звук оглушил, по лицам милиционеров пробежала
судорога ошеломления. Матерый тоже замешкался, но лишь на
секунду, а потом увидел как бы все сразу лес по обочинам,
жало лезвия, плотно застрявшее в пластмассе, растерянных,
торопливо соображающих гаишников, сзади - далекое желтое
пятнышко приближающихся "Жигулей", пустую встречную полосу,
мушку "Вальтера", - и когда он его выхватить-то успел...
   Выстрел прозвучал безобидно, будто воздушный шарик
лопнул. На лбу у сержанта словно раздавили клюкву.
Закатились глаза, открылся рот, обнажив редкие, прокуренные
зубы, и устало, как после тяжкой работы, он отвалился назад.
   "Чехлы менять - точно", - рассудил Матерый, целясь в
"лейтенанта". Тот громко икнул от ужаса. Рука его,
потянувшаяся было за пазуху, застыла в воздухе, как бы
сведенная параличом.
   - Будешь вести себя хорошо, эта штука не выстрелит, -
процедил Матерый, усаживаясь за руль.
   Желтые "Жигули" пронеслись мимо. Проводив их хмурым
взглядом, Матерый тронулся следом "Лейтенант" дрожал,
затравленно глядя на него. Шептал, как заклинание:
   - Не убивай... только не...
   Приметив ближайший съезд в лес, Матерый свернул с дороги.
Брезгливо отпихнул потянувшиеся к рулю руки "лейтенанта",
почувствовавшего, видимо, недоброе в таком маневре...
   - Не дергайся, гнида...
   Остановился на краю поляны, окаймленной почернелым,
истаявшим снегом.
   - Ну, - вновь направил пистолет на ряженого, - теперь
говори - кто, что, как, почему.
   - Левка это - прозвучал едва слышный ответ. - Левка.
Ростовские мы...
   - Ростовские, псковские... Что - Левка?! Концы резать
хотел?
   - Не знаю... Мы - нанятые, бойцы, я и Шило. - Он
опасливо скосился на мертвеца. - Равелло послал, наш пахан.
Подсобите, сказал, человеку. Он заплатит. Левка, значит.
Ну, мы сюда. Свиделись. Десять кусков за тебя посулил. С
монетами ты, знаю. У гаража тебя ждали, но там стремно
показалось. Ну, Левка сюда нас довез, а сам в столицу
подался.
   - Ну, кончили бы, - равнодушно кивнул Матерый. - Дальше?
   - Тачку в ельник, деньги к Левке... Он нам свои колеса
оставил - неподалеку тут, в лесу... Показать?
   - Не надо, Лева ждет?
   - Сегодня, - с поспешной готовностью пояснил "лейтенант",
не отрывая взгляда от пистолета, - в девять часов, вечером.
   - Дома у себя? Предварительно вы должны позвонить?
   - Не... Подъезжаем на хату, расчет и разбежались.
   - А ежели без расчета? И привет Леве?
   - Ты что! Петля! Равелло удавит... Мы ж - блатные,
закон понимаем...
   Матерый не удержался - фыркнул закон! Сунул "Вальтер" за
пояс.
   - Помоги вытащить его, - приказал озабоченно.
   Тело грузно опустилось на землю. Кровь меленно окропила
прошлогоднюю ветхую листву.
   - Говорил же! - причитал "лейтенант", отирая ладони о
брюки. - Зачем на мокруху идти? Если бы не Равелло.
   Снова - легкий хлопок "Лейтенант" повалился на труп
напарника, даже не застонав - словно в рот ему с размаха
всадили кляп.
   Матерый неторопливо осмотрелся. Вокруг стоял голый,
тусклый весенний лес.
   Перевел взгляд на трупы. Это мясо надо упаковав в
багажник, после придумать, где зарыть его, затем с машиной
Левкиной разобраться - от нее многое потянется... Вот же -
не было печали!
   И вдруг - голоса! Он даже не поверил... Точно. Голоса.
Люди. Идут сюда. Что им делать-то здесь в такую пору? С
ума посходили? Слова... Что-то про подснежники, про
сморчки... Ну сколько же на белом свете идиотов
праздношатающихся! И все, как назло, там норовят очутиться,
где дьявол правит бал...
   Он влез в машину, газуя на раскисшей почве, развернулся и
- ринулся обратно, к шоссе. После, - выбравшись на асфальт,
рванулся вперед, выжимая из двигателя весь ресурс мощности.
Исподволь утешал себя: правильно, свидетелей убирать не
стоило, да и не получилось бы - тут пулемет нужен, а так -
кинутся врассыпную... Но зато теперь - труба! Следствие.
Скорее бы пост проскочить...
   Ненависти к Левке не было. Не деньги ему нужны были.
Деньги - гонорар этим ублюдкам дохлым. Концы Лева резал.
Занервничал.
   Теперь. Трупы, считай, уже найдены. Машину Левину тоже
обнаружат. Дальше - просто. Выяснить личности ряженых -
чепуха. Ситуацию поймут неудачно нарвались. А зачем на
гастроли пожаловали? Тоже, в общем, не тайна. Преступный
мир секреты хранит, как дырявый мешок - змей. Сведения из
него ручьями текут. Выйдут, конечно же, на Равелло, от него
- к Леве, и - начнется! Вся железнодорожная эпопея
развернется, каналы сбыта, а далее - сопутствующие дела
Хозяина, а на тех делах большие люди... А причиной -
пугливенький, подлый Лева... Скотина, мразь!
   Он с силой ударил кулаком по рулю. И тут пронзительно
уяснил всю логику ситуации, ее закономерность и
неотвратимость. Он не мог не убить ряженных, а ряженые не
могли отказаться от убийства его, Матерого, ибо подчинялись
закону шайки Лева же нуждался в безопасности, иначе грозила
бы ему смерть. Высшая мера. В лучшем случае - пятнадцать
лет, означавшие ту же гибель, но куда более мучительную,
долгую и страшную для него - изнеженного и праздного. Вот
почему надлежало убрать тебя, Матерый. Твоя смерть - залог
безопасности Левы, равно как его смерть - залог твоей
безопасности. Это не месть, это дело. Так. Дальше думаем
Выход на меня - исключительно через Леву. Где, кто, когда
видел тебя с Левой, какая информация о тебе могла уйти по
его знакомым?
   Вспомнилась дача, велюр дивана, мечта о сладком сне.
   - Забот-то теперь, забот... - Он озадаченно посмотрел на
часы. - До вечера надо что-то обязательно придумать, надо
успеть "Волгу" в порядок привести: кровь сзади на чехлах
замыть, от пистолета освободиться. А как освободишься, если
к арсеналу пилить триста верст, тайник далеко, а без оружия
куда? Придется рисковать, таскать с собой улику... А если.
- Леву ножом! Но неизвестно еще, какая обстановочка
сложится. Да и ненадежно ножом...
   Неужели все кончено? Неужели сейчас - начало краха?
Тогда, в перестрелке на путях, он думал: финиш, приплыл к
водопаду - ан, обошлось, вроде. Вдруг и здесь обойдется?
Одно несомненно предстоит разговор с Хозяином. Трудный
разговор. Боязно и подумать о нем. Ведь предупреждал
Хозяин, тысячу раз наказывал не лезь в уголовщину, делом
занимайся, зарабатывай. Кивал ты, соглашался, а сам... Да,
придется объясниться с Хозяином. Выйдя на тебя - выйдут и
на него.
   Убрать Хозяина? Еще хуже. Тогда точно на тебя выйдут.
В кольце ты, Матерый.
   - Ох, забот-то, - стиснул он зубы. - Ну, забот!

             НЕУДАЧА ЛЬВА КОЛЕЧИЦКОГО

   Он уехал, не дождавшись развязки. Страшась увидеть то,
чего столь страстно желал все последнее время.
Смалодушничал. Ведь там, у гаража, где разгружался Матерый,
все бы могло и завершиться. Но - дрогнул. Смотался
трусливо, скрывая ужас за надменностью киношного мафиози, -
мол, времени нет, чтобы на пустяки его транжирить, сами
разбирайтесь, шестерки... А теперь - жди! Жди, взвинчивая
себе нервы, томясь в неизвестности. А если прикарманили
наймиты деньги и - на вокзал? Вряд ли... Да и пусть бы
так, пусть! Лишь бы...
   Неужели положили Матерого? Даже если сразу в сердце
попали, умирал он наверняка не сразу, тяжело, до последнего
вздоха борясь за жизнь, исходя кровью, ненавистью, вычислив
все, и его. Льва, тоже.
   Он вздрогнул. Звонок в дверь. Кто? Эти шакалы? А если
засыпались, если милиция?
   Судорожно выпил рюмку водки. Оглядел комнату. Картины,
стильная мебель, видео, компьютер для телеигр, гобелены...
Этого хотел всю жизнь?
   Подошел к двери, ткнулся лбом в пухлую кожаную обивку.
   - Кто? - проронил грубо.
   - К Леве я, к Леве, - ответил приглушенно развязный,
прокуренный голос.
   Накинув цепочку, открыл дверь. В узком просвете увидел
незнакомого парня кожанка, кепочка, скуластое лицо, стылый
взгляд глаз видевших много разной дряни, крупные черты лица.
   - Привет от Шила...
   - Где он?
   Парень потрогал цепочку. Хмыкнул снисходительно.
   - Так и будем... беседы беседовать?
   - Именно, - ответил Лева.
   - В общем, - неприязненно сказал гость, пальцем подняв
козырек кепочки, - Шило передать просил дело подняли
большое, у тебя долю делить - стремно, езжай к ним, получи.
Или у Равелло возьмешь, как знаешь. Я - кореш Шилов... По
прошлым ходкам, когда в тундру плавали, чтоб в курсе ты был.
На тачке я, таксер. Решай. Едем - едем. Нет - покеда.
Все. Выдохся. Думай, свет мой. И еще - стольничек за
визит. Я не курьер из конторы в контору. Отработал -
отдай.
   - С чего это я тебе... - начал Лева.
   - А с вас со всех по стольничку, - с невозмутимой
угодливостью разъяснил таксист. - И я - могила. Наворотили
ведь? Значит, тоже рискую, мил человек...
   - А ехать куда? - Лев соображал провокация? Не похоже.
Или против него что-то ребятки замыслили? Но какой резон?
   Вот она - плата за трусость! А не дергался бы, не
финтил, - не стоял бы сейчас перед тобой этот подонистый
вымогатель, и никто бы не принуждал мчаться в неизвестность
сиди, пей водку да смотри телек - приключения разных там
джеймсов бондов...
   - Так куда ехать? - повторил он.
   - Ко мне. В Перово. Хата у меня там. - Таксист
поморщился. - Ты быстрее прикидывай, голова, недосуг мне.
   - Иди... - сказал Лева - Внизу обожди. Я сейчас...
   Закрыл дверь. Уперся в отчаянии лбом в косяк. А что,
если таксист - мент? Нет. С такой рожей и с такой
стрижкой? А вдруг - стукачок? Ладно гадать. Не дрейфь. В
случае чего - был пьян, поехал по инерции... А Матерый?
Мог вывернуться и свою игру начать, перекупив наймитов? Ну
то из области фантазий, игра больного воображения. Похоже,
шизиком ты становишься от излишних нервных перегрузок.
   Он оделся. У порога перекрестился Тщательно запер дверь.
   Таксист включил счетчик.
   - Только учти, - предупредил, как бы извиняясь. -
Стольник - стольником, а что на счетчике - отдельно.
   - Двигай, крохобор, - обронил Лев, превозмогая невольную
дрожь.
   - Двинуть-то я двину, но учти...
   - Учел, учел! - обернулся Лев к таксисту с яростью. - И
еще сверху пятьдесят своих копеек получишь, успокойся!
   - Ну и... поехали, - откликнулся таксист миролюбиво. -
Отличное обслуживание гарантирую.
   Город уже засыпал, пустые улицы были сухи от ночных
апрельских заморозков, шины шелестели по асфальту гудяще,
тягуче... Поежившись, Лев оглянулся назад - на серую гладь
неровно освещенного проспекта, остававшегося за спиной, на
апельсиновые вспышки мигающих светофоров. Затем, отогнув
кисть, осторожно вытряхнул из-под рукава куртки нож -
обыкновенный, столовый нож. Подумал кретин... Трусливый,
нетрезвый кретин. И чего маешься? Что грозит тебе? И кто?
Выдернула тебя шпана на свидание, потому как не поверила в
честный расчет - провинциалы, дуболомы...
   Машина въехала в район новостроек, дорога пошла
ухабистая, узкая, петлявшая среди пустырей, загроможденных
строительным хламом.
   - Тэк-с, - сказал таксист, тормозя. - Прибыли. Вон -
тот дом. Тележку уродовать не будем, сплошные колдобины,
мать их, пешком дойдем, тут две минуты. Счетчик выключать
или обратно тебя доставить?
   - Обратно, - буркнул Лев, вылезая из машины. Двинулись
вдоль стены строящегося дома, поминутно попадая то в грязь,
то в лужи. Таксист, злобно матерясь, шагал впереди.
   - Во хату где дали, - сетовал он. - Еще век пройдет,
пока тут асфальт проложат.
   - От таксопарка получил? - спросил Лев, тревожно
всматриваясь в темноту.
   - Ну да, от парка! Дождешься! Кооператив... Тут вот
осторожнее, бочком, а то - траншея, не ровен час...
   Лев крепко сжимал рукоять ножа. Сердце ныло от страха и
безвестности глупого, унизительного пути в темноте.
   У штабеля бетонных плит, вплотную лежавших к краю
траншеи, он замешкался. Провожатый обогнул штабель, канув в
темноту. Лев, поразмыслив, шагнул за ним и вдруг
почувствовал, как грудью наткнулся на какой-то выступ и,
прежде чем сообразил, что не выступ это, упал навзничь,
отброшенный сильным, упругим толчком.
   - ...Карманы пустенькие, - сказал Матерый. - Выстрел в
упор, как шарик лопнул.
   - Легкая смерть, - скорбно вздохнул таксист. - И не
пикнул, гражданин.
   - У, смотри-ка, ножик он с собою нес! - Матерый смешливо
качнул головой. - Дорого готовился в случае чего...
   - Кухонный... Фрайер, - констатировал таксист.
   - Все, чистый он. - Матерый еще раз проверил внутренние
карманы. - Теперь давай без суеты, но по скорому... Под
плечи его бери, не измажься смотри...
   - Впервые на мокрое иду. - Голос у таксиста неожиданно
дрогнул. - Противно... Как бы не повязали еще...
   - Десятку плачу! - прорычал Матерый сквозь стиснутые
зубы. - За эту шваль...
   - Вот десяточку и дадут, - заметил таксист, с кряхтеньем
приподнимая труп.
   - Покаркай! Лопата где?
   - Рядом, под ногой у тебя, гляди лучше...
   - К осыпи его давай! Точно траншею завтра заровняют?
   - Ну, сам же слышал! Видишь, и бульдозер оставили.
Малый один клялся бригадиру: прямо с утра, говорил, наглухо
канаву заглажу, только сегодня отпусти, переэкзаменовка
какая-то там.
   - А у нас - экзамен! Посвети, кровища есть! Вот тут
присыпем. А завтра проверишь - насчет бульдозера и
вообще...
   - Ну! Дело общее, серьезное...
   - Вот то-то! Если что - звони. Ботинки выбрось, одежду
проверь - не замарался ли?
   - Матерый, слышь, а точно он тебя сдать хотел!
   - Х-хэ... Меня! Думаешь, только свое дело откупаю? И
тебя за дурика держу?
   - Да нет, я верю...
   - Ну, спасибо! Кто "Волги" ваши угнанные через него
сплавлял? Я! А молчать бы ему не позволили - хищение в
особо крупных... Дальше - дело техники. Через моих
знакомых - на тебя, рецидивиста. А у "Волг" этих ты
крутился, докажут. Вот тебе и тормоз на долгие лета! С
гидравлическим усилением!
   - Профилактика, выходит?
   - Выходит.
   - А если боком выйдет? Вышак?
   - А разница какая? В зоне не жизнь, сам знаешь.
   - Ну нет, Матерый, лучше уж в зоне...
   - Да ты вон на покойничка посмотри... Тихий, смирный,
никаких головных болей - все за чертой... Ботинок присыпь,
ты чего, слепнуть начал?
   - Знаю! Помолчи, будь другом, понял? Вырвет сейчас...
   - Я те вырву! Вещественные доказательства не оставлять!
   - Да заглохни же ты! - раздалось сквозь стон.

                    ХОЗЯИН

   Старинные часы в узорчатом саркофаге футляра долго и
настойчиво гудели томными ударами: полдень. Обычное утро,
пустая квартира. Жена давно на работе, дочь скоро придет из
школы. Прозрачный алый шелк штор, свет, застывшими полосами
пробивающийся в спальню, и мягкий ковер, где, царапая ворс,
потягивался, покачивая хвостом, ангорский кот.
   Ярославцев встал, кривясь от надсадной боли в затылке и
растопыренной пятерней массируя макушку.
   "Спиваюсь, - подумалось обреченно и равнодушно. - Надо
кончать... Каждый день... Каждый день ведь, скотина!"
   Умылся, прошел на кухню. Есть не хотелось. Выпил,
давясь, бутылку холодной пепси; закурил. На балконе стыли
два ящика немецкого пива, перехваченные вчера в одном
"курируемом" ресторанчике, в холодильнике была хорошая
рыбешка, трехлитровая банка икры, и так хотелось плюнуть на
все и пропьянствовать этот непогожий весенний денек, но идти
на поводу у легкомысленных желаний он себе не позволял
никогда. Его ждала работа, а работу он ставил превыше
недомоганий или же приятных минут. Работа была сутью и
смыслом. Всегда.
   Мог ли он предположить, что когда-нибудь станет
вкладывать в понятие "работа" то, что никак не вяжется с
понятиями, ей сопутствующими "зарплата", "трудовой
коллектив", "общественные обязанности"... Впрочем,
официальный статус у него имеется: консультант
министерства, а точнее, министерств. И зарплата есть,
причем одна - с учтенным подоходным налогом, другие же,
получаемые в конвертиках в высоких кабинетах, - за труд
незаменимого консультанта. И существует, наконец,
заработок, перед которым меркнут все эти зарплаты, но цена
заработку - адский труд, нервы, здоровье и, вероятно,
голова, как он понимает сейчас.
   Потянулся за второй сигаретой, но в пачке осталась лишь
упаковочная фольга... Все. Кончился "Парламент", классное
курево. Надо заглянуть в интуристовский бар, не зря
пристроил там человечков.
   Вставил телефонный штепсель в розетку. День сегодня
выдавался сравнительно легкий, половина вопросов решалась по
проводам.
   - Милочка? Это Ярославцев. Звонили, никто не отвечал?
Естественно, с шести утра как на ногах... Во именно...
потому, Милочка, и вечно бодр. Наш грозный шеф, надеюсь, на
месте?
   Грозный шеф снял трубку незамедлительно.
   - Ты не присутствовал на утреннем совещании, - в голосе
его звучало трудно скрываемое раздражение, - а зря! Я же
тебя просил, обсуждались планы...
   - Не зря, - оборвал он. - И не кипятись. Если я буду
участвовать в твоих совещаниях, дело встанет. А если
встанет дело... В общем, присылай машину. Документы
подписаны, стройматериалы будут сегодня же у заказчика.
   - Володечка... - резко переменился тон. - Володечка...
Когда успел?
   - Успел. Вчера, в двадцать пятом часу. Но это - не за
просто так...
   - Да? - настороженно спросил голос.
   - В твоем подчинении имеется один интересный учебный
полигон. Грошев там директор, так? Ну, вот. У Грошева
этого на пятом складе пять лет законсервированный дизель.
   - Откуда я знаю, чего есть у какого-то там...
   - Очень плохо, что не знаешь. Прояви, кстати
осведомленность, повысь тем самым авторитет среди
подчиненных. Это тебе еще и презент, от меня... в смысле
моральной поддержки штанов. Далее. Заявится сегодня к
вашей милости человечек от наших благодетелей со
стройматериалами. Потоми его в прихожей, сколько положено
согласно рангу, потом подпиши ему бумажку. Там, в бумажке,
- просьба о передаче дизеля, гарантия об оплате через банк,
полный набор формальностей. Заодно избавишь своего Грошева
от барахла, а народному хозяйству - польза.
   - Но вдруг...
   - "Вдруг" с дизелем не наступало пять лет. Но пусть
"вдруг". Новый дизель тогда за мной. Без задержек и безо
всяких вспомогательных потуг с твоей стороны.
   - Идет. А как с бензином на этот квартал?
   - Завтра после обеда к тебе пожалует человек.
   Его в прихожей не томи.
   - Понял.
   - У меня все.
   - Когда будешь?
   - Когда будет нужда. У тебя или у меня. Сослуживцам,
кстати, привет!
   - Бездельники эти сослуживцы, Володя.
   - Все равно привет.
   Он положил трубку. Еще два-три таких звонка, и кажется,
свою непосредственную работу на обществе он на сегодня
завершил... Вернее, обязательную работу. Внезапно задался
вопросом: а когда ты работал только на себя, на собственные
нужды, ради наживы, наконец?
   Он отогнал от себя праздные и одновременно тягостные
мысли. Оделся и вышел на улицу.
   "Жигуленок" был покрыт рябью смерзшейся грязи. Салон в
пыли, черный лед в резиновом корытце под ногами... Помыть
бы машину, да все недосуг заехать на мойку.
   Вспомнил, как покупал когда-то первую... Сколько
радости, благоговения... А перед чем? Перед куском
железа... А с трудом выбитый гараж? Зачем? Тащиться
каждое утро за два километра к кооперативу? Удобство,
ничего не скажешь. А запчастей дурацкая коллекция?
Существует, по минимуму, пять станций обслуживания, где
очереди для тебя нет. При всем том - ты не банщик, не
стоматолог, не популярный певец, не работник исполкома, а
просто человек, от которого работа станции непосредственно
зависит. Об этом, пусть в разной степени, но осведомлены и
начальство сервиса, и чумазый механик, и дама в складском
окошечке, и мастер цеха. Ну, а когда машина начнет
капризничать не в меру часто, надо продать ее, а самому
приобрести железяку новую - благо есть множество
организаций, готовых оказать ему услугу в очереди на машину,
как доблестному ударнику...
   - Ваши документы! Вы проехали на красный свет...
   Не торопясь, он подал капитану через слегка приспущенное
стекло документы.
   Зуб компостера впился в талон.
   Ничего, капитан, коли, этих талонов некто Прогонов
отпечатает еще не один десяток, два запасных лежат в
кармашке дверцы,