капельку бренди? Только капелька должна быть побольше.
   - Отлично, - удовлетворенно вздохнул Дюриэа.  Милдред  повернулась  к
мужу:
   - Боже мой, я объелась. Я... - Она замолкла на полуслове. -  Какая-то
машина едет сюда довольно  быстро,  -  объяснила  она,  остановившись  в
дверях и оглядывая улицу.
   Они услышали, как завизжали  тормоза,  затем  послышались  торопливые
шаги, в утренней тишине все было особенно отчетливо слышно.
   Милдред взглянула в окно и воскликнула:
   - Это шериф! Надо его предупредить, что мы тут.
   - Ты имеешь в виду, что приехал сам шериф Лассен! - вскочил на ноги и
Грэмпс Виггинс, и его голос зазвенел от возбуждения. - Скажи ему,  пусть
зайдет! Я его тыщу лет не видел! Надо же поздороваться. Неужели он  меня
забыл, как ты думаешь, Френк?
   - Наверняка не забыл, - ответил  Дюриэа.  -  Тем  более  что  у  него
постоянно от вас болела голова. В последний раз, когда вы  пытались  ему
помочь...
   - Да ладно! Хватит! - оборвал его Грэмпс. - Но признай, что  ведь  не
кто-нибудь, а я вывел его на правильный след.
   - Да, угадали вы правильно, - вынужден был согласиться Дюриэа.
   - Угадал!!! Я угадал! О Боже!  -  возмутился  Грэмпс.  -  Я  все  это
вычислил. Я...
   Трейлер слегка качнулся на рессорах, когда шериф грузно поднимался по
ступенькам.
   - Всем привет!
   - Вы помните моего дедушку, Грэмпса Виггинса? - спросила его Милдред.
   Шериф протянул ему руку.
   - Ну а как же, отлично помню. Он нам помог немного  в  тот  последний
раз.
   Грэмпс раздулся от гордости.
   - Ну, теперь от старого чудака житья не  будет,  -  прокомментировала
вполголоса Милдред.
   Лассен поерзал на табуретке:
   - А у вас еще чашки кофе не найдется? Как все вкусно  пахнет,  просто
кошмар какой-то!
   - И кофе есть, и бекон, и горячие булочки, и  джем,  всего  полно,  -
радостно объявил Грэмпс.
   - Давайте, ребята, садитесь и приступайте к  завтраку.  Этих  горячих
булочек обычно съедаешь столько, что потом сам удивляешься.  Нет  смысла
дать остыть такой вкуснятине.
   Лассен опустился в кресло.  Тут  же  перед  ним  появилась  заботливо
наполненная кружка с кофе.
   - Накладывайте себе сами, шериф, и не стесняйтесь, вот вам и  нож,  и
ложка с вилкой. Кладите в кофе побольше сахара. Правительство не имеет к
нему никакого отношения; впрочем, по этому вопросу можете  обращаться  к
Френку. А теперь ешьте, а не то все простынет.
   Френк подал шерифу знак бровями, но тот ничего  не  заметил,  упоенно
глядя в свою тарелку.
   - Если не ошибаюсь, у вас вчера  вечером  был  Джентри.  Он  довольно
здорово переволновался.  Правда,  ему  не  привыкать.  Не  помню  такого
случая, чтобы он не волновался. Но на этот раз, надо признать честно,  у
него для этого есть все основания.
   - А в чем дело?
   - Он вам рассказывал о той статье, которая должна сегодня появится  в
"Петри геральд"?
   - Угу.
   Так вот, прежде чем отдать материал в газету, Джентри  взял  с  собой
несколько добровольцев и отправился на ранчо Ридли. Он  хотел  свалиться
ему как снег на голову. Если Ридли на самом деле окажется Прессманом, то
он хотел дать ему шанс убраться из наших краев без скандала. А  если  бы
он решил остаться, то Джентри бы предупредил его,  что  он,  хоть  он  и
полицейский, но не  собирается  лезть  из  кожи  вон,  защищая  интересы
Прессмана.
   - Я в курсе, - сказал Дюриэа. - Это я ему  посоветовал  занять  такую
позицию. А что случилось?
   - Все уже было кончено к тому времени, когда приехал Джентри.
   - Что вы хотите сказать?
   - Он уже был мертв. Убит, скорее всего, ночью. Шторы были  отдернуты,
так что в домик можно было легко заглянуть со двора. Еще горела масляная
лампа.  Тело  лежало  на  пороге.  Была,  видимо,  предпринята   попытка
представить все это как самоубийство... Правда, может быть,  так  оно  и
было. Дверь была заперта изнутри, а ключ  был  зажат  у  него  в  правом
кулаке. Если я правильно понял, он оставил предсмертное письмо.  Джентри
считает, что нам надо приехать туда  и  все  осмотреть  -  говорит,  это
поможет нам избежать потом всяких ошибок.
   Дюриэа присвистнул.
   - Я так подумал: заеду-ка я к вам и отвезу вас на место, -  продолжал
шериф, - а позавтракать мы могли бы и где-нибудь по дороге... Я,  честно
говоря, не предполагал, что застану вас на ногах  в  такую  рань,  и  уж
конечно,  -  он  бросил  благодарный  взгляд  в  сторону   Грэмпса,   не
рассчитывал на такой завтрак.
   Грэмпс не выдержал:
   - А как его убили? Из ружья или... - Он  поймал  на  себе  угрожающий
взгляд Дюриэа и быстренько закрыл рот.
   Пит Лассен еще раз обмакнул горячую булочку в кленовый сироп.
   - Застрелен, - лаконично ответил он. - Насколько  можно  судить,  его
смерть была мгновенной. Я предупредил, чтобы они до  нашего  приезда  не
трогали тело.
   - А мы ведь, в общем-то, до сих пор не уверены, что  это  был  именно
Прессман.
   - Вот именно. Тем паче, что Джентри уже склоняется к мысли,  что  это
все-таки не он.
   - А почему?
   - Он говорит, что этот человек уж больно убого выглядит, очень уж  не
похож на Прессмана... Я разговаривал с ним по телефону, и он  был  очень
возбужден... Так трудно  докопаться  до  истины...  А  вы  что  об  этом
думаете? Поедете туда со мной?
   - Ну конечно, - заявил Дюриэа. - Только мне надо одеться. Милдред и я
буквально выскочили из постели,  чтобы  успеть  на  завтрак  к  Грэмпсу.
Ладно, пошли. Я оденусь и буду готов минут через пять.
   Они направились к дому. Грэмпс уселся  за  стол  напротив  Милдред  и
принялся что-то ковырять в тарелке. Через несколько минут они  услышали,
как хлопнули дверцы машины шерифа и она тронулась с места.
   Грэмпс Виггинс вопросительно взглянул на Милдред.
   - Здесь довольно холодно,  -  заметил  он.  -  Ты  бы  пошла,  надела
что-нибудь.
   - Холодно? Здесь?
   - Да, довольно зябко.
   - Да нет, все в порядке.
   Грэмпс подумал немного,  потом  попытался  провести  атаку  с  другой
стороны.
   - Кстати, у тебя случайно не найдется полфунта масла для меня, а то у
меня оно все кончилось?
   Милдред расхохоталась.
   - Давай, продолжай в том же духе, - сказала она. - Но не надейся, что
тебе удастся обвести меня вокруг пальца. Когда ты собрался уезжать?
   - Да прямо сейчас, - нетерпеливо сказал Грэмпс.  Он  начал  торопливо
хватать тарелки и чашки со стола, все это было  свалено  в  раковину,  а
баночки с джемом и приправами  нетерпеливо  распихивались  по  полкам  и
шкафчикам, нарушая царивший тут порядок.
   Милдред понимающе улыбнулась.
   - Послушай, Грэмпс, ты ведь мой родственник. Но на твоем месте  я  не
стала бы так уж подчеркивать наши родственные отношения, когда ты имеешь
дело с моим мужем. Если бы он хотел, чтобы ты побывал  там,  он  бы  сам
пригласил тебя составить им компанию.
   - Иосафат! - в негодовании воскликнул Грэмпс. - Что, разве есть такой
закон, по которому любому человеку можно запретить ехать по дороге, если
она не частная? Послушай, девочка, если я уже решил поехать в Петри, так
кто меня может остановить, хотел бы я знать. И  останавливаться  я  тоже
буду там, где считаю нужным... Ради Бога, Милдред, иди  домой,  дай  мне
собраться.
   Он носился как ураган по маленькому трейлеру, собирая вещи  и  наводя
порядок. Затем он ринулся к двери, и Милдред услышала рев и  скрежетание
старой-престарой машины Грэмпса.
   Милдред Дюриэа, совершенно не желая попасть в Петри одетой в пижаму и
легкий халатик, да  еще  в  компании  Грэмпса,  быстро  выскользнула  из
трейлера и побежала к дому.
   Почти немедленно машина у Грэмпса завелась, и он исчез из виду.
 
Глава 14 
 
   Время уже приближалось к  девяти,  когда  машина  шерифа  выехала  на
главную улицу Петри.
   - Вы знаете, где хибара этого Ридли? - спросил шерифа Дюриэа.
   Не поворачивая головы, шериф ответил:
   - Насколько я понимаю, это бывший дом старого  Дингмана.  Это  просто
небольшое ранчо для любителей разводить кур. Оно действительно маленькое
- всего несколько акров. Если бы не нефть, то за него и вовсе не  стоило
бы держаться. Свернешь за эти эвкалипты, там будет дорога, по  ней  надо
проехать не больше сотни метров.
   Дорога вилась между последними участками  фруктовых  садов,  покрытых
деревьями   с   нежными,   бледно-зелеными   листьями,   которые   резко
контрастировали с богатой зеленью садов, расположенных ниже, в долине.
   - Вон они, эвкалипты, о которых я говорил, - показал вперед шериф.
   Они свернули на грязную дорогу без тротуара.
   - Это как раз то самое место, - сказал шериф. - Видите те машины  под
деревьями?
   По  грязной  дороге  они  выехали   во   двор,   окруженный   чахлыми
эвкалиптовыми деревцами. Сам  двор  был  чудовищно  грязным  и  выглядел
отвратительно. Валялись какие-то старые тряпки, ведро, несколько птичьих
домиков, сколоченных  из  наскоро  собранных  где-то  поблизости  старых
некрашеных  досок,  покрытых  заржавленной  жестью,  которая  была  явно
изготовлена из разрезанной пятигаллонной канистры для бензина,  небрежно
расплющенной молотком и приколоченной вместо  крыши.  Повсюду  по  двору
носился птичий пух, и ветер сносил его по углам,  где  он  смешивался  с
птичьими экскрементами.
   Все оставшееся свободным место на дворе занимал домишко Ридли, жалкая
хибара,  явно  сколоченная  наспех  неумелыми  руками.  Кроме  маленькой
прихожей в ней было всего две комнаты. Стены были некрашеными - старыми,
потемневшими от непогоды и кое-где потрескавшимися.
   Небольшая группа людей о чем-то  оживленно  разговаривала,  стоя  под
деревьями. Шериф остановил машину  неподалеку  и,  повернувшись,  сказал
окружному прокурору:
   - По-моему, вы всех знаете. Помощник коронера... Помощник шерифа... А
тот  худющий,  который  разговаривает  с  Джентри,  -  издатель   "Петри
геральд"... Привет, ребята.
   Они все столпились вокруг  машины,  пожимая  им  руки  и  обмениваясь
замечаниями.
   - Хорошо, ребята, достаточно, - громогласно заявил шериф. - А что  вы
можете сказать об этом?
   Джентри выступил вперед.
   - По-моему, шериф, будет лучше, если вы послушаете Эверетта Тру.
   Тру раздулся от гордости. Как редактор и издатель "Петри геральд", он
занимал в этом городе достаточно заметное место и ревниво пекся  о  том,
чтобы так оно и было впредь. Это был очень высокий мужчина средних  лет,
с высоким лбом, блестящими, живыми глазами  и  быстрой  речью.  Он  уже,
несомненно, отрепетировал свой рассказ, оставив в нем лишь самое важное.
   - Вчера, во второй половине дня, около половины  пятого,  в  редакцию
пришел Хью Сондерс, - начал он, повернувшись к шерифу. - Он сказал,  что
у него имеются подозрения, что под именем Ридли скрывается Прессман.  Он
отказался  сообщить  мне,  откуда  у  него  эти  сведения...  Сначала  я
недоверчиво отнесся  к  его  словам;  но  затем,  по  мере  того  как  я
размышлял, мне все больше и больше стало казаться,  что  в  этом  что-то
есть. Чем больше я разузнавал об этом деле, тем более подозрительным оно
мне казалось. Мне никак не удавалось раздобыть фотографию Прессмана,  но
зато мне удалось получить самое подробное его описание. Я написал статью
для своей газеты в форме эдакого вопросника, где пытался решить  вопрос,
действительно ли Прессман уверен в наличии нефти на фермерских  участках
и на самом ли деле он собирается ее разрабатывать или все это  не  более
чем  легализованный  и  завуалированный  шантаж  людей,  которые  честно
создали свое благосостояние непрерывным и тяжелым трудом.
   Мы решили поехать к Ридли, и я подумал, что неплохо было бы  получить
подтверждение для этой статьи, показав ее самому Прессману,  -  или  кем
там был этот Ридли - и использовать его слова как комментарии к статье.
   Статью я дал прочитать  Сондерсу.  Ему  она  показалась  недостаточно
сильно написанной. То, как он себя вел при этом, на меня действовало как
гипноз. Я внес кое-какие изменения  в  статью:  кое-где  поменял  слова,
кое-что выделил и снова дал прочитать Сондерсу.  Сондерс  прочел  ее,  а
обсуждать статью мы стали уже в машине.  Мне  очень  хотелось,  если  бы
удалось,  сфотографировать  его,  и  я  захватил  с  собой   портативную
фотокамеру со вспышкой, которую положил в карман. Мы  договорились,  что
Сондерс уговорит его прочитать мою статью, и, пока он будет ее читать, я
вытащу камеру и сфотографирую его.
   Мы с Сондерсом приехали на ранчо около пяти. Пока я  парковал  машину
под эвкалиптами, Сондерс заметил,  как  в  окне  была  быстро  задернута
штора. Мы с  ним  заметили,  что  и  все  другие  шторы  на  окнах  были
задернуты. Это убедило  нас  в  том,  что  Ридли  действительно  и  есть
Прессман, что он догадался, зачем мы приехали, и  успел  занавесить  все
окна перед нашим приездом.
   Естественно, я был взволнован.  Да  и  Сондерс,  по-моему,  тоже.  Он
сказал, что в доме есть два входа, и, чтобы этот человек  не  сбежал  от
нас, нам каждому следует занять позицию перед дверью.  Сондерс  пошел  к
главному входу, а я обошел дом и направился к задней двери.  Сначала  мы
позвонили, затем принялись колотить  в  дверь  и  кричать.  Но  никакого
ответа не было.
   - Но вы уверены, что он был дома? - спросил шериф.
   - Да, человек, который был внутри, один раз подошел к дверям. Сондерс
слышал это совершенно ясно. Он подумал:  а  вдруг  тот  человек  намерен
стрелять? И испугался. Я точно  знаю,  что  испугался.  У  меня,  честно
говоря, тоже поджилки затряслись.  Я  слышал,  как  кто-то  на  цыпочках
подходил к задней двери, где я стоял и стучал. Затем минуту  или  две  в
доме было тихо. Мне казалось, что через дверь я слышу даже дыхание  того
человека... Странное это было ощущение, уверяю вас.  Затем  тот  человек
ушел. Я слышал поскрипывание лестницы и звук его шагов. Тогда я окликнул
его: "Я из газеты. Хочу просто задать вам несколько вопросов".
   - Он что-нибудь ответил вам? - спросил шериф.
   - Ни слова.
   - Но вы слышали его после этого?
   - Раз или два до нас донеслись его  шаги  в  прихожей.  По-моему,  он
тогда и колебался, не открыть ли дверь Сондерсу. Мне так показалось,  по
крайней мере. А может быть, он просто раздумывал, как бы  ему  выбраться
из дома так, чтобы мы его не увидели и не сфотографировали. Конечно, это
звучит логично, но тем не менее мне почему-то казалось, что он стоял там
с пистолетом, думал, не выстрелить ли через дверь. Странно,  но  Сондерс
признался мне, что, когда этот человек стоял  у  входа  и  их  разделяла
только дверь, ему в голову пришла та же самая мысль... Конечно, если  бы
мы не сообразили блокировать обе двери, он мог бы свободно  выйти  через
заднюю дверь, пока мы стучались бы у главного входа... Можете  наверняка
представить, что он чувствовал в этот момент, - если это,  конечно,  был
Прессман. Вне всякого сомнения, он знал меня в лицо.  Когда  он  увидел,
как мы с Сондерсом подъехали к дому, понял,  что  его  замысел  потерпел
крах и он оказался в глупом положении. Я уверен, что  он  пристрелил  бы
нас не моргнув глазом, если бы был уверен, что все сойдет с рук.
   Дюриэа сказал с сомнением:
   - Этот человек вряд ли пошел бы на убийство, чтобы избежать огласки.
   - Да, я знаю - это нелогично, но если бы вы  слышали  эти  крадущиеся
шаги и это поскрипывание ступеней... У меня мороз пошел по коже.
   - А что было потом? - спросил Дюриэа.
   - Через несколько минут не могу сказать  вам  точно,  сколько  прошло
времени, - я решил, что неплохо было бы посоветоваться с Сондерсом. Я не
знал, что делать дальше. Может быть, я немного струсил. Я обошел  дом  и
увидел  Сондерса,  который  по-прежнему  колотил  в  дверь.  Мы   вдвоем
попробовали открыть ее, но  он