что-то.
     Р а н к (садится). Что такое?
     Н о р а. Вот! Глядите!
     Р а н к. Шелковые чулки.
     Н о р  а. Телесного  цвета.  Разве не прелесть? Да,  теперь  темно,  но
завтра... Нет, нет, нет,  вы увидите  только до подъема.  Впрочем, вам можно
показать и повыше.
     Р а н к. Гм!..
     Н о р а. Что  вы так критически  смотрите?  По-вашему, пожалуй,  они не
впору?
     Р  а  н  к. Об  этом  судить  не  берусь за отсутствием  сколько-нибудь
обоснованного мнения.
     Н о  р а (глядит на него  с минуту). Фу,  как  вам  не стыдно!  (Слегка
ударяет его по уху чулками.) Вот вам за это. (Снова убирает вещи.)
     Р а н к. А какие же еще сокровища предстояло мне увидеть?
     Н о  р а. Ни крошечки больше не увидите. Вы несносный. (Напевая, роется
в вещах.)

     (*418)  Р  а н  к (после  короткого  молчания).  Сидя  с вами вот  так,
запросто, я не понимаю...  не постигаю... что сталось бы  со мной, если бы я
не бывал в вашем доме.
     Н о р а (улыбаясь). Да, мне кажется, вы, в  сущности, чувствуете себя у
нас совсем недурно.
     Р а  н к  (тише, глядя  в пространство). И волей-неволей  покинуть  все
это...
     Н о р а. Глупости! Не покинете.
     Р  а   н   к  (по-прежнему)..  Уйти,  не  оставив  даже  сколько-нибудь
благодарного  воспоминания, хотя бы  даже мимолетного  сожаления...  ничего,
кроме пустого места, которое может быть занято первым встречным.
     Н о р а. А если бы я теперь обратилась к вам с просьбой? Нет...
     Р а н к. О чем?
     Н о р а. О большом доказательстве вашей дружбы...
     Р а н к. Ну-ну?
     Н о р а. Нет, видите, я хочу сказать - об огромном одолжении.
     Р а н к.  Неужели  вы  в самом  деле хоть  раз  доставили бы  мне такое
счастье?
     Н о р а. Ах, вы не знаете, в чем дело.
     Р а н к. Так скажите.
     Н о р а. Нет, не могу, доктор. Это уж слишком  огромное одолжение - тут
и совет, и помощь, и услуга...
     Р а  н к. Чем больше, тем лучше. Но  я не  постигаю, что бы  это  могло
быть. Говорите же! Разве я не пользуюсь вашим доверием?
     Н о  р а.  Как  никто  другой. Вы мой вернейший, лучший друг  - я знаю,
знаю. Оттого  и хочу  сказать вам.  Ну, хорошо, доктор. Вы должны помочь мне
предотвратить  что-то. Вы знаете, как  искренне,  как бесконечно  любит меня
Торвальд. Он ни на минуту не задумался бы отдать за меня жизнь.
     Р а н к (наклоняясь к ней). Нора, вы думаете, он один-единственный?..
     Н о р а (слегка вздрогнув). Один...
     Р а н к. ...кто с радостью отдал бы свою жизнь за вас?
     Н о р а (удрученно). Ну вот...
     (*419)  Р а н к. Я дал себе клятву,  что вы узнаете об этом прежде, чем
меня не станет.  Более удобного случая мне не дождаться. Да, Нора, теперь вы
знаете. И знаете тоже,  что мне вы можете довериться скорее,  чем кому бы то
ни было.
     Н о р а (встает, спокойным, ровным тоном). Пропустите меня.
     Р а н к (давая ей пройти, а сам продолжая сидеть). Нора...
     Н о р а (в дверях передней). Элене,  принеси лампу. (Идет к печке.) Ах,
милый доктор Ранк, это было, право, нехорошо с вашей стороны.
     Р а н к (вставая). Что я любил вас так же искренне, как другой? Это так
дурно?
     Н  о р а. Нет,  но что вы  говорите мне об  этом. И ведь вовсе не нужно
было.
     Р а н к. То есть? Или вы знали?..
     Служанка входит с лампой, ставит ее на стол и уходит.
     Нора... фру Хельмер... я спрашиваю, вы знали что-нибудь?
     Н о р а. Ах, почему я знаю, что знала, чего не знала? Я, право, не могу
сказать вам... И как это вас угораздило, доктор! Все было так хорошо.
     Р  а  н к.  По крайней мере вы теперь можете быть уверены, что я весь в
вашем распоряжении и душой и телом. Так говорите...
     Н о р а (глядит на него). После этого?
     Р а н к. Прошу вас, дайте же мне узнать, в чем дело.
     Н о р а. Ничего вы теперь не узнаете.
     Р  а н к. Нет, нет. Не наказывайте  меня так. Дайте мне сделать для вас
все, что только в силах человеческих.
     Н  о р  а. Теперь  вы ничего не можете сделать для меня. Впрочем,  мне,
пожалуй,  и не  надо никакой помощи. Увидите, что  все  это  одни  фантазии.
Разумеется. Конечно. (Садится на качалку, смотрит на него и  улыбается.) Да,
скажу я вам, хороши вы! Вам не стыдно теперь, при лампе?
     Р  а  н  к.  Нет,  собственно  говоря.  Но,  пожалуй,  мне  сразу  надо
удалиться... навсегда?
     Н о р а. Совсем не надо. Естественно, вы будете  приходить по-прежнему.
Вы же знаете, Торвальд не может обойтись без вас.
     (*420) Р а н к. А вы?
     Н о  р  а.  Ну, и мне  всегда  ужасно  весело  с вами,  когда вы  к нам
приходите.
     Р а н к. Вот это-то и сбивало меня с толку. Вы для меня загадка. Не раз
мне казалось, что  вам  почти  так же приятно мое  общество,  как и общество
Хельмера.
     Н  о р  а. Видите,  некоторых людей любишь больше всего  на свете,  а с
другими как-то больше всего хочется бывать.
     Р а н к. Пожалуй, в этом есть доля правды.
     Н  о р  а. Дома у себя я, разумеется, больше всех любила папу.  Но  мне
всегда  ужасно нравилось украдкой пробираться в комнату к  прислуге.  Там не
поучали меня ни чуточку и там всегда велись такие веселые разговоры.
     Р а н к. Ага, так вот кого я заменял вам.
     Н о р а (вскакивая и подбегая к нему).  Ах, милый, славный доктор Ранк,
я совсем не то имела в виду. Но вы понимаете,  что и с Торвальдом, как  и  с
папой...
     С л у ж а н к а (входит из передней). Барыня... (Шепчет что-то и подает
карточку.)
     Н о р а (бросая взгляд на карточку). А! (Сует ее в карман.)
     Р а н к. Какая-нибудь неприятность?
     Н о р а. Нет, нет, нисколько. Это просто... новый костюм мне...
     Р а н к. Как? Да ведь вот он лежит.
     Н о р а. Ах, это не  тот. То другой. Я заказала... Но Торвальду не надо
знать...
     Р а н к. Ага, вот она, великая тайна!
     Н о р а. Именно. Подите к нему. Он у себя. Задержите его пока.
     Р а н к. Будьте спокойны. Он от меня не уйдет. (Уходит в кабинет.)
     Н о р а (служанке). Так он ждет в кухне?
     С л у ж а н к а. Да, пришел с черного хода.
     Н о р а. Да ты разве не сказала ему, что тут посторонние?
     С л у ж а н к а. Говорила, да не помогло.
     Н о р а. Так он не хочет уходить?
     С л у ж а н к а. Не хочет, пока не поговорит с барыней.
     (*421) Н о р а. Так проведи его сюда, только тихонько,  Элене. И никому
не  говори  об  этом. Это будет сюрприз  мужу.  Служанка. Да,  да,  понимаю,
понимаю... (Уходит.) Нора. Беда  идет... Идет  все-таки. Нет,  нет, нет!  Не
будет этого, не может быть! (Идет и запирает дверь в кабинет на задвижку.)
     Служанка открывает дверь из передней,  пропускает в комнату Крогстада и
затворяет за ним дверь. Он в дорожной шубе высоких сапогах и меховой шапке.
     Н о р а (идя к нему навстречу). Говорите потише - муж дома.
     К р о г с т а д. И пусть его.
     Н о р а. Что вам нужно от меня?
     К р о г с т а д. Узнать кое о чем.
     Н о р а. Так скорее. Что такое?
     К р о г с т а д. Вам, конечно, известно, что меня уволили.
     Н о р а. Я не могла помешать  этому, господин Крогстад. Я до  последней
крайности отстаивала вас, но все напрасно.
     К р о г с т а д. Значит, ваш муж так мало любит вас? Знает, что я  могу
навлечь на вас, и все-таки отваживается?..
     Н о р а. Как вы можете думать, что он знает об этом?
     К р о г с т а д. Нет, я, в сущности, и не  думал.  Не в характере моего
милого Торвальда Хельмера было бы выказать столько мужества...
     Н о р а. Господин Крогстад, я требую уважения к моему мужу.
     К р о г с т а  д. Помилуйте, я с должным уважением. Но раз  вы  держите
это дело под  таким страшным секретом, я смею предполагать,  что  вы  теперь
лучше, нежели вчера, понимаете, что, собственно, вы совершили.
     Н о р а. Лучше, чем вы могли бы когда-нибудь объяснить мне.
     К р о г с т а д. Еще бы, такой плохой законник, как я!..
     Н о р а. Что же вам нужно от меня?
     К р о г с т а д. Я пришел только взглянуть, как у вас обстоят дела, фру
Хельмер. Я весь день о  вас думал. Ростовщик, крючкотвор, ну, словом, такой,
как я, тоже, видите ли, не лишен того, что называется сердцем.
     (*422) Н о р а. Так и докажите это. Подумайте о моих маленьких детях.
     К р о г с т а д. А вы с вашим  мужем подумали о моих? Ну, да теперь все
равно. Я хотел только сказать вам,  что  вам нет  нужды слишком  принимать к
сердцу это дело.  На первых порах я не стану возбуждать против вас судебного
преследования.
     Н о р а. Не правда ли? О, я знала, знала.
     К р о г с т а д. Все можно еще покончить миром. Незачем  вмешивать сюда
людей. Дело останется между нами троими.
     Н о р а. Муж мой никогда ничего не должен знать об этом.
     К  р о г с т а д. Как же вы помешаете этому? Или вы можете уплатить все
сполна?
     Н о р а. Нет, сейчас, сразу - не могу.
     К р  о г с т а д.  Или, быть  может,  у вас в  виду какая-нибудь другая
комбинация - вы достанете денег на днях?
     Н о р а. Никакой такой комбинации, которою бы я могла воспользоваться.
     К р  о г с  т а д. Да она  и не помогла бы вам все равно. Выложи вы мне
хоть  сейчас чистоганом какую угодно сумму - вам не получить от меня обратно
вашей расписки.
     Н о р а. Так объясните же, что вы хотите с ней сделать.
     К  р  о  г  с т  а д.  Только  оставить ее у  себя...  сохранить. Никто
посторонний и  знать ничего не будет. Поэтому  если  бы вы  теперь пришли  к
какому-нибудь отчаянному решению...
     Н о р а. Именно.
     К р о г с т а д. Если бы задумали бросить дом и семью...
     Н о р а. Именно!
     К р о г с т а д. Или додумались бы кое до чего еще похуже...
     Н о р а. Откуда вы знаете?
     К р о г с т а д. Так оставьте эти затеи.
     Н о р а. Откуда вы знаете, что я додумалась до этого?
     К р о г с т а д. Большинство из нас думает об этом  - вначале. И я тоже
в свое время... Да духу не хватило...
     Н о р а (упавшим голосом). И у меня.
     (*423) К р о г с т а  д (вздохнув с  облегчением).  Да, не так ли? И  у
вас, значит, тоже? Не хватает?
     Н о р а. Не хватает, не хватает.
     К р о г с т а д. Оно и глупо было бы. Стоит только первой домашней буре
пройти... У меня в кармане письмо к вашему мужу...
     Н о р а. И там все сказано?
     К р о г с т а д. В самых мягких выражениях. Насколько возможно.
     Н о р а (быстро).  Это письмо не должно дойти до мужа. Разорвите его. Я
найду все-таки выход, добуду денег.
     К р о г  с т а  д.  Извините, сударыня, я, кажется, только  что  сказал
вам...
     Н о р а. О, я не говорю  о своем долге  вам.  Скажите  мне,  сколько вы
хотите потребовать с мужа, и я добуду вам сама эти деньги.
     К р о г с т а д. Я никаких денег не возьму с вашего мужа.
     Н о р а. Чего же вы требуете?
     К р о г  с т а д. Сейчас узнаете. Я хочу стать  на ноги, сударыня, хочу
подняться, и ваш муж должен помочь мне. В течение  полутора  лет  я ни в чем
таком бесчестном  не был замечен, и все это время  я бился, как рыба об лед,
но был доволен, что  могу своим трудом подняться опять - мало-помалу. Теперь
меня выгнали, и я уж не  удовлетворюсь тем, что меня попросту примут обратно
- из милости. Я хочу подняться, говорю я  вам.  Хочу, чтобы меня приняли  на
службу в  банк  с повышением. Вашему  мужу придется создать для меня  особую
должность...
     Н о р а. Никогда он этого не сделает!
     К р о г с  т а д.  Сделает. Я  его знаю.  Он  пикнуть не посмеет. А раз
только я сяду там рядом с ним, - увидите:  не пройдет и года - я буду правой
рукой директора. Нильс Крогстад, а не Торвальд Хельмер будет править банком.
     Н о р а. Никогда вы этого не дождетесь!
     К р о г с т а д. Может быть, вы...
     Н о р а. Теперь у меня хватит духу.
     К р о г с т а д. Меня не испугаете. Такая нежная, избалованная дамочка,
как вы...
     Н о р а. Увидите! Увидите!
     (*424) К р о г с т а д. Под лед, может быть? В ледяную, черную глубину.
А весной всплыть обезображенной, неузнаваемой, с вылезшими волосами...
     Н о р а. Вы меня не запугаете.
     К р о г с т а д. А вы меня. Таких вещей не делают,  фру Хельмер. Да и к
чему бы это послужило? Он ведь все-таки будет у меня в руках.
     Н о р а. И после того? Когда меня уже...
     К  р о г  с т а д.  Вы забываете, что тогда я  буду  властен  над вашей
памятью.
     Нора, онемев, смотрит на него.
     Теперь  вы  предупреждены.  Так не  делайте  никаких  глупостей.  Когда
Хельмер  получит мое письмо, я буду ждать от  него весточки. И помните,  ваш
муж сам  вынудил  меня снова вступить на такой путь.  Этого я никогда ему не
прощу. До свидания, фру Хельмер. (Уходит через переднюю.)
     Н  о р  а  (идет к двери в переднюю, приотворяет ее  и прислушивается).
Уходит.  Не  отдает  письма.  О нет,  нет,  это  ведь  было  бы  невозможно!
Невозможно!  (Открывает  дверь  все  больше и  больше.) Что это? Он стоит за
дверями. Не спускается вниз. Раздумывает? Неужели он...
     Слышно,  как  письмо  падает  в  ящик,  затем  слышны  шаги  Крогстада,
спускающегося с лестницы; постепенно шаги замирают внизу. Нора с подавленным
криком бежит назад в комнату к столу перед диваном. Короткая пауза.
     Письмо!... В  ящике!  (Робко крадется  опять к дверям передней.)  Лежит
там... Торвальд, Торвальд... теперь нам нет спасения!
     Ф  р у Л и н  н е (выходит  с костюмом в руках из комнаты  налево). Ну,
больше уж я не знаю, что тут исправлять. Не примерить ли?
     Н о р а (тихо и хрипло). Кристина, поди сюда.
     Ф р у Л и н н е (бросая платье на диван). Что с тобой? Ты сама не своя.
     Н о р а. Поди сюда. Видишь письмо? Там. Гляди сквозь стекло в ящике для
писем.
     Ф р у Л и н н е. Ну-ну, вижу, вижу.
     Н о р а. От Крогстада...
     (*425) Ф р у Л и н н е. Нора... ты заняла те деньги у Крогстада?
     Н о р а. Да. И теперь Торвальд все узнает.
     Ф р у Л и н н е. Поверь мне, Нора, так будет всего лучше для вас обоих.
     Н о р а. Ты еще не все знаешь. Я подделала подпись...
     Ф р у Л и н н е. Но, ради бога...
     Н о р а. Я хочу  просить тебя лишь об одном,  Кристина,  чтобы  ты была
свидетельницей.
     Ф р у Л и н н е. Какой свидетельницей? В чем?
     Н о р а. Если бы я потеряла рассудок, - а это легко может случиться...
     Ф р у Л и н н е. Нора!
     Н о р а. Или  если бы со мной случилось что-нибудь другое - такое,  что
помешало бы мне быть здесь...
     Ф р у Л и н н е. Нора, Нора, ты себя не помнишь!
     Н о р а. Так если бы кто вздумал взять вину на себя, - ты понимаешь?..
     Ф р у Л и н н е. Да, да, но как тебе в голову...
     Н о р а. Ты засвидетельствуешь, что это неправда, Кристина. Я вовсе еще
не рехнулась. Я в полном разуме. И говорю тебе: никто другой ничего не  знал
об этом. Я одна все сделала. Помни!
     Ф р у Л и н н е. Да, да. Но я все-таки не понимаю...
     Н о р а. Где же тебе понимать? Теперь готовится чудо.
     Ф р у Л и н н е. Чудо?
     Н  о р а. Да, чудо. Но оно ужасно,  Кристина, не надо его  ни за что на
свете!
     Ф р у Л и н н е. Я сейчас же пойду поговорю с Крогстадом.
     Н о р а. Не ходи к нему. Он тебя обидит.
     Ф  р у Л и н н е. Было время, когда он готов был сделать  для меня все,
что угодно.
     Н о р а. Он?
     Ф р у Л и н н е. Где он живет?
     Н  о р а. Почем я знаю?.. Ах, да!  (Вынимает из кармана  картонку.) Вот
его карточка. Но письмо, письмо!..
     Х е л ь м е р (из кабинета, стуча в дверь). Нора!
     Н о р а (вскрикивает в страхе). А! Что такое? Что тебе?
     (*426) X е л ь м е р. Ну, ну, не пугайся же  так. Мы не войдем. Ты ведь
заперла дверь. Примеряешь, что ли?
     Н о р а. Да, да, примеряю. Ах, я буду такая хорошенькая, Торвальд.
     Ф  р у  Л  и н  н  е (прочитав  надпись  на  карточке).  Он  живет  тут
близехонько, за углом.
     Н  о р а. Да. Но ничего из  этого не  выйдет.  Нам нет спасения. Письмо
ведь в ящике.
     Ф р у Л и н н е. А ключ у мужа?
     Н о р а. Всегда.
     Ф р  у Л  и  н  н  е.  Пусть  Крогстад  потребует  свое  письмо обратно
нераспечатанным... Пусть найдет предлог...
     Н о р а. Но как раз в это время Торвальд всегда...
     Ф р у  Л и н н  е. Задержи  его. Побудь с ним пока. Я вернусь как можно
скорее. (Быстро уходит через переднюю.)
     Н о  р а (идет к  дверям кабинета,  отворяет и заглядывает в  комнату).
Торвальд!
     X е л  ь м  е р (из другой комнаты).  Ну, впустят ли наконец человека в
его собственную гостиную? Идем, Ранк, посмотрим. (В дверях.) Но  что же  это
значит?
     Н о р а. Что такое, милый?
     Х  е  л  ь  м е  р.  Я  ожидал,  со  слов  Ранка, великолепной сцены  с
переодеваньем...
     Р а н к (в дверях). Я так понял, но, видно, ошибся.
     Н о р а. Никто не увидит меня во всем блеске до завтрашнего вечера.
     Х   е  л   ь   м   е  р.  Но,  милая   Нора,  ты  какая-то  измученная.
Зарепетировалась?
     Н о р а. Совсем еще не репетировала.
     Х е л ь м е р. Однако это необходимо...
     Н о р а. Совершенно необходимо, Торвальд. Но я ничего не  могу поделать
без тебя. Я все позабыла.
     Х е л ь м е р. Ну, мы живо освежим это в памяти.
     Н о р а.  Да, уж ты непременно займись со мной, Торвальд. Обещаешь? Ах,
я  так боюсь. Такое большое общество...  Пожертвуй мне весь нынешний  вечер.
Чтобы ни единого дела - пера в руки не брать! А? Так ведь, милый?
     Х е л ь  м е р. Обещаю. Весь вечер всецело буду к твоим услугам, бедное
мое, беспомощное созданьице... Гм! Да... Сначала только... (Идет  к дверям в
переднюю.)
     (*427) Н о р а. Зачем тебе туда?
     Х е л ь м е р. Только взглянуть, нет ли писем.
     Н о р а. Нет, нет, не надо, Торвальд!
     Х е л ь м е р. Что еще?
     Н о р а. Торвальд! Я прошу тебя! Там нет ничего.
     Х е л ь м е р. Дай же взглянуть! (Хочет идти.) Нора бросается к пианино
и начинает играть тарантеллу.
     (Останавливается у двери.) Ага!
     Н о р а. Я не могу плясать завтра, если не прорепетирую с тобой.
     Х е л ь м е р (идет к ней). В самом деле ты так трусишь, милочка?
     Н о р  а. Страшно.  Давай репетировать  сейчас  же.  Время еще  есть до
ужина. Садись и играй мне, милый. Показывай, учи меня, как всегда!
     Х е л ь м е  р. С удовольствием, с удовольствием,  раз ты так  желаешь.
(Садится за пианино.)
     Н  о р  а (выхватывает  из  картонки  тамбурин  и длинный пестрый шарф,
наскоро  драпируется  им, затем одним  прыжком  становится посреди комнаты и
кричит). Играй же! Я танцую!
     Хельмер играет,  а Нора  пляшет,  доктор Ранк стоит  позади Хельмера  и
смотрит.
     Х е л ь м е р (играя). Медленнее, медленнее...
     Н о р а. Не могу иначе.
     Х е л ь м е р. Не так бурно, милочка!
     Н о р а. Именно! Так и надо!
     Х е л ь м е р (обрывая). Нет, нет, это совсем не годится.
     Н о р а (смеясь и потрясая тамбурином). Ну не говорила ли я тебе?
     Р а н к. Дайте, я сяду играть.
     Х е л ь м е р (встает). Хорошо, мне так удобнее будет указывать ей.
     Ранк  садится  за пианино и играет.  Нора  пляшет  со все  возрастающим
жаром.  Хельмер,  встав  у  печки,  беспрестанно   делает  Норе  указания  и
замечания, но она как будто не слышит, волосы у нее распустились и падают по
плечам, она не обращает на это внимания, продолжая пляску. Входит фру Линне.
     (*428) Ф р у Л и н н е (останавливается как вкопанная у дверей). А!
     Н  о р  а  (продолжает плясать).  Видишь,  какое  у  нас  тут  веселье,
Кристина!
     X е л ь м е р. Но, милая, дорогая Нора! Ты пляшешь так, точно дело идет
о жизни!
     Н о р а. Так и есть.
     X е л ь м е р. Ранк,  перестань. Это просто  безумие. Перестань, говорю
я!
     Ранк перестает играть, а Нора разом останавливается.
     (Норе.)  Вот чему бы никогда не поверил - ты решительно перезабыла все,
чему я тебя учил.
     Н о р а (бросая тамбурин). Сам видишь.
     X е л ь м е р. Да, придется подучиться.
     Н  о р а. Вот видишь, как необходимо заняться  со мной. Ты будешь учить
меня до последней минуты. Обещаешь, Торвальд?
     X е л ь м е р. Будь спокойна.