илия подслушивать пере-
         стала. Иначе бы дверью получила по голове, а зачем ей это
         нужно.





        8.6. ИОВ И ЕГО ПРОБЛЕМЫ.

        x x x

        Иов, позабыв зубы в районном гестапо,
        справив детей до печи, а встретив в облаках газа,
        под сердцем прижив глухую жадную жабу,
        от вечного ужаса выпучил оба глаза.

        Находят его войска комиссара Тита.
        Минув "запретку" и тупо окрест озираясь,
        Иов ищет живых на обломках былой атлантиды,
        но напрасны труды, потому как живых не осталось.

        Корреспондент газеты "В Казарме Нашей",
        взглянув, как Иов трясущимися руками
        щупает комья - початки походной каши,
        холодно щелкает ряд фотографий на память

        с подзагаловком: "Это забыть невозможно",
        или же: "Жертвы Халдейского геноцида".
        Дремлет Иов на заднем сиденье "доджа".
        Бегут в никуда по зеркалу заднего вида

        горе-березки, поля пустые, как годы
        там, взаперти. Сердце двигало глыбу,
        шестерка искала навек покинуть колоду...
        Прибили вроде тузом, а где же спасибо?

        x x x


        Действующие лица: Иов, его лучший друг Елифаз,
        а также Господь, Сатана и многочисленные родственники Иова.

        В Клубе смонтирована декорация ближневосточной пустыни.
        Сидит Иов, обуреваемый проказой, и усердно скоблит себя
        черепицей. Неподалеку расположился его лучший друг Елифаз.
        Он сопереживает Иову и дает ему ценные советы.

ИОВ. Погибни день, в который я родился, и ночь, в которую сказано
"зачался человек!" День тот да будет тьмою, да не взыщет его Бог
свыше, и да не воссияет над ним свет!
ЕЛИФАЗ. Мы понимаем, что тебе очень тяжело, но ты бы все-таки
поостерегся.
ИОВ. А мне уже без разницы. Я чувствую себя настолько плохо, что
не намерен отвечать ни за свои слова, ни за свои поступки.
ЕЛИФАЗ. Но не ты ли сказал своей жене: "Неужели доброе мы будем
принимать от Бога, а злого не будем принимать?"
ИОВ. Я действительно так сказал? (Пауза). Нет, но всему же есть
предел! Кто бы мог подумать! И главное: ну что я Ему сделал?! Я
же никогда не выступал против него! Я все делал правильно! Я про-
водил регулярные всесожжения! Я никогда не поклонялся идолам!
И вот пожалуйста!
ЕЛИФАЗ. Ты действительно не чувствуешь за собою никакой тайной
вины? Быть может, ты совершил что-то такое, за что Он теперь
просто воздает?
ИОВ. Нет, но тогда пусть Он скажет! Я не от чего не отказываюсь.
Если это необходимо, если это заслуженно, - будь что будет. Но
зачем делать больно и не говорить за что?! Садизм какой-то.
ЕЛИФАЗ. Может быть, имеет смысл попросить у Него, чтобы Он об®яс-
нил свои действия?
ИОВ. Ты рассуждаешь как жалкий утешитель. Неужели неясно, что все
это Он сделал как бы между делом?! Может быть, я нужен ему как
устрашающий пример? Чтобы все знали: вот был такой Иов, он все
делал правильно, но Я все равно втоптал его в дерьмо, и неужели
вы , грешившие много более него, думаете, что вас ожидает нечто
другое? Трепещите! Вот Его мотив. Так мне кажется.

                Грохот за сценой и перемена освещения.
                На трапеции в свете лучевого пистолета
                над сценой Клуба зависает Господь. В руке
                у него - картонная молния.

ГОСПОДЬ. Кто здесь нарывается на неприятности? А, это ты, Иов.
(Устало). Ну что тебе еще нужно от Меня.
ИОВ. Я уже и не знаю. У меня все болит.
ГОСПОДЬ. Что конкретно у тебя болит?
ИОВ. Во-первых, у меня все гниет и чешется. Я воняю. Во-вторых,
наступило общее ухудшение здоровья. Постоянные запоры. Остеохан-
дроз. Ухудшение слуха. Я и Тебя слышу не очень хорошо.
ГОСПОДЬ. Обратись к врачам.
ИОВ. Никто не берется. Они говорят, что это Ты послал на меня
все эти неприятности, и, кроме Тебя, никто не может ничего сделать.
ГОСПОДЬ. Может быть, уже немного поздно. Тебе следовало попросить
Меня об этом раньше.
ИОВ. Я понимаю. (Пауза. Смиренно:) Но, может быть, Ты все-таки
скажешь, почему так вышло?
ГОСПОДЬ. Что вышло?
ИОВ. Ну, все. Гибель моих детей под развалинами дома, грабеж и
порча моего личного имущества Савеянами и Халдеями, и то, что я так
опасно заболел?
ГОСПОДЬ. Я сейчас уже и не помню. Это дело Сатаны, тебе лучше
спросить у него.
ИОВ. Хорошо. (Пауза). Но Ты не посчитаешь это за наглость, если
я позову его при Тебе? Потому что если я буду делать это втайне
от Тебя, потихоньку, то Ты обидишься и сделаешь мне еще что-нибудь
плохое. Я чувствую себя ужасно, но, вероятно, бывает и хуже.
ГОСПОДЬ. Ты и не догадываешься, как тебе еще может быть плохо.
ИОВ. Да. И, если что-то еще можно исправить, чтобы не было хуже,
то я готов это сделать. Если Ты говоришь, что я должен позвать
Сатану, то пусть так и будет. (Призывно:) О , Сатана! Если тебе
не трудно, не мог бы ты ... ну, в общем, тут у нас ...

                Грохот за сценой и перемена освещения.
                На параллельной трапеции под веселую
                джазовую композицию к зрителю спу-
                скается Сатана.

САТАНА. Общий привет! Какие-то проблемы? А, Иов. (Заметив Господа).
О-о, Кто к нам пришел! Просто праздник веселый.
ГОСПОДЬ. Тут у меня Иов прихворнул. Ты не помнишь, за что ты его
так?
САТАНА. Прекрасно помню. У Тебя было очередное общее собрание, я
немного подзадержался, а Ты у меня спросил, как мне нравится Иов,
а я Тебе сказал, что он мне никак не нравится, потому что он зануда
и все делает из-под палки. Тогда Ты сказал буквально следующее: "Вот
все, что у него, в руке твоей; только на него не простирай руки твоей".
ГОСПОДЬ. И ты это понял так, что надо ликвидировать его детей и
личное имущество? Ты поторопился.
САТАНА. Нет, я понял так, что Ты хочешь его испытать, насколько он
крепкий парень. Через некоторое время у Тебя опять было общее соб-
рание, а я опять опоздал. Ты тогда очень рассердился и начал мне
пенять, почему это я - это я-то! - возбуждал Тебя против Иова, чтобы
погубить его безвинно. Это Твои собственные слова. Ты отметил, что Иов
в ответ на мои козни сказал: "Господь дал, Господь и взял; да будет
имя Господне благословенно!" А я тогда Тебе ответил, что мне, в
общем-то, безразличен какой-то там Иов, но если Ты хочешь провести
чистый эксперимент, то необходимо вдарить и по самому Иову. И Ты
тогда сказал: "Вот он, в руке твоей, только душу его сбереги".
Ну и пожалуйста. Я так понял, что Иов совсем раскис.
ГОСПОДЬ. Да. Я вижу, что Мы тут немного погорячились с Иовом.
САТАНА (Иову). Ты просто сразу занял неверную позицию. Когда Он тебя
решил испытать в первый раз, ты должен был сразу начинать жаловаться.
Ты не должен был говорить в том плане, что Он дал, Он и взял. Полу-
чилось, что для тебя гибель детей - это как бы в порядке вещей. Как
будто так и надо. Естественно, Господь обиделся. И потом я знаю Его
давно, Он азартный старик, и играет до упора.  А если бы ты начал
жаловаться, то Господь бы услышал твои жалобы и сказал бы мне, чтобы
я больше ничего не делал. Конечно, Он бы немного расстроился, что ты
оказался не на высоте, но зато для тебя бы все кончилось, потому что
у нас так принято, что лежачего не бьют.
ИОВ. Теперь я понимаю. (Пауза). Надо было раньше думать.
ГОСПОДЬ (Сатане). Я ,в общем-то, разобрался. Ты можешь идти.
САТАНА. Если он будет вести себя совсем скверно, можем ему еще
и душу извести.
ГОСПОДЬ. Нет, пока не надо. Спасибо тебе и на том.
САТАНА. Да какие проблемы. Если что, Ты знаешь, как меня найти.
Пока, Иов.

                        Сатана улетает. Пауза.

ГОСПОДЬ (Иову). Теперь-то ты понял, почему все так вышло?
ИОВ. Да. Надо было сразу жаловаться.
ГОСПОДЬ (во гневе Божием). Да ты , видимо, совсем дурак, если не
прикидываешься! (Швыряет в него молнию, промахивается). Мимо. Следу-
ющий раз обязательно попаду, так и знай.
ИОВ ( в панике ). Прости меня за мою несмысленность. Прошу Тебя, не
делай мне больно, мне и без того очень плохо.
ГОСПОДЬ. Нашел кого слушать - Сатану! Держи карман шире! Нет, ты дол-
жен был постоянно советоваться со Мной, чтобы научиться отличать доб-
рое от злого. А ты, как испорченный автомат, все бубнил себе под нос
какие-то заклинания, а в душе оставался пуст, как колба. Ты был и не-
порочен, и справедлив, и богобоязненен, но все это не по доброй воле,
не от чистоты сердца, а от страха за свою репутацию и от нежелания
поступать по-совести.
ИОВ. Да, верно. Теперь я понимаю.
ГОСПОДЬ. Ты говоришь так, надеясь Меня разжалобить, хотя сам ты ничего
и не понял. Ты Меня только раздражаешь своим враньем, так что лучше
заткнись, пока Я тебя не убил. Дальше. Когда одна вдова шла из дальних
краев и попросила у тебя подаяния, ты приютил ее и дал ей в дорогу две
золотые монеты и ватрушку. Но, пока она жила у тебя в доме, она тебя
постоянно раздражала своими причитаниями, своей грязной залатанной
торбой, своими гнилыми зубами. Ты вел себя с ней внешне благожелатель-
но, но в душе посылал ее ко всем чертям, и только тогда вздохнул с
облегчением, когда она скрылась за поворотом. Было такое?
ИОВ. Да. (Боится дополнить свой ответ).
ГОСПОДЬ. Было. И потом эти всесожжения, каждый день, по любому поводу.
Какой идиотский способ Меня задобрить! Разве не было вам сказано
Мною через пророка Исаию: "К чему мне множество жертв ваших? Я пре-
сыщен всесожжениями овнов и туком откормленного скота; и крови тель-
цов, и агнцев, и козлов не хочу"?
ИОВ. А кто такой этот Исаия? Я его не знаю.
ГОСПОДЬ (через паузу). Да, правильно, он жил уже после тебя. Ты мог и
не знать о том, что Я не благоволю к всесожжениям.
ИОВ. Тем более что Ты рекомендовал нам всесожжения через твоего пророка
Моисея и нигде доселе ничего не сообщил об изменении в Твоем взгляде
на эти вещи.
ГОСПОДЬ. Да. (Вздыхает).
ИОВ (осмелев). И потом, когда Сатана убил моих детей, я-то, по правде
говоря, подумал, что это был Ты. Поэтому мне пришлось с этим согла-
ситься. Я подумал, что Тебе лучше знать, как надо поступить с моими
несчастными детьми. Но если бы я знал, как все обстоит на самом деле,
я бы сразу начал жаловаться. Ведь Ты же ничего не сказал мне. Ты
не предупредил меня о том, что я живу в нечистоте, и что мне надо
исправляться.
ГОСПОДЬ. Неужели Мне больше делать нечего? Ты сам должен был постоянно
спрашивать себя: так ли я живу? то ли я делаю? Ведь Я - вездесущий.
И всеблагой.
ИОВ. Да, мне говорили.
ГОСПОДЬ. Я - повсюду. И даже в твоем сердце, козявка. Когда б ты спра-
шивал свое сердце чаще, то сейчас бы сидел дома с женой и детьми, а не
скребся бы черепицей и не вонял на всю пустыню.

                        Пауза.

ЕЛИФАЗ. О Господи, помилуй раба Твоего Иова! Воистину, он не ведал,
что творил, и жил впотьмах.
ГОСПОДЬ. Думай лучше о себе. До тебя у Меня просто руки не доходят.
Говори: спасибо, Господи, что мне еще не так плохо, как приятелю моему
Иову.
ЕЛИФАЗ. Спасибо, Господи, что мне еще не так плохо, как приятелю
моему Иову.
ГОСПОДЬ. На здоровье. (Швыряет в него молнией. Елифаз умирает).
ИОВ(через паузу). После случая со мной я уже ничему не удивляюсь.
ГОСПОДЬ. Правильно. У тебя будет время на досуге поразмышлять,
почему так получилось с твоим приятелем Елифазом. Никогда не говори,
что вот мне хорошо, а вот ему плохо, потому как всегда можешь поме-
няться с ним местами. (Через паузу). Ты меня изрядно утомил. Ты кри-
чал настолько громко, что Я решил снять с тебя все болезни, коими тебя
наградил Сатана.
ИОВ. И остеохандроз?
ГОСПОДЬ. Остеохандроз останется. Это - привнесенное.
ИОВ. Все равно - большое спасибо.
ГОСПОДЬ. Теперь с имуществом. В порядке компенсации за урон все
возместим вдвойне. Это жест доброй воли. Сколько у тебя было мелкого
скота?
ИОВ. 7000.
ГОСПОДЬ(подсчитывает в уме). Значит, будет 14000. Сколько у тебя было
верблюдов?
ИОВ. 3000.
ГОСПОДЬ. Будет 6000. Сколько у тебя было пар волов?
ИОВ. 500.
ГОСПОДЬ. Будет 1000. Сколько у тебя было ослиц?
ИОВ. Тоже 500.
ГОСПОДЬ. Тоже, значит, будет 1000. Также у тебя будет семь сыновей и
три дочери. Первую ты назовешь Емима, вторую - Кассия, а третью - Ке-
ренгаппух.
ИОВ. Керенгаппух? Не слишком удобное имя.
         ГОСПОДЬ. Ты опять за свое?
ИОВ. Ох, извини, я на радостях забыл свое место. (Через паузу).
Скажи пожалуйста, а нельзя ли воскресить моих бедных детей? Ведь они
ничем не провинились пред Тобою.
ГОСПОДЬ. Я знаю. (Вздыхает). Но того, что ты просишь, Я исполнить не
могу. У нас это не принято.
ИОВ. Я понимаю. Ты и без того сделал для меня слишком много.
ГОСПОДЬ. Да. Прощай, Иов, и не забывай Меня.

                Улетает. К Иову возвращается здоровье.
                Из стойл доносится блеяние, мычание, рев
                более чем 23000 разных животных. К Иову
                сбегаются многочисленные родственники и
                знакомые.

РОДСТВЕННИКИ. Какое счастье, что все обошлось. Могло быть гораздо хуже.
ИОВ. Жалко Елифаза.
РОДСТВЕННИКИ. Он сам виноват. Не говори гоп, пока не перескочишь.
ИОВ. А чем это так воняет?
РОДСТВЕНННИКИ. В честь твоего выздоровления и возврата скота мы
проводим массовое всесожжение!
ИОВ (в ярости). Вы что, с ума все посходили?! Немедленно тушите
костер! Вам же ясно было сказано: ОН ЭТОГО НЕ ЛЮБИТ!

                Убегает за кулисы. Занавес.


        8.7. ФИНАЛ "ЧАЕПИТИЯ".

        Действующие лица: Мафилькин, Седок, Прекрасная Дама,
        Клаус.

        Декорации из сцены "Кладбищенские встречи". С южной
        стороны кладбища доносится шум машин. Это включился
        в работу Комбинат. Поэтому финал пьесы "Чаепитие у
        Прекрасной Дамы" отдаленно напоминает сцену в заводском
        цеху.

                МАФЛЬКИН (Седоку, перекрикивая шум). Тут у нас, на кладбище,
бывает интересно, особенно когда проходит ежегодная монетарная лоте-
рея. На площади перед кладбищем - товары по сниженным ценам. Ты будешь
читать прощальный текст или так пойдешь в машину?
                СЕДОК. Текст как будто бы весь сказал.
                МАФИЛЬКИН. Да уж действительно.
        СЕДОК. Осталось непонятным лишь одно.
        МАФИЛЬКИН. Что именно?
        СЕДОК. Почему в первой монетарной лотерее из 1000 человек
выиграло лишь 300?
        МАФИЛЬКИН. Читай трактат Бернулли о неопределенности и об
априорной вероятности однократного опыта, на основе которой форми-
руется апостериорная вероятность многократного опыта.
        СЕДОК. Не вкручивай. По теории, выигрывает в среднем 500
плюс-минус пятьдесят. Каким образом тебе удалось зажулить 200 голосов?
        МАФИЛЬКИН. Седок, сколько дней в году?
        СЕДОК. 365 плюс-минус один.
        МАФИЛЬКИН. Отдыхать когда-то надо?
        СЕДОК. Надо.
        МАФИЛЬКИН. Значит, Посещений может быть уж никак не более
трехсот, чтобы еще два месяца отдыха за границей.
        СЕДОК. Значит, ты пошептал над монетой, и она тебе выкинула
столько, чтобы ты смог еще и отдохнуть.
        МАФИЛЬКИН. Да. Технические подробности тебя ведь не интере-
суют. Всякие там квазимагниты, вмонтированные в могильную плиту,
управление углом падения монеты в режиме сельсинной пары, и так далее.
        СЕДОК. Да какая теперь разница.

                                Пауза. Подымается ветер. И шум
                        с Комбината не утихает.

                ПРЕКРАСНАЯ ДАМА (кричит Мафилькину в ухо). Почему нас все
время тянет на кладбище?
                МАФИЛЬКИН. Явно отжили свое!
                ПРЕКРАСНАЯ ДАМА. Я стояла без текста, у меня было время
        подумать. Что-то с нами не в порядке.
                СЕДОК. Мы напоминаем друг другу непропеченые до конца булочки.
                ПРЕКРАСНАЯ ДАМА. Примерно так. Мы слишком напрягаемся, мы
как-то не умеем себя вести. Мы бьемся лбом в одну и ту же стену, как
заведеные. Потому что мы персонажи, мы выполняем предписанные действия.
Но Драматург, воплотивший нас, никудышный, поэтому мы постоянно запина-
емся о текст. Нам следует махнуть на Драматурга рукой, сойти с этой
авансцены, где стоим, и никогда больше сюда не возвращаться.
                МАФИЛЬКИН. Идея неплоха. Но ничего не делается с бухты-барах-
ты. Вот Новый Элм тоже все порывался куда-то слинять. И что же? Сектор
Х, тридцать шестой ряд, двенадцатая могила с правого края. Помним, лю-
бим, скорбим. Подзахоронение разрешаю, начальник кладбища Клаус.
                ПРЕКРАСНАЯ ДАМА. Пусть так. Но он свободен.
                СЕДОК. Просто вышел весь воздух. Оставшимся по эту сторону
        предписано лучше выучивать свой текст и не давать лишних реплик. Прос-
        то знать текст, владеть мизансценой, ловить выгодный свет.
                МАФИЛЬКИН. Ты впадаешь в другую крайность. Твоя позиция
пропитана откровенным пессимизмом.
                СЕДОК. Ты не понял. Я хочу остаться на свободе, разнообразя
схему, а не выламываясь из нее.

                        Гневливое бибиканье доносится
                        с южной стороны кладбища.

                МАФИЛЬКИН. Вот как раз я слышу голос подлинной свободы.
                СЕДОК. Пора.
                МАФИЛЬКИН (тряся ему руку). Будете у нас на Колыме, заходите.
        Пятый барак направо.
                ПРЕКРАСНАЯ ДАМА. Я надеюсь, тебе удалось хоть немного отдох-
        нуть. В нынешнее Посещение ты бледно выглядел.
                СЕДОК. Хворал. А всякая болезнь проходит, хотя бы и посмертно.
                МАФИЛЬКИН. Вы бы хоть поцеловались на дорожку.
                СЕДОК. Не по Регламенту.
                ГОЛОС ИРИНИИ (кричит в мегафон за сценой). МНЕ ДОЛГО ЕЩЕ
        ЖДАТЬ, ЗАСРАНЕЦ ТЫ ЭТАКИЙ?!
                СЕДОК. Усопшие подпрыгнули во гробех и перевернулись на другой
бок.
                МАФИЛЬКИН. Тебе следует поторопиться. Иначе возможны и другие
акты вандализма. Не мне тебя учить.
                СЕДОК. Хотел получить роль в античной драме, а выходит
        форменное позорище.
                МАФИЛЬКИН. Избиение катакомбных христиан на стадионе Диокле-
        циана и фильм на эту же тему. Когда смотришь фильм, чувства рождаются
        благородные, а когда тебя самого мучают, то ничего, кроме боли и стыда.
                СЕДОК. Я люблю вас всех. Я жил как во сне, и перед уходом
        я имею право договаривать до конца. Мы персонажи, но даже самый заху-
        далый персонаж имеет право надеяться. Если бы не так, то играть в этой
        пьесе стало бы совершенно невыносимо. Прощайте. Через год, я надеюсь.

                        Уходит на зов гудка, и одинокий световой луч
                        сопровождает его уход до самой кулисы.
                        Вернется ли, неведомо и Драматургу. Пауза.

                ПРЕКРАСНАЯ ДАМА. Мы будем ждать его молча или читать какой-ни-
        будь текст?
                МАФИЛЬКИН. Он обозвал нас утюгами. Он выдернул нас из сети,
        вульгарный электрик, и от этого мы начинаем терять вякую память.
        Сдуваемся, точно Элмы какие-то. Посему, дабы не усугублять, предлагаю
        забываться молча.
                ПРЕКРАСНАЯ ДАМА. Мы увидим сад, как он говорил.
                МАФИЛЬКИН. Не уверен. Но, опять же, надеюсь, как он говорил.

                        Гулкая барабанная дробь прерывает сей
                        диалог. За дробью внимательному уху слы-
                        шится еще и некая ритмичная музыка, рожден-
                        ная страстью и хорошей погодой.
                        Появляется Клаус.

                КЛАУС (пританцовывая). Матана ку, ы, э, матана ку. (Зави-
        дев наших персонажей). А чего, вы разве еще здесь?
                МАФИЛЬКИН. А где нам еще быть.
                КЛАУС. За кулисами, вестимо. Неграм тоже ведь надо подготовить
        площадку.
                МАФИЛЬКИН. Еще и негров каких-то выдумал.
                КЛАУС. Ничего я не выдумал. Это вы тут заигрались, и не за-
        мечаете, что вокруг вас творится. На сегодня в Клубе намечен концерт
        негритянской народной песни с элементами эротики. Афиша висит еще с
        прошлой осени,