стаивал он.
     Наконец Лори открыла глаза.  Когда  ее  взгляд  остановился  на  нем,
выражение удивления в ее глазах сменилось облегчением.
     - Доктор Донелли, - пролепетала она. - Когда вы пришли?
     У Сары отлегло от сердца. Последний час  был  сплошным  кошмаром.  От
лекарства  истерика  у  Лори  прекратилась,  но   последовавшее   за   тем
беспамятство еще сильнее испугало ее. Сара боялась, что  Лори  никогда  не
придет в себя.
     В дверях стояла Софи.
     - Может, ей сделать чай? - тихо спросила она.
     Джастин услышал.
     - Да, пожалуйста, - сказал он, глянув через плечо.
     Сара  подошла  к  письменному  столу.  Фотография  была   практически
уничтожена. За считанные секунды,  прошедшие  с  того  момента,  как  Лори
начала кричать, и  до  того,  как  Софи  с  Сарой  прибежали  к  ней,  она
ухитрилась разорвать ее на мельчайшие клочки. Собрать ее было  практически
невозможно.
     - Я не хочу здесь оставаться, - сказала Лори.
     Сара резко обернулась. Лори садилась в постель, обхватив себя руками.
     - Я не могу здесь оставаться. Прошу вас.
     - Хорошо, - спокойно сказал Джастин. - Давай спустимся вниз. Нам всем
не помешает выпить по чашечке чая.
     Он поддержал Лори, помогая ей встать.  Они  спускались  по  лестнице,
Сара шла позади, когда в вестибюле раздался звонок, возвещавший о том, что
кто-то пришел.
     Софи поспешила к входной двери. На крыльце стояли два  полицейских  в
форме. Они принесли ордер на арест Лори. Послав письмо с угрозами в  адрес
вдовы Элана  Гранта,  она  нарушила  условия  освобождения  под  залог,  и
поручительство было аннулировано.


     В тот вечер Сара сидела в клинике, в кабинете Джастина Донелли.
     - Если бы не вы, Лори сейчас бы была в тюремной  камере,  -  говорила
она ему. - Просто не знаю, как вас благодарить.
     Это не  было  преувеличением.  Когда  Лори  предстала  перед  судьей,
Донелли смог убедить его в том, что Лори находилась в  состоянии  сильного
психического стресса и нуждалась в срочной госпитализации.  Судья  отменил
свой ордер на арест и разрешил госпитализацию в стационар.  По  дороге  из
Нью-Джерси в Нью-Йорк Лори была в забытьи.
     Джастин говорил, тщательно подбирая слова.
     - Я рад, что она будет в клинике. Сейчас за ней требуется  постоянное
наблюдение.
     - Чтобы она не писала писем с угрозами?
     - И чтобы она ничего с собой не сделала.
     Сара поднялась.
     - Сегодня я уже отняла у вас предостаточно времени, доктор. Я  приеду
утром.
     Было уже почти девять.
     - Здесь за углом  есть  одно  место,  где  неплохо  кормят  и  быстро
обслуживают, - предложил ей  доктор  Донелли.  -  Почему  бы  нам  там  не
перекусить, а потом я отправлю вас на машине домой?
     Сара уже позвонила Софи и сказала, что Лори положили в больницу и что
она  может  вечером  полностью  располагать  своим  временем.   От   мысли
что-нибудь съесть и выпить чашечку кофе в компании Джастина Донелли вместо
того, чтобы ехать в пустой дом, стало приятно на душе.
     - С удовольствием, - просто сказала она.


     Лори стояла возле окна своей палаты. Комната  ей  нравилась.  Она  не
казалась слишком большой и вся была на виду. Здесь она чувствовала себя  в
безопасности. Окно на улицу не открывалось. Она уже пробовала. Было еще  и
внутреннее окно, выходившее в коридор и в ординаторскую,  со  шторкой,  но
Лори не задергивала ее полностью. Она больше не хотела вновь погружаться в
темноту.
     Что же сегодня произошло? Она помнила лишь, как сидела  за  столом  и
писала. Потом она перелистнула страницу и... потом провал до того момента,
как она увидела склонившегося над ней доктора  Донелли.  Затем  они  стали
спускаться по лестнице и пришла полиция.
     Полицейские сказали, что  она  написала  письмо  жене  Элана  Гранта.
"Зачем мне было ей писать? - недоумевала  Лори.  -  Они  говорили,  что  я
угрожала ей. Глупо, - думала она. - Когда мне  было  ей  писать?  Когда  я
могла отправить это письмо?"
     Если Карен Грант получила письмо с угрозами в эти последние несколько
дней, значит, должно быть, его  написал  кто-то  другой.  Она  сгорала  от
нетерпения сказать об этом Саре.
     Лори прислонилась лбом к оконному стеклу. Оно было таким  прохладным.
Теперь она ощущала усталость  и  собиралась  лечь.  На  улице  было  всего
несколько человек, они торопливо шли по тротуару  с  опущенными  головами.
Чувствовалось, что за окном было холодно.
     Она видела, как на улицу перед клиникой пересекли мужчина с женщиной.
Может быть, это Сара с доктором? Она не разобрала.
     Повернувшись, Лори прошла через комнату и легла в постель,  натягивая
на себя одеяло. Веки казались тяжелыми. Хорошо бы забыться сном. Еще лучше
было бы никогда не просыпаться.



                                    64

     Во вторник утром Брендон  Моуди  отправился  в  студенческий  городок
Клинтонского колледжа. Он намеревался поговорить со  студентками,  которые
жили в том же здании, где находилась квартирка Лори. Он  уже  успел  бегло
осмотреть после похорон Элана Гранта. Здание было построено пять лет назад
специально для старшекурсников. Комнаты в нем  были  довольно  большими  с
кухоньками и отдельными ванными. Те, кто мог позволить себе доплачивать за
отдельное проживание, были довольны условиями.
     После  тщательного  обыска,  проведенного  экспертами  прокуратуры  в
квартире Лори, попасть туда оказалось делом несложным.  С  нее  Брендон  и
начал.
     Там царил полный беспорядок. Кровать стояла  без  постельного  белья.
Дверца шкафа была приоткрыта, и одежда  висела  на  плечиках  как  попало.
Ящики комода были наполовину выдвинуты. Содержимое письменного стола кучей
лежало на его поверхности.
     Моуди знал, что следователи забрали пишущую машинку, на которой  были
напечатаны письма Элану Гранту и все остальные бумаги. Он знал и  то,  что
постельное белье, одежда Лори с пятнами крови, ремешок от часов и  браслет
были конфискованы.
     Что же тогда он искал?
     Если бы его спросили, то Брендон Моуди ответил бы, что ничего, имея в
виду, что он  не  рассчитывал  найти  ничего  конкретного.  Он  огляделся,
пытаясь освоиться.
     В прибранном виде комната, несомненно, была довольно уютной. На окнах
висели светлые портьеры до самого пола, на кровати лежало покрывало такого
же цвета, стены были украшены репродукциями картин  Моне,  Мане  и  других
художников-импрессионистов, на полке  над  книжным  шкафом  стояли  призы,
выигранные Лори в гольф. В отличие от других студентов, она не вставляла в
рамку  зеркала  на  комоде  фотографии  сокурсников  и  подруг.  Лишь   на
письменном  столе  стояла  единственная  фотография  ее   семьи.   Брендон
внимательно посмотрел на нее. Семья Кеньонов. Он был знаком  с  родителями
Лори. Этот снимок, очевидно,  был  сделан  за  домом  возле  бассейна.  На
фотографии была вся семья,  и  не  вызывало  сомнений  то,  что  они  были
счастливы вместе.
     "Представь себя на месте Лори, - думал Моуди. - Родители погибли.  Ты
считаешь себя виноватой в этом. Ты  очень  страдаешь  и  привязываешься  к
тому, кто добр по отношению к тебе, кто внешне привлекателен и по возрасту
и авторитету мог бы заменить тебе отца. Потом он отвергает тебя, и в  тебе
происходит надлом".
     Все это легко объяснимо. Брендон прошелся по комнате, внимательно все
осматривая. Войдя в ванную комнату, он остановился возле ванны. В ней были
обнаружены следы крови.  Лори  сообразила  постирать  постельное  белье  и
одежду, посушить их внизу, сложить и  убрать.  Она  пыталась  почистить  и
ремешок от часов. Брендон понимал, что значили эти  улики  для  прокурора.
Они значили, что убийца в смятении и панике пытался  методично  уничтожить
все улики.
     Прежде, чем выйти из комнаты, Брендон вновь окинул ее взглядом. Он не
нашел совершенно ничего, ни крупицы того, что могло бы помочь Лори. Почему
же его преследовало чувство, что он  каким-то  образом  что-то  пропустил,
что-то не заметил?



                                    65

     Сара не могла уснуть всю ночь. События дня вертелись у нее в  голове:
душераздирающие крики Лори, разорванная  фотография;  приход  полицейских;
Лори в наручниках; заверения Джастина, что ему удастся освободить  ее  под
его ответственность, когда  они  ехали  вслед  за  полицейской  машиной  в
Клинтон. На рассвете Сара забылась тяжелым беспокойным  сном,  ей  снились
залы суда, вынесение приговора.
     Проснувшись в восемь,  она  приняла  душ,  надела  бежевый  шерстяной
пуловер, брюки в тон, темно-коричневые туфли и спустилась вниз. Софи  была
уже на кухне.  Она  готовила  кофе.  На  столе  стоял  свежеприготовленный
апельсиновый сок в кувшинчике с цветочным орнаментом. Фруктовый  салат  из
апельсинов, грейфруктов, яблок  и  дыни  был  красиво  уложен  в  чашу  из
цветного стекла. Рядом с тостером стояла английская подставка для тостов.
     "Все так привычно", - подумала Сара. - Словно вот-вот сюда  спустятся
мама, папа и Лори". Она показала на подставку для тостов.
     - Софи, ты помнишь, папа называл эту штуку тостостудилкой? И ведь  он
был прав.
     Софи кивнула. Ее круглое гладкое лицо было печальным. Она налила Саре
сок.
     - Я очень беспокоилась вчера вечером, что ты вернешься,  а  меня  нет
дома. Лори действительно изъявила желание лечь в больницу?
     - Похоже, она поняла, что ей приходится  выбирать  между  клиникой  и
тюрьмой. - Сара устало потерла лоб. - Вчера что-то произошло. Я  не  знаю,
что именно, но Лори сказала, что никогда больше не  будет  спать  в  своей
спальне. Софи, если эта женщина, которая на днях вновь приходила  смотреть
дом, изъявит желание купить его, я продам.
     Она не услышала ожидаемых возражений. Вместо этого Софи вздохнула.
     - Мне уже кажется, что, может быть, ты и права. Счастье ушло из этого
дома. Этого и следовало ожидать после случившейся в сентябре трагедии.
     От того, что Софи наконец  согласилась  с  ней,  Саре  стало  немного
легче, но одновременно и грустно. Сара допила свой сок, пытаясь проглотить
подступивший к горлу комок.
     - Кроме кофе я больше ничего не буду. - Вдруг она вспомнила: - Как ты
думаешь, тебе удалось собрать все кусочки разорванной Лори фотографии?
     На губах Софи появилась гордая улыбка.
     - Более того, я даже сложила  ее.  -  Она  показала  свою  работу.  -
Видишь, я собрала ее на листе бумаги и затем,  когда  убедилась,  что  все
правильно, склеила ее. Плохо то, что кусочки  были  слишком  маленькими  и
выступивший клей размазался по ней. На ней трудно что-либо разобрать.
     - Но это же просто фотография маленькой Лори! - воскликнула  Сара.  -
Не могла  же  она  послужить  причиной  ее  истерики.  -  Она  внимательно
посмотрела на нее и беспомощно пожала плечами. - Я  положу  ее  к  себе  в
папку. Доктор Донелли хочет взглянуть на нее.
     Софи встревоженно смотрела, как Сара, отодвинув  стул,  встала  из-за
стола. Она так  надеялась,  что  склеенная  фотография  как-то  поможет  и
объяснит нервный срыв Лори. Что-то вспомнив, она пошарила в кармане своего
фартука. Ее там не было. Нет, ее там не было. Скрепка, которую она  вынула
из обрывка фотографии, осталась в кармане домашнего платья. "Все равно она
ничего не значит", - решила Софи, наливая Саре кофе.



                                    66

     Во вторник утром, слушая новости  Си-би-эс,  Бил  с  Опал  узнали  об
угрожающем  письме,  написанном  Лори  Кеньон  Карен  Грант,   об   отмене
поручительства и о том, что Лори положили в закрытую клинику для  больных,
страдающих расщеплением личности.
     - Бик, нервно спросила  Опал,  -  как  ты  думаешь,  они  там  смогут
заставить ее говорить?
     - Они приложат немалые усилия для  того,  чтобы  она  вспомнила  свое
детство, - сказал он. - Мы должны быть в курсе всего. Карла, позвони-ка ты
этой женщине, агенту по продаже недвижимости.


     Бетси Лайенс позвонила Саре в тот момент,  когда  та  уже  собиралась
выходить, чтобы ехать в Нью-Йорк.
     - Сара, - затараторила она, - у меня для вас хорошие новости! Звонила
миссис Хоккинс. Она просто без ума от вашего дома, хочет как можно  скорее
обо всем договориться и готова ждать даже целый год  до  вашего  переезда.
Она просит только об одном, чтобы она  иногда  могла  приходить  со  своим
художником-декоратором в удобное для вас время. Сара, вы  помните  о  том,
как я говорила вам, что при нынешнем положении на рынке недвижимости  вам,
возможно,  придется  уступить  дом  по  более  низкой  цене,  чем  семьсот
пятьдесят тысяч? Дорогая моя, она даже не  торговалась  и  готова  платить
наличными.
     - Значит, это - судьба, - тихо  сказала  Сара.  -  Я  рада,  что  дом
достанется тем людям, которым он так нравится. Можете им  сказать,  что  к
августу они переедут. К тому времени квартира должна быть готова. И  я  не
возражаю, если они будут приходить с художником-декоратором. Лори лежит  в
больнице, а я, если и дома, то работаю в библиотеке.


     Бетси позвонила Карле Хоккинс.
     - Поздравляю. Все устроилось. Сара абсолютно не против ваших приходов
с художником-декоратором. Она сказала, что если она и дома, то работает  в
библиотеке. - Тут ее тон стал доверительным. - Вы знаете,  она  собирается
защищать свою сестру на суде. Бедняжка, как ей тяжело.
     Бик  слушал  разговоры  по  параллельному  телефону.  В   заключение,
поздравив их еще раз и выразив уверенность в том, что они будут  счастливы
в этом чудном доме, Лайенс распрощалась.
     Бик с улыбкой положил трубку.
     - Я уверен, что мы будем  очень  счастливы  вместе,  -  сказал  он  и
подошел к столу. - Где же моя особая телефонная книжка, Карла?
     Она поспешила к нему.
     - Вот здесь, Бик, в этом ящике.
     С этими словами она протянула ему книжку.
     - Бик, а где ты хочешь, чтобы я нашла художника-декоратора?
     - Ах, Карла, - со вздохом произнес он. Порывшись в книжке,  он  нашел
нужный ему номер в Кентукки и набрал его.



                                    67

     Сара вспомнила, что у Лори в клинике была лишь та одежда,  в  которой
она поехала. Обрадовавшись тому, что еще не выехала в Нью-Йорк, Сара пошла
в комнату Лори, и Софи помогла ей сложить сумку.
     В клинике содержимое сумки внимательно просмотрели,  и  сестра  молча
вынула из нее кожаный ремень и теннисные тапочки со шнурками.
     - Просто меры предосторожности, - пояснила она.
     - Вы все думаете, что Лори склонна к самоубийству,  -  говорила  Сара
несколько минут спустя Джастину. Она  отвернулась,  чтобы  не  видеть  его
понимающего взгляда, зная,  что  может  вынести  все,  что  угодно,  кроме
сочувствия. "Нельзя терять самообладания", - говорила она себе,  сглатывая
подкативший к горлу комок.
     - Сара, я говорил вам вчера, что у Лори большое нервное  истощение  и
сильная депрессия. Но я обещаю вам одно - и это нас очень  обнадеживает  -
она не хочет, чтобы вам было плохо. Она сделает  все,  что  угодно,  чтобы
избежать этого.
     - Она понимает, что самое худшее  для  меня  -  если  она  что-нибудь
сделает с собой.
     - Да, она понимает. И мне кажется, что она начинает мне доверять. Она
знает, что благодаря мне судья отпустил ее сюда, а не отправил  в  тюрьму.
Вам удалось понять, что было на фотографии, которую она разорвала?
     - Софи даже ухитрилась склеить ее.  -  Сара  достала  восстановленный
снимок из своей сумки и показала ему. - Я не  понимаю,  почему  фотография
привела Лори  в  такое  состояние,  -  сказала  она.  -  Снимок  ничем  не
отличается от множества других фотографий в этом альбоме и во всем доме.
     Джастин Донелли внимательно посмотрел на нее.
     - На этих измазанных клеем мелких кусочках трудно что-либо разобрать.
Я попрошу сестру, чтобы она привела Лори.
     Лори была одета в то, что привезла  ей  Сара.  В  джинсах  и  голубом
свитере,  подчеркивавшем  васильковую  синеву  ее  глаз,  с   распущенными
волосами и без косметики она выглядела не старше шестнадцати. Увидев Сару,
она подбежала к ней, и сестры обнялись. Погладив  Лори  по  волосам,  Сара
подумала: "Именно так она и должна выглядеть на суде. Юной. Беззащитной".
     Эта мысль помогла ей взять себя в руки. Сара  поняла,  что,  думая  о
том, как ей защищать Лори, она не давала воли своим эмоциям.
     Лори села в кресло. Она явно не собиралась подходить к  кушетке,  что
тут же недвусмысленно дала понять.
     - А ты наверняка рассчитывал ее уложить. - Это был опять  тот  резкий
голос.
     - Похоже, это говорит Кейт, да? - вежливо спросил Джастин.
     Шестнадцатилетняя  девочка   словно   куда-то   делась.   Лицо   Лори
ожесточилось. "Нет, оно стало упрямым, - подумала  Сара.  -  Она  выглядит
старше".
     - Да, это Кейт. И я хочу поблагодарить тебя, что ты  спас  вчера  эту
плаксу от тюрьмы. Это бы окончательно добило ее. Я  пыталась  помешать  ей
написать то сумасшедшее письмо жене Элана, но разве она послушает.  И  вот
что получилось.
     - Это Лори написала письмо? - спросил Джастин.
     -  Нет,  его  написала  Леона.  Эта  рева  выразила  бы   лишь   свои
соболезнования, что было бы ничуть не лучше. Я просто не выношу ее, как  и
двух других! Одна из них все мечтает об Элане  Гранте,  а  другая,  совсем
малышка, постоянно плачет. Если она скоро не заткнется, я ее придушу.
     Сара, не отрываясь, смотрела на Лори. Эта другая личность, называвшая
себя Кейт, жила в Лори, владела ею и пыталась ею управлять.  Если  она  со
своей наглостью и высокомерием проявит себя на суде, присяжные ни  за  что
не оправдают Лори.
     - Видишь ли, я еще не включил видеокамеру, -  сказал  Джастин.  -  Ты
появилась сегодня утром слишком быстро. Ничего, если я ее сейчас включу?
     Она раздраженно пожала плечами.
     - Валяй. Все равно ведь включишь.
     - Кейт, вчера Лори была страшно расстроена, да?
     - Сам же знаешь. Ты ведь был там.
     - Я пришел уже после того, как это случилось. Я просто  хочу  узнать,
не можешь ли ты мне назвать причину.
     - Это запрещенная тема.
     Однако Донелли, кажется, не смутился.
     - Хорошо. Значит, мы не будем об этом говорить. Но не могла бы ты мне
показать, что делала Лори, когда у нее началась истерика?
     - Не выйдет, приятель. - Она повернула голову. - Да хватит сопеть.
     - Это Дебби плачет? - спросил Джастин.
     - А кто же еще?
     - Я не знаю. Сколько вас?
     - Немного.  Кое-кто  ушел,  когда  Лори  вернулась  домой.  Не  имеет
значения. Было слишком тесно. Я попросила всех замолчать.
     - Кейт, может быть, если бы я поговорил с Дебби, я бы узнал,  что  ее
беспокоит?
     - Валяй. Я ничего не могу с ней поделать.
     - Дебби, не бойся, пожалуйста.  Я  обещаю,  ничто  не  причинит  тебе
вреда. Поговори со мной,  хорошо?  -  Джастин  Донелли  говорил  спокойным
добрым голосом.
     Перемена  произошла   мгновенно.   Волосы   свесились,   черты   лица
разгладились, поджатые губы задрожали. Она сцепила руки, подобрала ноги, и
слезы ручьями потекли по ее щекам.
     - Привет, Дебби, - обратился к ней Джастин. - Ты  сегодня  все  время
плачешь, да?
     Она часто закивала головой.
     - С тобой вчера что-то случилось?
     Она утвердительно кивнула.
     - Ты же знаешь, что я люблю тебя, Дебби. Стараюсь оберегать тебя. Как
ты думаешь, ты можешь мне довериться?
     Она неуверенно кивнула.
     - Ты можешь мне сказать, что тебя напугало?
     Она покачала головой из стороны в сторону.
     - Значит, не скажешь. Тогда, может  быть,  покажешь  мне?  Ты  что-то
писала в дневнике?
     - Нет. Это Лори писала. - Ее  голос  был  тихий,  грустный  и  совсем
детский.
     - Писала Лори, но ты, наверное, могла прочесть, что она писала?
     - Не все. Я только учусь читать.
     - Ну хорошо. Покажи мне, что делала Лори.
     Она  взяла  воображаемую  ручку,  сделала  движение,  словно  открыла
блокнот, и начала писать в  воздухе.  Помедлив,  она,  будто  задумавшись,
под