местится в ящик  с кастрюлями. (берет приемник и
уходит в кухню)
   ГИТЕЛЬ  (стоя  на  коленях,  принимается  укладывать в  коробку  книги,
бумаги,  разные  мелочи):  Джерри,  что  ты  делаешь со счетами? За  газ, за
телефон...
   ДЖЕРРИ (из  кухни):  Положи  где-нибудь  на  виду.  Кажется,  там  есть
неоплаченные.
   ГИТЕЛЬ  (откладывает  счета  в сторону):  Стоит ли платить, раз они все
равно выключат и  газ, и  телефон.  Тут  еще письма...  (разворачивает одно,
написанное женским почерком на  голубой  бумаге) "Джерри, мой дорогой, я..."
Уф! (торопливо складывает, не читая дальше; на глаза ее попадает официальный
документ  с  синей  прокладкой  - что-то  знакомое, она  видела его в  руках
Джерри, когда лежала больная. сдвинув брови, читает, сначала про себя, потом
вслух) "...Несмотря на то, что истица вела себя по отношению к ответчику как
верная  и преданная  жена, означенный ответчик  безусловно виновен  в грубом
нарушении душевного спокойствия означенной истицы, а также в нарушении...

   Джерри появляется на пороге с чашкой в руке.

   ...супружеской верности. Вследствие чего суд..."
   ДЖЕРРИ  (продолжает наизусть):  "...постановляет,  что существующий  до
ныне  брачный  союз  должен  быть  расторгнут  и  признан  недействительным,
означенная же  истица  со  дня данного  постановления  состоит  в разводе  с
ответчиком." Точка.
   ГИТЕЛЬ (после паузы): Что же ты мне не сказал, Джерри?
   ДЖЕРРИ (после  паузы):  Мне нужно  было сжиться  с  этим. Еще  какой-то
время.  Подождать, пока у меня... пройдет. Чтобы можно  было  отрезать,  как
отросший ноготь...
   ГИТЕЛЬ (снова после паузы): Ты не хотел, чтобы я знала.
   ДЖЕРРИ: Да,  пока я... не  справлюсь сам.  Ты знаешь,  что  такое слово
"никогда"? Что  такое сознание, что  ничего больше не будет, что это кончено
навсегда, на всю  жизнь? Никогда -  это огромная дыра в сердце, нужно время,
чтобы она... затянулась.
   ГИТЕЛЬ: А дальше что?
   ДЖЕРРИ: Дальше?
   ГИТЕЛЬ: Да. Что ты будешь делать дальше?
   ДЖЕРРИ (не сразу, мягко): Прежде всего займусь одним неотложным делом.
   ГИТЕЛЬ: Каким?
   ДЖЕРРИ: Уложу  эту чашку. (подходит к картонке и  становится  на колени
рядом с Гитель)
   ГИТЕЛЬ: Подлец!

   Джерри поворачивается на коленях лицом к ней.

   Ты сказал ей про меня? Что ты перебрался ко мне?
   ДЖЕРРИ: Я не подлец, Гитель...
   ГИТЕЛЬ:  Ты  сказал ей,  что я  заболела!  (бьет его  по  лицу судебной
бумагой с синей прокладкой)

   Джерри  привстает   на  корточки  и  застывает.  Гитель  поднимается  и
подбирает свои туфли. Джерри, тоже поднявшись, швыряет чашку в картонку.

   Бей уж сразу всю посуду, кому она нужна!
   ДЖЕРРИ: Ну что ты еще выкинешь?
   ГИТЕЛЬ: Я ухожу  отсюда, ты... ты  проклятый! (но  горе  берет верх над
злостью, и у нее вырывается тоскливый крик) Джерри, почему ты мне ничего  не
сказал?!
   ДЖЕРРИ: Я не мог...
   ГИТЕЛЬ (пристально глядя на него, вдруг понимает  все до  конца. Быстро
надев  туфли, ищет свою сумочку): Да. Зато ей ты обо мне все рассказал. Боже
мой, даже то, что вы развелись, - это  твоя  с ней  тайна! И если даже ты на
мне женишься, она об этом узнает, а я - нет!

   Но когда она идет к двери, Джерри становится перед ней на пороге.

   ДЖЕРРИ: Никуда ты не уйдешь.
   ГИТЕЛЬ: Джерри, берегись!
   ДЖЕРРИ: Сядь!
   ГИТЕЛЬ: Берегись, Джерри, я не знаю, что с тобой сделаю!
   ДЖЕРРИ: Ну, давай, давай, отпетая уличная девчонка!

   Гитель бьет его по лицу - он  неподвижен.  Гитель ударила еще раз  - он
стоит как статуя. Гитель  круто оборачивается, ища, чем бы в него запустить,
выхватывает  из  картонки  разбитую  чашку  и замахивается,  но не  решается
бросить.

   (ждет, не шевелясь) Ну,  бросай!  Я  тебя так  вздую, что ты  сесть  не
сможешь.
   ГИТЕЛЬ  (швыряет  чашку, стараясь  не попасть  в него, и, бросившись на
кушетку, рыдает от ярости): Сукин ты сын, за всю жизнь мне  еще не удавалось
как следует поколотить  ни одного  мужчину, будь  они  все  прокляты,  - это
просто несправедливо!
   ДЖЕРРИ: Как ты думаешь, почему я сказал ей о твоем кровотечении?
   ГИТЕЛЬ: Чтобы доказать ей что-то за мой счет. Вот почему!
   ДЖЕРРИ: Что же, например?
   ГИТЕЛЬ: Доказать,  какой ты замечательный, ухаживаешь за больной и в ее
помощи не нуждаешься.
   ДЖЕРРИ: Я сказал потому,  что она просила помощи у меня. Она зовет меня
домой.
   ГИТЕЛЬ  (поворачивается  на бок  и с изумлением глядит ему в лицо): Она
тебя зовет?
   ДЖЕРРИ: Когда наконец я действительно оказался ей нужен, когда я крепко
стою на ногах и могу ей помочь, мне пришлось ответить ей "нет".  И объяснить
почему.
   ГИТЕЛЬ (глубоко переводя  дух): Вот что,  Джерри. Ты настаивал, чтобы я
чего-то потребовала от тебя, помнишь?
   ДЖЕРРИ: Да.
   ГИТЕЛЬ: Я хочу потребовать сейчас.
   ДЖЕРРИ: Требуй.
   ГИТЕЛЬ:  Я хочу, чтобы  ты остался здесь,  я  хочу тебя целиком,  а  не
полкусочка от тебя...  я хочу...  то есть я... чтобы ты... (с усилием) нынче
високосный  год,  Джерри,  значит,  надо  говорить правду.  Ты  мне  скажешь
когда-нибудь... "Я люблю тебя"? Хоть раз?
   ДЖЕРРИ (с болью): Это же обет на всю  жизнь, детеныш,  и я уже  дал его
однажды. (но  когда он  поворачивается,  чтобы  уйти  в кухню,  голос за его
спиной останавливает его)
   ГИТЕЛЬ:  Джерри,  Джерри,  дай  же  мне  наконец  передышку!  Перестань
подтрунивать надо мной. Разве это по-дружески?

   Эти слова пригвождают его к месту.

   Я скажу тебе  честно - когда  ты  переедешь ко мне, я  буду добиваться,
чтобы мы поженились. Ты... ты лучше тоже скажи мне все честно.

   Джерри молча смотрит на нее.

   Джерри, ты мне друг?
   ДЖЕРРИ (после долгого молчания): Да, я твой  друг. И буду честен. Когда
ты говоришь "люблю", то  имеешь в виду - "влюблена". для меня же  это  слово
означает гораздо больше...
   ГИТЕЛЬ: Для меня это значит - нуждаться в ком-то. Так сильно, что...
   ДЖЕРРИ: Нуждаться? Нет, не то. Любовь - это  всегда вместе, неразрывно,
день за днем, год за годом... Любовь - это видеть глазами другого. Она любит
мосты,  и ни на один  здешний мост я не мог смотреть без боли, потому что ее
глаза  этого не видят.  И еще  сотни таких вещей, на  каждом шагу. Не просто
друг,  в  чем-то  даже  мой смертельный враг,  но жена, и срослась  со мной.
(смотрит  на бумагу  из  суда) Что  я  мог сказать тебе  об этом  - об  этой
бумажке? Что брачный  союз не расторгнут, не  стал недействительным? Разве я
перестану  чувствовать свою  правую руку,  если  потеряю  ее? Вот что  такое
любовь для меня.
   ГИТЕЛЬ  (долго  смотрит на него,  потом  закрывает  глаза): Ты  все это
говорил ей?
   ДЖЕРРИ:  Нет. Надо  было сказать еще много лет назад, но  тогда  я  сам
этого не знал.
   ГИТЕЛЬ (поднявшись  с  кушетки, становится коленями на стул  у  окна  и
смотрит наружу, не зная, как справиться со всем тем, что на нее обрушилось):
Ты никогда не женишься на мне, Джерри.
   ДЖЕРРИ: Я не могу, детеныш.
   ГИТЕЛЬ:  Каким же оружием  мне бороться с ней  - язвенным кровотечением
два раза в год? Поймать тебя в эту ловушку? Стать калекой и месяц за месяцем
нуждаться в твоей заботе, только этим я удержу тебя, да?
   ДЖЕРРИ: Пока я тебе нужен, я буду с тобой.
   ГИТЕЛЬ  (поворачивается  на стуле и  глядит  ему в лицо, словно наконец
прозрев): И переедешь ко мне. Даже теперь.
   ДЖЕРРИ: Все, что во мне осталось, я отдам. И без обсчета.
   ГИТЕЛЬ: Боже мой, ведь это я попала в ловушку!

   Пауза. Затем Джерри кивает головой.

   Ты единственный, кого... Потеряв тебя, я бы тоже могла чувствовать, что
потеряла руку или там ногу...
   ДЖЕРРИ:  Ты  бы  чувствовала,  что  потеряла...  Уйму времени  зря.  Ты
растешь, детеныш, и одно из двух моих  самых сильных желаний  - увидеть, как
ты вырастешь. И принесешь плоды.
   ГИТЕЛЬ: А второе твое желание?
   ДЖЕРРИ: Тесс.
   ГИТЕЛЬ:  Джерри,  Джерри, Джерри!  (смотрит  на  него моргая  - нелегко
высказать вслух то, что она думает) Я не хочу подбирать крохи. Я хочу, чтобы
кто-то... сказал мне то, что ты сейчас говорил о ней. (берет  свою  сумочку,
стоит, не глядя на него) Выходит, мы даем друг другу отставку - так, Джерри?
(хочет пройти мимо  него  к двери, но он берет ее лицо в  ладони и смотрит в
глаза)
   ДЖЕРРИ: Зачем, Гитель?
   ГИТЕЛЬ: Джерри,  с  тех  пор,  как  я слегла  в постель,  я ни разу  не
вздохнула свободно, мне нужно уйти, иначе я... задохнусь.

   Через секунду  Джерри  отпускает  ее. Она быстро проходит  мимо него  и
исчезает за дверью. Джерри оборачивается и стоит неподвижно, опустив  руки и
глядя ей вслед. Свет медленно гаснет.




Картина третья.

   Обе комнаты.

   Несколько дней спустя. Пасмурный день. Комната Джерри  совсем оголена и
пуста; в ней стоит только чемодан и  пишущая машинка. Телефон опять на полу.
Джерри не  видно, хотя мы слышим, как  он возится  в кухне. Гитель у себя  в
комнате  снимает со стен  свои  фотографии в балетных позах. Она делает  это
равнодушно, почти машинально, лишь бы чем-то заняться во  время томительного
ожидания. А  ждет  она  телефонного  звонка,  это  видно  по  тому, как  она
поглядывает  на  аппарат.  Бросив  фотографии в ящик ночного  стола,  Гитель
начинает  нервно  бродить по  комнате,  посматривая  то на будильник,  то на
телефон.
   В темной передней,  где  у Джерри помещается  кухня, вспыхивает спичка;
Джерри в последний раз  оглядывает кухню и идет  в  комнату. На нем пальто и
шляпа. Он тушит  спичку; у него в руке крем для бриться, кисточка и  бритва.
Опустившись  на  колени, он  кладет  все  это под  футляр  пишущей  машинки.
Взглядывает на часы, и, постояв в унылом раздумье у телефона, снимает трубку
и набирает номер. В комнате Гитель звонит телефон.
   ГИТЕЛЬ (хватает трубку и садится на тахту): Да, алло!
   ДЖЕРРИ (помолчав): Девочка, я... уже все тут уложил, я...
   ГИТЕЛЬ (мягко): Здравствуй, Джерри.
   ДЖЕРРИ (помолчав): Тут в кухне картонка со всякой мелочью, ключ будет у
сторожа. Если тебе что-нибудь понадобится...
   ГИТЕЛЬ: Мне ничего не понадобится.
   ДЖЕРРИ:  Но если  все-таки понадобится...  (пауза)  Гитель,  если  тебе
понадобится  что-нибудь  ...важное,  я  буду в линкольском отеле "Коммодор".
Номера я не знаю, но междугородняя тебя соединит и так. Город Линкольн, штат
Небраска. Небраска, не Невада!
   ГИТЕЛЬ: Не Невада.
   ДЖЕРРИ: И не Омаха. Эту ошибку я больше не повторю. Никогда, Как только
найду  себе  контору,  сообщу номер телефона. А если ты... если у тебя будет
что-то срочное,  позвони,  пожалуйста, Фрэнку Таубмену. Можешь ему ничего не
объяснять, я предупрежу. Просто позвони.
   ГИТЕЛЬ (не сразу): Хорошо.
   ДЖЕРРИ: Нет, дай мне слово.
   ГИТЕЛЬ:  Даю  слово.  (пауза)  Джерри,  со мной  уже все в порядке.  Ты
только... ты только постарайся, чтобы там все вышло так, как ты хочешь.
   ДЖЕРРИ:  Да, я постараюсь. Это - снова война. Я  не отступлюсь от своих
условий, я не стану работать у Люциана,  не переду в Омаху, и  жить мы будем
на  то,  что  я заработаю.  Я  начинаю  очень...  скромно  - стол, телефон и
карандаш. И моя голова.
   ГИТЕЛЬ: Это немало.
   ДЖЕРРИ:  И обсчитывать  ее  я больше не  стану.  Новая жизнь  на  новых
началах, для нее и для меня.
   ГИТЕЛЬ: Я верю в тебя.
   ДЖЕРРИ:  И никаких  метаний в стороны. Гитель, ты  ведь тоже  перестала
метаться?
   ГИТЕЛЬ: Ох, нет. Я еще дергаюсь, как паяц на веревочке.
   ДЖЕРРИ: Я ведь  тоже  верю в тебя, Гитель. В Нью-Йорке пропасть народу,
но ты  - соль земли, не растрачивай себя,  он ждет  тебя где-то за углом. Ты
его найдешь.
   ГИТЕЛЬ:  Поищу. Я  теперь о  себе  лучшего  мнения,  чем раньше, я буду
больше требовать. Время  от  времени  я  буду посылать тебе  поздравительные
открытки, ладно?
   ДЖЕРРИ: Время от времени...
   ГИТЕЛЬ: Дважды в неделю.
   ДЖЕРРИ   (крепко   прижимает  пальцы  к   глазам,   он  в   мучительной
неуверенности): Гитель!  То, что  я  делаю,  это... Бывают моменты, когда  я
думаю, что...
   ГИТЕЛЬ: Ты все правильно  делаешь, Джерри. Понимаешь, я  больше не хочу
никаких подачек, это плохая услуга.
   ДЖЕРРИ: Я-то это знаю, как никто.
   ГИТЕЛЬ: Я теперь и сама не буду раздавать подачки. я хочу, чтобы кто-то
заботился обо мне по-настоящему и принадлежал мне  целиком. ты  научил  меня
этому. Сэмы и Джюки мне не нужны - это цыплячьи души. Ты знаешь, я теперь на
многое смотрю совсем по-иному, ты сделал мне много добра, Джерри.
   ДЖЕРРИ: Это правда,  Гитель? Господи, если  бы я мог твердо  знать, что
каждый из нас в чем-то помог другому, хоть немножко...
   ГИТЕЛЬ: Ты мне очень помог, Джерри. Это первая моя связь, после которой
я стала  лучше, чем прежде. Я хочу  сказать: кто бы ни был тот  человек,  он
будет тебе многим обязан.
   ДЖЕРРИ (помолчав, тихо): Спасибо  тебе за  это. А она даже и не узнает,
скольким  она  обязана  тебе...  После  слова... (припоминает)  после  слова
"любить" сладчайшее слово на свете...
   ГИТЕЛЬ (после паузы): Какое, Джерри?
   ДЖЕРРИ: "Помогать". Не помню, кто это сказал. Ну вот. (смотрит на часы)
Ну вот. Пока, детеныш!
   ГИТЕЛЬ (старается  говорить  спокойно, но  глаза ее полны слез,  сердце
колотится где-то в  горле, она борется с тем, что  переполняет ее, но ничего
не может с собой поделать): Я люблю тебя, Джерри!

   Джерри застывает.

   (не сразу находит  в себе силы продолжать) Сколько  бы ты  не прожил на
земле, я хочу, чтобы ты помнил: последнее, что ты услышал от меня, - это что
я люблю тебя!
   ДЖЕРРИ  (долгая  пауза): Я  тоже люблю  тебя,  Гитель. (кладет  трубку,
некоторое время стоит неподвижно. Потом ставит телефон на пол и  закуривает,
жадно  затягиваясь дымом.  После  второй затяжки,  став  на колени, запирает
футляр  пишущей  машинки  и,  взяв  ее  в одну  руку,  а чемодан  в  другую,
напоследок оглядывает комнату - не забыто ли что-нибудь)

   Гитель тем временем не  кладет трубку; нажав пальцем рычажок, она снова
набирает номер, но при первом же гудке бросает трубку. Джерри, идя к  двери,
слышит единственный  звонок.  Он опускает  вещи  на  пол  и  ждет, глядя  на
телефон. Гитель  сидит  на  тахте, высоко  подняв голову и закрыв глаза. Оба
неподвижны.  Потом  Гитель снимает  руку с  трубки. Джерри поворачивается  и
выходит из комнаты.
   Занавес.