него): И ты все время это знал?
   ДЖЕРРИ:  Нет.  Не  знал.  Я  думал,  что этот чердак  поможет  тебе,  а
оказалось, что проколол мыльный пузырь.
   ГИТЕЛЬ: Если я не танцовщица, что же я такое?
   ДЖЕРРИ: Поэтому ты и сходишь с ума? Повернись.

   Гитель переворачивается на живот, он  стягивает с нее пальто и начинает
стягивать блузку на спине.

   Хочешь кофе? Я сварю.
   ГИТЕЛЬ (вздрагивает): Нет.
   ДЖЕРРИ: Может, примешь рвотного? Надо очистить желудок.
   ГИТЕЛЬ (сбрасывая с себя его руки, с внезапной злобой поворачивается на
спину и устремляет на него яростный взгляд): Почему  мы вечно говорим о моем
желудке? У меня нет никаких других прелестей, да?

   Джерри опять протягивает руку к пуговицам блузки.

   Убирайся!  (стягивает  с  себя  наполовину  расстегнутую   блузку,   но
застревает в ней головой и беспомощно бьется в ней, как в мешке)
   ДЖЕРРИ (с состраданием): Гитель. (хочет  расстегнуть  пуговицы, но она,
почувствовав его руку, яростно отбивается)
   ГИТЕЛЬ  (глухо, сквозь  блузку): Не желаю  я  никаких  услуг  от  тебя!
(отбиваясь, нечаянно попадает ему кулаком в живот)

   Джерри  убирает  руку.  Гитель  срывает  с  себя затрещавшую  блузку  и
отшвыривает в  сторону, не глядя куда,  блузка летит  в лицо  Джерри. Гитель
ложится, натянув на голову пальто.

   ДЖЕРРИ (после паузы): Очень жаль, что не желаешь. Мне потом пригодилось
бы.  (берет блузку, выворачивает рукава налицо  и, повесив на спинку  стула,
останавливается,  глядя на  Гитель) Конечно, тебе нужно проспаться, но лучше
лечь под одеяло.

   Гитель лежит не шевелясь.

   Гитель!!!

   Она молчит.

   Мне уйти или остаться?

   Ответа нет.

   (выждав,  берется   за  шляпу)   Уйти.  (взглянув  на  газовый   камин,
останавливается) Газ оставить или выключить?

   Из-под пальто ни звука.

   Оставить. Тебе что-нибудь от меня нужно?

   Молчание.

   Нет. Конечно, нет. (потушив лампу, идет к входной двери и открывает ее,
но медлит  на пороге.  Потом со  стуком  захлопывает  дверь, возвращается  в
комнату и бросает шляпу на стол)
   ГИТЕЛЬ  (садится на кровати и  видит закрытую дверь. Тоскливый  вопль):
Джерри! Джерри!
   ДЖЕРРИ (позади нее): Что?
   ГИТЕЛЬ  (быстро  обернувшись,  видит,   что   он   уставился   в  окно.
Возмущенно): Почему ты еще здесь?
   ДЖЕРРИ: Не  могу ждать до завтра. (схватив какой-то журнал,  свертывает
его в трубку и начинает шагать по комнате)
   ГИТЕЛЬ  (встав в  кровати на  колени, следит за ним  взглядом):  Что  с
тобой?
   ДЖЕРРИ: Надо поговорить. Сегодня я звонил домой.
   ГИТЕЛЬ: Ну и что она доложила про себя на этот раз?
   ДЖЕРРИ: Я говорил не с ней. (продолжает ходить по комнате) Я не достану
необходимых справок из суда, если не попрошу ее отца нажать на кого следует.
Я ему позвонил, но у меня язык не повернулся просить. Не хочу возвращаться к
прежнему!
   ГИТЕЛЬ: Ура!
   ДЖЕРРИ: Да, ура. Это значит, что меня не примут в нью-йоркскую коллегию
адвокатов  даже с  рекомендацией  Фрэнка  Таубмена.  Но  я  адвокат  и  хочу
заниматься своим делом! Я должен вырваться из осточертевшего пыльного архива
в судебный  зал,  но передо мной -  глухая  стенка!  И единственный  выход -
сдавать в марте квалификационный экзамен.
   ГИТЕЛЬ: Ну и сдай.
   ДЖЕРРИ: Я  боюсь, понимаешь? Всю  свою  профессиональную жизнь я провел
под  крылышком Люциана, я не  знаю, смогу ли  я работать,  не держась за его
фалды, есть  ли что-нибудь  в голове  у меня вообще. Сдавая экзамен, я делаю
ставку на все. Если провалюсь, что тогда?
   ГИТЕЛЬ: Но ведь другого выхода нет?
   ДЖЕРРИ  (медленно):  Можно жить там, где  я имею  право на  адвокатскую
практику.
   ГИТЕЛЬ (пристально смотрит на него, оба неподвижны. Откидывается назад,
сев на пятки. Недоверчиво): Ты хочешь вернуться...

   Звонит телефон.

   (нервно оглядывается - она знает, кто это; к Джерри) Ну, дальше?
   ДЖЕРРИ: Возьми же трубку.
   ГИТЕЛЬ: Нет. Продолжай.

   Звонок. Джерри направляется к телефону, держа в руке свернутый в трубку
журнал.

   Не подходи! Я все равно не стану разговаривать!

   Джерри,   пораженный  взволнованной   настойчивостью   в   ее   голосе,
останавливается, пристально смотрит на  нее. Во время последующего разговора
телефон звонит несколько раз и умолкает.

   ДЖЕРРИ (резко): Кто звонит так поздно? Он?
   ГИТЕЛЬ: Не знаю. Так ты поедешь туда или нет?
   ДЖЕРРИ (разозлившись): А почему бы и нет? Там я буду зарабатывать втрое
больше, чем здесь, там у меня будет работа,  по которой я изголодался, и это
очень соблазнительно. А  что  меня может соблазнять здесь? Твой жук? Сдавать
экзамен, прошибать головой стенку,  а на чем строить свою жизнь? На жуке, на
пинке в живот, на зыбучем песке?

   Гитель не отвечает, Джерри отворачивается к окну.

   ГИТЕЛЬ  (торопливо роется в  сумочке,  отыскивая пузырек с пилюлями): А
как ты думаешь,  в  чем я увязаю по уши? Разве не в  зыбучем песке? (идет  в
кухню, зажигает свет и ставит на газ кастрюльку с молоком)
   ДЖЕРРИ (ей вслед): Почему же ты мне не расскажешь об этом? Если у  тебя
камень на  душе, который  тебя  душит,  неужели же проще спутаться с  первой
попавшейся  гориллой?  Как ты смеешь  обращаться с  собой,  точно  с  рваным
половиком, о который каждая сволочь может вытереть ноги?
   ГИТЕЛЬ (потрясена его словами, но старается овладеть  собой, выходит из
кухни, как металл, отвинчивая на ходу крышку у пузырька  с пилюлями): Ладно.
Когда?
   ДЖЕРРИ: Что - когда?
   ГИТЕЛЬ: Когда ты едешь?
   ДЖЕРРИ  (сурово): Слушай! Не пытайся организовать и мне бегство в город
Тэлесси, меня не так легко спровадить.
   ГИТЕЛЬ: Надо же мне подумать и о своих планах.
   ДЖЕРРИ: О каких еще планах?
   ГИТЕЛЬ  (беззаботно):  Может,  я опять подцеплю Джюка. Он для  женщин -
сущая  находка,  - ты  понимаешь, что я имею в виду.  Рассказать  тебе -  не
поверишь!

   Джерри застывает как статуя. Гитель смотрит на  него в упор с искорками
злорадства  в глазах. Внезапно он поднимает руку и бьет ее по лицу журналом.
Гитель отшатывается и падает на кровать, уронив на пол пузырек с пилюлями.

   ДЖЕРРИ (бешено): Тебе еще не так  надо бы!.. Сейчас говори всю  правду,
слышишь?

   Гитель,  держась за  щеку,  смотрит  прямо  в  глаза. Джерри, озираясь,
замечает пузырек с пилюлями, поднимает, понимает, в чем  дело. Идет в кухню.
Наливает в кружку молоко, приносит и протягивает ей. Гитель берет кружку, не
отрывая от него глаз.

   ДЖЕРРИ (высыпает на ладонь пилюли): Сколько?
   ГИТЕЛЬ: Две.
   ДЖЕРРИ (дает ей две пилюли, она  глотает их, запивая молоком. Остальные
высыпает в пузырек): Если у тебя сильно  болит живот, отчего ты не пойдешь к
врачу?
   ГИТЕЛЬ: Зачем я к нему пойду? Он скажет - избегайте волнений.
   ДЖЕРРИ (привернув  крышку,  бросает  пузырек на  постель):  Тебе  очень
плохо?
   ГИТЕЛЬ: Мне вовсе не плохо!
   ДЖЕРРИ: Я больно тебя ударил?
   ГИТЕЛЬ: Конечно,  больно. По-твоему,  я деревянная, что  ли? (пауза) Ты
даже не попросил прощения.
   ДЖЕРРИ: Ты же сама на это набивалась, правда?
   ГИТЕЛЬ: Да.
   ДЖЕРРИ: Ну прости.
   ГИТЕЛЬ (пьет молоко, держа кружку обеими  руками, как  ребенок, потом с
улыбкой  поднимает  на него  глаза):  Вот  видишь?  Я  говорила, что ты меня
поколотишь!
   ДЖЕРРИ: Ты так от этого счастлива, что в виде одолжения я могу колотить
тебя через каждый час.
   ГИТЕЛЬ (уныло): Да  уж,  счастлива! (ощупывает  щеку) А здорово ты меня
стукнул!.. Ну хорошо, значит, ты не едешь... (весело глядит на него)
   ДЖЕРРИ (отворачивается): Ты не дала  мне договорить. (подходит к окну и
смотрит вниз, на улицу) После того, как мы подали на  развод,  Тесс... С ней
творится что-то странное. Люциан думает, что она не выйдет замуж.
   ГИТЕЛЬ  (это еще хуже, чем удар по лицу; она только смотрит  на него  и
молчит. Затем с усилием): Вот оно что! Значит, у тебя есть шансы?..
   ДЖЕРРИ:  Может быть. (но тут же отрицательно  мотает головой;  на  него
вдруг нахлынуло отчаяние)  Не знаю, что  у меня есть  и  чего  нет,  на  чем
поставить крест и чего ждать впереди, пришел я или  ушел...  Помоги  же мне,
я... (умолкает)
   ГИТЕЛЬ  (съеживается, ее  знобит;  не сразу  находит в  себе  силы  для
отчаянной  попытки переступить какую-то грань): Ладно, Джерри, я скажу  тебе
правду. Я... (не знает с чего начать) Ну  вот  насчет сегодняшнего вечера  и
Джюка. Я... Мне  хотелось пойти с тобой к Фрэнку Таубмену. Только  ведь я не
гожусь для такой шикарной компании. Не то что она.
   ДЖЕРРИ (оборачивается): Что?..
   ГИТЕЛЬ: Ты думаешь, я не понимаю? (вздрагивает и  ежится; откровенность
стоит ей больших усилий, но она  старается улыбаться) Я  такая,  как есть, и
знаю, какая я. Уолли, например, хотел, чтобы я выправила зубы, но я сказала:
нет, как-нибудь переживи это, у меня два зуба растут криво, я и не скрываю -
подумаешь, какая тайна!  Я ему говорю: принимай меня такую, какая я есть,  с
двумя кривыми зубами, вот и все.
   ДЖЕРРИ: Ты красавица. Разве ты не знаешь?
   ГИТЕЛЬ: Но я не она. А с той минуты, как мы познакомились, ты все время
думаешь только о ней.
   ДЖЕРРИ: Нет.
   ГИТЕЛЬ: Нет, да. А Джюк что  же, просто грошовый  леденец. Когда я была
девчонкой, я,  бывало, целовалась  с мальчишками  только в прихожей.  Так  и
сейчас - она  внутри тебя, а я только в прихожей. Ты никогда не  пускал меня
дальше. Ну и ладно, но ты при этом хочешь, чтобы я в тебе нуждалась.  Да, ты
мне нужен, ты мне страшно нужен. Неужели надо говорить все черным по белому?
(встает, глядя ему в глаза, и прижимает ладонь к животу) Но  если ты хочешь,
чтобы я легла перед  тобой и сказала: "Можешь  топтать меня ногами," -  нет,
Джерри. Нет. Потому что я знаю: у тебя в голове всегда  одна  мысль - что-то
доказать ей.
   ДЖЕРРИ: Себе.
   ГИТЕЛЬ: Ей. Что бы ты  для меня  не  делал, все  это  только ради того,
чтобы доказать ей... У тебя даже не хватало терпения дождаться, когда до нее
дойдет письмо. И когда ты... просишь, чтобы  я...  преподнесла тебе себя  на
тарелке... (до сих  пор  ей  удавалось  говорить  спокойно, но сейчас у  нее
вырывается страстный, обвиняющий  крик) Для чего? Для  чего?  Что  я  получу
взамен? Джюк  - я плачу пенни и  получаю леденец ценой  в пенни, но ты -  ты
большая коробка шоколада,  за  которую  я  плачу десять  долларов, а получаю
только целлофановую обертку! Ты обсчитываешь людей, ты мошенник, Джерри!

   Он  принимает  это  обвинение не шелохнувшись, и только  смотрит на нее
потрясенным взглядом.

   (вся  дрожа,  крепко обхватывает  себя руками и  ждет, пока  ей удастся
справиться  с собой)  Это и есть вся правда, Джерри.  Вот,  что ты сделал на
этот раз.

   Молчание.  Она  ждет  напряженно,  страстно - так много зависит от  его
ответа. Он же всем своим существом впитывает горечь ее слов.

   ДЖЕРРИ (после  паузы): Ты хочешь сказать, что  я требую полной отдачи и
ничего не даю взамен.
   ГИТЕЛЬ: Да. Но разве я сказала только это?
   ДЖЕРРИ (закрыв глаза и не слушая ее): Так вот что случилось в этот раз.
И в прошлый раз тоже. Потому что я и ее обсчитывал, да?
   ГИТЕЛЬ (отчаянно): Я сейчас говорю не о ней!

   Но Джерри  даже не слышит, он отходит к  шкафу и стоит спиной к ней.  И
Гитель сдается,  сев на стул,  она  стукает  по нему кулаком, потом опускает
голову на руки.

   ДЖЕРРИ: Это правда. Это истинная правда, я наполовину там, в Омахе.
   ГИТЕЛЬ: Потому-то я и кинулась к Джюку.
   ДЖЕРРИ: Понятно.
   ГИТЕЛЬ: Ладно, пусть я рваный половик. Значит, у меня жизнь не удалась.
   ДЖЕРРИ: Не  удалась? (задумчиво кивает, Но когда он оборачивается к ней
и видит ее грустную, понурую фигуру, глаза его  становятся влажными) Нет.  У
обоих. (подходит к ней и останавливается сзади)

   Она не поднимает головы.

   Все  эти  месяцы,  детеныш, я тебе  повторял  одно и то  же:  ты живешь
неправильно. Я хотел переделать тебя. Теперь я скажу  тебе  другое - ты даже
не знаешь, как  правильно ты живешь. (смотрит на ее  волосы, поднимает руку,
чтобы  погладить их, но удерживается) Ты - дар. Дар  с небес. Таких, как ты,
на свете  очень  мало, - бог, изредка сжалившись над  множеством  несчастных
дураков, создает  для  них одну такую,  Гитель.  И  для  меня  в  том числе.
(медленно качает  головой)  Сколько бы  ни было у  тебя  мужчин  - это ровно
ничего  не значит. Клянусь тебе,  ровно ничего.  Пусть они пользуются  твоей
добротой и  потом сбегают,  все  равно они уносят  с  собой какую-то частицу
тебя... Я сказал, что ты прекрасна. Я имел в виду не внешность, внешне ты  -
прелесть.  Это видят все. А под этой внешностью  - отпетая уличная девчонка.
Это видят  некоторые. Но  если заглянуть  еще глубже,  там  живет  чистое  и
нежное,  немножко  сумасшедшее существо,  робкое, как  маленький  жеребенок.
Никто еще  не проникал туда, даже я. А почему ты  никого туда не впускаешь -
я...  это не мое дело. (берет шляпу и стоит, не глядя на Гитель) То, что  ты
мне дала... поможет мне жить дальше. И  долго будет помогать.  Долго. А  что
дал тебе я,  что? Себя, но этот дар наполовину фальшивый,  он толкает тебя в
постель  ко  всем  лоботрясам.  А  тому  жеребенку  нужна нескудеющая  рука,
детеныш. Не моя и не Джюка. (идет к двери и открывает ее, но останавливается
на  пороге, подыскивая  прощальные  слова. Наконец бросает через плечо)  Мне
нравится, что у тебя два кривых зуба! (еще секунда - и он уходит)

   Гитель поднимает голову. Джерри уже на лестничной площадке.

   ГИТЕЛЬ (бежит за ним): Джерри! Не уходи!

   Джерри, не оборачиваясь, останавливается.

   Хочешь  знать,  как я  провела  время у Джюка?  Я потеряла  сознание  в
уборной.  Там  я  обнаружила, что  у меня... (голос ее срывается и дрожит) у
меня кровоточит язва, Джерри.
   ДЖЕРРИ (круто оборачивается): Что?
   ГИТЕЛЬ:  Поэтому  у меня была  такая  жажда,  я...  мне  очень страшно,
Джерри. На этот раз я почему-то боюсь кровотечения...
   ДЖЕРРИ: Гитель! (вбежал в комнату, крепко обнимает Гитель)
   ГИТЕЛЬ (бессильно опускает голову ему на плечи): Помоги мне, Джерри!
   ДЖЕРРИ (в смятении): У кого ты лечишься?
   ГИТЕЛЬ: Ничего, может, обойдется, ты просто отвези меня в больницу.
   ДЖЕРРИ: У кого ты лечишься?
   ГИТЕЛЬ: У доктора Сегена. В моей телефонной книжке. Это он звонил, я не
хотела, чтобы ты знал...
   ДЖЕРРИ: Сумасшедшая! Ложись в постель. Глупая маленькая чудачка!
   ГИТЕЛЬ (плача): Джерри, не надо ненавидеть мои кишки!
   ДЖЕРРИ: Почему ты мне ничего не сказала?
   ГИТЕЛЬ: Я не хотела, чтобы вышло так, будто я на этом спекулирую.
   ДЖЕРРИ: Что?
   ГИТЕЛЬ: Ненавижу свои  проклятые кишки. Мне так стыдно, не бросай меня,
Джерри.
   ДЖЕРРИ: О господи, да замолчи ты, сумасшедшая девчонка.
   ГИТЕЛЬ: Не бросай меня, не бросай меня.
   ДЖЕРРИ:  Не  брошу.  (находит  нужный   номер,  опершись   на   колено,
наклоняется к ее лицу) Я здесь, детеныш. Успокойся, ты же видишь, я здесь, с
тобой. (целует  ее,  потом  набирает рукой  номер, другую  руку  его  Гитель
прижимает к своей щеке)




ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ.


Картина первая.

   Комната Гитель.

   Наступил  март;  солнечный,  теплый  полдень.  Комната  Джерри выглядит
нежилой:  окно  закрыто, штора задернута, на  кушетке  валяется подушка  без
наволочки,  занавеска на угловой вешалке  отдернута, видны пустые плечики на
палке. В комнате Гитель открыто  окно,  в  него  вливается  солнечный  свет.
Мебель  переставлена  по-новому.  В  углу -  чемодан Джерри. Нет  ни швейной
машинки, ни манекена; на их месте  стол, на котором юридические справочники,
гектографированные   лекции,  конспекты,   тетради,  карандаши  в   стакане,
настольная  лампа, пишущая машинка  Джерри,  недопитая чашка  кофе,  две-три
грязные  тарелки  и   полное  окурков  блюдце.  Тумбочка  у  кровати  Гитель
превращена в столик для лекарств и уставлена пузырьками и стаканами; один из
них  -  с  молоком.  На   тумбочке  стоит  так  же   новый,  более   дорогой
радиоприемник, слышна тихая музыка. Гитель лежит в постели в ночной рубашке,
бледная,  худая и  угрюмая. Она повернула  голову  и смотрит в окно. Толстая
книга, которую она  пытается  читать, лежит  у  нее на коленях; она заложила
страницу  пальцем и слушает радио. но  вскоре музыка прекращается,  и диктор
радостно сообщает, что говорит Ве Ка  Икс  Эр, радиостанция газеты "Нью-Йорк
таймс": "Если хотите быть в курсе всех событий,  читайте "Нью-Йорк таймс", и
не желаете  ли вы, чтобы вам  доставляли "Нью-Йорк таймс"  каждое утро перед
завтраком;  вы сможете наслаждаться его  широкой осведомленностью  за чашкой
кофе  и  таким образом  присоединитесь к  кругу  истинно  культурных  людей,
которые..."

   ГИТЕЛЬ (с отвращением): А, заткнись, что ты понимаешь!..

   Включает  другую  станцию,  раздается  музыка, но  она не  в настроении
слушать  и  выключает  радиоприемник  совсем. Открывает книгу, и  ,  сдвинув
брови, пытается сосредоточиться на чтении.  Потом  тяжелый вздох  - и  книга
летит вперед,  чуть  не  угодив  в  еле  успевшего отступить Джерри, который
открыл  дверь  ногой -  руки  у  него заняты книгами и пакетами. Пальто  его
наброшено на плечи, шляпа сдвинута на затылок.

   ДЖЕРРИ: Не стреляй, я безоружен!
   ГИТЕЛЬ (мгновенно просияв): Джерри, милый,  я уж думала,  ты  совсем не
придешь!
   ДЖЕРРИ (наклоняется и целует ее, потом сваливает книги, пальто, свертки
и  большую  картонную  коробку на стол. В течение всей  сцены он беспрерывно
что-то  делает - прибирает,  хозяйничает, не останавливаясь на минуту.  Он в
каком-то  лихорадочно-приподнятом  настроении.  Указывает  на  коробку):  По
дороге домой я сделал  крюк, чтобы принести  тебе кое-что из Китая; впрочем,
магазин пошел мне навстречу.
   ГИТЕЛЬ: Опять подарок? Джерри, ты спятил.
   ДЖЕРРИ: Но это  -  после завтрака. У меня вышло недоразумение со старым
крэгером из-за этого ливеровского контракта. Словом, я должен быть в конторе
ровно в час.
   ГИТЕЛЬ (мрачно): То есть две минуты назад.
   ДЖЕРРИ: Да, если потороплюсь, то немножко  опоздаю. А  утро все-таки  у
меня было грандиозное: я так припер к стенке этого старого крокодила, что он
только  разевал  рот, как золотая рыбка.  Вообще мне  кажется,  что  все эти
старые крокодилы  последнее  время как-то скукожились, от сырости, что ли. А
как ты тут прожила утро?
   ГИТЕЛЬ: Так себе.
   ДЖЕРРИ (неодобрительно): Все лежала?
   ГИТЕЛЬ: Я почти поднялась было, чтобы пойти в уборную.
   ДЖЕРРИ: А, значит, близится это великое событие!
   ГИТЕЛЬ:   Да.  Будет   объявлено  по  всем  радиостанциям  в  последних
известиях.

   Джерри в  кухне молча зажигает газ, кладет  на  сковородку  вынутый  из
бумаги бифштекс.

   Я лучше завтра попробую дойти до уборной, а то меня что-то качает.
   ДЖЕРРИ: А  ты думаешь, первый раз встав с постели,  можно вскарабкаться
на гору Эверест?
   ГИТЕЛЬ (после паузы): Разве туда карабкаются за этим? (смотрит в окно)

   Джерри тем временем достает банку с картофельным пюре и перекладывает в
кастрюлю, чтобы подогреть.

   Знаешь, где мне сейчас хочется быть?
   ДЖЕРРИ: Конечно, в постели, иначе бы ты встала.
   ГИТЕЛЬ: Нет, в Центральном парке. На траве. Почему я так редко ходила в
Центральный парк? Понимаешь, ведь тут весны совсем нет, а весна уже есть...
   ДЖЕРРИ (выходит из кухни и направляется  к  шкафу,  на ходу  развязывая
галстук): Ответь мне на одни вопрос: сможешь ты в пятницу после двух сползти
вниз по лестнице?
   ГИТЕЛЬ (с беспокойством): Зачем?
   ДЖЕРРИ:  Я  сегодня  опять  говорил  с  доктором Сегеном,  он  советует
перемену климата. В пятницу после двух я отвезу тебя в Центральный парк,  на
такси. Договорились?
   ГИТЕЛЬ: Почему именно в пятницу после двух?
   ДЖЕРРИ: К двум кончится мой экзамен,  и  я сам буду не прочь брякнуться
без чувств  на траву. Ты спустишься вниз, а я прямо после экзамена приеду на
такси. Договорились?
   ГИТЕЛЬ  (уклоняясь от ответа): Скорей бы прошел этот экзамен, может, ты
тогда   перестанешь  бегать  взад-вперед  и   найдешь   время  сказать   мне
"здравствуй".
   ДЖЕРРИ