а  дощечке
"Макс Тартер".
   Я назвался этим именем.
   У меня было сотрясение мозга и  мне  пришлось  пробыть  в  больнице  трое
суток. Моя левая ключица была вывихнута, а левая рука в гипсе.
   За столом сидело несколько выздоравливающих, играя в карты. Я  спросил  у
них, можно ли отсюда позвонить по телефону, минуя больничный коммутатор. Они
ответили "да", и самый молодой из них встал и проводил меня. Мы спустились в
подвальное  помещение,  где   у   входа   в   читальный   зал   была   будка
телефона-автомата.
   Я сунул монету, позвонил Джойсу и рассказал ему  о  моем  приключении.  Я
сказал ему, что нахожусь здесь под именем Макса Тартера, и  попросил  сейчас
же приехать за мной.
   На обратном пути мой провожатый показал мне на дверь в  овощехранилище  и
объяснил,  что  отсюда  можно  незаметно  выбраться  на  улицу,  когда   нет
увольнительной от врача.
   Через четверть часа появился Джойс. Он крикнул:
   - Жив курилка! Когда-нибудь они разделаются с тобой!
   Мы вышли в коридор. Я оглянулся.  Никого  вблизи  не  было,  и  мы  могли
откровенно поговорить. Мы побежали в подвал, забрались в него и через пролом
в ограде выбрались на улицу. После того, как  мы  миновали  сугробы,  Джойс,
наконец, нашел место, где он оставил свою машину. И мы укатили.
   Было половина двенадцатого, когда я наконец очутился  в  кровати.  Прежде
чем потушить настольную лампу, я бросил взгляд на  календарь.  Сегодня  была
пятница - 13 января.
 
 
   ГЛАВА 7
 
   Я проснулся около семи часов, заснув опять, а в десять покосился,  зевая,
на мою руку в гипсе, которая напомнила мне вчерашнюю эпопею. Какое-то  время
я изучал трещины на потолке комнаты, обдумывая  при  этом  все  детали  дела
Бервиля.
   Позже я встал, побрился, оделся и отправился в путь. На второй лестничной
площадке мне встретилась уборщица из квартиры Джойса. Я остановил ее.
   - Доброе утро, Цензи. Кажется, вы замечательная повариха. Не можете ли вы
сказать, как готовится венецианский пудинг?
   Она взглянула на меня с таким видом, будто я спрашивал у нее атомный  вес
Тантала, и ответила, что даже не подозревала о существовании  такого  блюда,
наверное потому, что она не была в Испании.
   По всей  вероятности,  наша  добрая  Цензи  на  уроках  географии  вязала
пуловер.
   На рю Торбино я сел в автобус и поехал к отелю "Карлтон". Портье взглянул
на ящик для ключа N 457 и сказал:
   - Мадам Сорас вышла.
   Я поинтересовался, уверен ли он в этом, потому  что  речь  шла  об  очень
важном деле. После этого он показал мне записку  и  сказал,  что  знает  это
точно, потому что совсем недавно ей звонил ее возлюбленный и просил записать
для нее кое-что,  и  эта  записка  теперь  ожидает  мадам.  Я  сунул  портье
пятисотфранковую банкноту и попросил взглянуть, не сидит ли она в ресторане.
Он взял шапку с вешалки и помчался прочь. Едва  он  скрылся,  я  выловил  из
стола записку.  Мне  надо  было  знать,  с  каким  аферистом  такая  женщина
собиралась вступить в брак.
   Времени у меня было достаточно, чтоб  до  прихода  портье  просмотреть  и
снова положить на место записку.
   В записке было следующее: "Месье Лендрю занят и вернется только  вечером.
Он просит прийти к нему на квартиру в 22.00".
   Значит, Рита и Алекс помолвлены?  Теперь  мне  стало  ясным  многое,  что
раньше ставило меня в тупик. И стала яснее линия моего поведения.  Во  время
этого свидания должен присутствовать и я. Кроме того, я хотел позаботиться о
том, чтоб при этом был инспектор Гастон. Слишком уж долго Рита и  ее  ухажер
водили меня за нос!
   Против подъезда дома Алекса помещался бар "Сильверинг". Оттуда я позвонил
Джойсу.
   - Ну теперь остался последний рывок к  финишу.  Поезжай  к  Эдит  Пиаф  и
попроси у нее большую фотографию с автографом для Августина Дюпона.
   Джойс спросил, кто такой Дюпон, и я объяснил ему, что это  дворник  дома,
где живет Алекс Лендрю.
   - Как только ты получишь фото, приходи  немедленно  в  "Сильверинг"  бар.
Захвати с собой иглу и тюбик с клеем. И не  забудь  три  новых  трехтысячных
банкнота из  комода.  Помнишь,  те,  что  мне  подложил  Миранда  и  которые
разыскивает полиция. Поспеши, чтобы к двенадцати быть на месте.
   Я повесил трубку и стал ждать. Уже в 11.40 Джойс  открыл  дверь  бара.  Я
посвятил его в мой план и объяснил ему его роль. Джойс  прошел  в  туалет  и
открыл кран с  горячей  водой  так,  что  оттуда  вскоре  полился  настоящий
кипяток.
   Тем временем я стоял в дверях бара и наблюдал за домом напротив. В  12.05
появился Дюпон с большим зеленым конвертом. Я кивнул ему и пошел  навстречу:
он тотчас же узнал меня.
   - Как хорошо, - сказал я. - Я как раз шел к вам,  чтобы  сказать:  добрый
день, месье Дюпон. Выпейте со мной стаканчик. У меня для вас  есть  кое-что,
что доставит вам радость.
   Я взял его за руку и потащил в бар. Когда на стойке появился Мартини,  он
не заставил себя долго упрашивать.  Я  познакомил  его  с  Джойсом.  Дворник
поинтересовался, что такое стряслось с моей рукой,  и  я  рассказал  ему  об
автомобильной катастрофе. Затем мы показали ему фото  с  автографом:  "Моему
другу Августу Дюпону" с надписью: Эдит Пиаф. Он был до того растроган,  что,
рассматривая фотографию,  забыл  об  окружающем  мире,  а  также  о  зеленом
конверте, который лежал на табурете позади него.  Я  начал  обхаживать  его,
ведя разговор о разных сумасшедших проделках Эдит Пиаф за последнее время. В
это время Джойс смылся в туалет, прихватив с собой конверт.  Двумя  минутами
позже он уже появился опять, и конверт улегся на прежнее место. Ему пришлось
здорово спешить, так  как  на  такие  штуки  требовалось  время:  поддержать
конверт под паром, открыть его иголкой, подменить деньги и опять закрыть.
   У "Поккарди" мы быстро пообедали. Джойс заказал себе  венский  шницель  с
зеленым горошком, а я - равиоли.
   - Послушай, как я себе представляю дальнейшее, - сказал я,  делая  глоток
красного вина. - Мы должны что-то предпринять, чтобы Элиан сегодня  вечером,
с 10.00 до 11.00, не была в своей квартире.
   Мы наморщили лбы и стали думать, но  ничего  стоящего  нам  не  пришло  в
голову.
   Мы выпили по чашке кофе и закурили.
   - О, у меня завелась небольшая идея, - сказал Джойс. - Почему я сразу  же
вспомнил о пощечине от Нины Дессес?
   Он завел глаза к потолку и продолжал:
   - О, Нина! Это была роскошная женщина... И влюблена в меня до безумия. Ты
не можешь себе представить...
   - ...и потому она и дала тебе пощечину?
   - А, вздор! Позволь, я расскажу тебе, как все  это  произошло.  Это  было
семь лет назад. Неделей  раньше  она  прожужжала  мне  все  уши,  что  хочет
посмотреть на бокс. Я обегал все, но ничего нельзя было сделать: все  билеты
были уже проданы. Наконец на черном  рынке  я  купил  два  билета  по  12000
франков за место. И что ж? Когда я лучезарно улыбаясь принес ей билеты,  она
заявила, что собственно бокс - это уж не так важно. Мы можем  посмотреть  на
него как-нибудь в другой раз. Она получила приглашение  на  выставку  мехов,
где разыгрываются премии...
   - Ты, разумеется, был убит!
   - Убит? Я был зол, как сто чертей, и стал перед зеркалом демонстрировать,
как Цердан работает своей  левой,  при  этом  с  туалетного  столика  уронил
стеклянную вазу. Она мне влепила оплеуху и стала кричать, что  я  ничего  не
понимаю в женской душе, что ни одна женщина в мире  не  пропустит  выставку,
где разыгрывается приз.
   От радости я засвистел.
   - Превосходно, дружище!  То,  что  сказала  тебе  Нина,  правдивее  самой
природы. Но по каким дням на таких выставках разыгрываются призы?
   - Каждую субботу. Но это было давно,  и  я  не  знаю,  как  это  делается
теперь... Один момент, я быстро позвоню нашему секретарю, уж она-то наверное
в курсе дела.
   Он встал и исчез.
   - Все в порядке, - заявил он вернувшись. - Я сразу  же  возьмусь  за  это
дело. Позвони мне в пять часов в контору.
   - Купи два лотерейных билета, Джойс, приложи их к приглашению и пошли все
по почте к Элиан Лендрю.
   Джойс соскользнул с табурета. Как обычно, он  прихватил  мои  сигареты  и
оставил мне свой неоплаченный счет.
   Я подошел к телефону, плотнее прикрыл дверь кабины и позвонил. К телефону
подошел инспектор Гастон, и я разыграл маленькую сценку.
   - Это месье Томас из  бюро  "Томас  и  К-оо",  -  сказал  я.  -  Господин
инспектор, дело идет о довольно неприятном событии для всего дела.  Один  из
лучших моих клиентов, месье Лендрю, присылает мне  ежедневно  большую  сумму
для ставки на скачках. Я только  что  получил  от  него  деньги  и  случайно
заметил, что все три банкноты имеют номера, опубликованные в газетах в связи
с делом Бервиля. Не, могу вам этого не сообщить,  но  убедительно  прошу,  в
интересах моего бизнеса, сделать вид, что эту информацию вы получили  не  от
меня. Вы меня поняли?
   Гастон заверил, что он все понял и что  я  могу  положиться  на  него.  Я
продолжал:
   - Прошу вас прийти, чтобы лично удостовериться в этом.
   И прошу Вас, если я начну протестовать против сообщенных мной фактов,  не
придавать этому значения. Это мне необходимо для моих  клиентов.  Итак,  г-н
инспектор, прошу вас, ни одного слова о моем звонке! Наш адрес:  ре  Леффит,
22. Жду вас, до свидания!
   Я повесил трубку.
   На обратном пути я проходил мимо открытой двери кухни ресторана. Повар  в
белом колпаке беседовал по-итальянски с уборщицей. Я спросил его,  знает  ли
он, как приготовляется пудинг по-венециански?
   - Си, си, - сеньор, - крикнул  он  и  поцеловал  кончики  своих  пальцев,
показывая этим, что это тонкое и деликатное блюдо.
   Он начал длинно и подробно  объяснять  способ  его  приготовления  и  его
соблазнительный состав. Теперь я понял, почему доктор Сараульт был  в  таком
восторге от этого блюда. Я поблагодарил итальянца, сунул ему пачку сигарет и
отправился в путь.
   Придя домой, я улегся на кушетку и  стал  еще  раз  обдумывать  весь  ход
событий, чтобы лишний раз убедиться в том, что все идет правильно.
   В пять часов я встал и еще раз позвонил Гастону.
   - У телефона ваш друг Фольдекс, - сказал я. - Думаю, что сегодня  вечером
вы сможете доложить своему начальству  об  окончании  дела,  г-н  инспектор.
Приходите в 10 часов на рю Скриб, 5. На втором этаже, перед  квартирой  м-ль
Лендрю, я буду ждать вас. Это для того, чтобы доказать вам, что я не  убийца
Бервиля. Большего пока я не могу вам сказать.
   Гастон источал мед. Он сказал, что приказ о моем  аресте  аннулирован,  и
хотел знать, имеет ли эта женщина отношение к некоему Александру Лендрю.
   - Конечно, это его сестра, - ответил я. - Я вижу, что вы  уже  напали  на
правильный след. Приведите с собой кого-нибудь, кто  бы  мог  открыть  замок
входной двери. И кроме того, будет необходим магнитофон.
   Он сказал, что все будет выполнено.
   - Превосходно. Будьте пунктуальным, г-н инспектор, и, пожалуйста, никакой
сенсации, чтобы птичка не выпорхнула.
   Он обещал это, и мы расстались довольные друг другом.
   Сразу же после того я позвонил Джойсу. Он уже отослал приглашение.  Кроме
того, он сообщил мне, что прибыли телеграммы из Чикаго и Касабланки.
   Через четверть часа я уже держал их в руке. Они содержали как раз то, что
я и ожидал.
   Ночь была очень темной и дождливой. На башне Тренита часы пробили десять.
Я открыл дверь дома и начал подниматься по лестнице.  Они  были  уже  здесь.
Джойс сидел на последней ступеньке лестничной площадки. Через плечо  у  него
висели два фотоаппарата.
   - Вот и он! - воскликнул Джойс, обращаясь к  двум  мужчинам  в  штатском,
которые стояли и курили. Тот, который был поменьше ростом, подошел ко мне  и
сказал, что он - Гастон. Он же представил своего коллегу.
   - Вначале мы были с вами на тропе войны, - сказал он, покосившись на  мою
раненую  руку,  -  но  все  хорошо,  что  хорошо  кончается.  Рад   с   вами
познакомиться, Фольдекс.  Ваш  друг  рассказал  нам  много  сногсшибательных
историй.
   Он сразу мне понравился, этот Гастон, с его добродушным, загорелым лицом.
   - Не верьте журналистам, г-н инспектор, - защищался я, -  бедняги  должны
жить своей ложью.
   Он засмеялся.
   - Думаю, мы можем начинать, - сказал он и стал энергично звонить в  дверь
Элианы.
   - Надеюсь, что ее нет дома, иначе она  расстроит  нам  весь  праздник,  -
произнес Джойс.
   Гастон сунул руки в карманы.
   - Если она в квартире, то  мой  коллега  отведет  ее  в  комиссариат  под
каким-либо предлогом, а мы уж здесь управимся.
   За дверью было тихо. Коллега Гастона вынул из кармана  связку  отмычек  и
начал свое колдовство.
   - Лучше всего, - предложил я, - мне  бы  одному  пройти  к  Алексу  через
потайную дверь. Я буду разговаривать  с  этими  людьми,  а  вы  запишите  на
магнитофон нашу беседу.
   - Это не так просто, - возразил спутник Гастона. - Для этого нужно  взять
с собой микрофон и кабель.
   Наступило молчание. Спутник Гастона поколдовал над дверью, распахнул ее и
крикнул:
   - Готово!
   Мы быстро убрались с лестничной  площадки  и  исчезли  вместе  со  своими
приборами в квартире. Гастон и его  товарищи  прошли  через  кухонную  дверь
прежде меня. Я немного поколебался. Не обманываюсь ли  я?  Действительно  ли
существует потайная дверь?
   Гастон включил свет. Я подошел к шкафу, открыл его и  осветил  фонариком.
Его задняя стенка состояла из плотно пригнанных досок. Чтобы исследовать ее,
я вынул одну из полок,  и  неожиданно  пальцы  мои  наткнулись  на  какую-то
кнопку. Я нажал на нее. Деревянная стенка плавно отодвинулась, и  луч  моего
фонарика заиграл на противоположной стене кухни в квартире Алекса.
   Я тихо посоветовал спутнику Гастона установить свой аппарат  на  кухонном
столе. Он послушался меня и спрятал  прибор  в  какую-то  кухонную  коробку.
Затем он дал мне толстую петлю кабеля в  руки.  На  конце  кабеля  находился
микрофон.
   - Будьте тихи, как мыши, и приклейте свои уши к аппарату, чтобы услышать,
что произойдет внутри, - прошептал я  Гастону.  -  А  я  попытаюсь  поднести
микрофон как можно ближе к помещению, в котором идет беседа.
   Я осторожно прошел через шкаф, таща за собой кабель с микрофоном. Прошло,
вероятно, несколько минут,  прежде  чем  я  открыл  кухонную  дверь  и  стал
прислушиваться в ярко освещенном коридоре.
   Откуда-то доносился голос Алекса и временами томный, приятный смех  Риты.
Я бесшумно двинулся по ковровой дорожке поближе к интересовавшей меня двери.
Мне было нелегко тащить микрофон, так как моя больная рука мне очень мешала.
   Вторая дверь слева по коридору была приоткрыта.  Оттуда-то  и  доносились
голоса. Странно, но в помещении за дверью света не было.
   Неужели они вели беседу в темноте? Затем я понял, что две смежные комнаты
были отделены одна от другой занавесом. Алекс и Рита сидели за занавеской  в
другой комнате. С адским терпением и большой предосторожностью  я  тянул  на
себя дверь, которая поддавалась моим усилиям миллиметр за миллиметром,  пока
не образовалась такая щель, через которую я  мог  проникнуть  в  комнату.  Я
затаил дыхание. В  комнате  была  полутьма.  Через  занавес  в  правом  углу
расплывался свет настольной лампы. Рита и Алекс сидели не дальше пяти метров
от меня. Мне отлично было слышно каждое их слово.
   В такой ситуации искать подходящего места для микрофона было невозможно и
потому я сделал  ставку  на  неожиданность.  Я  быстро  нагнулся  и  положил
микрофон на пол. Четыре шага... Я отдернул занавеску... И я в салоне,  перед
обоими собеседниками.
   - Привет, детка! Я,  кажется,  помешал?  -  сказал  я,  вытаскивая  пачку
сигарет и закуривая сигарету.
   Рита лежала на диване, заложив руки за  голову.  Алекс  сидел  в  кресле,
вытянув ноги на письменный стол. Они смотрели на меня так, будто бы я только
что проглотил Эйфелеву башню. Не исключено, что это именно они толкнули меня
тогда в метро, а потому и приняли за выходца с того света. Рита вскочила.
   - Господин детектив, наш Шерлок Холмс! Вы, вероятно, проникли сюда  через
замочную скважину? - зашипела она. - Вы самый дикий из всех дикарей, которых
я когда-либо встречала. Если вы желаете кого-нибудь видеть,  то  вам  прежде
нужно сообщить о себе. Вас этому не учили?
   - Ну, Риточка, почему так агрессивно? - спросил я. - Просто я хочу отдать
кое-что, принадлежащее вам.
   Я вытащил из кармана пистолет и бросил его на столик возле дивана.  Затем
я опустился в кресло, расстегнув плащ. Лендрю вытащил сигарету. Одна из  его
рук находилась в кармане брюк.
   - Что случилось? -  поинтересовался  я.  -  Почему  ни  один  из  вас  не
предложит мне выпить?
   Алекс ответил:
   - Возьмите рюмку с подноса, Фольдекс, и налейте сами. Раз вы  уже  здесь,
то я хотел бы знать, что привело вас сюда?
   Я встал, налил себе ликеру и снова сел.
   - Ну, что ж, идет, - сказал я. - В последнее время я слишком запутался  в
деле Бервиля, а теперь узнал некоторые милые новости. Думаю,  что  мы  можем
положить карты на стол, Лендрю.
   Алекс ухмыльнулся.
   - Ваши шпионские похождения  меня  мало  тревожат,  -  сказал  он,  -  но
продолжайте...
   - Только покороче, - приказала Рита. - И не так много ошибок, как  в  тот
день, когда мы с вами встретились в "Карлтоне".
   Я повернулся к ней.
   - Закрой-ка покрепче свой ротик, - ответил я. - Тебя-то я хорошо  изучил.
Все, что ты можешь делать, это болтать, путаться между ногами  и  устраивать
ненужную суматоху. Запомни, единственная глупая гусыня  -  это  ты,  дорогая
Рита. Теперь помолчи и послушай, как все обстоит на самом деле, и в  будущем
держи свои лапки подальше от подобных дел.
   Рита презрительно вздернула плечами, Алекс насторожился.
   - Я могу говорить при ней все? - спросил я, кивнув в сторону Риты.
   - А почему нет? - усмехаясь ответил он. - Рано или  поздно,  но  девчонка
должна узнать правду.
   Рита от неожиданности подпрыгнула на диване и  уставилась  на  Алекса.  Я
расстегнул верхнюю пуговицу пиджака и поудобнее вытянул ноги.
   - Вот как обстоят дела, - начал я.  -  Однажды  три  жулика  решили,  что
смогут присвоить международное предприятие Марокканской  урановой  компании.
Они хотели сделать это легальным образом. Этих  трех  птичек  звали:  Алекс,
Элиан и Миранда. Миранда взял на себя  финансирование  задуманного,  а  двое
других были исполнителями, так как обладали приятной внешностью  и  хорошими
манерами; первой на Бервиля была  запущена  Элиан.  В  результате  фальшивых
рекомендаций она пристроилась к нему  секретарем.  Разумеется,  это  длилось
недолго, так как Бервиль попался на крючок этой женщины и  женился  на  ней.
Таким образом, половина чистых доходов компании  уже  была  в  руках  шайки.
Теперь дошла очередь до остального.  Степс  умер  и  завещал  все  имущество
дочери, которая после разрыва с мужем жила с ним. Почему вы  мне  раньше  не
сказали, - я повернулся к Рите, - что вы дочь старого Степса? Если бы я знал
это раньше, не было бы всего этого представления! Боже мой,  как  часто  вы,
женщины, бываете глупы!
   Я сделал глоток и поставил рюмку на стол.
   - Главной целью банды были  вы,  Рита.  Прежде  чем  шайка  приступила  к
действиям, Элиан узнала у Бервиля все, что им нужно  было  знать  о  вас.  Я
думаю, что это было то же самое, что мне сегодня сообщило  детективное  бюро
Дулби из Касабланки.
   Я вытащил из кармана депешу и прочел некоторые места:
   - "... Дочь владельца Марокканской урановой компании склонна к авантюрам.
Восемнадцати лет она бежала из дома с лейтенантом Уолтером Сорас и вышла  за
него замуж. С февраля прошлого года разведена. Жила опять у своего отца,  на
вилле Форреста в Касабланке. Затем..."
   Я оборвал чтение, скомкал телеграмму и сунул ее в  карман.  Алекс  сложил
руки на животе.
   - Как мне проболталась Элиан, свой последний отпуск она провела вместе  с
Бервилем в усадьбе старого Степса. Там же был и Алекс.  Почему?  Вы  знаете,
что Рита семь месяцев жила одна в доме своего отца. Она смертельно  скучал