Она  умоляет  о  помощи...  ломает  в  отчаянии  руки...  К  окну
подставлена лестница, но никто из пожарных  не осмеливается лезть в огонь. А
фигура в окне продолжает умолять о помощи... Ее роскошную пепельную косу уже
охватывает пламенем... Тогда он,  Иванов,  бросается в  огонь и  спасает. Он
чувствует  приятную тяжесть  на своем плече, слышит  аплодисменты, одобрения
толпы... Руки  его обожжены,  концы  пальцев  ноют,  но он  чувствует себя в
блаженном состоянии... Вот он  вместе со спасенной красавицей уже в комнате.
Самовар  стоит  на столе.  Сквозь  голубой полусвет  он видит ее,  роскошную
блондинку;  признательно,  с  любовью,  смотрит   она  ему  в  глаза...  Ему
бесконечно хорошо, только ноют обожженные пальцы рук...
     Он засыпает на мягком голубом диване...
     Вдруг странную, непонятную боль ощущает он в голове, во всем теле... Он
пробует открыть глаза,  встать,  но  не может пошевелиться...  Он  чувствует
только, что кто-то  обхватил  железными ладонями  его  голову  и безжалостно
вертит уши... Боль невыносимая...
     Иванов старается спросить, что с ним делают, но с языка срывается стон.
В ответ слышны слова: "Жив еще, три шибче!"
     И опять началась та же ужасная пытка...
     Наконец, он открыл глаза. Перед ним стояли  люди в шубах  и  солдатских
шинелях. Один тер ему обеими руками уши, а двое других оттирали снегом руки,
и еще кто-то держал перед лицом фонарь...
     --  Вали  на  извозчика  да  вези   пьянчугу  в  больницу,  вишь,  весь
обморозился!..-- проговорил оттиравший  уши, и Иванова взвалили в извозчичьи
сани...
     В городе в том  же году появился молодой нищий на костылях, без пальцев
на  обеих  руках. Он  не  просил у  прохожих, а только  на  несколько  минут
останавливался На темных перекрестках и, получив несколько копеек,  Уходил в
свой угол.
     Трущеба приобрела себе еще одну жертву