ражданина Бабаевского, -  объяснил
я.
     - Прошу, - указал он на веранду, - прошу, но не понимаю,  почему  это
вас заинтересовало. Покупка  оформлена  через  комиссионный  магазин,  все
законно, какие могут быть ко мне претензии?
     Не отвечая, я направился к дому. Хотел остановиться  на  веранде,  но
хозяин открыл дверь в комнату.
     - В зале прохладнее, - пояснил он, - и больше тянет на беседу.
     Моя версия с профессором сразу отпала:  какой  же  профессор  назовет
гостиную залом и скажет "тянет на беседу"? И все же  "зал"  был  обставлен
действительно с профессорским шиком. Толстый китайский ковер  чуть  не  на
весь пол, модная импортная "стенка"  с  хрустальными  вазами  и  фужерами,
удобные кресла и диван. У окна фикус. Этот фикус совсем не гармонировал  с
хрусталем и ковром, однако свидетельствовал об устоявшихся  вкусах  Микиты
Власовича Горобца или его супруги. В конце концов, какое мне  дело  до  их
вкусов - в комнате и правда было прохладно;  я  опустился  в  кресло  и  с
удовольствием вытер платком пот со лба.
     Хозяин не сел рядом, он отодвинул стул  от  стола  и  примостился  на
самый  его  краешек,  как  бы  подчеркивая,  что  у   него   нет   времени
рассиживаться и он не рекомендует этого незваному гостю.
     - Покажите, пожалуйста, документы на машину, - попросил я.
     Горобец встал, вышел  в  соседнюю  комнату  и  сразу  же  вернулся  с
техническим паспортом, аккуратно обернутым целлофаном.
     Я развернул документ. На первой странице все, как полагается: фамилия
Бабаевского, номера двигателя и шасси, номерной знак, на другой тоже все в
ажуре: печать автоинспекции, соответствующие подписи.
     - Целлофаном обернули вы? - спросил я.
     - Да.
     Что ж, подумал я, это хорошо: возможно,  на  техпаспорте  сохранились
отпечатки пальцев  человека,  выдававшего  себя  за  Бабаевского.  Шансов,
правда, не много, хотя все может быть.
     Горобец протянул руку за паспортом, но я сделал вид, что  не  заметил
этого. Спросил:
     - Где вы работаете, Микита Власович?
     - Вахтером автопредприятия, - ответил он с вызовом, -  но  какое  это
имеет значение и какие у вас претензии ко мне?
     Я ждал всего, только не этого.  У  вахтера  зарплата  не  больше  ста
рублей, на какие же шиши построен двухэтажный дом и приобретена "Волга"?
     Не торопясь я вынул из кармана кусок  бумаги,  аккуратно  завернул  в
него технический паспорт, спрятал.  Краешком  глаза  не  без  удовольствия
следил за выражением лица Микиты  Власовича.  Деланно  вздохнул  и  только
после этого счел возможным объяснить:
     - Дело  в  том,  что  вы  приобрели  краденую  машину,  и  мы  сейчас
производим расследование.
     Микита Власович  побледнел.  Побледнел,  потому  что,  наверное,  был
стреляный воробей и сразу сообразил, чем это может  обернуться  для  него.
Однако все же еще не до конца поверил мне.
     -  У  меня  подлинные  документы!  -  воскликнул  он.  -   Заверенные
государственными учреждениями. Я заплатил за машину, и у вас нет  никакого
права!..
     - Но "Волга" краденая, - ответил я твердо, - и вы, уважаемый, на  сей
раз лопухнулись.
     Мне было приятно употребить именно это слово, потому что  оно  полнее
всего выражало суть сложившейся ситуации. Старый жук, пройдоха, способный,
очевидно, любого обвести вокруг пальца, сам угодил в западню.
     - Не может быть... - уже не так уверенно произнес Микита Власович.  -
Такой солидный и порядочный человек!
     - Бабаевский?
     - Да... Еще приглашал в гости...
     - Он такой же Бабаевский, как вы - римский папа. Где познакомились?
     - Где же знакомятся - на базаре.
     - Какого числа?
     - В воскресенье... Постойте, значит, тринадцатого июня. И  черт  меня
попутал - чертова дюжина...
     - А во вторник оформили соглашение?
     - Да, в понедельник он снял автомобиль с учета, и мы  встретились  во
вторник, в десять, у магазина.
     - Сколько заплатили за "Волгу"?
     - Есть же документ, - неопределенно ответил он. - Я заплатил деньги в
кассу.
     - А сверх того?
     Этих нескольких секунд Горобцу хватило, чтобы определить линию своего
поведения.
     - Ничего, - ответил он твердо. - Я не имею дел со спекулянтами.
     - Так я вам и поверил. За такую машину берут, кажется, двойную цену.
     Я допустил ошибку, и Микита Власович тотчас же воспользовался ею.
     - А это уже дело милиции, - сказал он не без ехидства, - бороться  со
спекулянтами... распустили!..
     Он махнул рукой и  даже  чуть  приподнялся  на  стуле,  словно  хотел
произнести целую речь против мерзавцев, нарушающих законы,  но,  очевидно,
вовремя вспомнил, что у самого рыльце в пушку, и запнулся.
     Теперь была моя очередь переходить в наступление.
     - У вас большая семья? - спросил я.
     - Жена и сын.
     - Жена работает?
     - Дай бог по хозяйству управиться.
     - Сколько же платят вахтеру автохозяйства?
     - А-а, вот вы о чем! - сообразил он. - Немного, девяносто пять рублей
в месяц.
     - А за "Волгу" вы заплатили девять тысяч с гаком. Или вдвое больше!..
Но, если даже сойдемся на государственной цене...
     - Мы подрабатываем на цветах.
     - Эх, много ли на них заработаешь!
     Микита Власович искоса бросил на меня взгляд какой-то  странный,  как
на дурачка. И тут этот старый воробей,  как  я  понял  чуть  погодя,  имел
несомненное превосходство над капитаном уголовного розыска.
     - На жизнь хватает и на машину тоже, - ответил он. - И все по закону.
     - Разберемся... - туманно пообещал я. - А теперь  прошу  вас  описать
внешность человека, у которого вы купили машину.
     Оказалось, что у Микиты Власовича зоркий глаз: его устный портрет как
две капли воды совпал с нарисованным лейтенантом Харченко.
     - Давайте посмотрим машину, - предложил я, - В гараже?
     - Где же ей еще быть? - мрачно пробормотал он. - Но "Волгу" я вам  не
отдам!
     - Это уже не от  меня  зависит,  -  весело  сказал  я,  -  как  решит
начальство... Хотя мне кажется, что на нее будет наложен временный  арест.
Как на вещественное доказательство.
     Он не ответил и, ссутулясь, направился к выходу.
     За гаражом тянулась большая стеклянная оранжерея. Она  занимала  чуть
ли не всю территорию усадьбы Горобца, - между нею и домом  остался  только
узкий проход. Я заглянул  внутрь  и  увидел  только  несколько  горшков  с
довольно чахлыми растениями.
     - И на этом зарабатываете?  -  я  пренебрежительно  ткнул  пальцем  в
горшки.
     - Оранжереи существуют для того,  чтобы  выращивать  цветы  зимой,  -
поучительно ответил Горобец.
     - И что же вы разводите?
     - Тюльпаны.
     - Зимой?
     - Когда же еще!
     Вдруг я вспомнил большие красные  тюльпаны,  которые  покупал  Марине
Восьмого марта.  Сколько  же  я  тогда  заплатил  на  Бессарабском  рынке?
Кажется, по трешнице  за  штуку!  И  раскупили  их  у  какой-то  тетки  за
несколько минут.
     - Подгадываете к Восьмому марта? - спросил я.
     - Приходится.
     - И сколько же тюльпанов выращиваете?
     Микита Власович смутился.
     - Ну, тысяч девять - десять.. Как когда...
     Вот тебе и вахтер автохозяйства! Если даже  оптом  по  два  рубля  за
штуку, сколько выходит? Конечно, и  дом  можно  построить,  и  каждый  год
"Волгу" покупать.
     Видно, Горобец  что-то  прочитал  на  моем  лице,  потому  что  начал
оправдываться:
     - Отапливаем и освещаем электричеством, по счетчику  платим.  Рабочей
силы не используем. Все по закону.
     Да, судить его нельзя. И все же  -  проклятый  хапуга,  нахал,  сукин
сын... Пользуется  любовью  людей  к  прекрасному,  наживается  на  лучших
чувствах.
     И куда смотрят местные органы?
     Дав себе слово сегодня же позвонить в эти органы, я пошел осматривать
машину.
     Белая "Волга" стояла в просторном окрашенном помещении, как королева.
Микита Власович  был-таки  настоящим  хозяином  -  отполировал  машину  до
блеска, и я с неудовольствием подумал, что вряд ли найду в ней  что-нибудь
достойное внимания.
     Открыв  дверцу,  заглянул  внутрь.  В  автомобиле  еще  пахло  свежей
синтетикой - специфический запах новой вещи. Я где-то читал, что в  Италии
похитители автомобилей пользуются специальной  жидкостью,  опрыскивают  ею
сиденья и обивку машины, чтобы создать иллюзию новизны. В этом  же  случае
не надо было создавать никаких иллюзий: "Волга" и так новая.  Кроме  того,
Микита Власович, кажется, вылизал ее собственным языком  и  вытер  носовым
платком.
     Я зачем-то пощупал сиденья, заглянул в багажник. Пусто: новый  хозяин
еще не успел набросать туда всякой всячины, которую всегда надо иметь  под
руками.
     - Машину купили с чехлами? - спросил я.
     - Заказал сам, - ответил он и не удержался, чтобы не  похвалиться:  -
Мне обещали достать овечьи шкурки. Говорят, красиво и удобно.
     Конечно, удобно, однако где же можно достать сейчас выделанные овечьи
шкурки? Хотя этот пройдоха из-под земли выкопает.
     Я протянул руку.
     - Ключи!
     Горобец неохотно достал их из шкафчика, подал,
     - И дубликат.
     - Но я же... - нерешительно начал он.
     - Машину запрем, а ключи я передам экспертам. Так нужно.
     Он вытащил еще один комплект ключей. Я посмотрел на спидометр.
     - Много наездили?
     - Вот только пригнал из магазина... - вздохнул он. - Куда ж ездить?
     На спидометре было около пяти  тысяч  километров.  Старик  Бабаевский
сообщил, что сын перед путешествием в Крым  наездил  три  тысячи.  Сказал:
приблизительно три тысячи. Следовательно, можно прибавить  еще  сотни  две
или три. Пять  тысяч  минус  три  двести  -  тысячу  восемьсот  километров
проехала "Волга" после двенадцатого июня. Или две тысячи.
     - Когда осматривали машину на базаре, сколько было на спидометре?
     - Четыре девятьсот.
     Это  уже  о  чем-то  говорило:  Бабаевский  мог  отъехать  от   Киева
приблизительно девятьсот километров или меньше. Куда-нибудь за Мелитополь.
     - Когда приехали на базар? - уточнил я.
     - С утра, в девять.
     - "Волга" уже стояла?
     - Нет, подъехала что-то около двух.
     - И в ней был один человек?
     - Да.
     - Сразу договорились?
     - Почему сразу? Поторговались...
     - Новые "Волги" продают не каждый день... Покупатели были?
     - Ну, были, так что?
     - А то, что вы не очень-то и торговались. Боялись конкуренции.
     Горобец ничего не ответил, но мне и не нужен был  его  ответ.  Быстро
подсчитал:  приблизительно  за  тридцать  два  часа  -   от   шести   утра
двенадцатого июня до двух дня тринадцатого, когда она появилась на  базаре
в Киеве, - "Волга" пробежала минимум тысячу шестьсот километров. Возможно?
Вполне.
     - Машина была грязной? - спросил я.
     - Блестела как новая.
     - Так она же и есть новая.
     - Вот теперь, после полировки... -  Горобец  нежно  поласкал  ладонью
капот "Волги", и я понял, что он влюблен в нее.
     Должно быть, не очень и торговался, денег  у  него  хватает,  выложил
чуть не все, что запросили, - только  для  чего?  Очевидно,  один  из  тех
владельцев, которые очень редко и неохотно выводят машину из гаража, моют,
полируют ее,  оснащают  разными  приборами,  зеркалами,  колпаками  ручной
работы, - люди, на мой взгляд, чудаковатые.  Но  Миките  Власовичу  нельзя
было отказать в  здравом  смысле,  -  единственно,  что  человек  немножко
помешался на вещах:  вон  какой  ковер  лежит  в  "зале",  да  и  гарнитур
импортный, тянет тысячи на три...
     Я решительно хлопнул дверцей "Волги", положил оба комплекта ключей  в
карман.
     - Заприте гараж, - приказал я, - и никого не подпускайте  к  "Волге".
Конечно, кроме наших сотрудников. Скоро приедут.
     - Век бы их не видеть! - невежливо пробурчал Горобец себе под нос.
     Но какое мне дело до его манер?..
     Открывая калитку, оглядываюсь.  Стоит  у  распахнутых  ворот  гаража,
похожий совсем не на воробья, а на ворона, опытную старую  птицу,  которая
все видела в жизни и которую на мякине не проведешь.
     И вот тебе на - так опростоволоситься!
     Однако я тут же  забываю  не  очень-то  уважаемого  Микиту  Власовича
Горобца и  спешу  на  автобус.  Мне  еще  надо  в  сберкассу,  центральную
сберкассу  Дарницкого  района,  куда  были  переведены  из   комиссионного
магазина деньги гражданина  Бабаевского  и  которые  вместо  него  получил
преступник, вероятно, убийца, лысый нахал,  которого  уже  видело  столько
людей и который пока не оставил ни одного следа.
     В магазине мне сказали, что гражданин Бабаевский требовал  немедленно
уплатить ему деньги, - его хорошо запомнила бухгалтер, потому что ссылался
на командировку, чуть  ли  не  скандалил,  однако  бухгалтер  не  нарушила
инструкцию, отбила все атаки и перевела деньги на только что открытый счет
в сберкассе.
     Я поинтересовался: откуда она знает, что счет был только что открыт.
     Оказывается,  Бабаевский,  поскандалив  с   бухгалтером,   поехал   в
сберкассу, открыл счет и вернулся через час уже с книжкой, на  которую  на
следующий день ему перевели деньги.
     В  сберкассе  за  несколько  минут  я  выяснил,   что   действительно
двадцатого июня на счет Бабаевского поступили  из  комиссионного  магазина
деньги, которые он снял с книжки в тот же день наличными.
     Произошло это еще неделю назад, следовательно, преступник имеет  фору
в неделю и мог за это время...
     Куда мог отправиться за эту неделю преступник или преступники, мне не
хочется даже думать...
     Выясняю, кто из контролеров и кассиров работал двадцатого  июня.  Обе
тут. Вызывают в кабинет заведующей молодую красивую девушку  -  у  нее  на
лице тревога, значит, успели предупредить, кто я, и  она  не  ждет  ничего
приятного от нашего разговора.
     Контролерша садится на стул, положив руки на  колени,  как  прилежная
ученица, и смотрит в пол, стараясь не встретиться  со  мной  глазами.  Она
очень   хорошо   помнит   человека,   получившего   деньги,   переведенные
комиссионным магазином. Это  закономерно,  большие  суммы  выплачивают  не
каждый день, и я соглашаюсь с Людмилой Федоровной - так зовут  контролера,
- что такого человека забыть трудно. Кроме того, именно она работала  и  в
тот  день,  когда  этот  человек  открывал  счет  -  он  был  разговорчив,
любопытен, и я понимаю почему. На всякий  случай  хотел,  чтобы  работники
сберкассы запомнили его: ведь для  получения  такой  большой  суммы  нужен
паспорт, и стоило контролеру или кассирше что-то заподозрить... Поэтому  и
сказал Людмиле Федоровне, что открывает счет ради денег  из  комиссионного
магазина, интересовался, когда они должны прийти, и сразу предупредил, что
получит наличными.
     Потом этот посетитель  заходил  накануне,  спрашивал,  не  пришли  ли
деньги, - естественно, что когда, наконец, двадцатого июня выписал чек  на
полную сумму, это ни у кого не вызвало подозрений.
     - А что, - интересуется Людмила Федоровна, - мы сделали что-нибудь не
так?
     Что я могу ей ответить?
     В конце концов, однозначного ответа и не может быть. Обвел ее  вокруг
пальца опытный преступник, кстати, обвел вокруг пальца не только ее,  а  и
работников автоинспекции - ведь переклеил фото квалифицированно и подделал
подпись Бабаевского почти точно, -  это  мы  уже  знаем,  только  эксперты
установили разницу, чего же требовать от контролера сберкассы.  Тем  паче,
что подписи на выплатном ордере и карточке клиента абсолютно тождественны.
     Я пожимаю плечами и начинаю расспрашивать Людмилу Федоровну о  разных
мелочах, на самом же деле хочу услышать ответ на  очень  важный  для  меня
вопрос.
     - Когда Бабаевский получал деньги, много было в кассе народу?
     - Нет, пусто.
     - В котором часу он появился?
     - Через полчаса после открытия, когда  разошлись  первые  посетители.
Знаете, всегда перед открытием собираются люди, и пока их отпустишь...
     - Да, - соглашаюсь я, - а как он вел себя? Беспокоился, нервничал?
     - Кажется, нет. Поздоровался, вежливо так,  и  сразу:  "Конечно,  уже
пришли мои деньги?.."
     - Значит, в кассе было пусто?
     - Ну, несколько человек...
     - Он был один?
     - Один.
     - Точно помните?
     - Я подумала: такие деньги, неужели  не  боится?  Еще  вошел  за  ним
какой-то мужчина, смотрит, будто ограбить хочет.
     - Почему вы так решили?
     Людмила Федоровна  задумалась.  Наконец  ответила,  посмотрев  мне  в
глаза:
     - А я, знаете, всегда на посетителей обращаю внимание. Работа  у  нас
такая, с деньгами...
     - Нервная работа, - согласился я. - И что же делал тот мужчина?
     - Разглядывал лотерейные таблицы.
     - К Бабаевскому не подходил?
     - Нет.
     - И вышел вместе с ним?
     - Чуть раньше. Бабаевский клал деньги в карман, когда тот вышел.
     - И он видел, что Бабаевский получил большие деньги?
     - Вот оно что?  -  В  глазах  Людмилы  Федоровны  вспыхнул  тревожный
огонек. - И тот тип ограбил нашего клиента? А я думаю: зачем милиция...
     Мне не хотелось ее разочаровывать. Но и подтверждать ее догадку я  не
мог. Попросил:
     - Опишите внешность этого человека.
     Людмила Федоровна потерла щеку тыльной стороной ладони.
     - Ну, высокий... и коренастый. Лицо у него еще такое ... - вздохнула.
- Не помню...
     - А почему вы подумали, что он может ограбить?
     - Ну, знаете, есть такие типы... Смотрел исподлобья, и  вообще  черты
лица неприятные. А у него еще челка зачесана вперед. Ага, темная челка,  и
вид какой-то неопрятный. Небритый и рубашка мятая.
     - Черты лица... - попросил я. - Попытайтесь описать.
     - Лоб низкий, и челка над глазами... - повторила и задумалась. - Нет,
не могу...
     Я понял: больше мне из Людмилы Федоровны ничего не вытянуть. В  конце
концов, тот тип  мог  быть  случайным  посетителем.  Только  я  успел  так
подумать, как контролерша, оживившись, сказала:
     - Совсем забыла... Извините, но совсем позабыла... Он же  просто  так
смотрел на таблицу, ну, понимаете, когда  проверяют  выигрыши,  лотерейные
билеты держат в руках, а у него не было...
     - Вот это уже кое-что...  -  Я  сказал  Людмиле  Федоровне,  что  она
умница, наблюдательна, и поспешил в управление.
     Каштанов слушал меня молча, с живым  любопытством  в  глазах,  иногда
поглаживал бородку, что было признаком хорошего настроения.
     И все же несколько охладил меня:
     - Говоришь,  двое?  И  контролерша  наблюдательна...  Женщины  знаешь
какие? Выдумать могла...
     Я не согласился с полковником, но промолчал:  Каштанов  догадался  об
этом, потому что сказал:
     - А впрочем, тебе, Хаблак, виднее. Могут  быть  и  двое,  и  трое.  -
Достал  из  шкафа  карту,  разложил  на  столе.  -  Восемьсот  километров,
говоришь?
     - Приблизительно.
     - Ясно,  что  приблизительно.  Выходит,  где-то  на  юге  Запорожской
области или в Херсонской.
     - Оформлять командировку?
     - А ты догадливый.
     - Вы же недогадливых не держите.
     - Вылетай сегодня же.



                                    3

     В  кабинете  начальника  Запорожской   ГАИ   сидели   автоинспекторы,
дежурившие двенадцатого июня на  Симферопольской  трассе.  Рассказав,  что
именно привело меня в Запорожье, я попросил вспомнить, не случилось ли  во
время дежурства что-нибудь такое, что могло  бы  навести  на  след  лысого
преступника, завладевшего машиной Бабаевского.
     Мне уже было известно, что  в  этот  день  на  трассе  произошли  две
аварии: "Жигули", объезжая грузовик, врезались в "Москвича",  выскочившего
навстречу  из-за  холма,  и  "ГАЗ-51"  помял  "Запорожца".  Случаев   краж
автомобилей зарегистрировано не было.
     Инспекторы сидели молча, будто  воды  в  рот  набрали.  Наконец  один
начал:
     - Белых "Волг" знаете сколько!..
     Другой прибавил:
     - Представьте, какая у нас  трасса!  Тысячи  машин,  и  летом  больше
частных.
     Остальные молчали, и я уже готов  был  признать  бесцельность  нашего