оспода прогневали?"
     "Мамаша, если  человек не виноват, ему нечего бояться. Мы берем  только
тех,  кто против  власти  рабочих  и крестьян,  против мировой революции." -
голос Петра звучал решительно. "Вам, к примеру, бояться нечего."
     "Твоими бы устами да мед пить."
     Николай  безучастно стоял и не вступал в разговор. Эти проклятые глаза,
они смотрели с презрением на него со всех стон.
     "Если поп мне не поможет - я пропал. Тошно, хоть вешайся."
     Дверь отворилась  и на пороге появился заспанный священник со свечой  в
руке, в темном пальто,  наброшенном на  плечи, из  под  которого были  видны
белые кальсоны. Из-за его спины выглядывали повадья и четверо детей. Они  со
страхом смотрели на пришедших.
     Николай упал священнику в ноги.
     "Батюшка, грешен я. Заступись за меня перед  Богом, замоли мои грехи. Я
виноват,  убил невинного человека. Сам не знаю, зачем  это сделал. Наверное,
Дьявол попутал. А теперь меня замучила  совесть, все время вижу  глаза этого
человека. Не могу жить так. Если  ты мне не поможешь, я  порешу с  собой." -
смиренно заговорил  Николай тихим голосом, так тихо, что его едва можно было
услышать.
     "Убить человека, тем более невинного, это большой грех. Но если  ты это
сделал  без  злого умысла, по наущению Дьявола,  Бог  простит  тебя. Господь
милосерден, он все видит и никогда не накажет невиновного. Мы все уповаем на
его доброту. Я буду молиться за тебя."
     "Помоги мне, святой отец. Весь век буду тебе благодарен."
     "Встань  с колен. Господь  тебя  в беде не оставит. Отпускаю тебе  твой
грех."
     Глаза исчезли.  Николай  посмотрел по сторонам, на  мать,  на Петра, на
священника. Глаз нигде не было. Он почувствовал облегчение, даже счастье.
     "Иди домой и молись усердно." - продолжал священник. - "Уповай на Божье
милосердие."
     "Ну, Петька, понял теперь, что такое опиум  для  народа? Слушай  больше
попов, и забудешь то, за что умирали наши братья, за что мы теперь боремся."
- раздался внезапно голос Ивана.
     "Как ты  нашел нас, ты  ведь дороги не знаешь?" - спросила с удивлением
мать.
     "По нюху. Я попов по запаху различаю, вот и нашел дорогу. Ох, до чего я
их ненавижу! Братцы, не слушайте его, он врет все время. Пошли отсюда!"
     "Забыли люди  Бога, перестали ходить в церковь." - говорил священник. -
"Откуда придет вечное блаженство, если вокруг творится безобразие, убийства,
беззаконие?  Все от новой власти, от  безбожников.  Не  будет вам  счастья с
такими делами."
     "И что ты только несешь, отец?"  - сказал  Петр. -  "Мы ведь боремся за
справедливость, за счастье. А ты нас ругаешь. Нехорошо это."
     Только сейчас,  глядя  на  Ивана,  Николай  понял,  что  сделал  что-то
неправильное, больше того, предосудительное.
     "И что он только мелет?" - Николаю стало  скучно, даже противно слушать
эти проповеди. Священник  перестал  его  интересовать, а то, что он говорил,
вызывало протест и гнев.  - "Что это  меня понесло  к попу? От него  никакой
пользы, только вред, мутит воду и мешает нам бороться с врагами революции. А
со своими проблемами  я бы  сам справился не хуже этого в рясе."  -  подумал
Николай со злостью.
     Он  с опаской покосился на Ивана  и ему показалось, что  тот смотрит на
него  осуждающе.  Николаю стало страшно, даже зубы застучали,  как во  время
лихорадки.
     "Нужно   как-то  восстановить   свое   доброе   имя  борца   за  победу
пролетариата,  а то,  глядишь,  Иван  расскажет  все  секретарю ячейки,  так
недолго из партии вылететь. И тогда прощай моя будующая жизнь, я ведь  хотел
пойти по партийной линии, еще лучше  бы в ВЧК, бороться с врагами революции,
всех их к стенке или  в Неву, как того профессора,  но  и по партийной линии
тоже  неплохо.  Покажу-ка  ребятам,  что  я по-прежнему свой,  большевик,  и
никакому попу  меня  не сломить. Я  хочу спать спокойно  и верить в  светлое
будующее пролетариата." - думал Николай со страхом.
     Он  подошел к священнику,  схватил  его за пальто и  ударил наотмашь  в
лицо.
     "Да он ведь контра!" - закричал Николай. - "Нет при  мне нагана, так бы
и застрелил  этого  попа на месте как  бешенную собаку. Ребята,  ведем его в
ВЧК, там с ним в миг разберутся!"