ал  на
бумаге, - если Ясуда действовал преднамеренно, то с какой целью?
   Он закурил сигарету. Его мысль была ясна: если  человек  делает  что-либо
преднамеренно, значит, это ему выгодно по тем или иным причинам. Зачем нужны
были Ясуде свидетели, видевшие, как  Саяма  и  О-Токи  садились  в  экспресс
"Асакадзэ"?
   - Ему нужны были третьи лица,  так  сказать,  "посторонние  очевидцы",  -
подумав немного, сказал Михара.
   - Третьи лица?
   - Да, вероятно, обстоятельства складывались так, что
   свидетельства самого Ясуды было недостаточно.
   - То есть ты хочешь сказать, что сам Ясуда в этом деле не мог быть  таким
третьим лицом?
   - Так получается, - Михара посмотрел прямо  в  глаза  инспектору,  словно
говоря: "А как же иначе!"
   - Ладно, попробуем подвести итоги,  -  Касаи,  очевидно,  хотел  еще  раз
проверить свои собственные мысли. - Саяма и О-Токи покончили  с  собой,  как
влюбленные. Это произошло недалеко от Хакаты. Они вдвоем уехали с Токийского
вокзала. Ясуда видел их, когда они садились  в  поезд,  и  показал  их  двум
женщинам. Таким образом,  создал  так  называемых  "посторонних  очевидцев".
Странно, не правда ли?
   Михара понял, на что намекает инспектор, -  зачем  нужны  очевидцы,  если
двое  влюбленных  собираются  покончить  с  собой?  Если  Ясуда  не  обычный
случайный свидетель, то какую роль он сыграл в этом самоубийстве?  Это  было
неясно.
   - Не знаю, но что-то тут есть.
   - Разумеется, есть, - кивнул Касаи. - Когда проанализируешь факты, то все
они указывают на преднамеренность действий  Ясуды.  Но  цель,  цель!  Какова
цель? Пока мы этого не знаем.
   - Но если удастся точно установить, что действия были преднамеренными, мы
докопаемся и до цели.
   - Верно, - ответил инспектор. Они  переглянулись,  отлично  понимая  друг
друга.
   - А ты понимаешь, почему Ясуда издали  показал  официанткам  отъезжающих,
воспользовавшись этими четырьмя минутами? Ведь можно было пройти прямо на ту
платформу, где стоял экспресс.
   - Конечно, понимаю. Ведь с пятнадцатого  пути  отбывают  поезда  дальнего
следования. Если бы Ясуда пошел прямо туда, это было бы неосторожно. Гораздо
более естественно смотреть с платформы тринадцатого пути.  Ведь  он  сказал,
что едет в Камакуру. Все продумал.
   Касаи улыбнулся соглашаясь.
   - Да, кстати, наш сотрудник беседовал с проводником,  который  обслуживал
экспресс "Асакадзэ" 14 января. Михара подался вперед.
   - К сожалению, опрос ничего не дал. Проводник  не  помнит,  пустовало  ли
какое-нибудь место. Говорит, давно было, запамятовал. Тупица этакий! Если бы
он пошевелил мозгами, мы сразу узнали бы, где сошла О-Токи.
   Хоккайдо и Кюсю
   1
   Когда Киити Михара утром пришел на службу, инспектор Касаи был уже там.
   - Доброе утро.
   - Доброе утро, - Касаи поднял голову. - Подойди-ка сюда на минуточку.  Ну
как, отдохнул хоть немного после командировки? - спросил он, отхлебывая  чай
из огромной чашки.
   - Да. Ведь уже двое суток прошло. На бессонницу я не жалуюсь, за две ночи
выспался, - смеясь, ответил Михара.
   - Конечно, по всем правилам полагалось бы дать тебе на денек  отпуск.  Но
потерпи, уж очень время горячее.
   - Нет-нет, благодарю вас, я в отличной форме.
   - Так вот, насчет Тацуо Ясуды, -  инспектор  перешел  к  делу.  -  Да  ты
присядь.
   Михара сел напротив начальника.
   -  Проверка  показала,  что  он  довольно-таки  основательно   связан   с
министерством. Правда, количество его поставок не слишком велико, но  что-то
уж слишком благосклонен к нему заведующий сектором Есио Исида.
   - Что?! ‚СИО Исида?!
   Михара поразился: Исида - один из столпов министерства. Он возглавлял как
раз тот отдел, который был замешан в деле о взяточничестве.  В  министерстве
его считали умным, способным работником, однако негласная проверка показала,
что Исида - человек подозрительный.
   - Да, между ними очень интимные отношения. Интересные сведения.
   Михара вспомнил вчерашнюю встречу с Тацуо Ясудой. Бесспорно, он человек с
острым умом, это видно сразу. А глаза  -  о,  эти  приветливые  глаза  видят
насквозь!  Такой  своего  не  упустит.  Его  самоуверенность  действует   на
окружающих подавляюще. Михара вчера почувствовал, что он из тех, кого голыми
руками не возьмешь. Подобному типу в самом деле ничего не стоит вкрасться  в
доверие к начальнику сектора вроде ‚сио Исиды.
   - А не удалось ли выяснить, в  каких  отношениях  был  Ясуда  с  покойным
Саямой?
   -  Я  как  раз  об  этом  думал.  Нет,   здесь,   кажется,   нет   ничего
подозрительного, - ответил Касаи. - Конечно,  какая-то  связь  существовала.
Саяма ведь был помощником начальника отдела и неплохо справлялся  со  своими
обязанностями. Но проверка показала, что их отношения не шли дальше деловых.
Никаких данных о большей близости нет.
   Касаи протянул Михаре пачку сигарет. Он взял одну, закурил.
   - Ну что, попробуем копнуть Ясуду? - инспектор придвинулся к Михаре - так
он делал всегда, когда испытывал к чему-либо особый интерес.
   - По-моему, это необходимо. Во всяком случае, очень  хочется,  -  ответил
Михара, глядя в хитро поблескивавшие глаза начальника.
   - Вопрос  случайности  и  преднамеренности?  -  пошутил  Касаи.  У  него,
очевидно, было хорошее настроение.
   - Здесь имела  место  преднамеренность  и  только  преднамеренность.  Эти
четыре минуты были использованы преднамеренно. Слишком уж  малое  время  для
случайности.
   - "Если удастся установить, что действия были преднамеренными,  то  можно
докопаться и до их цели", - так, кажется, ты вчера сказал?
   - Да, так.
   - То есть Ясуде было мало видеть собственными глазами отъезжающих Саяму и
О-Токи.  Потребовались  еще  очевидцы.  Все  получилось  очень  естественно,
слишком уж естественно для случайности. Так?
   - Я думаю, так.
   - Правильно. Я с тобой согласен. Что  ж,  берись  за  дело.  Обдумай  все
хорошенько. Даю тебе полную свободу.
   Михара смял сигарету о край пепельницы. Слегка поклонился.
   - Есть. Не отступлюсь, пока не соберу всех доказательств.
   Но инспектору, кажется, не хотелось сразу отпускать Михару.
   - Ас какого конца думаешь начать? - спросил он как бы  между  прочим.  Но
тон его был серьезным.
   - Сначала выясню, где был и что делал Ясуда в течение трех дней, 19, 20 и
21 января.
   - В течение трех дней, значит. Гм, трупы  самоубийц  были  обнаружены  на
Касийском взморье утром двадцать первого, следовательно, проверишь,  что  он
делал в этот день и в течение двух предыдущих. Но, кажется, нужно  два  дня,
чтобы покрыть расстояние от Токио до Кюсю и обратно.
   - Да. Пожалуй, и двадцать второе число придется прихватить.
   - Сколько времени идет обычный поезд от Токио до Ха-каты?
   - Чуть больше двадцати часов. А экспресс типа  "Асакад-зэ"  -  семнадцать
часов двадцать пять минут.
   - Значит, только на дорогу требуется около сорока  часов...  -  Инспектор
задумался...
   2
   Михара снова сидел в приемной Ясуды. Девушка,  подавшая  чай  и  печенье,
сказала, что Ясуда-сан сейчас говорит по телефону и просит его подождать. Он
долго не появлялся. Михара разглядывал натюрморт, висевший на стене. "Однако
деловые разговоры отнимают много времени", - подумал помощник инспектора.  В
этот момент в дверях появился Ясуда.
   - Простите, заставил вас столько ждать! - сказал он, широко улыбаясь.
   Как и вчера, Михара почувствовал, что этот человек его подавляет.
   - Это вы простите, что так часто приходится вас беспокоить, - сказал  он,
приподнимаясь.
   - Ну что вы! Жаль, что задержал вас. Разговаривал по телефону, - в глазах
Ясуды появилось снисходительное выражение.
   - Видно, дела у вас идут хорошо. От души рад.
   - Благодарю. Но сейчас как раз был не деловой разговор. Звонил  домой,  в
Камакуру.
   - А-а, с супругой беседовали? - Михара вспомнил, что жена Ясуды  живет  в
Камакуре.
   - Нет, с женщиной, которая за ней ухаживает. В  последнее  время  болезнь
жены обострилась, а  я  не  могу  каждый  день  ездить  в  Камакуру.  Вот  и
приходится по междугородному справляться о ее состоянии, -  Ясуда  продолжал
вежливо улыбаться.
   - Трудно вам приходится! Ясуда поклонился.
   - Ясуда-сан, - Михара старался держаться как можно проще, - вот я сегодня
опять к вам с вопросами.
   - Я вас слушаю. - Делец был абсолютно спокоен,
   - Мне хотелось узнать... Правда, прошло уже много времени, и, может быть,
вы не помните... Так вот, были ли вы в Токио с 20 по 22 января? Я  спрашиваю
это просто для сведения.
   Ясуда засмеялся.
   - Так я вам и поверю! Небось подозреваете меня в чем-нибудь?
   - Ну что вы! Просто для сведения.
   Михара сказал это умышленно, рассчитывая, что Ясуда  тут  же  свяжет  его
вопрос с самоубийством Саямы. Однако лицо Ясуды оставалось непроницаемым.
   - Двадцатого, гм... двадцатого... - Задумавшись, он прикрыл глаза,  потом
вынул  из  ящика  стола  маленькую  записную  книжку,  полистал.  -  Ну  да,
правильно, 20 января я выехал по делам на Хоккайдо.
   - На Хоккайдо?
   - Да, в Саппоро у меня есть крупный покупатель, фирма "Футаба  с„кан".  Я
ездил к ним. Пробыл на Хоккайдо два дня... - он снова  заглянул  в  записную
книжку, - и двадцать пятого вернулся в Токио.
   Хоккайдо... Михара ничего не понимал. В обратную сторону от Кюсю.
   - Рассказать вам подробней о поездке? - Ясуда  улыбался,  глядя  прямо  в
лицо инспектору.
   - С удовольствием  послушаю,  -  Михара  вытащил  из  кармана  блокнот  и
карандаш.
   - Итак. Двадцатого выехал  из  Токио,  в  девятнадцать  часов  пятнадцать
минут, с вокзала Уэно, экспрессом "Товада".
   - Простите, вы поехали один?
   - Да. Обычно по делам я всегда езжу один.
   - Спасибо. Продолжайте, пожалуйста.
   - На следующее утро, в девять часов десять минут, приехал в Аомори.  Этот
поезд подается прямо на пароход, курсирующий  между  Аомори  и  Хакодатэ,  -
говорил  Ясуда,  время  от  времени  заглядывая  в  записную  книжку.  -   В
четырнадцать  часов  двадцать  минут  был  уже  в  Хакодатэ.  Дальше  состав
соединяют с экспрессом "Маримо". Он отправляется в 14.50. В Саппоро прибыл в
20.34. На станции меня встретил Каваниси-сан, служащий фирмы "Футаба с„кай".
В гостинице "Марусо" для меня был заказан номер. Там я  и  остановился.  Это
было вечером двадцать первого. Двадцать второе и двадцать  третье  провел  в
Саппоро, а двадцать четвертого выехал обратно и двадцать пятого  вернулся  в
Токио.
   Михара все записал.
   - Ну как,  пригодятся  вам  эти  сведения?  -  пряча  записную  книжку  и
продолжая улыбаться, спросил Ясуда.
   - Спасибо большое, вы все очень подробно рассказали, - уклончиво  ответил
Михара и тоже слегка улыбнулся.
   - Да, у вас  тоже  не  легкий  хлеб.  Оказывается,  приходится  проверять
всевозможные вещи.
   Это было сказано спокойно, но Михара уловил легкую иронию.
   - Не  обижайтесь,  пожалуйста.  Это  я  ведь  так,  для  очистки  совести
спрашиваю.
   - Ну что вы, я нисколько не обижаюсь. Всегда к вашим услугам.
   - Простите, снова оторвал вас от работы...
   Ясуда проводил Михару до выхода. Спокойный и самоуверенный, как всегда.
   По дороге в департамент полиции Михара зашел в кафетерий на Юракут„.  Как
обычно, заказал чашку кофе.  Вытащил  записную  книжку,  составил  небольшую
табличку;
   20 января. Токио. С вокзала Уэно экспрессом  "Товада"  в  19.15  отбыл  в
Аомори. В Аомори приехал 21 января в  9.09.  Далее  пароходом  до  Хакодатэ.
Прибыл в 14.20. Из Хакодатэ экспрессом "Маримо" до Саппоро. Прибыл  в  20.34
(на вокзале его встретил служащий фирмы). Остановился в гостинице  "Марусо".
Пробыл в Саппоро с вечера 21 по 24-е. 24-го выехал в Токио. Прибыл  в  Токио
25 января.
   Пока Михара изучал свою таблицу, официантка, подававшая  кофе,  заглянула
через его плечо.
   - О, Михара-сан, собираетесь на Хоккайдо?
   - Да, как будто собираюсь... - усмехнулся Михара.
   - Как здорово! Недавно были на Кюсю, а теперь на Хоккайдо. То  на  запад,
то на север - как птица, - с завистью сказала официантка.
   И действительно, арена событий протянулась  от  одного  конца  Японии  до
другого.
   3
   Вернувшись на работу, Михара подробно доложил обо  всем  начальнику.  Тот
принялся изучать таблицу.
   - Так-так... - Касаи слушал очень внимательно. - Да, удивил... Хоккайдо и
Кюсю - совершенно противоположные концы!
   - Кажется, мы потерпели небольшое фиаско, - Михара уже начал  сомневаться
в собственной версии.
   - Ты думаешь, он говорит правду? - сказал инспектор, подперев щеку рукой.
   - Ясуда - человек умный. Он не станет врать, если мы можем его проверить.
   - И все же необходимо проверить.
   - Разумеется. Попросим  управление  полиции  Саппоро  опросить  служащего
фирмы "Футаба с„кай", который, по словам Ясуды, встретил его на вокзале.
   - Да, распорядись, пожалуйста.
   Михара было поднялся, но Касаи остановил его:
   - Погоди минуточку. Ясуда женат?
   - Да. Но жена больна легкими и живет в Камакуре.
   - Да-да, вчера ты говорил.
   - Как раз сегодня, когда я был у него, он звонил туда,  справлялся  о  ее
здоровье. Ей, кажется, стало хуже.
   - Значит, в Токио он живет один?
   В Токио Ясуда жил один, в районе Асакэя. У него были две прислуги.
   Михара отправил длинную телеграмму в управление  полиции  Саппоро.  Ответ
придет завтра  или  послезавтра.  Но  он  ничего  не  изменит,  смешно  было
заподозрить Ясуду в такой глупой лжи.  Михара  начал  нервничать.  Тоненькая
ниточка ускользала. И вдруг возникла  новая  мысль.  Действительно  ли  жена
Ясуды лечится в Камакуре? Конечно, трудно допустить, что она имеет  какое-то
отношение к этому делу. Но мысль о четырех  минутах  навязчиво  возвращалась
снова и снова. Ясуда узнал о них потому, что часто ездил к  больной  жене  в
Камакуру. А может быть, там не жена, а кто-то другой? То, что он побывал  на
Хоккайдо, безусловно, подтвердится: ведь Ясуда знает,  что  полиция  опросит
свидетелей. А вот в отношении больной жены он мог подумать, что вряд ли  это
станут проверять.
   Инспектор куда-то вышел. Михара положил ему на стол записку,  всего  лишь
два слова: "В Камакуру". И вышел из департамента. Если поехать прямо сейчас,
пожалуй, поздно вечером удастся вернуться.
   В знаменитой кондитерской у Токийского вокзала он купил коробку пирожных.
На всякий случай. Вдруг понадобится в качестве подарка  больной?  Прошел  на
платформу, на тринадцатом пути как раз стояла электричка.  Пятнадцатый  путь
не просматривался - на четырнадцатом был состав.
   Михара снова и снова мысленно возвращался к четырем минутам.  Ясуда  ведь
мог предположить, что им заинтересуется полиция, и на этот случай подготовил
двух свидетелей-официанток.
   Электричка тронулась. До Камакуры примерно час  езды.  Михара  уже  почти
жалел, что ввязался в эту историю. Обыкновенное самоубийство  влюбленных.  К
тому же Ясуда в ночь с двадцатого на двадцать первое был в пути на Хоккайдо.
Кюсю и Хоккайдо, Хоккайдо и Кюсю - никак их не свяжешь.
   Прибыв на станцию Камакура,  сел  в  трамвай  на  Эносима.  Он  сошел  на
остановке Гокуракудзи. Точного адреса он не узнал,  но  разыскать  будет  не
трудно - здесь в узкой, похожей на ущелье долине находился всего  лишь  один
небольшой поселок.
   Михара направился прямо в полицейский участок, предъявил свои документы и
спросил, проживает ли здесь некий Ясуда.
   - А-а, это у которого больная жена... - сказал полицейский.
   Михару охватило разочарование. Жена существует. И действительно  больная.
Но уж если приехал, что же  делать!  С  коробкой  пирожных  он  пошел  в  ту
сторону, куда указал полицейский.
   Цифровой пейзаж
   1
   Дом стоял у подножья пологого склона,  в  стороне  от  трамвайной  линии.
Большинство участков здесь были окружены  живой  бамбуковой  изгородью.  Дом
Ясуды, небольшой, аккуратный, одноэтажный, стоял в глубине  сада  и  казался
созданным для спокойного лечения больной. Вдали поблескивала  синяя  полоска
моря.
   Михара позвонил. В глубине, за дверью, послышалось  жужжанье  звонка.  Он
начал часто дышать, сердце забилось.  Визит  будет  трудным.  Дверь  открыла
пожилая женщина, лет за пятьдесят.
   - Я из Токио, Киити Михара. Знакомый  Ясуды-сана.  Сегодня  был  в  ваших
краях и вот зашел проведать оку-сан.
   Выслушав, старуха с низким поклоном исчезла в глубине дома.  Очень  скоро
вернулась и, снова кланяясь, сказала:
   - Прошу вас, пройдите, пожалуйста.
   Михару провели в большую комнату. Стеклянные двери выходят на юг.  В  них
льется поток света. В глубине, комнаты -  тень.  Недалеко  от  двери  стояла
сверкающая белизной постель.
   Женщина лет тридцати двух -  тридцати  трех,  приподнявшись  на  постели,
ждала гостя. Старуха накинула ей на плечи черное, с алым рисунком хаори*.  В
этой одежде она выглядела очень изысканно. Светлая кожа, волосы  собраны  на
затылке в легкий пучок, губы слегка подкрашены, на скорую  руку,  по  случаю
прихода гостя.
   * Xаори - верхнее короткое кимоно.
   - Простите за внезапное вторжение, - сказал Михара. -  Меня  зовут  Киити
Михара, в Токио я имею счастье быть знакомым с  Ясудой-саном.  Конечно,  это
дерзость с моей стороны, но вот, с вашего позволения, зашел вас проведать.
   Не мог же он протянуть ей свою визитную карточку с надписью  "Департамент
полиции"!
   - Благодарю вас! О, мой муж, наверно, пользуется вашим  покровительством,
благодарю вас!
   Жена Ясуды была красива. Большие глаза, тонко очерченный прямой нос. Щеки
утратили полноту, но в  общем  болезнь  не  портила  ее.  Легкая  бледность,
чистый, высокий лоб, интеллектуальное лицо.
   - Как вы себя чувствуете? - спросил Михара. Его вопрос был неискренним, и
ему стало не по себе.
   -  Спасибо.  Болезнь  затяжная,  поэтому  я  не  надеюсь   на   внезапное
выздоровление, - слегка улыбнулась женщина.
   - Ну что вы! Теперь становится теплее, я думаю, это для вас полезно.  Так
приятно после нынешней холодной зимы.
   - Здесь, - щурясь от солнца, сказала жена Ясуды, - зимой на  три  градуса
теплее, чем в Токио. Хотя недавно  были  холода.  Только  вот  за  последнее
время, слава богу, потеплело.
   Она посмотрела на Михару снизу вверх. Красивые ясные глаза.  По-видимому,
она сама знала действие своего лучистого взгляда.
   - Простите, пожалуйста, вы помогаете мужу в его делах?
   - Да, что-то в этом роде... - Михара замялся. Он чувствовал себя скверно.
Придется потом как-то оправдываться перед Ясудой.
   - О, наверное, он доставляет вам много хлопот...
   - Ну что вы, наоборот! К сожалению, это я причиняю  ему  хлопоты.  -  Лоб
Михары покрылся капельками пота. Он поспешил переменить тему разговора. -  А
Ясуда-сан часто вас навещает?
   Больная ответила со спокойной улыбкой:
   - Вы, наверное, знаете, что он очень занятой человек, но  все  же  раз  в
неделю он обязательно приезжает ко мне. Все совпадало  с  тем,  что  говорил
Ясуда.
   - Ну, для делового человека хорошо, когда он занят,  хотя  вам,  оку-сан,
без него, конечно, трудно.
   Разговаривая, Михара незаметно оглядывал комнату.  Возле  постели  стопка
книг.  На  самом  верху  литературный  журнал.  Какой-то  переводной  роман.
Названий не видно. Было немного странно, что больная читает серьезную, а  не
развлекательную литературу.
   Старуха подала чай. Михара заторопился:
   - Еще раз простите за внезапное вторжение. От души желаю  вам  скорейшего
выздоровления.
   Жена Ясуды быстро взглянула  на  Михару  своими  ясными  глазами  с  чуть
голубоватыми белками.
   - Благодарю вас за любезность. Спасибо.
   Когда он передал подарок, она немного приподнялась на  постели  и  учтиво
поклонилась. Только теперь Михара заметил, какие у нее худенькие плечи.
   Старуха проводила его до парадного. Надевая туфли, Михара, как  бы  между
прочим, спросил:
   - А кто домашний врач госпожи?
   - Доктор Хасэгава, директор больницы, что напротив Большого Будды*,  -  с
готовностью ответила служанка.
   * В Камакуре находится большая статуя Будды,  широко  известная  во  всей
Японии.