и ресниц, следили внимательно за оставшимся
внизу.
     Машина круто развернулась  и понеслась, слегка опустив нос. Летчик  еще
раз перегнулся над ручками  кресла, молниеносно высмотрел Сергея, и  Сергей,
рывком  пробрался  и плюхнулся  на  соседнее  свободное  кресло. "Михаил!" -
пилот, не отрываясь от переднего обзора, резко сунул ладонь. Сергей не успел
ее пожать, как  рука отдернулась, легла  на  ручку и вертолет  лег  в крутой
вираж. Когда  выровнялись за ведущим, летчик  поймал взгляд Сергея, выслушал
слегка наклонив голову - "Сергей!", кивнул, не отрываясь от панорамы.
     Вертолеты друг за другом карабкались  на наплывающую  коричневую стену.
Передние машины уже нырнули в голубой просвет между верхней кромкой стекла и
гребнем и исчезли. Каменная волна рванулась к ним, последним оставшимся,  но
не достала и медленно-нехотя  проплыла  под  днищем. Впереди и внизу дрожали
прозрачные круги. Машина упала в пикирование, тяжесть подперла подбородок...
Сергей   обернулся  в   проход-  солдаты   сидели,  отсутствующе   глядя   в
иллюминаторы. Хребет отодвинулся влево и закрывал неровной линией горизонт.
     Вертолеты цепочкой неслись над серо-зеленой равниной...

     "О Всемогущий! Дай же мне силу от силы Твоей спуститься в Ад и выйти из
Ада! Даруй же мне  радость  увидеть свет  дня и мрак ночи! Даруй мне счастье
припасть к ногам матери своей и отца своего!
     О Всемогущий! Прости все грехи мои перед сошествием в Ад!..


     ...  След высохшей реки бежал  бесконечной лентой ,извивался и  исчезал
под полом несущейся  машины.  Иногда русло натыкалось  на песчаный взгорок и
обегало его то справа, то слева. Машина с хищно занесенным над долиной носом
вскидывалась, переваливала препятствие и снова находила ускользнувшую от нее
реку. И  неслась туда, где висели над серо-зеленой выжженной долиной склоны.
Сергей смотрел  невидящим взглядом  перед  собой и,  чувствуя неловкость  от
молчания, изредка украдкой косился на пилота. Тот весь ушел в обзор панорамы
полета, несколько раз прощупывал Сергея прищуренными колючими глазами, когда
оборачивался  назад,  и  тоже  не заговаривал,  заметив  скованность соседа.
Только  раз  оторвался,  крикнул  : " Первый ?.." Сергей кивнул. Автомат  не
помещался  на  коленях - задевал  то  прикладом,  то  стволом рукав  соседа,
пришлось поставить его между коленями. Грохот занял все свободное место, его
можно было потрогать, он обволок руки, голову, ноги. При  малейшем шевелении
мощные ладони стискивали виски и отпускали  хватку при полной неподвижности.
Смежило веки, жара не плавила-  через щели просачивались  свежие  струйки  и
распадались внутри.  Глаза  смотрели сквозь  запыленное  стекло,  но  чуждые
картины явились неподвижному взору...

     Отпуск.   Аэропорт  Фрунзе.  Обломанные  белые   стены  на   горизонте.
Полотняный  портрет во всю высоту гигантского здания. У человека на портрете
лицо состарившегося в походах  монгольского хана. Пустые этажи без скамеек -
ничто не помешает поставить войлочную юрту...

     Объявление    :   "...из-за   погодных   условий   рейс   до   Алма-Аты
задерживается."
     Они вдвоем с сержантом бродят по пустынному зданию...Сергею надо только
проследить за передачей младшего сержанта Кана Игоря Юрьевича родственникам,
расписаться  за  сдачу  груза  "200"  и   катить  дальше   в   свой  отпуск.
Сопровождающий  -  из  Ташкентской  пересылки, ему торопиться некуда  - он в
командировке !
     Они бродили уже час, Сергей хотел  давно скинуть  форму, но черт знает,
сколько  еще  придется  торчать  здесь,  во  Фрунзе,  потом  объясняться   с
родственниками. Его  предупредили  в  Ташкенте,  чтобы  никаких  контактов -
только через военкомат!
     Наконец  объявили посадку.  Еще  сорок минут и  ТУ ныряет в котловину у
гор.  Сергею чувствовал, что ему не хватает тяжести жилета, и не  трет плечи
ремень...
     К самолету подали два трапа. К Сергею подошел второй пилот, сказал, что
сейчас  должна подойти машина из военкомата. Прождали  еще полчаса. По трапу
прогрохали сапоги - на борт поднялись пять человек, впереди майор. Обратился
к Сергею: "Машину с трудом дали, у нас  сейчас  таких  мероприятий уйма..."В
военкомате,  наверное, дежурство по приему трупов, сегодня  очередь этого...
Майор взял документы от старшего сержанта, перелистал, сказал : "Сержант, за
командировкой зайдете завтра  в  десять...Лейтенант,  а вас  прошу,  никаких
разговоров с  родственниками покойного." Он так  и  сказал - "покойного"."Мы
сейчас заедем к нам - вам, чтобы не задерживать, сразу отметят..."
     У трапа стояла грузовая машина с увеличенной собачьей зеленой конурой с
надписью "Люди". В кабину майор пригласил Сергея, остальные полезли в будку.
Металлический  короб с  телом  поставили в кузов у самых ног сидящих. Машина
рванула, обогнула здание аэропорта  слева, проехала через открытые  ворота с
милицейским постом и успела покрыть путь в двадцать метров.
     Им дорогу преградили  легковые машины, поставленные вплотную.  Они были
вынуждены затормозить. На левую подножку прыгнул человек. К стеклу прижалось
лицо  с  раскосыми глазами.  Водитель сидел и  глядел то  на  майора,  то на
стекло.  Майор выругался беззлобно и приказал шоферу с  облегчением : "Глуши
мотор!"А  потом  повернулся  к  Сергею  -  "За  командировкой  приезжайте  в
городской военкомат  прямо  к дежурному..." Шофер,  подчиняясь  жестикуляции
из-за  стекла, открыл дверь и  тотчас рука выдернула ключи из панели. Майор,
перегнувшись, негромко возмутился.  Сергей открыл дверцу и не спеша вылез на
мороз. Через некоторое время снаружи оказался и майор. Водитель, выбравшийся
со своей стороны, бродил , постукивая сапогами по шинам.

     Их  машину окружили мужчины с непокрытыми головами.  Они откинули борта
машины, сняли гроб и несли его туда,  где  стояли, как только  сейчас Сергей
заметил,  несколько  женщин. Прогнанные  из  будки собрались солдаты,  держа
озябшие  руки в карманах шинелей, слегка перетоптывались. Один из процессии,
совсем молодой  парень с густой шапкой  черных волос, с раскосыми глазами на
очень белом  лице жестко  ткнул  Сергея в  бок. Сергей машинально перехватил
пальцы  и  резко  повернул  руку.  К нему бросилось сразу трое, но маленький
смуглый старик, не изменившись в лице, гортанным тихим звуком вернул всех на
место.  Парень,  толкнувший  Сергея,  вырвал  руку  и  проскользнул  мимо  с
моментально застывшим  лицом. Сергей  оглянулся  на майора, тот отступив  на
несколько  шагов,  рассматривал,  надув  губы,  ноги  проходящих.  В  тишине
скрипели  на снегу  шаги.  Старик,  проходя  мимо,  погрузил  Сергея в самую
глубину своих черных, чуть подернутых пеленой глаз. Сергей  хотел отойти, но
его затрясло  от жара.  Гроб поднесли к группе  женщин. Они расступились, из
середины их  вышла седая  сгорбленная  старуха, поддерживаемая под  руки. Ее
подвели к окошку,  она  наклонилась  и долго всматривалась,  потом  вскинула
голову и,  отбросив поддерживающих ее,  вцепилась  сухими  пальцами в  седые
космы  и  завыла,  раскачиваясь. Среди  женщин послышалось  рыдание.  Полную
женщину удерживал худощавый широкоплечий мужчина с моложавым каменным лицом.
Она то хотела  броситься вперед, то припадала к его плечу, без рукавиц  руки
сжимались  и  опадали.  Когда  старуху  увели,  она рванулась с  невероятной
быстротой к гробу и, став на  колени,  припала к  цинку.  Крохотные капельки
замерзли у Сергея в уголках глаз, он быстро смахнул их и виновато осмотрелся
-  лица,  стоящих  вокруг  гроба,  мужчин  были   бесстрастны.  За  матерью,
единственной русской  среди собравшихся,  беззвучно тряслись две молоденькие
девушки с раскосыми глазами.
     Время   остановилось.  Сергей  видел  только  тусклый   гроб,  женщину,
обхватившую его и белое неподвижное лицо отца...
     Раздался  тихий  голос,  к  Сергею  пробрался  толкнувший  его  парень,
скользнул ничего не  выражающими глазами и, склонив голову вбок, сказал:"Вас
просят подойти!"и, пропустив Сергея, пошел чуть сбоку и сзади.
     Сергей  смотрел в лицо  женщины, не  отводя  глаз, и задыхался. Старик,
безошибочно  угадавший  в  Сергее человека с  войны,  негромко пояснил: "Это
командир, он привез Игоря..."Женщина  отсутствующе вглядывалась в Сергея.  У
него пересох  рот, лицо запылало, он шагнул к  женщине. Она не  шевелилась и
ему стало  неловко, его ищущий  взор встретился  с серыми  глазами  мужчины-
отца.  Мужчина  тронул  его  рукой  за  плечо, проговорил сухо :"Похороны  -
завтра! Вам помогут улететь"- и, бережно поддерживая женщину, повел ее через
расступавшихся людей к машине...
     Похороны  прошли  деловито.  Корейцы не  пустили никого из  официальных
представителей и те были  рады  отделаться от хлопот. Никто даже не вспомнил
об инциденте в аэропорту и ни словом не обмолвился в военкомате.

     Отпуск  Сергей собирался провести дома, в Ленинграде,  но  эти похороны
выжгли вокруг него непреодолимую  пустоту. Ему захотелось побывать на море и
именно на Балтийском и именно в Паланге, где он был с матерью лет пятнадцать
назад. Билет до Вильнюса достал легко - помогли корейцы, как и обещали, дали
свой  адрес, телефон,  сказали, что примут в любое время, даже  позвонили  в
Вильнюс - если надо будет где остановиться.
     Самолет летел через Москву, в Москве рейс задержали на двенадцать часов
и Сергей  отправился в  центр. Он прошел по Москве своим  любимым путем - от
станции  "Новокузнецкой"  по  улице Осипенко  до  Москворецкого моста,  мимо
Василия Блаженного, по скользкой  брусчатке  дальше, мимо толпы  зрителей  у
гранитного склепа и дальше, по  Калининскому  проспекту. Он  смотрел  вокруг
себя  взором,  замечающим  опасность  и  ничего  больше.  Океан  лиц  вызвал
невероятную  усталость, от которой  он  попытался избавиться,  устроившись в
закутке вагона метро  на  Кольцевой линии. Но обострившееся внимание  помимо
желания следило  за сменой  декораций.  Он  с облегчением продолжил полет  в
Вильнюс, вздрагивая от каждого рывка и толчка самолета...

     Из  Вильнюса  - маленький  самолетик  в  Клайпеду.  До  Паланги  подвез
частник, всматривался в Сергея через зеркало заднего обзора. Когда приехали,
терпеливо  ждал засидевшегося Сергея,  затем спросил - "Вы  с  Юга?" Сергей,
подняв глаза на зеркало над водителем, кивнул, взялся за ручку. Ему хотелось
посидеть и помолчать  вместе с этим  незнакомцем. Тот опустил лицо, внезапно
предложил - "Я вас подвезу ближе к морю. Там сейчас  очень хорошо ..." Затем
глянул на Сергея и добавил - "Мне, к сожалению, надо ехать...А вечером я еду
обратно в  Клайпеду ...".Сергей вышел около костела, со слегка припорошенной
черепицей. Водитель развернулся и мигнул фарами на прощание.

     ...Темно  -  синее  море.   Пустынные  бескрайние  дюны.  Белый  песок,
смешавшийся с  белым снегом. Пирс  -  многоножка.  Нетронутый след плуга  на
песке, разрезавший берег...

     Сергей брел  по  границе  воды  и  суши.  Обрушивающиеся  волны  прибоя
растекались  у самых  подошв. Ветерок, бессильно падавший в море, не долетев
до  берега, еще держался  на крайнем западном  выступе пирса, подбрасываемый
спинами мощных гребней. Сил ветерка хватало встрепать волосы, хлопать полами
куртки...  Волны  шатали  сваи и  мчались  улечься,  обессилев,  на пологому
берегу.
     Ни  души... Белые горы  встают над морем,  открываются  новые  вершины,
перевалы, воздвигаются новые хребты, их закрывают черные стремительные тучи,
они проносятся  и  снова встают новые величественные горы в  недосягаемых ни
для караванов, ни для засад высотах...
     Слетевший шарф с плеча зацепился за поручень в метре от Сергея. Улыбка,
слово  благодарности  на  мягком чужом языке  вместе  с легким  приседанием.
Изучающий взгляд  зеленых  глаз.  Вопрос!  Откуда  ?  После короткого ответа
Сергея  - еще вопрос  уже  с мягким акцентом по-русски! Часто ли бываете  на
море  ? Каком ? Конечно, на Балтийском !  Пятнадцать лет назад.  Сегодня уже
еду обратно!..
     Ветер бесчисленными пальцами раскидывал ее волнистые волосы и  рассыпал
по  воротнику,  плечам,  облегаемым  светло-серым пальто. В  зеленых  глазах
Сергей увидел свое отражение. Шарф она не накинула себе на голову, видя, что
Сергей следит за бликами света в ее  волосах. Она была  похожа  на Афродиту,
родившуюся из зимнего моря. Сергею  стало  смешно. Афродита накинула пальто,
выйдя на сушу... Боль от улыбки рванула обожженные губы.
     - Не смейтесь и не улыбайтесь - из вас сейчас пойдет кровь...
     - ...мне надо заняться с вами русским языком!
     - ...Вы меня не смеете перебивать ... Вы так сжимаете челюсти,
     будто разговариваете с врагом!
     - ...У меня нет врагов уже целых три...
     Кому  здесь  это  интересно...В  зеленых  глазах  погасли искорки,  она
нахмурилась и надолго всмотрелась в Сергея, потом обернулась к морю:
     - ...Настоящая буря, она сейчас снесет пирс вместе с нами...
     - Тогда нам нужно скорее бежать...
     - Почему вы тогда остановились? Давайте вашу руку - я отведу
     вас на берег...
     Сергей, не отрываясь от ее лица, встретил рукой теплые твердые пальцы и
осторожно притянул ее к себе:
     - Бежим ?..
     - Нет, смотри какая огромная волна! Она проглотит нас...
     - Побежали! Держись крепче....
     Они помчались по скользким доскам,  а пирс уже, казалось, приподнимался
и опадал  вслед черно-синей спине. Белый гребень  играючи обошел их  и залил
перед ними  шипящей пеной настил. Сергей чуть не растянулся на  обледеневшем
дереве, но она удержала его и дернула к поручням. Они только успели прыгнуть
на  них,  как следом  с  шумом  накатил  поток,  обволокший  стойки  ограды,
забрызгавший  ноги и промчавшийся дальше.  Сергей оглянулся  - сзади  в море
вырастал вал... Сергей спрыгнул в лужу, решительно взял ее  на руки. Ее рука
обхватила его шею... Душистый запах погрузил  в себя...  Она была  совсем не
тяжела, хоть  и одного  роста  с  ним...Сумасшедший  бег  по  катку! Раз  он
поскользнулся, но прижал ее очень сильно, как балансир, к груди, невероятным
рывком  подставил  другую ногу  и, почти, не задержавшись, ушел к берегу...А
белый  заваленный  гребень уже  настигал...Прошлепал  по  воде и еще  метров
пятьдесят  вверх  по  дюне...  Когда  за  спиной  зашипела  злобно  пена  не
доставшего их вала,  он остановился, она спрыгнула, а его руки еще  долго не
могли  разогнуться...Они обернулись и  хохотали, взявшись за руки,  а затем,
больше не оглядываясь, пошли к проходу среди деревьев...

     ... Возня  сзади  сменила  картинки  - вдоль иллюминаторов  слева бежал
коричневый зигзаг, под машину стелился светло-коричневый ковер. Обернувшись,
Сергей увидел,  что  возле одного  из  сидящих стоит  на  коленках  Спицын и
протирает  ему  щеку ватой. Рядом смущенный сидел Гусь. Сергей прошел к ним.
Незаметдинов, у которого из щеки шла кровь, держал лицо кверху  и  проклинал
Гуся,  который  сует  стволом  в  морду,   козел  молодой   и  пр...  Сергей
вопросительно посмотрел  на Гуся  - тот  басил: "Так, тащ лейтенант,  машину
тряхнуло..."  Ничего страшного и Сергей вновь  занял место  впереди. Старший
пилот коснулся плеча  Сергея, резко опустил ладонь  - "Внимание! Посадка  !"
Сергей обернулся в  проход,  стукнул  по подошве ближайшего  из  солдат, тот
посмотрел  сперва  на  ноги, потом на Сергея, понял  и  толкнул  следующего.
Внешне  почти ничего  не  изменилось  - только подобранные  ноги  напоминали
взведенные пружины...

     Вертолеты сваливались влево, вокруг них закрутились, сменяя друг друга,
склоны.  Черный  купол  наполз  на  них  и  исчез   из   панорамы,  затемнил
иллюминаторы. За рваным гребнем, спускавшимся от вершины, показалась зеленая
наклонная долина.  Вертушки нырнули  и  пошли бреющим  полетом над зеленью к
распахнувшимся  хребтам.  Пропали  дальние   горы.  Граница   неба  и  земли
приблизилась и очертилась ближайшим гребнем. Передняя машина уже зависла над
зеленым холмом, из ее нутра выскакивали согнутые люди, потом прозрачный круг
наклонился и  унес серо-зеленый короб по большой  дуге. Сидевший около двери
уже  держался  за  ручку  и  напряженно  глядел на  пилотов.  Падающее  тело
наткнулось  на мягкое  непреодолимое препятствие. Пора! Распахнулась дверца,
ворвался вихрь.  Разведчики один за другим,  согнувшись, обхватив  автоматы,
выпрыгивали наружу.  Оставшийся - кажется,  Гусь  -  проворно  подхватывал и
выбрасывал следом  рюкзаки, затем  выпрыгнул  сам. Сергей обернулся,  летчик
тоже, оба одновременно кивнули и  Сергей вылетел через дверцу. Земля уходила
книзу, он едва  удержался и,  как  лыжник в  приседе съехал  к кучке зеленых
спин.  Вертолет  резко  отвалил,  вихревым  кругом  провел по людям,  прибил
жесткую невысокую  траву и помчался догонять  различимые только  по  хлопкам
идущие низом машины...
     Двое  из разведчиков  сносили рюкзаки,  раскатившиеся  по склону.  Двое
залегли  на  вершине, остальные,  торопясь,  присаживались, влезали  в лямки
рюкзаков, выпрямлялись,  пошатываясь, и цепочкой сбегали с холма. Первые уже
достигли небольшой  каменистой впадины  и  исчезли в  ней. Сергей  бежал  за
Незаметдиновым, стараясь не обгонять его.  Незаметдинов, отбрасываемый своим
огромным рюкзаком, наклонялся вперед  и два раза, споткнувшись о выступавшие
из-под  травы  камешки, едва не  сунулся  лицом  в  склон,  но был  задержан
Сергеем.  Дыхание из  десятка грудей, стянутых лямками, жилетами, лифчиками,
ломало изнутри ключицы, шумело  и грохотало над  долиной.  Они  скатились по
осыпчатому склону в расщелину, в которой сидели, не сняв груз, посеревшие от
пыли  разведчики.  Сергей отодвинулся  от  края, как  просыпались камешки на
сидевших, и в их потоке спрыгнул в запыленной форме с серым лицом человек, а
за ним, заполнив собой всю впадину,  Казинас. Он был таким огромным, что его
рюкзак  казался вещевым мешком, автомат почти  не был  виден  из-под руки, а
лицо, из-за высоты плеч, было по-прежнему коричнево-загорелым.  Все невольно
подняли взоры  на сержанта. Мацан,  как и все  тоже  осмотрев  его, не сразу
приказал: "Ждем двоих. После связи пять минут на  сборы! В  темпе пересекаем
впадину " -, показал  вниз на склон - "собираемся и втягиваемся в  ущелье  в
боевом порядке."Все посмотрели на скалы, от которых  начинался подъем." Идем
до наступления полной  темноты. Ночевка. С утра работаем в ущелье.  Хлебнуть
можно сейчас. Не  перепиваться. Вместо  перекуса - сухари. На привал времени
нет - солнце  уйдет через два часа!"- Мацан скинул свой рюкзак и нетерпеливо
махнул радисту, который уже разворачивал, забившись в угол, рацию. "Витас! -
присев около рации, позвал  капитан  Казинаса  - "Примите двойку !"  Сержант
молча  наклонил  голову  и встал  над  краем  укрытия,  высунул руку.  Через
несколько  минут,  зашуршали камни, но  раньше  их спрыгнули две пропыленные
фигуры. Один  из них  сразу протолкался к  капитану  и вполголоса проговорил
что-то.  Мацан выслушал его,  полуповернувшись к  радисту,  бросил негромко:
"Есть! Перекуси. Пока ждем!"  Потом кивком  головы подозвал Сергея, показал,
чтобы сел  вплотную :"Пока никак не связаться - забыли что  ли  ретранслятор
выслать."  Он помолчал, что-то соображая,  проговорил  :  "Отсюда надо резко
уходить.  Порядок движения - прежний. Поднимаемся в ущелье как можно выше до
темноты.  Связь  будем  пробовать  с ближайшего утеса. Иди  к своим."Капитан
опять отвернулся  к радисту, что-то ему негромко сказал, после чего тот снял
наушники  и  принялся  сворачивать  радиостанцию. Сергей  не  сразу  отыскал
Незаметдинова  среди   одинаково  запыленных  серых  лиц,   передал  приказ.
Незаметдинов хмуро  выслушал и  только повел плечами, проверив не  сбился ли
"лифчик". Федоров  и Николаев  за его спиной  сидели, оба в одинаковой позе,
как бы боясь  не расслышать. В щели никто не разговаривал.  Издали донеслось
:"...в отрыве от основного ядра, держаться вдоль хребта слева, затем выйти к
пересохшему руслу, вдоль него -  десять  к