Быстрый взгляд по сторонам подтвердил первое впечатление. Лила решила
не тратить времени на осмотр первого этажа. В этих комнатах она побывает
позже. Арбогаст говорил, что видел кого-то возле окна второго этажа. От-
туда и надо начинать.
   Лестница была не освещена. Лила медленно поднималась  по  ступенькам,
цепляясь за перила. В тот момент, когда она наконец добралась до верхне-
го этажа, ударили первые раскаты грома. Казалось, дом содрогнулся до ос-
нования. Лила невольно поежилась, потом заставила себя расслабиться. НЕ-
ВОЛЬНАЯ слабость, сказала она  себе  твердо,  просто  от  неожиданности.
Обычный старый пустой дом, вот и все, чего  здесь  бояться?  Тем  более,
сейчас она может зажечь свет в холле второго этажа. Обои были в  зеленую
полоску: уж если это не приводит ее в ужас, значит, ее ничем не пронять.
Чудовищно!
   В какую из трех комнат войти? Первая дверь вела в ванную. Лила никог-
да не встречала ничего подобного, разве что в музеях. Нет, поправила она
себя, в музеях такое не экспонируется. Но здешняя обстановка здорово по-
дошла бы для какой-нибудь выставки. Допотопная ванная на ножках,  откры-
тые трубы под умывальником и туалетом, рядом, с высокого потолка, свеши-
валась металлическая цепь с ручкой для спуска  воды.  Маленькое  тусклое
зеркало висело над умывальником, традиционного ящичка  для  лекарств  не
было. Шкаф для белья заполнен полотенцами и постельными  принадлежностя-
ми. Она нетерпеливо перерыла его содержимое; здесь ясно  только  одно  -
Бейтс скорее всего отдавал белье куда-то  в  стирку.  Простыни  идеально
отутюжены, аккуратно сложены.
   Лила выбрала вторую дверь, распахнула ее, включила свет.  И  здесь  с
потолка свисала голая лампочка, но даже при таком слабом освещении можно
было сразу определить, для чего служила комната. Это спальня Бейтса - на
редкость маленькая и тесная, с низкой и узкой кроваткой, подходящей ско-
рее мальчику, чем взрослому мужчине. Очевидно, он спал здесь  всегда,  с
самого детства. Простыни были смяты, совсем недавно на этой кровати  ле-
жал хозяин. В углу, рядом со стенным шкафом, стоял комод: допотопное чу-
довище из полированного темного дуба, ручки ящиков покрыты ржавыми  пят-
нами. Она без всяких колебаний принялась за обыск.
   В верхнем ящике хранились галстуки и носовые платки, в основном гряз-
ные. Старомодные широкие галстуки. Она нашла в коробочке заколку к галс-
туку, которую явно никогда оттуда не вынимали, две пары запонок. Во вто-
ром ящике лежали рубашки, в третьем - носки и нижнее белье. Нижний  ящик
был заполнен странными белыми бесформенными одеяниями; в конце концов до
Лилы дошло, что это такое: ночные рубашки! Наверное,  перед  сном  он  и
колпак на голову натягивал! Да, здесь хоть сейчас можно музей открывать!
   Странно, почему нигде не было каких-нибудь личных бумаг,  фотографий.
Но все это он, наверное, хранил в мотеле, в конторе. Да,  скорее  всего,
так оно и есть.
   Лила перенесла свое внимание на фотографии на стене. Одна  изображала
маленького мальчика верхом на пони; на второй он стоял в  компании  пяти
детей того же возраста - все были девочками, на заднем  плане  виднелось
здание сельской школы. Лила не сразу смогла узнать в этом мальчике  Нор-
мана Бейтса. В детстве он был довольно худеньким.
   Теперь оставалось осмотреть только шкаф и две большие книжные  полки,
стоящие в углу. Со шкафом она управилась быстро: там висели два костюма,
жакет, пальто, пара грязных, покрытых пятнами краски штанов. В  карманах
ничего не было. Две пары туфель, пара домашних тапочек на полу - все.
   Теперь книжные полки.
   Здесь Лила не смогла действовать так же быстро. Она то и  дело  оста-
навливалась, с возрастающим изумлением разбирая странную библиотеку Нор-
мана Бейтса. "Новая модель Вселенной",  "Расширение  сознания",  "Обряды
ведьм в Западной Европе", "Пространство и бытие".  Эти  книги  никак  не
могли принадлежать маленькому мальчику, но так же странно было найти  их
в доме провинциального хозяина мотеля. Она пробежала глазами  по  кореш-
кам.  Психология  сверхъестественного,  оккультизм,  теософия.  Переводы
"Жюстины" де Сада, "Ла Ба". А здесь, на нижней полке, сложена кипа плохо
изданных томиков с хлипким переплетом, без названия. Лила наугад вытащи-
ла одну из книжек и раскрыла ее. Картинка, призывно распахнувшаяся перед
ее глазами, поражала почти патологической непристойностью.
   Она торопливо сунула книжку на место  и  выпрямилась.  Охватившее  ее
отвращение, шок от увиденного, заставивший Липу  инстинктивно  отбросить
томик, прошли; она чувствовала, что  все  это  каким-то  образом  должно
приблизить ее к разгадке. То, что Лила  не  могла  увидеть  в  невырази-
тельном, мясистом, таком ОБЫЧНОМ лице Нормана Бейтса, она с  полной  яс-
ностью обнаружила здесь, разбирая его библиотеку.
   Нахмурившись, она возвратилась в холл. Дождь глухо барабанил по  кры-
ше, раскаты грома эхом разносились  по  темным  коридорам;  она  открыла
мрачную, обитую темным деревом дверь, ведущую в третью комнату. Какое-то
мгновение стояла на пороге, вдыхая застоявшийся душный запах старых  ду-
хов, смешанный с... с чем?
   Она щелкнула выключателем и охнула от изумления.
   Это была та самая спальня, без всякого сомнения.  Шериф  рассказывал,
что Бейтс оставил здесь все без изменений после смерти матери. Но все же
Лила не была готова к такому зрелищу.
   Она не была готова к тому, чтобы, переступив порог, попасть в  другую
эпоху. Но вот она здесь, она оказалась в мире, каким он был  задолго  до
ее рождения.
   Потому что комната стала анахронизмом за много лет до того, как умер-
ла мать Бейтса. Лила словно перенеслась на пятьдесят лет  назад,  в  мир
позолоченных бронзовых часов, дрезденских статуэток, надушенных  подуше-
чек для булавок, темно-красных ковров, занавесок, обшитых бахромой, пуд-
рениц с резными крышками и кроватей с пологом,  мир,  где  уютное  крес-
ло-качалка стояло рядом с массивными  стульями,  покрытыми  салфеточками
"от пыли", загадочно поблескивали глазами фарфоровые кошки, а  покрывало
на постели украшено ручной вышивкой.
   НО ГЛАВНОЕ - ЗДЕСЬ ВСЕ ДЫШАЛО ЖИЗНЬЮ.
   Именно из-за этого у Лилы возникло ощущение, будто она внезапно пере-
местилась в иное время и пространство. Внизу, на первом этаже,  пылились
жалкие останки прошлого, изувеченные старостью, на  втором  этаже  всюду
чувствовалось запустение. Всюду, кроме  этой  комнаты.  Она  производила
впечатление абсолютной цельности, единства и гармонии, словно функциони-
рующий, автономный организм. Комната была безупречно чистой - ни  единой
пылинки, здесь царил идеальный порядок. Но, если только забыть о тяжелом
запахе затхлости, ничто не делало ее похожей на часть выставки или  экс-
позицию музея: спальня действительно выглядела ЖИВОЙ, как и любое  жили-
ще, неразрывно связанное с угнездившимися в нем с давних времен  людьми.
Обставленная более пятидесяти лет назад и с тех пор не затронутая  каки-
ми-либо изменениями, пустовавшая со дня  смерти  миссис  Бейтс  -  целых
двадцать лет, комната странным  образом  сохраняла  человеческое  тепло,
словно хозяйка не покидала ее. Комната на втором этаже, из окна  которой
всего лишь два дня назад выглядывала какая-то женщина...
   "ПРИВИДЕНИЙ НЕ СУЩЕСТВУЕТ", - подумала Лила и сразу  же  нахмурилась,
осознав, что раз ей приходится убеждать себя в этом, значит, полной уве-
ренности нет. Все-таки здесь, в  старой  спальне,  чувствовалось  чье-то
незримое присутствие.
   Она повернулась к стенному шкафу. Платья и пальто до сих пор аккурат-
но висели на плечиках, хотя многие были в складках и провисали из-за то-
го, что их давно не гладили. Короткие юбки, модные четверть века  назад;
наверху, в специальном отделении, - изукрашенные шляпки, шарфики  и  по-
вязки для волос, которые носят в сельских  районах  пожилые  женщины.  В
глубине шкафа оставалось свободное пространство; там, очевидно, когда-то
держали белье. Вот и все.
   Лила направилась к трюмо и комоду, чтобы осмотреть их, и внезапно ос-
тановилась у кровати. Покрывало, украшенное ручной  вышивкой,  было  так
красиво; она протянула руку, чтобы пощупать ткань, и сразу же  отдернула
ее.
   В ногах покрывало было аккуратно заправлено и ровно свисало по  краям
постели. Но вверху этот идеальный порядок нарушен. Да, там покрывало то-
же заправлено, но торопливо, небрежно, и из-под него виднелась  подушка.
Именно так выглядит постель, когда хозяин, проснувшись, быстро застилает
ее...
   Лила сдернула покрывало, откинула одеяло. Простыни грязно-серого цве-
та, были покрыты какими-то крошечными коричневыми  пятнышками.  Но  сама
постель, подушки хранили явные следы того, что здесь недавно кто-то  ле-
жал. Лила могла бы очертить контуры тела там, где вдавилась под его  тя-
жестью простыня, а в центре подушки, где коричневых пятнышек было больше
всего, виднелась вмятина.
   "ПРИВИДЕНИЙ НЕ СУЩЕСТВУЕТ", - снова сказала себе Лила. В комнате явно
жил человек. Бейтс не спал здесь - она видела его  собственную  постель.
Но кто-то лежал в этой кровати, кто-то выглядывал из окна.
   "ЕСЛИ ЭТО БЫЛА МЕРИ, ГДЕ СЕЙЧАС ОНА МОЖЕТ БЫТЬ?"
   Обыскать всю спальню, перерыть ящики, обшарить первый этаж? Но теперь
это уже неважно. Главное в другом: надо только вспомнить...  Где  же  он
прячет Мери?
   И вдруг все встало на свои места.
   Что тогда говорил шериф Чамберс? Он рассказывал, что нашел  Бейтса  в
лесу за домом, где он собирал дрова, так ведь?
   Дрова для большой печки. Да, именно так.
   "ПЕЧКА В ПОДВАЛЕ..."
   Ступеньки скрипели у нее под ногами. Она снова на первом этаже. Вход-
ная дверь открыта, в дом, завывая, ворвался ветер. Входная дверь распах-
нута настежь, потому что она использовала отмычку; теперь Лила понимала,
откуда взялось возбуждение и этот приступ злости, охвативший  ее  с  той
минуты, когда она нашла сережку. Она рассердилась,  потому  что  испуга-
лась, а гнев помог побороть страх. Страх при мысли о том, что могло слу-
читься с Мери, что случилось с Мери там, в подвале.  Она  испугалась  за
Мери, а не за себя. Он держал ее в подвале всю неделю; может  быть,  пы-
тал; может, делал то, что изображено на картинке  в  этой  омерзительной
книге; пытал до тех пор, пока не узнал о деньгах, и тогда...
   "ПОДВАЛ. НАДО НАЙТИ ПОДВАЛ".
   Лила пробралась через холл на кухню. Нашла выключатель, застыла,  за-
таив дыхание: перед ней на полке изогнулся для прыжка крошечный мохнатый
зверек. Да ведь это просто чучело белки; ее стеклянные глаза бессмыслен-
но пялились на нее, оживленные светом лампочки.
   Ступени, ведущие вниз, находились совсем рядом. Лила  скользнула  ла-
донью по стене, наконец пальцы нащупали еще один выключатель. Внизу  за-
горелся свет - слабое, призрачное сияние среди густого мрака. Ее каблуч-
ки громко стучали по ступенькам; словно в такт, раздались громовые  рас-
каты.
   Прямо перед печкой с провода свешивалась  голая  лампочка.  Это  была
большая печь, с тяжелой стальной дверцей. Лила застыла,  не  отрывая  от
нее глаз. Она дрожала всем телом - нечего обманывать себя,  теперь  надо
признать всю правду. Она была дурой, что пришла сюда  одна:  глупо  было
то, что она сделала, и то, что делает сейчас. Но Лила  должна  была  так
поступить - из-за Мери. Она должна открыть дверцу печи и своими  глазами
увидеть то, что находится внутри.
   "БОЖЕ МОЙ, А ЕСЛИ ОГОНЬ ВСЕ ЕЩЕ ГОРИТ? ЧТО, ЕСЛИ..."
   Но дверца была холодной. И от печки не шло тепло,  холодом  веяло  из
непроницаемо темного пространства внутри. Она заглянула туда, забыв, что
можно использовать кочергу. Ни пепла, ни дыма - никаких следов. Или печ-
ку основательно вычистили, или ею не пользовались с прошлой весны.
   Лила осмотрелась по сторонам. Она увидела старинные баки для  стирки,
а за ними - стул и стол, совсем рядом со стеной. На столе были  расстав-
лены какие-то бутылки, лежали столярные инструменты, разные ножи,  иглы,
шприцы. Некоторые ножи были необычной формы. Рядом разбросаны деревянные
бруски, мотки толстой проволоки, большие куски какой-то  белой  субстан-
ции. Один из этих комьев был похож на шину, которую ей наложили на  сло-
манную ногу в далеком детстве. Лила приблизилась  к  столу,  завороженно
рассматривая ножи.
   И тогда раздался странный звук.
   Сначала она подумала, что это гром, но, когда сверху донеслось  осто-
рожное поскрипывание и шорох, Лила все поняла.
   Кто-то вошел в дом. Кто-то на цыпочках шел вдоль холла.  Сэм?  Может,
Сэм пришел за ней? Тогда почему он не зовет ее?
   "И ПОЧЕМУ ОН ЗАКРЫЛ ДВЕРЬ В ПОДВАЛ?" Дверь наверху захлопнулась.  Она
услышала резкий щелчок замка и шаги; неизвестный отошел от двери и  нап-
равился обратно в холл. Должно быть, хочет подняться на второй этаж.
   Она заперта. Отсюда не выбраться. Некуда убежать,  негде  спрятаться.
Сверху просматривалось все пространство подвала. Тот, кто  придет  сюда,
увидит ее, где бы она ни находилась. А в том, что кто-то придет, и очень
скоро. Лила не сомневалась. Теперь она ЗНАЛА это.
   Если бы только удалось укрыться где-нибудь хотя бы на  несколько  се-
кунд, тот, кто придет за ней, должен будет спуститься в подвал. И  тогда
есть надежда, что она сможет добежать до ступенек первой и вырваться от-
сюда.
   Самым лучшим укрытием будет место под лестницей. Может,  удастся  за-
маскировать себя с помощью газет, каких-нибудь тряпок...
   Тут Лила заметила покрывало, прибитое к стене. Большое индийское пок-
рывало, старое и потрепанное. Она рванула его, и ветхая ткань  порвалась
там, где ее удерживали гвозди. Покрывало слетело со стены, с двери.
   ДВЕРЬ. Ткань полностью скрыла ее, но за ней должно быть еще одно  по-
мещение, скорее всего, как это встречается в старых домах, кладовая  для
фруктов. Идеальное убежище. Там можно переждать опасность.
   А ждать ей осталось недолго. Потому что наверху уже раздавались осто-
рожные шаги, неизвестный снова спускался в холл, медленно шел к кухне.
   Лила открыла дверь кладовой.
   Вот когда у нее вырвался этот дикий крик.
   Она закричала, потому что там лежала  пожилая  женщина,  седоволосая,
дряхлая старуха; обращенное к ней коричневое лицо сморщилось, губы  рас-
тянулись в страшной улыбке.
   - Миссис Бейтс! - выдохнула Лила.
   - Да.
   Но ссохшиеся почерневшие губы не шевелились: голос звучал за  спиной.
Голос шел сверху: там, возле ступенек, кто-то стоял.
   Лила повернулась; остановившимися глазами она смотрела  на  массивную
бесформенную фигуру, полускрытую узким платьем, торопливо напяленным по-
верх одежды. Смотрела на  шарфик,  закрывавший  волосы,  на  набеленное,
раскрашенное румянами жеманное лицо. Смотрела на измазанные ярко-красной
помадой губы, раздвигающиеся в отвратительной гримасе.
   - Я НОРМА БЕЙТС, - произнес высокий, визгливый голос.
   Потом показалась рука, рука сжимавшая нож, вниз по лестнице торопливо
засеменили ноги. Но теперь кто-то еще бежал сюда, и  Лила  снова  начала
кричать.
   Сэм сбежал в подвал, и в то же мгновение над его головой  неотвратимо
как смерть сверкнуло лезвие. Сэм схватил руку, державшую  нож,  завернул
за спину и продолжал выворачивать до тех пор, пока онемевшие  пальцы  не
разжались и нож с глухим стуком не ударился об пол.
   Лила умолкла, но крик не утихал. Отчаянный  крик  истеричной  женщины
вырывался из накрашенных губ Нормана Бейтса.
 
   -16-
 
   Почти неделя ушла на то, чтобы  извлечь  из  трясины  машины  и  тела
жертв. Пришлось вызывать ребят из дорожной службы округа с драгой и кра-
нами. Но в конце концов работа была сделана. Нашли и деньги, прямо в ма-
шине. Удивительно: на них не попало ни пятнышка грязи, представляете, ни
единого пятнышка!
   Примерно в то же время, когда закончили это дело, где-то  в  Оклахоме
задержали громил, очистивших банк в Фултоне. Но заметка об их поимке за-
няла всего полколонки в фервиллской "Викли Гералд". Зато почти вся  пер-
вая полоса была посвящена делу Бейтса. Крупнейшие телекомпании сразу  же
унюхали сенсацию, так что расследование подробно освещалось в  телепере-
дачах. Некоторые из писак сравнивали эту историю с делом  Гейна,  ошело-
мившим местных жителей несколько лет назад. Они выжали все,  что  могли,
из "мрачного дома ужасов" и долго пытались доказать,  что  Норман  Бейтс
умерщвлял посетителей мотеля в течение долгих лет. Журналисты громоглас-
но потребовали расследовать все случаи пропажи без вести  на  территории
округа за последние двадцать лет и призывали полностью  осушить  болото,
чтобы убедиться, что там больше нет мертвых.
   Что ж, потом ведь не им пришлось бы ломать голову над тем, как  опла-
тить такие работы.
   Шериф Чамберс охотно давал интервью, многие из которых были опублико-
ваны полностью, - два даже с фотографиями. Он обещал провести тщательное
расследование, раскрыть все аспекты дела. Местный  прокурор  призвал  не
медлить с судом над кровожадным убийцей (приближался октябрь, а с ним  и
новые выборы) и ни разу не опроверг впрямую передававшиеся из уст в уста
и кочевавшие по газетам слухи, согласно которым  Норман  Бейте  совершал
акты каннибализма, сатанизма, инцеста и некрофилии.
   Конечно, на самом деле прокурор даже не говорил ни  разу  с  Бейтсом,
который был временно помещен в госпиталь штата для обследования.
   Ни разу не видели Бейтса и распространители  кровожадных  слухов,  но
это обстоятельство их не смущало. Не прошло и недели, как  обнаружилось,
что практически все уроженцы Фервилла, не говоря уже о жителях округа  к
югу от городка, лично и непосредственно знали Нормана Бейтса. Одни  "хо-
дили вместе в школу, когда он еще был мальчишкой", и, конечно, уже тогда
"заметили, что ведет он себя как-то странно". Другие "много раз  замеча-
ли, как он крутился вокруг этого своего мотеля", и  тоже  божились,  что
всегда "подозревали, что у парня что-то там нечисто". Нашлись  и  такие,
что помнили его мать и Джо Консидайна; они толковали о том,  что  "когда
эти двое якобы покончили счеты с жизнью, сразу стало  ясно  -  дело  тут
темное", но, конечно, неаппетитные  подробности  о  деле  двадцатилетней
давности не шли ни в какое сравнение с откровениями о событиях последних
дней.
   Мотель, естественно, был закрыт, что жестоко разочаровало многих  лю-
бителей сенсационных злодейств, упорно искавших  возможности  пробраться
туда. Немалый процент таких любопытных с удовольствием  поселился  бы  в
нем, а небольшое повышение платы за номер сразу позволило бы окупить по-
терю энного количества полотенец, прихваченных в качестве сувениров.  Но
люди из дорожного патруля штата днем и ночью охраняли мотель и все,  что
было внутри.
   Это оживление докатилось даже до магазина Лумиса, - и Боб  Саммерфилд
отметил серьезный проток покупателей. Конечно же, каждый  хотел  погово-
рить с Сэмом, но он большую часть недели проводил в Форт-Ворсе с Лилой и
в госпитале штата, где трое психиатров наблюдали Нормана Бейтса.
   И все же прошло еще десять дней, прежде чем Сэм смог услышать из  уст
доктора Никпаса Стейнера, официально уполномоченного давать заключение о
состоянии здоровья пациента, связное объяснение.
   Сэм рассказал об этом разговоре Липе, когда они  сидели  в  гостинице
Фервилла, куда девушка приехала из Форт-Ворса на следующий уикэнд.  Сна-
чала он старался опускать неприятные детали, но Лила  настояла  на  том,
чтобы Сэм рассказал все в подробностях.
   - Скорее всего, мы так никогда и не узнаем точно, как все  произошло,
- объявил Сэм. - Сам доктор Стейнер сказал мне, что все это не более чем
достаточно убедительные предположения. Они  сначала  все  время  пичкали
Бейтса снотворными и успокоительными, а когда он вышел из состояния  шо-
ка, невозможно было заставить его по-настоящему  разговориться.  Стейнер
утверждает, что сумел войти в доверие к Бейтсу, так что  тот  делился  с
ним больше, чем с остальными, но последние несколько дней  его  сознание
затемнено. Многое из того, что доктор говорил насчет какой-то фуги,  ка-
тексиса, травмы, до меня попросту не д