естве предоплаты. Предоплата - зеркало общества с вывер-
нутой наизнанку экономикой. Герой великого произведения времен становле-
ния соцреализма "Двенадцать стульев"  провозглашал:  "Деньги  впе-е-ред!
Утром деньги - днем  стулья,  днем  деньги  -  вечером  стулья,  вечером
деньги..." Знали бы авторы, что через полсотни лет вся страна заживет по
этому принципу... "Поставщик" получил деньги вперед, снял их со счета  и
исчез заграницей.
   Петр стал завсегдатаем "фирмы", Николай обхаживал его  и  теперь  уже
Петр восседал в кабинете Николая, как недавно Леонид. Леонид  общался  с
Петром и после службы. Юра довозил их до метро, а Петр каждый  раз  уве-
ренно увлекал Леонида в недра привокзальной гостиницы на кухню ресторана
"Днепр". Там, в закутке, под салатик они выпивали еще по сто  пятьдесят.
Петр расплачивался взятым в долг из "директорского фонда" Николая.  "Пе-
реплыв Днепр", Леонид и Петр шли в метро, где им было в разные стороны.
   У Петра оказалась масса знакомых, друзей-приятелей, подстать ему, как
бы из другого мира, иной социальной  ниши,  чем  сотрудники  ассоциации.
Петрово племя также занималось современным "бизнесом":  достань-купи-пе-
репродай. И вот на всех шкафах в ассоциации выросли до потолка горки ру-
лонов фотообоев, которые Петр убедил Николая купить, благо пока дешевые.
Кабинет Николая украшали рога северных оленей, якобы в изобилии  скопив-
шиеся на складах в Тюмени, сувенирные изделия из полудрагоценных  камней
какой-то артели, образцы отходов  текстильной  промышленности  и  другая
непривычная профилю ассоциации экзотика.
   Главным все-таки оставался  металл.  Съездили  вчетвером  -  Николай,
Петр, Голубович, Леонид - в соседнюю область, где, действительно,  похо-
дили по складу "Вторцветмета", грязной свалке  перепутанных  замасленных
проводов, проволоки, стружки, пластин, шайб,  электромоторов,  фляг  для
молока... Пока ходили, Голубович накрыл стол в конторке.
   Вениамин, директор свалки, мужичок с пухлым бабьим лицом, пил, не за-
кусывая, быстро захмелел и обнял Петра:
   - Помнишь, Петя?
   - Век воли не видать, если забуду, Веня, - тяжело вздохнул Петр.
   И они запели. Петр неожиданно приятным  баритоном,  а  Веня  с  теат-
рально-страдальческим надрывом:
   - Та-а-ганка! Где ночи, полные огня...
   Веня махнул еще, его совсем развезло, он пристал к Голубовичу: "Жора,
до чего же нравишься ты мне, давай с тобою дружить..." И обещал,  словно
хозяйка медной горы, все жемчужные зерна из кучи своего навоза  отдавать
только ассоциации.
   Но фотообои так и пылились на шкафах, к рогам никто не проявил жгуче-
го интереса, а Веня забыл своего Петю и Жору.
   Серьезное дело обрело свои реальные формы в совсем иной комбинации. У
Петра объявился на Урале друг Сеня, у того свояк Борис  Николаевич,  ди-
ректор завода, не завода, а больше каких-то мастерских,  но  делали  они
комплектующие для дальневосточного гиганта цветной металлургии,  за  что
гигант расплачивался своей продукцией. Обходилась она Борису Николаевичу
раза в полтора дешевле, чем по рыночным ценам, продавать ее сильно доро-
же он не имел права - тут-то и срослись воедино интересы всех сторон.
   Схема получалась такая. "ААА" официально приобретает металл у  Бориса
Николаевича по одной цене, а разницу с настоящей ценой  платит  ассоциа-
ции, которая, в свою очередь, через систему своих "творческих  коллекти-
вов" и договоров на "маркетинговые исследования" обналичивает долю Бори-
са Николаевича.
   Борис Николаевич приезжал в Москву. Ростом  невысок,  в  движениях  и
глазами быстр. Не пьет ни капли - вшита "торпеда" с лекарством. На  воп-
рос, будет ли металл, уверенно ответил:
   - Слово президента!
   На переговорах "ААА" подтвердили свое согласие.  Подписали  договора,
Борис Николаевич уехал. Через неделю позвонил - металл отдам, но никакой
уверенности в том, что "ААА" не обманет, нет, пусть они всю разницу  за-
ранее отдадут ассоциации.
   Очередную встречу с "ААА" пришлось проводить в больнице - один из мо-
лодых да умноглазых лег на операцию. Диагноз: язва, которая развивается,
как известно, на очень нервной почве. Оказалось, что  "ААА"  "кинули"  -
металл обещали, деньги на условиях предоплаты взяли и... тишина.  Кончи-
лось тем, что двух обманщиков взяли заложниками,  держали  в  подвале  и
"разбирались".
   "ААА" не пошли на предложение Бориса Николаевича, резонно считая, что
"президентские" обещания тоже мало чего стоят. Ситуация зашла в тупик. И
тогда Николай предложил "ААА" самим превратить долю Бориса  Николаевича,
Петра и ассоциации в "зеленые" и сдать их на хранение Николаю. Под  рас-
писку. Представитель "ААА" слетал на Урал, посмотрел завод и  все  доку-
менты, по которым выходило, что "президент" не врал.
   Они приехали в ассоциацию, потому что Николай наотрез отказался  дви-
гаться куда-либо, считая, что его просто прихлопнут в чужом подъезде или
на улице. "Зеленые", семьдесят тысяч, считали двое на двое. С одной сто-
роны Николай и Петр, с другой двое из трех "А".
   Когда они уехали, Николай вызвал Леонида.
   - Деньги в этом сейфе. Ключ только у меня. Прячу я его вот здесь,  за
батареей. Мы с Петром решили, что часть  доли  Бориса  Николаевича  надо
свезти ему. Не все, а  тысяч  двадцать.  "Князя"  Голубовича  в  транса-
гентство я уже послал. Завтра Юра свезет вас в  аэропорт.  Договорись  с
Петром.
   Петр и Леонид "переплыли Днепр" и встретились утром на  той  же  вок-
зальной площади. Петр явился в одной рубашке, под крепким хмельком, ска-
зав, что домой он не попал, а пиджак заложил кому-то за бутылку.
   Юра отвез их в аэропорт, Леонид встал в  очередь  на  регистрацию,  а
Петр пропал в поисках ларька, торгующего пивом.
   Возник он, когда регистрация закончилась, а Леонид начал сильно  тре-
вожится, неуютно ощущая под рубашкой у ремня полиэтиленовый пакет с дол-
ларами.
   Петр не удосужился извиниться, сказав только:
   - Кореша встретил, оказывается, Седого убрали в прошлое  воскресенье,
а я еще с ним на ипподроме обнимался. Так что лучше не светиться, понял,
Леха?
   Леонид хоть и привык к этой кличке "Леха", но понять всего не понял -
ощущение было такое, что оглянулся через плечо, а там бездна.  Или  труп
Седого. И люди в аэропорте разделились для Леонида на тех, кто был  нор-
мальный, обычный, к числу которых Леонид причислял и себя,  и  тех,  кто
таил в кармане кастет, а в мыслях кражу или убийство. Только как их раз-
личишь?
   Досмотр, которого так боялся Леонид, прошли без происшествий. За  два
часа лета Петр успел опростать еще банок пять  импортного  пива,  голова
его свалилась набок и он уснул, да так крепко, что Леонид с трудом  рас-
толкал его после посадки. Вышли на поле. По небу бежали облака, дул  хо-
лодный порывистый ветер.
   Сени, который должен был встречать Петра с Леонидом,  не  было.  Петр
что-то буркнул и ушел звонить. Леонид стоял одиноко на продувной площади
перед аэровокзалом и ощущал, как холодеет полиэтиленовый пакет  под  ру-
башкой.
   Петр объявился минут через сорок, не раньше, но с Сеней и двумя  муж-
чинами в сопровождении невзрачной девицы. Оказалось,  что  Сеня  отвозил
эту компанию в аэропорт, потому и опоздал. У ларька, под горячие  сосис-
ки, выпили две бутылки водки. Девица тоже приняла полстакана и не помор-
щилась. Наконец-то, после долгих объятий, компания скрылась в недрах аэ-
ровокзала, а Петр и Леонид забрались в Сенины новенькие "жигули"  шестой
модели.
   -  Борис  Николаевич,  свояк  мой,  подарил,  -  похвалился  Сеня.  -
Родственники, как никак, на родных сестрах женаты. Он ведь не всю  жизнь
таким был. Одно время спивался окончательно, все в доме под откос  спус-
тил, под заборами валялся. Помнишь, Петр? Тут я его и подобрал,  "торпе-
ду" ему вшили. И словно подменили человека. Директор завода, пре-зи-дент
трех компаний, Цыган с ним считается, а уж Цыган, это, сами понимаете...
В прошлом году Борис сам ко мне пришел, нужен, говорит, мне, Сеня,  свой
человек в деле. И с машиной. Вот и пришлось учиться на старости лет. Ни-
чего, одолеваю.
   - А кто такие люди, которых вы провожали?
   - Эти? - усмехнулся Сеня и глянул на Петра. - Сказать?
   - Борис скажет, - отрезал Петр и закрыл глаза.
   Остаток дороги молчали. Наконец, свернули с главной автотрассы на до-
рогу поуже и по ней попали в чистый, тихий  городок  из  одно-  двух-пя-
ти-этажных домов хрущевской эпохи. В одном из  них  бывшая  райкомовская
гостиница, куда и поселились Петр с Леонидом. Напротив - единственный  в
городе ресторан, за углом площадь с памятником Ленину, главпочта, телег-
раф, кинотеатр и несколько магазинов. Других  достопримечательностей  не
было.
   Офис Бориса Николаевича размещался на окраине, в  пятнадцати  минутах
ходьбы от гостиницы. Самого не было, гостей потчевала  кофе  с  печеньем
секретарша Света.
   Борис Николаевич явился неожиданно, стремительно  прошел  в  кабинет,
спросив на ходу у Сени:
   - Уехали?
   - Всем составом. И Катьку забрали.
   - Вот козлы, блин.
   Борис Николаевич Свету отпустил, кабинет запер, сел не в свое,  гене-
ральское, кресло, а вместе со всеми за журнальный столик в углу.
   Начал Леонид:
   - Всю нашу долю в зеленом виде "ААА" отдали под  отвественное  хране-
ние. Часть, как аванс, я привез.
   Леонид расстегнул рубашку и вытащил полиэтиленовый пакет.
   - Прошу пересчитать.
   Борис Николаевич кивнул Сене:
   - Займись-ка.
   Пока Сеня, мусоля пальцы, считал стодолларовые купюры Леонид, мыслен-
но повторял за ним счет и в то же время продолжал:
   - Борис Николаевич, вы понимаете теперь в каком положении мы находим-
ся. Случись чего с металлом, беды не миновать.
   - Сошлось, - тихо сказал Сеня.
   Борис Николаевич спрятал пакет в сейф в стене, вернулся:
   - У меня ведь тоже парень восьмиклассник  и  пацанка-малолетка.  Сеня
мне жизнь спас, С Петром в этих местах вместе  горбатились.  Кинуть  вас
всех и не подумаю. Но есть одна комбинация, от которой мы получим  вдвое
больше. Дело в том, что металл мне должны поставить двумя  партиями.  За
первую проплачено, теми, из Ленинграда, которых  вы  сегодня  проводили.
Металл в пути, на днях прибывает в соседний город. Но питерцам я его  не
отдам, сделаю переадресовку и металл уедет в Москву, к вашим  "ААА".  За
вторую партию я заплатил, завтра мой человек с копиями платежек летит на
Восток. Вторую партию тоже заправим "ААА", цена-то у них повыше,  чем  у
питерских дуроломов, а деньги я козлам верну. Как устроились?  В  райко-
мовской, Сеня? И хорошо, езжайте, отдыхайте, пока ресторан не закрыли. А
я пас, сами знаете. Да и детям обещал пораньше прийти, пятница все-таки.
Глава четырнадцатая




                                --===Крест===--




К Р Е С Т

Глава четырнадцатая

Утром, проснувшись, Леонид с трудом вспомнил вчерашний загул. Сидели в одном
из отсеков вдоль стены, на которые было разделено пространство ресторана. В
других ячейках было пусто, только в одной - компания аспидо-черных в
спортивных костюмах. Гремела включенная на всю мощь стереосистема, извергая
залихватские полублатные песенки. Обслуживала невысокая, больше похожая на
мальчишку, Люся. Это ее невзрачную напарницу Катю, которая пила водку на
аэровокзальной площади, увезли "козлы" из Питера. Заказали все скудное меню
сверху до низу три раза. Две выпили за столом, взяли еще с собой, допивали в
ночи, в номере.
   Вторым пробудился Сеня. Он окинул несветлым взором гостиничный номер,
кровать с богатырски храпящим Петром, остатки ресторанных яств на  столе
и пустые бутылки, диван, на котором он спал, не раздеваясь, и  схватился
за голову.
   - Е-о-мое. Я же своих не предупредил, будет мне теперь... Это ты пра-
вильно сделал, что лег, мы-то с Петром добавили...
   Он сполоснулся и ушел. Из открытого окна  слышно  было,  как  Сеня  с
кем-то поздоровался на улице, хлопнул дверцей машины и уехал.
   Время жизни Леонида и Петра словно замкнулось и потекло по однообраз-
ному кругу. Просыпались, завтракали в столовой, шли пешком  через  горо-
док, просиживали день в офисе Бориса Николаевича и ужинали в том же  ос-
точертевшем ресторане. И так день за днем. Круг казался бесконечным. Бо-
рис Николаевич являлся редко, озабоченно сообщал, что все в порядке, что
вот-вот, уж потерпите.
   Через неделю "ААА" связались, спросили, когда же, "президента" не бы-
ло, отвечал Петр, вечером в гостиницу дозвонился Николай:
   - Ты еще на работе? - удивился Леонид.
   - Разница два часа, - напомнил Николай. - Вам "ААА" звонили?
   - Да.
   - И мне. Сейчас приедут. За ответственным хранением. Понял?
   - Да.
   - Что делать? Посоветуй.
   - Я бы не отдавал. "Президент" клянется, что металл будет на днях.  И
Петр вон головой кивает.
   - Извини, пришли.
   Николай перезвонил через полчаса.
   - Отдал. Пятьдесят. Они проверяли по своим каналам - нет никаких  ва-
гонов с металлом. Забирай двадцать, возвращайся в Москву, а  Петр  пусть
остается и доводит, если получится, дело до конца.
   Утром повезло - Борис Николаевич оказался на месте.
   - Понимаете, что получается? - Леонид пытался поймать  глаза  "прези-
дента". - Отвечаете не вы, а мы. Николай вернул все, что у него было,  а
за остатком они придут завтра. И если зеленых не будет...
   - Не маленький... Петр, скажи, я когда-нибудь подводил? Вечером,  ча-
сов в пять приходите сюда.
   Пришли к четырем. Прождали впустую до семи - никого.
   Вернулись в гостиницу.
   Петр ходил по домашнему адресу "президента". Дверь никто  не  открыл.
Борис Николаевич исчез.
   Леонид позвонил "ААА", объяснил ситуацию. Те сказали, что по их  све-
дениям "президент" с семьей в Москве, хочет уехать заграницу, но это ему
не удастся - Шереметьево под контролем.
   "Президент" явился через два дня.
   - В Москву летал, - объяснил он спокойно. - По делам. Вы же у меня не
одни. Зато деньги привез. Правда не все,  только  пятнадцать.  Остальные
завтра.
   - Завтра поздно. Я улечу сегодня, а пять верните с Петром.
   Леонид шел по зеленым улицам тихого уральского городка и понимал, что
вот сейчас, прямо здесь, так просто получить железной трубой по голове -
"президент", поди, уже шепнул людям Цыгана. Аспидо-черным...
   В самолете в одном ряду с Леонидом молодой, похоже  еще  ни  разу  не
брившийся, и седой, как лунь, пенсионер, только что познакомившись, живо
обсуждали общий интерес: молодой говорил, что у него лежит на складе две
тысячи тонн металла, а пенсионер, глядя поверх очковой оправы, связанной
ниткой в сломанном месте, утверждал, что у него в банке миллиард.
   У Леонида возникло странное чувство нереальности  происходящего.  Оно
не покинуло его и на бетонном поле аэродрома. Леонид видел себя со  сто-
роны: ревут турбины взлетающих и садящихсясамолетов, порыв ветра вздува-
ет пиджак и забрасывает галстук за плечо, Леонид возвращает его на  мес-
то, ощущая под рубашкой полиэтиленовый пакет с долларами. Что и кто ждет
его в пронизанном закатным солнцем здании...
   Деньги передавали в машине. Леонид пятнадцать, Николай  пять,  приве-
зенных специально. Молодой человек спортивного типа с  замороженным  от-
чужденным взглядом тщательно пересчитал купюры и пересел  в  серебристый
"мерседес", который проводил машину Долиных до города, проверяя, не под-
сел ли к ним кто по дороге.
   Приехали в контору.
   Петухов начальственно сидел в кресле Николая. Широко улыбнулся:
   - Как съездил? Рассказывай...
   - Помог бы лучше Голубовичу стол накрыть, - мягко  посоветовал  Нико-
лай.
   - А он один не справится? - нахмурился Петухов, но  нехотя  вышел  из
кабинета.
   Николай подошел к окну и, говоря, словно видел то, что с ним было:
   - Они позвонили, и приехали буквально через пятнадцать минут на  двух
машинах. Я только успел сказать Петухову, что он  нужен  как  свидетель,
что деньги я вернул. А то коробку заберут и прихлопнут, иди потом  дока-
зывай. Петухов выслушал, а через минуту сказал, что ему позвонили,  тетя
у него при смерти. И испарился. Гнида. Я тебе звонить  начал,  тут  этот
вошел, ты его видел сегодня.
   Леонида всего передернуло внутри и ощущение нереальности происходяще-
го пропало. Нет, это не фильм - жизнь страшнее любого сюжета. И не  сон,
а обыденность, сентябрь девяносто третьего, Москва...


Глава пятнадцатая




                                --===Крест===--




К Р Е С Т

Глава пятнадцатая

Октябрь, но совсем не осень - ясносолнечная теплая погода стояла в те дни.
Леонид жил у матери, у нее пошаливало сердце и он ходил по магазинам, невольно
став очевидцем событий.
   У Белого Дома шел перманентный, ставший привычным, разношерстный  ми-
тинг с писаными от руки плакатами и надсадными криками в мегафон , рядом
с портретами Ленина и Сталина мелькала свастика. Кто-то в защитной  пят-
нистой форме выстраивал добровольцев, лица их были напряжены и  сосредо-
точены, как перед боем.
   Тут же, неподалеку, через проспект, милиция  в  серо-синих  шинельках
проводила учения на случай столкновения, подобного майскому, на  площади
Гагарина. Милиционеров разделили на "своих" и "чужих". Первый ряд  "сво-
их" встал на колено и плотно сомкнул щиты с дырочками, чтобы видеть "чу-
жих". Второй ряд выставил щиты под углом, поверх первого, а третий прос-
то поднял щиты над головой. Стоило молодым лицам курсантов  скрыться  за
щитами, как ожило что-то вроде большой шевелящейся рептилии - броненосец
с металлической чешуей.
   "Чужие" подбегали к броненосцу, кричали, замахивались, пинали  нижние
щиты ногами, и тут же отскакивали, потому что стоящие на колене поднима-
лись, отворяли щит, как дверь, и притворно, по-учебному, замахивались на
"чужого" дубинкой, прозванной еще во времена первого путча,  "демократи-
затором".
   Делалось все по команде, но с ленцой и невольно театрально - курсанты
ощущали себя в центре внимания толпы зевак и да еще под прицелами  кино-
камер японских журналистов, которые вели съемку прямо из открытой  двери
микроавтобуса "Тойота".
   Командир приказал приступить к следующему упражнению.
   Один из "чужих" поджег шашку со слезоточивым дымом и поднес ее к бро-
неносцу. Дым капризно извивался и не желал идти в нужном направлении,  а
почему-то упрямо полз к командиру. Тому это явно не понравилось и он ве-
лел бросить шашку на горб броненосца. Метатель выполнил  команду,  шашка
должна была скатиться по чешуе вниз, но провалилась в щель, в самую  се-
редку и мгновенно броненосец развалился - "свои", чихая и матерясь, раз-
бежались от едкого облака.
   Второй бросок был еще неудачнее - метатель сам глотнул  химии,  ослеп
от слез и кашля и швырнул шашку, отвернувшись, не глядя, угодив прямо  в
"тойоту" с японцами. Те пороняли свою видеотехнику на  асфальт  и  долго
приходили в себя.
   Под ярким солнцем в пейзаже происходящего Леонид ощущал себя и зрите-
лем и участником крупномасштабного театрализованного  действия  или  ки-
носъемки с огромной массовкой вроде "Войны и мира". Войны  не  было,  ее
только репетировали, непонятно по чьему сценарию, и не очень-то  веря  в
премьеру. Но какой-то режиссер уже поделил соотечественников на  "своих"
и "чужих".
   На следующий день премьера все-таки состоялась. Позже, из рассказов и
увиденного прямо на улице и по телевидению сложилась, смонтировалась во-
едино лента происшедшего, где каждый кадр по-своему врезался в память.
   Сначала собралась митинговать толпа на площади под  памятником  вождю
мирового пролетариата на пъедестале-знамени, под которым группа российс-
ких граждан тех времен разворачивалась в марше на бой  кровавый  и,  как
они считали тогда, святой и правый. Фигуры граждан каменно застыли, иное
дело - живое сборище их потомков.
   Леонид уже видел в своей жизни как толпа совсем других убеждений  под
ласковым августовским солнцем пыталась снести памятник  "железному"  Фе-
ликсу Дзержинскому. Бородатый парень, судя по всему имеющий навыки начи-
нающего альпиниста, одолел высокую колонну пьедестала и,