зглянул на нее. Луна была такой же, как всегда.
знакомой. Угольку даже показалось, что до нее ближе, чем до дома.
Фигурка щенка темнела на лунном круге. Будто живой щенок. Вот бы
вместе с ним пробежаться по тропинкам среди лунных скал! Только есть
ли там тропинки?

И вспомнилась хорошая песенка. Уголек считал шаги, а песенка тихонько
звенела в ушах.



На пыльных тропинках

Далеких планет

Останутся наши следы...



Когда Уголек сделал триста пятнадцать шагов, он добрался до шалаша...



На обратном пути он не очень боялся. Конечно, лес молчал все так же
загадочно, и лунные полосы стелились по траве. Но большого страха не
осталось. Осталась настороженность. А в голове крутилась песенка о
далеких планетах. Уголек даже напевать ее начал, когда подошел к
кустам.

И черные кусты, наверно, решили отомстить мальчишке за дерзость.

Уголек вышел на поляну. И тут его будто ударило током!

Низко у земли, из кустов, смотрели два тусклых белесых глаза!

В первую секунду Уголек не мог двинуться. А потом почувствовал: если
бежать, оно обязательно кинется следом.

Боком, тихо-тихо, Уголек начал отступать к кустам. Глаза не двигались.
Не шевелились, не моргали, но и не гасли.

Уголек остановился. Было страшно стоять. Но уйти и не узнать, чьи там
глаза, было тоже страшно.

В голове прыгали коротенькие перепутанные мысли. А сквозь них все
равно пробивалась песенка о тропинках на дальних планетах. Пробивалась
сама по себе, как ручеек сквозь снег. Ведь бывает, что какие-то слова
или мотив привяжутся и вертятся в голове в самые неподходящие моменты.

Вдруг далеко протрубил паровоз, а потом Уголек услышал, что кругом
очень тихо. Только песенка звенела в ушах. Хорошая песенка про смелых
людей и звезды.

А кусты перестали шептаться. Наверно, ждали, что же будет.

И они дождались. Мальчишка крикнул и бросил каменный топор в страшные
глаза. Бросил и не побежал, только пригнулся. Глаза шевельнулись и
замерли.

- Ладно! - звонко сказал Уголек. - Значит, ты не живое! Ты бы убежало.

И он пошел через поляну. Сердце беспорядочно прыгало, но он дошел до
другого края поляны. И за два шага увидел, что никаких глаз нет. На
высоких стеблях цвели две большие ромашки.

Уголек нашел топор. Ромашки срывать он не стал. Сначала хотел сорвать,
а потом не тронул. Он отдохнул немного, присев рядом с ними.

Над головой спокойно шептались о своих делах листья...





ЩЕНОК ИЩЕТ ХОЗЯИНА И ТЕРЯЕТ ДОМ



Белый щенок с черной крапинкой на ухе ищет хозяина. Позовите щенка! Он
научится охранять вас, ходить по трудным дорогам, таскать упряжку.
Может быть, он даже научится охотиться за дикими зверями.

Позовите щенка! Он может находить еду в мусорных ящиках, может пить из
луж, но не может жить один. Он все время вспоминает большие добрые
Руки...

Щенок бежит то за одним, то за другим человеком. Иногда на него
оглядываются, иногда даже бросают кусок булки или конфету. Но никто не
зовет с собой, когда он бежит следом. Даже прогоняют. Все думают, что
у него есть хозяин. Правда, щенок худой, и белая шерсть у него
запылилась и свалялась, но ведь он не похож на умирающего. А разве
может щенок без хозяина не умереть с голоду?

К вечеру у щенка болят лапы. Он тащится в свой дом под ящики, где
лежит подаренная Балалаем кость и куда приходят Воспоминания.

Он привык к этому дому. Но сегодня там что-то не так. Щенок понял это,
когда был еще далеко. Пахнет дымом, и что-то трещит. Щенок испугался.
Он даже хотел убежать, но он слишком привык к своему дому. Он
осторожно пошел вперед и свернул в переулок, где был склад.

Синий очень едучий дым полз по переулку. Желтое пламя клочьями
взлетело над крышей склада. Горели ящики. Огонь пожирал их, они
трещали и рассыпались. Люди хлестали огонь струями из шлангов, они
защищали склад. Ящики они отдали на съедение огню. Высохшая тонкая
фанера вспыхивала и сгорала очень быстро.

Щенок никогда не видел столько огня. Он не понимал, откуда огонь
пришел. Ведь щенок не знал, что пламя может вырасти из брошенного
окурка.

Огонь притягивал щенка. И хотя дым ел глаза и нос, щенок сидел и
смотрел, как горит его дом. Он боялся подойти ближе к громадному
костру, но уйти тоже не мог.

Ящики сгорели, и люди уехали на красной машине.

Щенок долго не решался приблизиться к тому месту, где был его дом.
Подошел туда только тогда, когда из пепла перестал сочиться дым.

Вместо ящиков была теперь куча золы и черных головешек. Пепел оказался
очень теплым, даже обжигал лапы.

Щенок походил немного и лег там, где пепел был похолоднее. И тогда он
увидел кость, которую подарил ему Балалай. Кость немного обуглилась.

Щенок взял кость в зубы и пошел.

Был уже вечер. Небо на западе стало желтым. В конце улицы темнел лес.





<ЭТО НЕ ЩЕНОК, А СИНИЙ ВЕРБЛЮД>.



В этот день Тетка изловила Шурупа недалеко от штаба. Шуруп не
сопротивлялся. Он только приседал и жмурился от страха, когда Тетка
толкала его перед собой, держа за воротник.

- У, шпиеныш... Ну, погоди! Мало тебе вчерашнего?

- Не... - хныкнул Шуруп. Вчерашнего ему было достаточно.

Накануне, когда Митька, братья Козловы и Шуруп тихо подкрались к штабу
патруля, их встретил залп зеленых сосновых шишек, тяжелых, как
шрапнель!

Яростная контратака обратила злоумышленников в бегство. Митька хрипло
заорал, чтобы остановить их и организовать оборону. Братья Козловы в
беге сшибли своего предводителя, и он тоже побежал.

Шуруп мчался впереди. Ему не повезло. Застрял, бедняга, в чаще
молоденьких сосенок, зацепился, и твердая рука Мушкетера ухватила его
за рубаху.

Голосящего Шурупа за руки и за ноги принесли в шалаш.

- Что делать? - спросил Славка. Тетка предложила снять с пленника
скальп для охотничьей коллекции и стала подробно рассказывать, как это
делается:

- Надо содрать волосы вместе с кожей и высушить...

- Зачем нам рыжие скальпы? - сказал Толик.

Мушкетер предложил привязать Шурупа к дереву у муравейника. чтобы
муравьи обглодали пленника. Ну, не совсем, а так, наполовину. Шуруп
обмер.

Наконец решили, что возиться не стоит. Дали сзади коленом и отпустили.
Но несчастный Шуруп натерпелся такого страха, что боялся вспомнить
вчерашний день.

Тетка привела Шурупа к шалашу и коротко доложила Толику:

- Шпионил.

- Я не... - начал Шуруп, но умолк под тяжелым взглядом Мушкетера.
Мушкетер сказал:

- Молись перед смертью.

Шурупа прислонили к сосновому стволу. Мушкетер медленно вытянул из-за
пояса шпагу и пощекотал ею Шурупий живот.

- Молись... Ну!!

Шуруп захныкал и сказал, что не умеет молиться.

- А шпионить умеешь!

- Не... Я не хотел.

- А зачем пришел, если не хотел? - вмешался Славка. - Странно как-то.

,- Я к вам пришел.

Все удивились.

- Митька в деревню к бабке хочет уехать. Валька дерется. А куда мне?
Жалко вам, да? Я вчера хотел про нападение рассказать. Только я не
успел.

- Врет! - решила Тетка. Толик сказал:

- Тетка, стоп. А письмо кто писал? Не знаешь?

- Не... - сказал Шуруп. - Какое письмо?

Толик развернул бумажную салфетку. Вот что на ней было:



Берегите

штап

Грозит опасность



Шуруп почему-то испугался:

- Не я...

- Я писал. - Качнулись ветки, и появился Уголек. - Ну, предатель я, да?

Все враз замолчали. Замолчишь тут, когда такая неожиданность.

- Врет, - снова решила Тетка. Славка удивился:

- Откуда он взялся?

- Явился он негаданно-нежданно, - сказал Мушкетер.

- Если ты писал, - говори, что написано? - заявил Славка.

- Берегите штаб. Грозит опасность! - отчеканил Уголек.

- Правильно, - сунулся Шуруп. Ему сразу приказали молчать. Мушкетер
ехидно спросил:

- А сколько ошибок?

- Ладно тебе, - вмешался Толик. - Если бы человек знал про ошибки, он
бы их исправил.

- А если не знал, значит, не знает, сколько их, - добавил Славка.

- Какой карандаш? - строго спросила Тетка.

- Синий.

- Правильно, - облегченно вздохнул Толик. - А когда ты принес письмо?

- Ночью. Не этой ночью, а прошлой.

- Это хорошо, что ты принес, - сказал Толик. - Но ты не ври, что ночью.

- А когда? Я утром уехал. В пять часов. Мы к папе ездили, я еще думал,
что он щенка привезет. Только он не привез. Спроси... хоть кого...

Он чуть не сказал: <У папы спросите>. Но это было бы смешно.

Папа далеко. А если бы он был здесь, то сумел бы доказать. Вчера
Уголек выложил ему и про цирк, и про ночной поход, и даже про песенку.
Они сидели в каюте на тесном диване, и Уголек шепотом рассказывал, а
папа слушал, тиская прокуренными пальцами подбородок. А когда узнал о
страшных белых глазах-ромашках, усмехнулся и покачал голову сына
широкой, но совсем не тяжелой ладонью. И Уголек облегченно вздохнул:
все было позади. А оказалось, что неприятности не кончились.

- Все равно, - повторил Толик. - Не ночью.

- Не веришь? - прошептал Уголек.

- Нет, - тихо, но твердо, сказал Толик.

- Почему?

- Сказать, почему?

- Скажи!

- А кто говорил, что боится темноты?

Уголек покраснел.

- Это раньше... Я вовсе и не боюсь. Это я так сказал.

- Так просто не говорят.

Мушкетер предложил:

- Проверим еще. Какая там подпись?

- Нет там подписи, - ответил Уголек. - Там нарисован щенок... Ну,
обыкновенный щенок. Нельзя, что ли, щенка нарисовать?

- Братцы? - заорал Мушкетер. - Не его письмо. Нет щенка!

- Есть! Это что?

- Это щенок?! Товарищи, глядите! Разве это щенок?

- Это кабан, - сказал Славка.

- Нет, - возразил Мушкетер. - Это синий верблюд.

Этого уж Уголек не выдержал. Разве виноват он, что <тройка> по
рисованию еле-еле? Уголек отвернулся, и у него задрожали плечи.

- Ревет, - сказал Шуруп. Все примолкли. Толик потрогал Уголька за
плечо:

- Подожди ты...

- Может, он правду сказал, - задумчиво произнес Славка. Тетка вдруг
вскипела:

- Ироды! - Она была девчонкой. Хоть и сердитой, но все-таки девчонкой.
И сердце у нее было девчоночье. - Издеваются над человеком! Его
письмо, ведь сами видите, олухи! У, Мушкетерище!

- А я чего? - пробормотал растерявшийся Мушкетер. - Раз это верблюд...
И все равно же он боится темноты...

Это уж было слишком!





НОВЫЙ ДОМ И НОВЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ ЩЕНКА



Щенок бросил кость, которую нес в зубах. Было жаль ее, но он бросил.
Не мог он тащить ее с собой.

Белый щенок уходил в лес.

Хозяина себе он так и не нашел, а дом у него сгорел. А жить без
хозяина и без дома щенок больше не мог. Старый Нептун был прав, щенок
это понял теперь.

Ну, что ж, раз он не нужен никому, он уйдет в лес и станет диким.

Лес давно звал щенка. Ветер приносил оттуда странные запахи. Они были
непонятные и в то же время знакомые. Они беспокоили щенка. Белый щенок
садился у дороги и смотрел в конец улицы. Там протянулась светлая
полоска березовых кустов. А из-за нее поднимались зеленовато-синие
головы сосен. Совсем близко. Добежать можно очень быстро.

Но щенок не бежал. Лес не только звал его. Он еще и пугал. Как только
щенок подходил к кустам, лапы делались слабыми. Не хотели идти лапы в
лес. Мало ли что там в лесу. Шумит там глухо и непонятно. Может быть,
ветер шумит, а может быть, чудовище с перьями на голове. Как выскочит
да как погонится...

Несколько раз щенок подбирался к опушке. И уходил. Он привык жить на
улицах. Там у него был дом.

Но сейчас дома нет. И щенок уходит в лес.

Наступил вечер. Шум в лесу утих, а запахи стали резче.

Щенок остановился у березок и повел носом. На черном влажном носу
блестела желтая искорка солнца, которое уползало за деревья. Пахло
травами, увядшими листьями, муравейниками и смолой. Пахло земляникой и
нагретыми камнями.

Щенок раздвинул мордой низкие ветки и вошел в лес. Он уже перестал
бояться. Но что-то настораживало его и заставляло идти пружинистым
осторожным шагом.

Так щенок прошел сквозь березняк и оказался на бугре, где росли сосны.
Прямые тонкие деревья стояли часто. Низкая трава под ними была усыпана
сухими иголками. Они покалывали лапы. Сквозь ветки светилось вечернее
желтое небо.

Маленький зверек метнулся с корявой ветки и перелетел на другую сосну
- выше, к самой вершине. Покачался и начал спускаться.

И щенок рванулся к стволу. Рыжий зверек с пушистым хвостом качался
среди зеленых лап и черными бусинками поглядывал на щенка.

Щенок встал на задние лапы, а передними уперся в ствол. И поднял
морду. Глаза у него заблестели. Он залаял. Он лаял коротко и деловито.
Звонкий голос щенка разнесся далеко по лесу. Непонятный маленький
зверь встрепенулся и сердито застрекотал. Щенок не умолкал. Он был
уверен, что делает важное дело. Щенку казалось, что сейчас кто-то
придет и поможет поймать удивительного зверя, не похожего ни на кошку,
ни на собаку. Надо только лаять, он это знал. И щенку стало весело.

Если бы здесь был старый умный Нептун, он бы понял, что случилось: это
заговорила кровь северных собак. В щенке проснулся охотник.

Никто не явился на лай щенка. Рыжий зверек умчался по веткам. Сначала
щенок побежал за ним, потом отстал. Он сел и стал чесать за ухом.
Донимали блохи.

Солнце блеснуло последний раз среди стволов и ушло. Лесные запахи
стали сильнее. Они колыхались вокруг щенка волнами.

Но сквозь них щенок вдруг почуял человеческий след. И пошел по нему.

Он не хотел больше ходить за людьми. Все равно никто не зовет его. И
все-таки пошел по следу.

Стало темнее. Щенок спустился с бугра. След вел сначала через
папоротник, а потом через мелкий сосновый молодняк. Щенок грудью
раздвигал траву и ветки.

След привел к большому камню, а за камнем была дыра. Щенок залез в нее.

Он понял, что нашел дом.

Недавно были здесь люди, щенок это чувствовал. Он сначала хотел
убежать, потому что дом был не его, не такой, как под ящиками. Но
хотелось есть, а щенок слышал хлебный запах, смешанный с запахом травы.

Голод победил, и щенок остался. Лапами с длинными, отросшими когтями
он стал разгребать сухую траву, которая устилала пол. Выкатилась и
перевернулась картонная коробка. Ломтики сухого хлеба посылались на
лапы щенка.

Если бы щенок умел читать и если бы в шалаше было светло, щенок.
заметил бы надпись на коробке: <Аварийный запас патруля>.

Но он, конечно, ничего не заметил. Он просто съел много кусков очень
сухого хлеба, а остатки зарыл в траве.

Потом щенок лег на подстилку и закрыл глаза. Ему уже не хотелось
уходить. К щенку опять пришли Воспоминания.

Ему казалось, что так уже было. Был темный лес и дом из веток,
построенный человеком. И пахло смолой, листьями и муравьями. Но тогда
еще пахло дымом и мясом. А в щели между ветками залетали отблески
огня. Огонь был добрый, непохожий на тот, который сжег ящики. Он
только грел.

И еще были рядом люди. Они говорили и смеялись, а один гладил щенка
большими Руками. Руки пахли смолой, рыбой и ружейным маслом...

Сейчас не было людей и огня. Был только темный лес и шалаш, а о людях
напоминали их следы.

Щенку отчаянно захотелось, чтобы люди пришли и зажгли огонь. Чтобы
кто-нибудь провел по его меху ладонью...

Щенок вспоминал Руки. Ему показалось даже, что он чувствует их. Но он
теперь знал, что это неправда. И он впервые заскулил не от голода, не
от боли, а просто от одиночества.





ПОЧТИ КОНЕЦ. НЕДОВОЛЕН ТОЛЬКО ВЬЮН, И ТО ПО ГЛУПОСТИ



Зверек вскочил на ветку, и его рыжий хвост вдруг превратился в
огненные перья на голове чудовища. Чудовище замахало желтыми крыльями
и грохнуло сапогами. Щенок завизжал и стал убегать, а лапы у него не
хотели двигаться. Щенок с трудом полз по колючим прошлогодним иголкам.
Кругом падали железные обручи с сетками.

Щенок наконец рванулся и будто сбросил тяжесть. Он помчался к костру.
За соснами плясал красный огонь, а там были люди! Щенок летел к людям,
к огню.

Но вдруг пламя выросло и ослепило щенка. Это горели ящики. Много
ящиков, и они горели кругом. Это был дом из огня! Щенок заметался в
нем, а потом зарылся в траву и зажмурился.

Он долго боялся открыть глаза, а когда открыл, то увидел, что лежит в
шалаше, и огня никакого нет, а есть яркий свет, белый и неподвижный.
Светил большой круглый глаз, похожий на маленькое солнце.

Щенок испугался, но глаз тут же погас. Пришла темнота, и сначала щенок
не видел ничего, только плавали красные пятна. Но он понял, что здесь
человек. У людей не бывает горящих глаз, но все равно это был человек.
Щенок прижал уши и насторожился.

Свет еще раз ослепил щенка и снова погас.

Кто-то сказал:

- Снежок.

Красные пятна растаяли, и белый щенок увидел человека.

Человек стоял у входа в шалаш. За ним было зеленое небо, и он казался
черным. Это был маленький человечек. Такой же маленький, как девочка,
которая спасла щенка от людей с сеткой.

Щенок сначала подумал, что это и есть та девочка и что она пришла за
ним.

- Снежок, - снова раздался тихий голос. - Ты как сюда попал? Снежочек,
не бойся...

Щенок понял, что ошибся. Голос был немного не такой.

Маленький человек протиснулся в шалаш и сел у входа на корточки. Луна
выглянула из-за его спины и все осветила: щенка, стены из веток и
фанеры, брошенную коробку. Свет ее отразился от гладкого фанерного
листа и упал на маленького человека. Заблестел в черных глазах и на
голых коленках.

Мальчик бросил в угол палку с привязанным камнем. Щенок вздрогнул.

- Не бойся, - прошептал мальчик. - Не бойся. Снежок. Иди сюда. Теперь
я тебя нашел.

Щенок не понял слов. Но понял, что его зовут. Он заколотил хвостом и
пополз по траве, которая устилала пол. Он пополз и встретил руки,
мальчика.

Руки стали гладить голову и спину щенка. Щенок прикрыл глаза и замер.
Ему стало тепло. Будто недалеко зажгли костер, и теплый воздух окутал
щенка. Маленькие руки не пахли рыбой и ружейным маслом. Пахли пока
только смолой. Но они были добрые. Такие же, как те Руки, которые
щенок помнил.

Он не знал, сколько времени прошло. Ведь щенки не умеют считать время.

Мальчик звонко сказал:

- Снежок! Ну, пошли.

Он выпрямился. Щенок забеспокоился и вскочил. Мальчик задел головой
крышу, и посыпались сухие листья.

- Не бойся, - сказал мальчик. - Мы идем домой.

Он взял щенка на руки и выбрался из шалаша в лес, залитый луной. Щенок
сидел тихо. Он успокоился, и ему было хорошо.

Но вдруг мальчик остановился.

- Постой! А доказательство? - Он объяснил щенку: -Они не верят.
Думают, что я побоюсь... Сами они синие верблюды.

Он перехватил щенка и держал его теперь одной рукой. В другой руке у
него снова вспыхнул огненный глаз.

- Это папкин фонарик, - сказал мальчик щенку. - Я думал: он привезет
мне собаку, а он привез фонарик. Ну и хорошо. Зачем мне две собаки?

Щенку стало неудобно висеть. Тонкая рука оплела его, как обруч и
давила живот. Щенок задергал лапами.

- Ну, не царапайся, - попросил мальчик. - Я сейчас...

Из кармана ковбойки он вынул сложенный вчетверо листок. Развернул и
наколол его на сучок у входа.

- Думают, мне страшно. Сказали, что не смогу второй раз...

Большая луна светила очень ярко, и на листке четко выделялись слова:



ВСЕ РАВНО Я

НЕ БОЮСЬ ТЕМНОТЫ



Вот почти вся история. Уголек принес щенка домой. Проснулась мама.

- Смотри, - сказал Уголек. - Я его нашел.

Мама заломила руки.

- Боже мой, - тихо простонала она. - Где ты был? О-о! По крайней
мере... вымой его. Я сойду с ума.

Но она успокоилась и с ума не сошла.

А Вьюн взлетел на буфет и басовито выл от негодования и ужаса.

Он еще не понял, что щенок принес ему освобождение.





ПОСЛЕДНЯЯ ГЛАВА



Машина прошла четыреста семьдесят километров. Оставалось еще пять.
Машина чихнула и встала. Шофер вспомнил всех знакомых чертей, поднял
капот и по пояс залез в мотор. Когда он выбрался, на лице его была
безнадежность.

Я понял, что самое лучшее - заканчивать экспедицию пешком. Мои друзья
так не думали и остались в кузове под брезентом. За ночь, наверное, не
выспались.

Шоссе петляло, и, чтобы сократить дорогу, я пошел в город через лес.
Был конец сентября. Лес на горных склонах уже не казался одинаковым.
Его син