а эту пару недель стал еще запущеннее и страшнее.
   - Что эт" у вас происходит? - с испугом спросила Санька.
   - Это не у нас, а у вас, - сказал Ванбол. - Наш город - это отражение
души вашего города. Чем больше неустройства, смятения, страха в душе ва-
шего города, тем ужаснее выглядят дома в нашем городе.
   Они вышли в сквер с холмом, изрытым землянками. На  скамейках  сидели
скрытники, ждали Саньку.
   - Вот она, - указал на нее Ванбол. - Пришла, мерзавка. Захар  вздрог-
нул. Он уже умел понимать оборотную речь, но не знал, что  в  этом  мире
принято браниться.
   - Ну что, проходимцы! - бодро начала  Санька.  -  С  отвращением  вас
вспомнила... Прямо до тошноты.  Если  бы  не  этот  паршивый  старикашка
Шольаль, ни за что бы сюда не пришла...
   Захар осторожно дернул Сашу за рукав майки "Спасем мир!":
   - Груня... То есть, Касань! Ты что - рехнулась?  Разве  так  можно  с
незнакомыми!
   Но она продолжала:
   - Я этого старикашку так ненавижу, так ненавижу! Своими руками  заду-
шила его! Всю жизнь мне испортил!..
   И Санька неожиданно заплакала.
   - Да, как видно, довел девочку, проходимец... - заметил старый скрыт-
ник, тот самый, что встретил их с Альшолем в прошлый раз.
   - Убить мало... - согласно закивали скрытники. - Зачем к нам явилась?
Чего от нас хочешь?
   - Хочу найти его, чтобы удушить собственными руками! - горячо отвеча-
ла Санька.
   - Пойдем к тр[cedilla]тлю, - сказал старейшина.
   Скрытника поднялись со своих скамеек и неспешно зашагали по направле-
нию к Карповке. Санька и Захар шли за ними.
   Захар все еще не мог прийти в себя от изумления.
   - Так ты своего Альшоля ищешь? - расспрашивал он Саньку  на  ходу.  -
Что он тебе сделал? Неужели оказался подлецом?
   - Дурак ты, Захар. Я люблю его! Люблю!
   Захар только плечами пожал.
   Скрытники, обрастая по пути сородичами, толпою свернули на Чкаловский
и вскоре оказались у Карповки. Они осторожно перешли мост, который  едва
держался - настолько был ветхим.
   Прошли влево: в полумраке белой ночи, на фоне светлого  неба,  возвы-
шался темный силуэт монастыря - массивного, величавого, тяжелого.
   - Здравствуй, тр[cedilla]тль, - поклонился ему старейшина скрытников.
   Каменная громада вдруг зашевелилась. Оказывается, это сидел на  земле
огромный великан, обхватив колени, он лишь издали казался  каменным  мо-
настырем. Великан поднял лицо - оно было махнатым, - взглянул ярко сияю-
щими, зеленоватого  цвета  глазами,  расправил  волосатую  грудь,  шумно
вздохнул и спросил:
   - С чем пожаловали скрытные жители?
   - Ты все знаешь, тр[cedilla]тль. Ты породнен с камнем. Не слышал  ли,
в каком здании прямого мира прячется сейчас старик по имени  Альшоль?  И
жив ли он?
   - Как не знать?! Знаю, - громовым голосом произнес тр[cedilla]тль.
   И, конечно, и он жив, ты об этом прекрасно знаешь, потому  что,  если
бы он умер, то все мы исчезли бы в сей же миг...
   - Прости, старый пень, не подумал... - пробормотал старейшина,  поту-
пившись.
   - Мы все поселились здесь, потому что пожаловал он - странник  и  ис-
ландец, старик с молодой душой, наш вечный  поэт  Альшоль,  -  продолжал
тр[cedilla]тль, а Санька слушала  его,  затаив  дыхание,  понимая  нако-
нец-то, откуда взялись чудеса. - Альшоль жив, но  находится  в  беде,  -
сказал тр[cedilla]тль. - Он застрял в прямом мире, куда мне ходу нет.

   Глава 11 ПРОВОДЫ ПРИВИДЕНИЯ
   Санька взяла с собой Захара не напрасно.
   Во-первых, ей было все-таки боязно  одной  отправляться  в  оборотный
мир. Во-вторых, она твердо решила не возвращаться домой, пока не  найдет
Альшоля. А нужно было иметь хоть какое-то пристанище. Поэтому  рано  ут-
ром, покинув скрытников, Санька и Захар ехали на Васильевский  остров  в
коммунальную квартиру, где Захар жил со своими родителями.
   От тр[cedilla]тля удалось узнать даже адрес, по которому в  настоящее
время проживает Альшоль. Дом располагался на углу Каляева. Санька  пред-
ложила по пути на Васильевский заехать туда и посмотреть это место.  За-
хар согласился легко: пока они с Санькой съездят на улицу Каляева, роди-
тели Захара уйдут на работу, а значит, не надо будет  объяснять  им  про
Саньку - кто ,она и откуда взялась. Захар еще с вечера предупредил роди-
телей, что идет к другу и останется у него ночевать.
   На улице Каляева их ждал удар. Под указанным тр[cedilla]тлем  номером
находилось здание  за  высоким  забором,  лишенное  каких-либо  вывесок.
Расспросив прохожих, Захар узнал, что это - тюрьма.
   - Это Мулдугалиев его туда засадил! - догадалась Санька. В душе  она,
как ни странно, обрадовалась. Тюрьма - все же не  больница.  Здоровье  -
это главное!
   Они поехали на Васильевский,  по  пути  обсуждая  планы  освобождения
Альшоля.
   Захар уже знал не только настоящее имя Саньки, но и  все  подробности
появления Альшоля на Земле, а также обычаи скрытников. Ему пришлось  по-
верить и в то, и в другое, поскольку он видел все своими глазами.  Захар
присмирел, посматривал на Саньку с большим уважением и  уже  не  пытался
учить ее уму-разуму. Наконец он не выдержал и спросил:
   - А ты действительно так любишь этого старика?
   - Да, - твердо сказала Санька. - Только он не старик. Я же тебе гово-
рила.
   - Ноу него борода и волосы седые...
   - Подумаешь - борода! Она ему идет.
   - А я вот никого не люблю... - вздохнул Захар, искоса  поглядывая  на
Саньку.
   - Вырастешь - полюбишь, - рассудительно сказала она. - А чтобы любовь
окрепла, надо вместе пройти испытания.
   - А за что ты его любишь? - спросил Захар.
   Санька задумалась.
   - Любят не "за что", а "почему", - сказала она. - Потому что он - са-
мый лучший! Самый умный  и  красивый!  И  самый  талантливый!  Посмотри,
сколько он придумал всякой всячины - и скрытники,  и  тр[cedilla]тли,  и
привидения...
   - И привидения? - удивился Захар.
   - Да. Ты еще увидишь...
   Они приехали к Захару, поставили чай и принялись обсуждать - что  де-
лать дальше.
   - Надо искать связи, - сказала Санька.
   Захар вспомнил, что у одного его одноклассника отец работает прокуро-
ром: это был шанс. Однако одноклассник по имени Витя в  настоящее  время
находился на турбазе под Выборгом. А без него идти к прокурору было неу-
добно.
   - В чем же дело? - спросила Санька. - Бери билет и поезжай в Выборг.
   - А ты?
   - А я буду действовать здесь. Сегодня Кроша  приезжает,  мы  ее  тоже
подключим.
   Действительно, как-то незаметно подошел срок приезда подружки. Санька
и радовалась, и волновалась за Крошу: это надо же - сколько новостей она
услышит!
   Они с Захаром вышли на улицу и  расстались.  Захар,  записав  телефон
Кроши, отправился на Финляндский вокзал, а Санька - к Кроше  на  Петрог-
радскую.
   Подружки бросились друг к другу в объятия,  расцеловались,  а  потом,
отступив, одновременно воскликнули:
   - Как ты загорела! - это Санька.
   - Как ты похудела! - это Кроша,
   - Похудеешь тут, - сказала Санька и принялась рассказывать Кроше свою
невероятную историю.
   Кроша ахала, охала, испуганно таращила  глаза,  а  под  конец,  когда
Санька пересказала ей прощальную записку Альшоля,  даже  всплакнула.  Не
медля ни секунды, подруги поспешили на улицу Каляева и там,  хотя  и  не
без труда, узнали, что гражданин Альшоль осужден на пятнадцать суток  за
бродяжничество и что передачи ему не полагаются.
   Вечером Саньке очень захотелось позвонить маме, успокоить ее, но  она
этого не сделала. Мама будет плакать, просить ее вернуться... А  как  же
Альшоль?
   Санька заночевала у Кроши под благовидным  предлогом.  Половину  ночи
подружки прошептались о самом интересном и тайном - о любви.  Кроша  еще
не испытала этого чувства, хотя в Крыму на пляже ей понравился один  мо-
лодой человек. Ему было девятнадцать лет, он приехал из Москвы  и  звали
его Алексей. Однако он приехал со своей  девушкой,  поэтому  Кроша  лишь
смотрела на него издали и восхищенно вздыхала. Он тоже  казался  ей  до-
вольно старым, но не таким, как Альшоль.
   - Ты с ним целовалась? - спросила Кроша Саньку.
   - Да, - кивнула Санька. - У него борода мягонькая!
   - А дети у вас будут, когда вы поженитесь? - спросила Кроша.
   - Обязательно! Пять человек, и все - исландцы!
   Кроша позавидовала подружке: у той будут исландские дети, а у Кроши -
еще неизвестно какие.
   Наконец они уснули.
   Захар появился около восьми вечера, когда родители Кроши уже были до-
ма. Крошина мама принялась готовить ужин, а Захар конфиденциально  сооб-
щил подругам новости.
   Новость первая: Альшоль получил пятнадцать суток  за  бродяжничество.
Каждый день его возят на стройку
   убирать мусор. Эта новость для девочек новостью уже не была.
   Новость вторая: по постановлению прокурора прямо  из  тюрьмы  Альшоль
будет отправлен в специальный дом для престарелых с психическими  откло-
нениями. Дом этот находится почему-то в Воронеже.
   Новость третья: в протоколе допроса, как узнал Захар, было зафиксиро-
вано, что Альшоль просил отправить его в Исландию.
   "та новость поразила Саньку больше всего.
   - Как он мог? А я?! - слезы сами собой навернулись на ее глаза.
   - Дети, ужин готов! - позвала Крошина мама.
   Пришлось отложить переговоры.
   Захар произвел на Крошиных родителей очень приятное впечатление свои-
ми манерами и тем, что после каждого слова говорил "спасибо" или  "пожа-
луйста". Санька заметила, что Кроша тоже приободрилась и заинтересованно
поглядывала на Захара.
   Разговор за столом был, как обычно, абсолютно неинтересный: про  тем-
пературу воды в Черном море, про экологическую обстановку в  Крыму...  В
углу комнаты еле слышно что-то свое бубнил телевизор.
   Вдруг Крошина мама, только что откусившая  кусочек  пирожного,  стала
возбужденно тыкать пальцами в экран. Все обернулись к телевизору и  уви-
дели на экране Санькину фотографию, сопровождаемую текстом:
   - Позавчера вечером ушла из дома и не вернулась Саша Токарева тринад-
цати лет. Всех, кто знает что-либо о ней или ее местонахождении,  просят
позвонить по телефону... - И доктор назвал номер Санькиного телефона.
   За столом возникла звенящая тишина.
   - Саша... - начал Крошин папа, неловко разводя руками. - Может  быть,
ты объяснишь...
   - Господи, да что тут объяснять! - Крошина мама  нервно  метнулась  к
телефону. - Вы представьте, мать два дня не  находит  покоя!  Немедленно
звонить! - она протянула снятую трубку Саньке.
   Санька поникла: Крошина мама была абсолютно права.
   Ну а дальше все было, как обычно бывает в таких случаях: слезы, упре-
ки, объяснения и наконец долгожданное прощение...  Дело  кончилось  тем,
что через полчаса вся троица - Санька, Кроша и Захар - уже стояла у две-
ри Санькиной квартиры.
   Мама открыла дверь и заключила Саньку в объятия, плача от  счастья  и
обиды одновременно.
   - Как ты могла, как ты могла... - повторяла она, рыдая.
   Вдруг мама отодвинулась от Саньки и округлившимися глазами  взглянула
на что-то, находившееся за Санькиной спиной, на лестничной площадке, по-
тому что дверь еще не успели закрыть.
   Кроша, Захар, а за ними и Санька тоже обернулись, повинуясь  маминому
взгляду, и увидели привидение  Софью  Романовну,  которое  стояло  перед
дверью, сложив руки у живота, как это делают оперные певцы.  Привидение,
коне"но же, было в своем излюбленном подвенечном платье.
   - Я зашла попрощаться, - сказало привидение.
   - Мамочка, не бойся! - воскликнула Санька. - Это  же  Софья  Романов-
на...
   - Проходите, пожалуйста!
   Привидение вошло в квартиру и последовало на кухню - оттуда с радост-
ным мяуканьем выскочила Аграфена. Привидение подхватило кошку на руки  и
пошло дальше. В кухне оно уселось на диванчик, не выпуская кошку, и ска-
зало вошедшим следом Санькиной маме и остальным:
   - Я бы выпила чаю с печеньем...
   - Сейчас, конечно, - поспешно кивнула мама.
   - Видишь, я же тебе говорила! Это и есть привидение, - шепнула Санька
Захару.
   Все расселись за столом в чинном молчании.
   Санина мама разлила по чашкам чай, и привидение Софья Романовна нача-
ло говорить:
   - Очень скоро Господь возьмет меня к себе.  Это  состоится...  -  оно
взглянуло на маленькие золотые часики, - ...буквально через полчаса. Ис-
текли сорок дней с момента моей  телесной  смерти.  Сейчас  решится  моя
судьба. В назначенный час мне должны прислать гонца. Если явится  ангел,
значит, меня зовут в рай, если же прибежит чертик, то, увы... -  старуха
развела руками в белых лайковых перчатках. - Впрочем, мне не о чем  бес-
покоиться. Я жила праведной жизнью...
   - Неужто ни разу не согрешили, Софья Романовна? - вдруг спросила  ма-
ма.
   - Почему? Бывало... Но я каялась.
   Никто не дотронулся до чашек. Всех будто парализовало. Мысль  о  том,
что сейчас на их глазах душа этой старухи отправится, куда ей предназна-
чено, вызывала мурашки. А старуха мешала чай, задумавшись и унесясь мыс-
лями далеко-далеко...
   - Альшоля найд" и скажи ему спасибо, - вдруг сказала она, обращаясь к
Саньке. - Если бы не он, меня бы никто не увидел. А так я  покрасовалась
перед уходом... Он славный мальчик. Береги его.
   Мама бросила на Саньку странный взгляд - и страх в  нем  был,  и  жа-
лость, и внезапное предчувствие чего-то рокового, неизбежного...
   И тут раздался звонок в дверь.
   - Кто откроет? - спросила старуха, обведя всех взглядом.
   - Я! - встала с места Санька.
   Она пошла к дверям. За нею гурьбой  двинулись  остальные:  старуха  в
подвенечном платье и следом, как свита, - мама, Кроша и Захар.
   Санька открыла дверь. На пороге стоял  маленький  мохнатый  чертик  с
кривыми черными рожками и изгибающимся вверху хвостом. Над ним, трепыхая
крылышками, плавал в воздухе белоснежный ангелок с золотистыми кудряшка-
ми и пухлыми щечками, чем-то похожий, на Крошу.
   Привидение Софья Романовна прижало руки к груди и бесшумно повалилось
в обморок.

   Глава 12 ОСВОБОЖДЕНИЕ
   Каждое утро из ворот тюрьмы выезжал закрытый фургон  с  зарешеченными
окошками. Он де"ал разворот на Литейно" проспекте и не спеша двигался  к
новостройкам. В фургоне на низких скамьях сидели,  понурившись,  двенад-
цать наголо остриженных мужчин и два милиционера. Это  была  спецбригада
"суточников" - лиц, осужденных за  мелкое  хулиганство,  бродяжничество,
порчу государственного  имущества,  злостное  пьянство...  Их  везли  на
стройку, чтобы там они смогли искупить свою вину честным трудом. В  этой
разношерстной компании ехал и Альшоль.
   За несколько дней он осунулся и чрезвычайно ослаб, Даже видевшие виды
хулиганы, глядя на Альшоля, испытывали жалость и уговаривали  начальство
оставить старика в покое: не возить на работу. Но милицейский майор  был
непреклонен.
   - Старик симулирует, - говорил он. - Когда от задержания бегал, прыт-
кий был!
   На стройке бригада убирала строительный мусор.  Альшоль  впрягался  в
носилки: впереди подросток Гоша, любитель телефонных аппаратов, позади -
Альшоль. Алкоголик Вася Бушуев, вооружившись совковой  лопатой,  носилки
нагружал.
   Работавшие на стройке девушки-штукатуры и плиточницы осужденных жале-
ли, каждый день приносили им пива в канистре.
   Альшоль в первый день тоже попробовал пива и вспомнил его горьковатый
вкус. Давным-давно, целую вечность назад, отец поднес ему глиняную круж-
ку с пивом. Это было на хуторе Флюгумири на той самой свадьбе,  что  так
плачевно кончилась. Горечь и запах пива  неожиданно  воскресили  картины
свадьбы, пожара, гибели отца и матери.
   Альшоль выплюнул пиво, отошел в сторонку.
   - Что, не понравилось, дед? - захохотали мужики.
   - В Исландии пиво лучше, - сказал Альшоль.
   Его товарищи по несчастью уже привыкли к постоянным  упоминаниям  Ис-
ландии, относились к этому добродушно. Ну, тронулся старик на  Исландии,
бывает. Долгими тюремными вечерами, лежа на тесных  двухъярусных  нарах,
они даже просили расска"ывать об Исландии. И Альшоль  охотно  говорил  о
тр[cedilla]тлях, привидениях, скрыт"ых жителях, карликах и карлицах, вы-
зывая смех и шуточки мужиков.
   Пока однажды привидение не заявилось в камеру.
   Это была девочка лет десяти в ситце"ом платье в цветочек, с  длинными
волнистыми волосами. Она возникла внезапно - только что не было, и вдруг
сидит в дальнем углу на нарах и расчесывает гребнем волосы.
   Альшоль в это время как раз рассказывал о привидениях, которые прихо-
дят к своим губителям. Если загубил чью-то душу -  жди  привидения,  оно
явится к тебе немым укором и лишит и сна и покоя...
   В камере никто не спал - все слушали Альшоля. Когда появилось  приви-
дение, все уставились на него
   в мертвой тишине, и вдруг один из мужиков, сидевших здесь за то,  что
разбил витрину, испустил страшный крик и закрыл лицо руками.
   - Не надо, не надо! Уйди! Уйди, говорю!.. - закричал он, извиваясь на
нарах, будто его поразило электрическим током.
   А девочка продолжала молча и плавно расчесывать волосы.
   - Это все ты! - Мужик прыгнул на Альшоля с кулаками. - Это ты  привел
ее сюда! Не хочу! Не могу смотреть!..
   Его едва оттащили от Альшоля. А когда оглянулись - привидения уже  не
было.
   После этого случая сокамерники стали относиться к Альшолю с  опаской.
Больше не расспрашивали про Исландию. А тот, что разбил витрину, проходя
мимо, тихо, с угрозой сказал:
   - Удавлю!
   Днем Альшоль таскал носилки и размышлял: что ж это за планета  такая?
И стоило ли сюда возвращаться?! Похоже, что за семьсот пятьдесят лет лю-
ди стали еще хуже и злее. Умирать, скорее умирать!.. Единственная отрада
- Санька. Если бы он остался бессмертным на благословенной  Фассии,  ни-
когда не довелось бы ему испытать любовь. И Альшоль только крепче сжимал
рукоятки носилок, едва поспевая за напарником.
   Через неделю Альшоля вызвали в канцелярию тюрьмы.
   - Ознакомьтесь и распишитесь, - сказал майор, показывая  Альшолю  ка-
кую-то бумагу.
   Альшоль прочитал бумагу. Это было постановление исполкома о направле-
нии гражданина Альшоля в дом для престарелых, в Воронеж.
   - Почему Воронеж? Я же просил Исландию... Впрочем, мне все  равно,  -
еле слышным голосом сказал Альшоль и расписался.
   Он вернулся в камеру и лег на нары. Если не суждено увидеть Саньку  -
пускай будет Воронеж. Безразлично, где умирать...
   Он почувствовал жар и впал в забытье. Альшолю мерещились цветущие лу-
га Фассии, по которым он гулял  вместе  со  страусом  Уэлби  и  Санькой:
Санька ехала верхом на страусе, а Альшоль шагал рядом, показывая ей  до-
лины и горы чудесной планеты, А потом из облака мягко упал на них теплый
дождь Билинда, и они вместе запели песню... Как вдруг в долине все изме-
нилось. Исчезли и цветы, и травы. Теперь Альшоль с Санькой шли по  твер-
дой застывшей лаве среди базальтовых скал,  которые  вдруг  стали  шеве-
литься, превращаясь в могучих тр[cedilla]тлей. Хоровод привидений  окру-
жил Саньку и Альшоля, из нор выползли скрытники, изрыгая ругательства...
   Альшоль почувствовал, что умирает. Все исчезло перед глазами, опусти-
лась черная горячая ночь...
   А когда он открыл глаза - не было ни тюремной камеры, ни нар, ни  то-
варищей по несчастью. Альшоль лежал в больничной палате с  зарешеченными
окнами. Рядом на койке валялся подросток Гоша.
   - Оклемался? - спросил тот, увидев, что Альшоль открыл глаза.  -  Ну,
ты навел шороху, дед! - У Гоши под глазом сиял фонарь, рука была  забин-
тована.
   Альшоль понял, что не умер. Ему стало скучно.
   Гоша принялся рассказывать. Оказывается, Альшоль стал ночью  бредить,
разбудил соседей, тут-то и выяснилось, что камера битком набита привиде-
ниями. Кроме той девочки с длинными волосами, явились какие-то дядьки  и
тетки с голубоватыми страшными лицами, старики, старухи и даже один  го-
довалый ребенок. Они ползали по  нарам,  .пытаясь  обнять  своих  бывших
родственников и знакомых. Мужики в страхе уклонялись, отпихивали их,  но
привидения были цепкие и все  старались  поцеловать  в  губы,  а  это  -
смерть!
   Первым опомнился тот, что разбил витрину.