ной из газет я  видел  фото  здания  управления
урановой компании на рю де Фропей.
   Двадцать минут спустя я уже входил в бар "Берн". Он  был  пока  пуст.  За
стойкой стоял бармен в голубом фартуке и читал газету. Он не  удостоил  меня
вниманием.
   - У вас посетитель, - напомнил я ему. - Стаканчик кальвадоса.
   - Не держим, - недружелюбно ответил человек, нехотя отложив газету.
   Я заказал ему перно и предложил налить себе тоже. Он что-то  проворчал  и
начал приготовлять напитки. Определенно, он не страдал болтливостью.
   - Бар принадлежит вам? - спросил я.
   - Да, - буркнул он, - паршивое дело.
   Я соврал:
   - Я журналист. Немного рекламы не повредит, я думаю? Что я  могу  сделать
для вас? Затем я вытащил пятитысячную банкноту и как бы играя, сложил  ее  в
небольшой прямоугольник. Рот моего угрюмого собеседника немного приоткрылся.
   - У меня к вам небольшой вопрос, - сказал я как бы  между  прочим,  -  не
сомневаюсь, что вы сможете мне помочь...
   - Попробую.
   - В прошлое воскресенье, приблизительно около девяти часов вечера, у  вас
был человек моего возраста в очках. Вот его фото.
   Я показал ему карточку Поля.
   - Не помните ли его?
   Он мельком взглянул и отдал мне фото обратно.
   - Даже если бы вы пришли сюда через сто лет, я все равно помнил  бы  его.
Такие вещи не забудешь. Он был белым, как мел.
   - Эти деньги ваши, только расскажите мне подробно все:  что  он  говорил,
что делал. Словом, все!
   Элегантным движением руки он  спрятал  деньги  в  карман  и  стал  весьма
словоохотлив.
   - Хорошо... Итак, это было в воскресенье. Да, правильно, это началось  со
стрельбы  по  ту  сторону  сквера.  Я  сначала  подумал,  что  это   лопнула
автомобильная шина. Короче, я не придал этому никакого значения. А потом ваш
знакомый появился в дверях и буквально упал в кресло! - Ну и дела! - подумал
я, - видать с ним плохо. - Я принес ему коньяк и спросил,  что  я  еще  могу
сделать для него. Он покачал головой и вытер лоб. Когда  он  начал  пить,  я
заметил, что стакан дрожит в его руке. Я  налил  ему  еще  и  тут  он  начал
разговаривать сам с собой.  Он  сказал:  "Ах,  свинья!  Еще  немного  и  они
заполучили бы меня!" Тогда я спросил, не в него ли это стреляли? Он ответил:
"Да, из автомобиля, как раз напротив сквера". Я спросил, не позвонить  ли  в
полицию? - "Ах, что полиция, - ответил он, - она заботится о  выяснении  уже
происшедшего, а мне нужен друг, парень, который может показать зубы. Один  я
с ними не справлюсь". Затем он неожиданно попросил телефонную  книгу.  Я  не
знаю, куда он звонил, по крайней мере раз десять...  Под  конец  он  немного
успокоился и попросил вызвать такси. Было похоже  на  то,  что  это  человек
старой школы.
   Я кивнул.
   - Вы заслужили свои деньги, - сказал я.
   Попросив у него монету для телефона, я вдруг увидел, что  его  любезность
исчерпана.
   В телефонной будке я, вытащив из кармана ярлык с Ритиного  багажа,  начал
набирать номер "Эр Франс". Через авиационную справочную службу  я  попытался
узнать,  когда  приземлился  ДС-4,  прибывший  в  Орли   из   Касабланки   в
воскресенье. Через минуту мне сообщили, что самолет  прибыл  в  22  часа  23
минуты, на две минуты раньше расписания.
   Погода испортилась. Сильный ветер гнул деревья в сквере  Ламартин.  Серая
пелена туч закрывала небо.
   Я уселся на скамейку и представил  себе  Бервиля.  В  воскресенье  поздно
вечером, после того как он закончил свою изнурительную недельную работу,  он
покинул бюро, свернул в сквер Ламартин и в сиянии газовых фонарей прошел  по
скверу. Видимо, он шел к автобусной остановке на рю де  ла  Помп.  Пятьдесят
второй автобус останавливался  как  раз  напротив  дверей  его  дома.  В  то
мгновение,  когда  Бервиль  пересекал  сквер,  подошла  машина,  из  которой
выстрелили по нему. Он побежал и, только попав в пивную,  почувствовал,  что
на этот раз опасность миновала.
   В баре ему пришла в голову мысль, что у него нет ни одного верного друга.
Люди, с которыми он имел дело по службе, хотя и вели себя корректно,  но  не
заслуживали того, чтобы он мог кому-нибудь из них вполне довериться.
   Больше того: он был уверен, что именно один из них  и  хотел  лишить  его
жизни. Неожиданно он вспомнил о своем старом школьном товарище "проходимце",
как позже он написал в своем письме. Если бы он теперь был  здесь!  На  этот
раз потребность в верном  человеке  была  настолько  сильна,  что  он  решил
разыскать Фольдекса. Он  стал  звонить  всем  бывшим  школьным  товарищам  в
поисках моего адреса. Так, наконец, он наткнулся на Барнау, который  сообщил
ему, где я живу. Бервиль берет такси,  едет  в  отель  "Сули"  и  узнает  от
хозяина о моей трудной жизни и о том, что я работаю пианистом в  баре.  Поль
сел в холле отеля за стол, заполнил чек, отпечатал на машинке письмо ко  мне
и сунул его в конверт вместе с пятью тысячефранковыми билетами.
   Но почему он написал письмо, а не приехал ко мне еще раз сам?  Видимо,  у
него была назначена важная встреча. Где? В его квартире? Он писал в  письме,
что мне нужно тотчас же приехать к нему. Ясно было  одно,  что  встреча  эта
была назначена не с Сараультом, не с Элиан, так как при телефонном разговоре
с ними он отметил встречу. Далее, он прибыл домой, сел за  письменный  стол,
сунул записку с адресом моего отеля  в  верхний  ящик  стола  и  стал  ждать
посетителя.
   Дальнейший ход  событий  был  для  меня  неясен.  Быть  может,  ожидаемая
личность не пришла. Быть может, он хотел позвонить  по  телефону  и  заметил
перерезанный кабель. В случае, если к этому времени он уже был перерезан.  И
может быть он знал, что это означает. Во всяком случае, он тотчас же  поехал
в "Корсо" и узнал, что Рита и Миранда уехали  вместе.  И  это  изменило  его
планы.
   Почему? Я не имел об этом понятия. Но  одно  казалось  мне  определенным:
Поль хотел прийти ко мне в бар "Келтик",  но,  к  сожалению,  записанный  на
бумажке адрес этого бара был им оставлен дома  в  ящике  письменного  стола.
Быть может, он вспомнил, что бар находится где-то на  рю  Пер  Шарон,  а  по
дороге туда ему пришлось бы проезжать мимо  своего  дома,  поэтому  он  взял
такси, подъехал к своему дому, открыл дверь  квартиры,  зажег  свет  и  взял
записку из стола.
   - В это мгновение и раздался выстрел.
   Я закурил. Мне не было жалко пяти тысяч франков, хотя они  и  не  помогли
мне разобраться в причинах убийства, но все же деньги не были  выброшенными.
С помощью владельца бара было доказано, что уже в девять часов вечера, в тот
день, когда Голь был убит, на него покушались. И я всегда мог доказать,  что
этот покушавшийся был кто-то другой, а не я, так  как  в  это  время  я  без
передышки бренчал на рояле у себя в баре...  И  Рита  тоже  не  могла  этого
сделать: ее самолет приземлился только в 22 часа 23 минуты в Орли...
   Несколько капель дождя упали на дорожку  близ  моей  скамейки.  Я  поднял
воротник плаща. Чудесный  день,  почти  весенний,  Опять  сменился  январем.
Первые тени сумерек легли  на  измученные  зимой  газоны  сквера.  Я  встал,
пересек сквер и вышел на улицу де Фроней. Внизу  у  станции  метро  высилось
здание Марокканской урановой компании. Сегодня вечером я понял, что ничем не
сумел бы воспрепятствовать смерти Поля... Его  неудачные  попытки  разыскать
меня, его беспомощность растрогали меня так, что во  мне  проснулась  долгие
годы спавшая симпатия к нему. Я почувствовал, что  бывший  мне  до  сих  пор
Бервиль снова стал старым школьным другом Полем.
   Я круто повернулся и направился к автобусной остановке. Перед  рю  де  ла
Помп я остановился: под руку с каким-то господином мне навстречу  шла  Элиан
Лендрю. Не было никакой возможности пройти незамеченным. Да и не  мог  же  я
повернуться и убежать.
   Кроме того, она уже меня узнала и направилась ко мне.
   - Месье Фольдекс!  Какая  неожиданность!  -  воскликнула  она.  -  Алекс,
представляю тебе месье Фольдекса, о котором мы  говорили...  Это  мой  брат,
Алекс.
   Я пробормотал, что рад познакомиться.
   - С тех пор  как  мне  ставят  в  вину  убийство  Бервиля,  мои  знакомые
стараются со мной не встречаться и в душе относятся ко мне с презрением.
   - Мне очень жаль, - ответила она, положив свою руку мне на плечо. - Алекс
и я очень сожалеем об ошибке полиции, поверьте мне. Мне кажется, что  власти
часто спешат с  выводами  для  того,  чтобы  под  шумок  провести  настоящее
расследование.
   - Вероятно, это делается и сейчас, - вмешался ее брат.
   Это был приятный парень с широким, открытым лицом.  Мне  понравилось  то,
что Элиан не делала ничего, что могло бы повредить мне.
   - Нет ли чего-нибудь нового в конторе? - спросил я ее.
   - Нет, к сожалению. Но нам следовало бы побеседовать.
   Не придете ли вы ко мне на чашку чая?
   - Когда?
   - А почему бы не сейчас же? Можно  взять  такси  и  отправиться  ко  мне.
Правда, перед этим мне необходимо занести в контору несколько писем.
   - Очень мило с вашей стороны, но, к сожалению,  сегодня  это  невозможно.
Мне надо поговорить с доктором Сараультам до закрытия его  конторы.  Давайте
отложим это на завтра?
   - Хорошо, завтра с пяти часов я буду дома. Приходи!? буду очень рада.  По
вечерам Алекс тоже часто бывает у меня правда, если этот вечер не  совпадает
со скачками.
   Она бросила шутливый взгляд на брата и добавила:
   - Без своей страсти к скачкам он был бы самым разумным молодым  человеком
на свете. Для того, чтобы он проявил кому-нибудь интерес, надо чтоб это  был
либо жокей, либо лошадь.
   - Эта слабость мне знакома, - сказал я. - Совсем недавно я мог  поставить
последнюю запонку на скачках. Еще и сейчас, когда я бываю  на  ипподроме,  я
делаю ставки против самого себя, чтобы не рисковать.  Если  я  выигрываю,  я
просто перекладываю деньги из одного кармана в другой.
   - Ты тоже должен так поступать, Алекс, - засмеялась она.
   Сараульт был очень удивлен, когда увидел меня.  Девушка,  его  секретарь,
покинула кабинет, закрыв за  собой  дверь.  Я  на  всякий  случай  велел  ей
доложить обо мне как о месье Скольдорфе.
   В течение нескольких секунд адвокат не мог обрести дара речи, я же  между
тем уселся в кресло.
   - Не стесняйтесь, пожалуйста, продолжайте есть, -  сказа-г  я,  вытягивая
ноги. - Мне опять приходится отнимать у вас врем", но вы, конечно,  поймете,
что не банальные обстоятельстве" вынуждают меня к этому.
   - Да...  да...  Конечно...  конечно,  месье  Фольдекс,  но  вы  могли  бы
представиться под своим именем.
   - Для этого у меня слишком большой опыт обращения с работниками  юстиции.
Вы могли бы просто не принять меня.
   - Хорошо, даю вам десять минут. Но подождите минуту...
   Он включил интерфон и сказал:
   - М-ль Тибо, вечернюю почту.
   После этого он  вынул  из  почтового  ящика  несколько  писем,  нацарапал
кое-что на конвертах и подал всю почту вошедшей секретарше. После  этого  он
сложил руки и весь превратился во внимание.
   - Ну, чем я могу быть вам полезен? - спросил он.
   - Речь идет не о том, что вы можете сделать  для  меня,  хотя  вы  можете
многое, но я сомневаюсь,  что  вы  захотите  сделать  это.  Однако  попробую
получить от вас кое-какую помощь.
   И я рассказал ему следующее:
   - Вы  помните,  в  понедельник  вы  говорили  мне,  что  вначале  полиция
подозревала вас. Хорошо, ваше алиби было безупречно, и все представилось как
глупая случайность...
   - Не только это. Вся версия была лишена стройности...
   - Правильно,  не  хватало  кое-каких  улик.  В  противовес  мне,  как  вы
подозреваете. У меня этих улик оказалось больше, чем надо. Верить  мне,  все
равно что поверить россказням идиота.
   Сараульт на минуту задумался, потом сказал:
   - Если я вас правильно понял, вы не имели к оружию никакого отношения?
   - Именно так,  -  кивнул  я  и  рассказал  ему  о  приглашении  на  виллу
"Истамбул" и обо всем том, что там произошло.
   - Я вынужден  вам  сказать,  что  в  вашу  историю  действительно  трудно
поверить. Прежде всего, конечно, в тот факт, якобы никто из приглашенных  на
вечер на виллу не заметил этого инцидента Гмм... Трудно поверить!
   Он иронически улыбнулся.
   - Я разделяю ваше мнение, г-н доктор, - отозвался  я,  -  но  видите  ли,
верят ли люди в мою историю или нет, мне совершенно наплевать. С  чем  я  не
могу согласиться, так это с тем, что кто-то вбил себе в голову, что  в  этой
пьесе я буду играть роль глупого Августина. Это меня не устраивает. Если  до
сегодняшнего дня я и делал в своей жизни глупости, то только оттого, что это
меня забавляло и потому, что это-то было моим личным делом. Но  если  кто-то
наступает мне на ноги, это мне не нравится, и я начинаю протестовать.
   Сараульт нервно схватил кусочек пирога,  и  тот  исчез  за  его  золотыми
зубами.
   - Я понимаю. Но почему все же вы говорите мне?
   - Потому, что только вы можете мне  помочь.  Либо  вы  за  меня,  либо  -
против. Вы единственный, находящийся с этими людьми в каких-то отношениях.
   - Я? Но... простите, я протестую. Если вы думаете...
   - Выслушайте меня спокойно... Разве вы не знаете Риту Сорас?
   - Мадам Сорас? Да, конечно... Мадам Сорас одна из  моих  клиенток.  Может
быть, вы считаете, что...
   - Нет, я ничего не считаю, я только  констатирую,  что  женщина,  которая
пригласила меня на виллу "Истамбул", где  мне  была  устроена  засада,  была
именно она. Что вы на это скажете?
   Он промолчал, только на шее у него набухла жила. Затем  он  мне  напомнил
моего босса Сельмера. Он встал и оперся о письменный стол.
   - Попробуем поставить точки над  "и".  Вы  приходите  ко  мне  под  чужим
именем, в то время как находитесь под подозрением, и начинаете поносить моих
клиентов. И так как я не желаю этого терпеть, я...
   Я уже думал, что он сейчас лопнет от своей тирады.
   - ...вынужден вас предупредить, что считаю себя обязанным  выполнить  мой
гражданский долг и сообщить полиции.
   - Это не входило в мои планы, - возразил я и поднялся с кресла.
   Чтобы сделать свои слова более вескими, я мгновенно  вытащил  из  кармана
пистолет Риты и тотчас же спрятал его обратно.
   - Надеюсь, вы поняли меня?
   Он понял.
   Несколько нервно Сараульт нажал на кнопку и попросил секретаршу проводить
меня к двери. По всей вероятности, он был рад избавиться от меня.
   Дверь конторы Сараульта захлопнулась за мной. Я остановился на лестничной
площадке третьего этажа и закурил сигарету. Может быть, Джойс  и  был  прав,
когда говорил, что бессмысленно расспрашивать людей.
   В паршивом настроении я спустился вниз по лестнице. Было  безумно  стоять
здесь. Я вспомнил о пачке вечерней почты. Что он так поспешно  нацарапал  на
конвертах?
   У последней лестничной площадки я остановился и взглянул  через  окно  на
улицу. Наступили сумерки, несколько фонарей освещали улицу. Возле киоска  на
противоположной стороне стоял человек в плаще с  поднятым  воротником.  Свою
шляпу он надвинул на лоб и, казалось, был углублен в чтение газеты. Наконец,
он сложил газету и перешел улицу. Теперь я увидел  и  его  коллегу,  который
стоял перед моим окном.  Они  обменялись  несколькими  словами,  после  чего
первый вернулся к киоску.
   Несколько дождевых капель поползло по стеклу. Где-то пробило шесть часов.
Любым путем мне нужно было как можно скорей исчезнуть.
   Где-то  наверху  открылась  дверь,  послышались  шаги.  Группа  болтающих
девушек и торопливых мужчин спускались вниз. Видимо, в  конторе  закончилась
работа. Я смешался с толпой и стал любезничать с накрашенной блондинкой. Как
большинство парижанок, она охотно откликнулась на флирт. На первом  этаже  я
уже знал, как ее зовут, где она работает и то, что она в любое  время  может
открыть мне дверь своей комнаты.
   Я нахлобучил шапку, съежился, чтобы казаться меньше, и  завел  еще  более
оживленный разговор  с  блондинкой.  Мы  вышли  на  улицу  и  направились  к
ближайшей станции метро. Оба полицейских остались стоять на своих  местах  и
таращили глаза на неожиданно появившуюся толпу.  По  всей  вероятности,  они
посмотрели и на меня. Около метро я заметил еще одного  фараона,  спешившего
ко мне навстречу. Дальнейшее было делом нескольких  секунд:  я  взглянул  на
свои часы, удивился, что так  поздно,  бросил  несколько  слов  блондинке  и
помчался вниз. Кассир пробил мой недельный билет и двумя секундами  позже  я
уже находился на переполненном перроне. Эти полицейские бесили меня. Они все
еще охотились за мной, даже не подозревая, какую игру ведут бандиты.
   - Я вышел из метро у вокзала и вошел в телефонную будку. Набрав номер,  я
потребовал инспектора Гастона. Спустя некоторое время мужской голос ответил:
   - Инспектор Гастон.
   - Алло, инспектор. Как обстоят дела? Вы уже нашли убийцу Бервиля?
   - Кто говорит?
   - Говорит причина вашей бессонницы, некий Фольдекс...
   Он помолчал немного, потом сказал:
   - В наглости вам не откажешь. Откуда вы звоните?
   - С подводной лодки. Послушайте, я спешу и мне некогда ждать, когда здесь
появятся ваши торговцы шпинатом. Я хочу  вам  сказать  следующее:  экономьте
время и не тратьте усилий, чтобы  поймать  меня.  Кроме  того,  я  этого  не
заслуживаю, так как это не я застрелил Бервиля.
   - О... Это что-то новое... А что вы скажете относительно полдюжины улик?
   - Если бы в вашем черепе была бы хоть капля мозга, вы  давно  бы  поняли,
что все эти улики специально сфабрикованы  и  подсунуты  вам.  Подумайте  об
одном: я, застрелив  человека,  по-вашему,  спокойно  отправился  в  банк  и
положил на свое имя и на свой адрес деньги и после этого  продолжал  жить  в
том же отеле. В довершение  всего,  я  кладу  оружие  убийства,  пистолет  с
отпечатками моих пальцев, к себе в комод. Кто делает такие вещи, тот достоин
сумасшедшего. Скажите, мысль, что все это кто-то подстроил, не приходила вам
в голову?
   Это взорвало его.
   - Как мы работаем и что мы знаем, это не ваше  дело!  Слышите,  Фольдекс!
Для того, чтобы вам поверили, надо привести доказательства. А как вы  можете
объяснить то, что на пистолете были отпечатки ваших пальцев?
   - Расследовать и доказывать - это не  мое  дело,  инспектор,  это  работа
полиции. Могу только  намекнуть,  удар  был  нанесен  бандой,  штаб-квартира
которой находится в кабаре "Корсо". В ночь с понедельника  на  вторник  меня
заманили в ловушку и там людьми владельца ресторана я был избит и доведен до
бессознательного состояния. Тогда-то мне и вложили в руку пистолет, чтобы на
нем оказались отпечатки моих пальцев. Поинтересуйтесь и двумя  полицейскими,
которые приходили проверять мою комнату, еще кое-что: на рю Минар  есть  бар
"Берн". Владелец его может рассказать вам кое-что интересное Может быть, это
наведет вас на разумные мысли.
   Я повесил трубку. Этот тупой служака думает, что дотянет до пенсии, зевая
и играя в карты...
 
 
   ГЛАВА 5
 
   Сегодня был мрачный день. Погода испортилась и с девяти  часов  утра  лил
дождь. До обеда я, лежа на кушетке,  читал  газеты.  В  половине  второго  я
схватил плащ и пошел в закусочную. Там я заказал себе яичницу со шпинатом, а
позже посмотрел фильм о скачках.
   Когда я вышел из кинотеатра, дождь  все  еще  продолжался.  Посмотрев  на
часы, я отправился к Элиан Лендрю. В дверях она взяла у меня  пальто,  и  мы
вошли в комнату, где, как и в предыдущий раз, сели у оконной ниши.
   На Элиан была надета просторная  домашняя  курточка  из  розового  сукна,
черная узкая юбка. Она была необыкновенно привлекательна.
   Элиан молча придвинула ко мне сигареты, улыбаясь мне кончиками губ.
   - О чем вы думаете - спросил я.
   - Меня привлекает  мысль  выпить  чай  с  человеком,  которого  ищут  как
грабителя и убийцу!
   - Вот как! Да, уж такие возможности, вероятно, открываются перед вами  не
каждый день.
   Она поправила на коленях юбку.
   - Расскажите, что  нового  вы  предприняли?  Буду  очень  рада,  если  вы
выкарабкаетесь из этой истории.
   Я рассказал ей о драке