плечи...  улыбнулся.  Он   никогда   не
отказывался от хорошенько подраться.
   Тип, нависший над столом, поднял глаза и посмотрел на  парней.  Голос
его был пропитан угрозой, как ром-баба сиропом:
   - Что-то забыли?
   - Жирный, ты как думаешь, мы чего-нибудь забыли?
   - Ага! В пиздюлятор кой-кому накатить! Мужик, ты не против?
   Приятели типа так и не успели выбраться из-за стола. Когда на  голову
одному из них опустилась тяжелая
   (их делают такими тяжелыми специально, да?)
   Пивная кружка, упал он не на пол, а прямо на стол... лицом в  очистки
рыбы, которую только что грыз.
   Выходя из зала, Лора успела наступить одному из них тяжелой  подошвой
на лицо. Если хозяева и стали вызывать милицию, то забирать, кроме троих
залитых кровью потерпевших, было некого.
   Какое-то время они пили пиво возле станции  метро.  Парни  предлагали
вместе поехать в только им известный  модный  дансинг  на  Лиговке.  Они
отказались и решили вдвоем пойти в заведение неподалеку.
   Было слышно, как скрипят, шатаясь под осенним ветром, ржавые  уличные
фонари. Лора была обута в испанские ботинки на толстой подошве. Не глядя
под ноги, она шагала прямо по лужам.
   Припозднившиеся граждане жались к освещенным участкам дороги.  Иногда
мимо проезжали патрульные машины. Даниил видел, как, расплющивая  нос  о
стекло, милиционеры разглядывали их с Лорой. Лишний раз  останавливаться
и вылезать из машины милиционерам было лень.
   Дойдя до заведения, они заказали по пиву.  Даниил  трогал  набухающую
разбитую губу и большими глотками пил  из  кружки.  После  адреналиновой
инъекции руки дрожали.
   Он молчал. Разговаривать о том, что, вот, мол,  если  бы...  да,  эх,
жалко, парни подошли, а то бы я... и вообще, мало мы им... было глупо, а
чего еще говорить, он не знал.
   - Ненавижу! - наконец сказала Лора.
   - Кого?
   - Как кого? Их...
   Даниил подумал.
   - Парней, которые машут кулаками в пивнушках?
   - Мужиков, воняющих, как бесплатный туалет!
   - Что они тебе сделали?
   - Они козлы! Вот что они сделали!
   - За это и выпьем!
   - Ты даже не представляешь, что такое мужики!
   - Как это я не представляю, что такое мужики?
   - Ты пришел, пожрал, сделал секс и спать  лег.  Никогда  не  пробовал
представить, что чувствует женщина, когда все, что ее окружает, замешано
на "делать секс"?
   Даниил промолчал.
   - Ужасно - бояться надеть платье, которое тебе нравится,  потому  что
ты выйдешь на улицу и тебя начнут трогать. Потными руками... Ты выходишь
из дому, и мудень, который душ принимал еще  в  прошлой  жизни,  тут  же
начинает тебя трогать!
   Даниил вздохнул. Подобных разговоров он не любил.
   - Странная у них в баре музыка играет.
   - Когда Густав рассказывает об этих штуках...  об  освобождении...  о
том,  что  человек  не  должен  использовать  другого   человека...   ты
понимаешь... я  не  о  fucking  пролетариате  и  буржуазии  думаю.  Я  о
девчонках думаю.
   - О красивых? Давай думать о них вместе!
   - Я читала, что у нас в стране половина  женщин  -  фригидны.  Знаешь
почему?
   - Ты веришь газетам?
   - Потому что мужики - козлы. И мир, который они построили, - козлячий
мир. Хочешь сидеть дома - делай секс с  кретином  мужем.  Хочешь  делать
карьеру - с кретином начальником. Знаешь девиц из высотных  зданий?  Они
оформлены секретаршами и офис-менеджерами. А нужны, чтобы, когда босс...
с брюхом, как бочка... решит отжигать, то ему не  нужно  будет  покупать
проституцию на улице. Эта девица приносит  родителям  зарплату...  а  те
радуются, что дочурка нашла себе хорошую работу...
   - Мы тоже козлы?
   - Чего с вас взять? Вас всех убьют через два дня. А эти останутся. Вы
хоть после этого благодетелей из себя не строите.
   - А как же любовь?
   - Любовь?
   - Ну да. Читала "Ромео и Джульетту"? Есть такая книжка.
   - Последний раз я произносила это слово в девятнадцать лет. Два  года
назад.
   - А потом?
   - Потом перестала произносить. Потом все поняла.
   - В смысле - нет никакой любви?
   - Типа того. То есть любовь -  это,  конечно...  как  сказать?..  это
важно. Иногда мне жалко, что все так устроено.  Что  эти  скоты  сделали
так, что сегодня уже нету никакой любви. Только - "делать секс".  Причем
лучше оральный... чтобы не напрягаться.
   Даниил допил  пиво.  Подумал,  стоит  ли  покупать  следующее?  Потом
спросил:
   - Хочешь вина?
   - С чего бы это?
   - Тебе не кажется, что  именно  сейчас  имеет  смысл  купить  бутылку
молодого  красного  вина?  Терпкого  на  вкус?  Очень  бы,  знаешь,  под
разговорчик о любви хорошо пошло вино.
   - Не знаю. Ну, хорошо. Давай выпьем вина.
   Он заставил барменшу выставить на прилавок  все  вина,  какие  у  нее
были, и долго читал надписи на этикетках.
   - "Хванчкара". Урожая прошлого года.
   - Стоило столько времени умничать, чтобы купить такое говно.
   Он налил себе полный стакан, выпил и налил еще один. Все  как-то  так
совпало... Он  все-таки  стал  рассказывать  ей  о  Полине.  Хотя  и  не
собирался.
   Он выдавливал  гнойник,  а  в  этом  деле  спешить  нельзя.  Так  что
"Хванчкару" пришлось покупать еще несколько раз.  Он  рассказывал  ей  о
всемирном заговоре, который ему удалось раскрыть. О том,  что  раньше  у
него все было нормально.  Как  у  всех.  Нормальная  работа.  Нормальные
приятели. Его любили  девушки...  самая  важная  девушка.  А  потом  мир
захохотал ему в  лицо  и  оказалось,  что  не  бывает  на  свете  ничего
НОРМАЛЬНОГО. Не бывает "самых важных девушек". Вернее, бывают, но только
в кино. Ведь откуда мы можем знать, как "у  всех"?  Не  исключено,  что,
когда наступает ночь, "все"  ложатся  в  постели  и  принимаются  грызть
подушки... сгрызают их до дюжины за ночь.
   В ее зеленых глазах стояли большие слезы:
   - Бедный...
   - Ага. Практически нищий. Духом. И мое есть Царствие Небесное.
   - Остришь?
   - А что, смешно получилось?
   - Попробуй забыть об этом.
   - Ты думаешь, я чем последние несколько месяцев занимаюсь?
   - Просто ты еще не знал, что для этого нужно...
   - А что для этого нужно?
   - Я покажу тебе, чтоґ для этого нужно.
   Она притянула его к себе за кожаный лацкан. Он увидел ее  губы  рядом
со своим лицом и услышал, как она произносит:
   - На самом деле для этого нужно очень немного.

28 сентября. Первая половина дня.

   Если пить не долго, а ОЧЕНЬ долго, то  никогда  не  знаешь,  чем  это
кончится.
   Кто-то решает поразговаривать с Богом.  Кто-то  слышит,  как  зеленые
черти разговаривают с ним. У Артема все было проще. С  утра  он  почесал
щетинистый подбородок и сообщил:
   - Желудок расстроился - не поверите! Дальше десяти метров от  туалета
отходить не рискую.
   Они с Гребнем ввалились посреди ночи, поспали всего несколько  часов,
а потом разбудили их с Лорой:
   - Одевайтесь, романтические влюбленные!
   - Да! Одевайтесь! Башка трещит! Сдохну сейчас!
   "Отстаньте, остолопы", - стонала еле живая Лора.  Они  не  отставали.
Они заставили их одеться и выволокли-таки из дому.
   Заплетаясь ногами,  они  брели  по  пустой  улице.  Парни  водили  по
сторонам незрячими глазами и хихикали. Час был ранний. Пива попить  было
негде.
   На одном из ларьков висела очень длинная вывеска: "Пиво - Сигареты  -
Мясо - Водка - Сыр -  Чипсы  -  Кока-Кола".  Гребень  сказал,  что  если
добавить сюда же  "Девушки",  то  он  попросит  в  ларьке  политического
убежища.
   Артем страдал и штурмом брал заведения, в которых имелся  туалет  для
посетителей.
   Они подолгу его ждали. Лора злилась:
   - Сначала реши свои проблемы, а  потом  буди!  Какого  хрена  вы  нас
разбудили?
   Потом Гребень сказал, что в центре, неподалеку от Казанского  собора,
есть клуб... вернее, бар... он работает круглосуточно... там есть  пиво,
поехали, а?
   В метрошной надписи "Канал Грибоедова" не хватало стартовой "К".  Они
поднялись по эскалатору и вышли на осенний Невский. На  тротуаре  лежали
сухие, как "Мартини", листья.
   Скучавший  без  дела  уличный  фотограф  навел  на  них  фотоаппарат,
заулыбался и затянул:
   -
Простите-за-беспокойство-можно-вас-на-минуточку-давайте-сделаем-отличную
-фотографию...
   -  О!  Давайте  действительно...  это  самое...  Вы  как?  Когда  еще
представится случай?
   - Не майся дурью. Далеко до твоего бара?.. в смысле, клуба?
   - Недалеко. За углом. Сколько стоит групповое, как бы, фото?
   - Смотря чем снимаем. Вам, наверное, на "Полароиде"? Чтобы сразу?
   - Гребень! Посмотри на Артема. Нам сейчас придется мыть тротуар.
   - Не хами!
   - Давайте, давайте, встаем! Нет, не так...  Писатель...  Лорка...  Мы
готовы, ты готов? Cheese!
   Покривлявшись, будто ищет удачный ракурс, фотограф щелкнул камерой  и
выдал влажный серый квадратик.
   - А где это... В смысле - где мы?
   - Деревня! "Полароидом" никогда не снимался? Надо  подождать.  Сейчас
проявится.
   Они сунули фотографу деньги и, чуть не стукнувшись головами,  нависли
над карточкой. Силуэты на снимке проступали постепенно.
   - М-да, - сказала Лора.
   - Может, фотографу рожу набить?
   - Знал, что плохо выгляжу. Не думал, что настолько.
   В помещении Артем потрусил к двери  с  мужским  силуэтом.  Бестолково
толкаясь у стойки, они  долго  выясняли,  кто  что  пьет,  заказывали  и
разбирались, кто будет платить.
   Заведение  было  маленькое.  Десяток  деревянных   столов,   жестяные
пепельницы с ажурными краями, пиво в дешевых кружках из толстого стекла.
Наверное, вечерами здесь случались веселые массовые  драки.  Зачем  было
ехать в центр, чтобы усесться в этой дыре, Даниил не понимал.
   Гребень закурил сигарету и сказал:
   - Я тут пару недель назад домой заезжал. С сестрой разговаривал.  Она
мне анекдот рассказала.
   - Большая сестра?
   - Нет, как бы, маленькая. На одиннадцать лет меня младше.
   - О! Мой любимый размерчик! Симпатичная? Познакомь!
   - Значит, так. Еще раз услышу - убью. Это не шутка.
   - Да ладно. Я ж так. Что с анекдотом?
   - Да нет, анекдот-то, как бы, говно. Просто мне понравилось, как  она
его рассказывала. Было, говорит, у  царя  три  сына:  русский,  немец  и
еврей.
   Они посмеялись.
   - Это еще не все. Было, говорит, у царя три сына:  русский,  немец  и
еврей. И сказал им царь: "Кто достанет для меня молодильные яблоки, тому
я, как бы, отдам в жены свою дочь..."
   Из туалета вернулся Артем. Он схватил кружку, присосался к ней  и  на
стол поставил уже пустую. На секунду зажмурился:
   - Не ту эмоцию назвали оргазмом!
   Они тоже допили первое пиво, потом купили еще  по  одному  и  стянули
кожаные куртки.
   - Девчонки - это на самом деле, как бы, очень важно. Потому  что  все
орут: "Мы! Мужчины!" А если разобраться, что такое мужчина?
   - Да! Что такое мужчина?
   - Мужчина - это, как бы, тот, у кого есть женщина. Если у меня  такая
тетка, что, когда я вхожу в клуб, все, как бы, сознание теряют,  значит,
я крутой. А если девушка моя, как бы, лошадь безгрудая, то  и  сам  я  -
чмырь. Незачем пацанам нормальным при встрече подавать мне руку...
   Артем задумался.
   - А мне с девчонками не везет. Они всегда меня обманывали. А мне  так
хотелось... ну, понимаете...  невинность  потерять.  Приятели-уголовники
мне даже в постель теток запихивали. Все равно не получалось!
   - Почему?
   - Я же говорю: не везет! Бывало, уже лежим... целуемся. И  вдруг  она
начинает рассказывать, что сейчас не может... ну  просто  никак!  Давай,
говорит, завтра! Завтра все будет супер... а сегодня никак. Я каждый раз
им верил. А они больше на свидания ни разу не приходили.
   - Как же ты? В смысле, в первый раз?
   - Не скажу. Это личное.
   - Сколько тебе было лет?
   - Семнадцать.
   - Ха! Я в семнадцать лет уже сам девушек невинности лишал!
   - Многих лишил?
   - Очень. Больше десяти. Лорку, например. Да, Лорка?
   - Гребень, ты идиот!
   - Не обижайся, Лорка. Ты же нам родимая. Как пятно.
   - Ты самый идиотский идиот из всех, которые...
   - Зря обижаешься.
   - Я не обижаюсь. Купи сигарет. У меня кончились.
   - Тебе надо - ты и купи.
   - Не ссорьтесь, - вылез из-за стола Артем. - Я схожу.
   Даниил пил пиво, тер руками  глаза  и  вспоминал.  Она  сказала,  что
полюбить - это не сложно... он сказал, что не знает, что такое любовь...
она сказала, что сможет любить его, если он...  нет,  это  было  еще  до
этого. Shit!
   Когда он еще  учился  в  университете,  преподавательница  психологии
рассказывала на лекции об интересном феномене.
   Один англичанин, работавший курьером, нес важный пакет. По дороге  он
напился и потерял его. Причем абсолютно не помнил где. С горя  он  решил
не ходить на работу, а снова напиться. Выпив первое  же  виски,  он  все
вспомнил, забрал пакет, донес до адресата,  и  потом  у  него  все  было
о'кей.
   История запомнилась. Иногда Даниил надеялся, что, чуть-чуть  выпив  с
утра, обязательно вспомнит то, что  навсегда  ушло  за  грань  последней
порции вчерашнего алкоголя.
   Ничего не вспоминалось. Следующим утром он снова чего-то  не  помнил.
Так повторялось каждый день.
   От стойки вернулся Артем:
   - Говно бар. Туалетной бумаги в туалете нет.  Сигарет  тоже  нет.  На
хрена мы сюда пришли? Пришлось купить японские папиросы.
   - Японские? Никогда не курил японских папирос.
   - Наверное, такие пахитоски курили "сёкигуновцы".
   - Кто курил?
   -  Парни  из  "Рэнго  сёкигун".  Японские   революционеры.   Я   тебе
рассказывал.
   - Ты? Мне? Не помню.
   - Ты, как бы, никогда ничего не помнишь! Лет двадцать назад в  Японии
была организация "Рэнго сёкигун". Переводится - "Красная армия  Японии".
Как-то  парни  угнали   стратегический   бомбардировщик   и   собирались
разбомбить Пентагон. Представляешь? Только их поймали. Об этом даже  наш
Писатель писал. Да, Данила?
   Даниил покивал. Как же, как же. Писал что-то такое.
   - Пентагон взорвать... не хухры-мухры.
   - Взорвать Исаакиевский собор - тоже не хухры-мухры.
   - Чего хорошего - взорвать собор?  Памятник  архитектуры  -  кому  он
мешает? И потом... ты сначала взорви. Убьют нас  всех  послезавтра  -  и
делу конец.
   - Да-а. Ко-не-е-ец... Еще по пиву?
   Они выпили еще по кружке, поболтали еще о  японцах  и  о  том,  какие
ботинки Гребень  видел  в  "Солдате  удачи".  Вообще-то  он  предпочитал
английскую обувь. Но эти были тоже ничего.
   Народу становилось больше. За соседним  столом  нарисовалась  парочка
крашеных блондинок. Девушки внимательно читали меню.
   (так бы внимательно им читать мою книгу.)
   Гребень выжидал долгих сорок секунд. Потом забрал свое пиво и ушел  к
блондинкам. Не садясь,  он  что-то  сказал  им,  девушки  посмеялись,  и
Гребень отправился покупать им алкоголь.
   Артем страдал:
   - Умеет же, гад!
   Он вытащил из японской пачки папиросу и прикурил. Пачка была  зеленая
с желтым. У папирос был запах тлеющего мусора.
   Вернувшись за стол  к  блондинкам,  Гребень  затянул  одну  из  своих
историй. Истории у него были длинные, с множеством отступлений  и  очень
смешные. Всего их было три.
   За время, пока Даниил болтался с  ним  по  клубам,  гребневские  фазы
обольщения девушек онуспел  выучить  наизусть.  История.  Четыре  кружки
пива. Лаконичный оральный секс в ближайшем подходящем месте.  Желательно
безлюдном... хотя не обязательно. На прощание Гребень  платит  за  такси
подвыпившей возлюбленной.
   Блондинки   закатывали   глаза   под   жирно   накрашенные   веки   и
интересовались, почему Гребень так странно выглядит?
   - Странно?
   - Ну, в смысле необычно. Вы так интересно одеты.
   - Ну, как бы, что могу сказать? Это  длинный  разговор.  Не  дать  ли
слово коллеге? Коллега!
   Гребень махнул рукой. Чуть не выронив сигарету, истосковавшийся Артем
побежал на зов.
   Даниил проводил его взглядом,
   (да-да... знакомьтесь!.. это артем... а  это...  э-э-э...  напомните,
как вас зовут?..)
   Вытащил из пачки новую папиросу и поднял глаза на Лору.
   - Как ты?
   - О'кей. А ты? Зуб болит?
   - Уже нет.
   Даниил  разглядывал  истрепавшийся  рукав  куртки.  Драная  подкладка
торчала наружу прямо из-под кожаного рукава.
   - Лора, знаешь... Давай...
   - Что?
   - Давай уйдем отсюда?
   (знаешь, что самое ужасное? то, что я не могу вспомнить, о чем  мы  с
тобой договорились, лежа в постели.)
   - Куда?
   - Не знаю. Домой. Куда-нибудь...
   Она смотрела на него. Он добавил:
   - Не хочу с ними... С тобой хочу...
   За соседним столом Гребень переходил от  первой  истории  ко  второй.
Блондинки хихикали и прикрывали ладошками отсутствие некоторых  коренных
зубов.
   Лора притронулась к руке, в которой Даниил держал пивную кружку.
   - Хорошо. Давай уйдем. Только знаешь что? Давай  я  пойду  первая,  а
потом мы встретимся. Просто чтобы вопросов не возникало.
   - Давай.
   - Где встретимся?
   - Все равно где. Давай дома.
   - Хорошо, - сказала она.
   - Дождись меня.
   Она пошла к выходу, а потом обернулась:
   - Я дождусь... Приезжай...

28 сентября. Вечер

   Неблагодарные блондинки сбежали,  не  попрощавшись.  Зато  за  столом
нарисовался немец. Настоящий немецкий немец, в серой футболке  и  модной
стрижке, неплохо говорящий по-русски.
   То ли Гребень по дороге в туалет с ним разговорился, то  ли  он  сам,
заскучав, к ним подсел. Когда Даниил обратил  на  него  внимание,  немец
скалил кривые передние зубы, смеялся и дергал Артема за рукав.
   Артем возмущался и заваливался на бок. На столе перед Артемом  лежали
остатки чипсов.
   Они были куплены здравомыслящим, имеющим четкие  жизненные  убеждения
мужчиной. Чипсы еще не успели кончиться, а вместо него за  столом  сидел
представитель  семейства  млекопитающих,  овладевший  навыками   питания
материнским молоком и писанья под себя.
   Гребень наклонялся и макал длинные волосы в кружку.
   - Не люблю я ваших, американцев.
   - Я не американец. Я из Германии.
   - Не важно. Ты же меня понял?
   - Понял.
   - Не люблю я ваших... короче, западных.
   - А я ваших chicks люблю.
   - Кого-о-о? - ревел до краев налитый алкоголем Артем.
   - А я бы хотел с американочкой... это самое...
   - Ничего хорошего. Я пробовал.
   - И чего?
   - Тебе бы не понравилось.
   - Чего-о-о?
   - Эх, пришел бы ты на пару  часиков  пораньше,  мы  б  тебя  с  Лорой
познакомили! Такая девушка!
   Артем, теряя связь  с  реальностью,  переводил  взгляд  с  одного  на
другого. Даниилу было неприятно слушать, как они  обсуждают  Лору...  он
хотел вмешаться, сказать, чтобы они заткнулись.
   Вместо этого он поперемигивался с  девушками  за  соседним  столиком.
Скоро к девушкам пришел  кавалер,  и  они  все  вместе  ушли.  Потом  он
прикурил сигарету, а она  выпала  из  онемевших  губ  и  упала  на  пол.
Пришлось прикуривать новую.
   Потом в памяти образовался некоторый провал... скорее всего, не очень
долгий, а потом немец ушел  в  туалет,  и  Даниил  услышал,  как  Артем,
склоняясь к самому уху Гребня, предлагает ткнуть немца ножом.
   - Зачем?
   - Деньги отнимем.
   - Ты думаешь, у него много денег?
   Он тоже был пьян, но не так, как Артем. Он слегка  отставлял  локоть,
чтобы Артем на него не свалился.
   Обшитые деревом  стены  грустно  вращались  вокруг  макушки  Даниила.
Говорить не хотелось... все равно не получится.
   Держась обеими руками за  липкую  крышку  стола,  он  приподнялся  со
стула.
   - Короче, это... Знаете, чего?..
   - Чего?
   - Я пошел.
   - Н-н-не понял?
   - Пока, - сказал Даниил и, не оборачиваясь, порулил к выходу.
   - Писатель! Ты куда? Да погоди! Сейчас вместе пойдем!
   Он не обращал внимания. Сегодняшнюю ночь он  должен  был  провести  с
ней. Потому что никакой другой ночи у них может и не быть, ведь правда?

***

   Лора зашла в квартиру, скинула  куртку  и,  не  разуваясь,  прошла  в
комнату. В квартире пахло остатками вчерашней еды. Она  включила  радио,
упала в кресло, прикурила, киношным жестом далеко отбросила спичку  и  с
минутку подумала: а не попить ли пива?
   Она прошлась  по